Олимпийский дед

– Я же говорил! – шептал Игорю взволнованный Макаров. – Это безумие!

– Но бросок-то! – шептал в ответ Игорь, уже скорее пытаясь убедить себя. – Этот бросок!

–

Наконец, настал час первой настоящей тренировки на льду. Аристарх Федосеевич, облаченный в тугой комбинезон «вареная колбаса», неуклюже выкатился на лед. Чувствовал он себя, как корова на катке. Ноги разъезжались в разные стороны, скользкий ботинок норовил уехать вперед, а нескользящий – отстать.

Молодые спортсмены, отточенные и грациозные, скользили мимо, отрабатывая броски. Их камни ложились точно в цель с мягким стуком. Димас Волков, проезжая мимо, бросил с усмешкой:

– Эй, дед, не упади! Скользко!

Аристарх Федосеевич не упал. Он поймал равновесие, вцепившись в бортик, и посмотрел всему Волкову с таким ледяным спокойствием, что тот поехал дальше поспешнее.

– Ваша задача, Аристарх Федосеевич, – говорил Макаров, – просто повторить тот бросок. Тот самый, из Брянска.

Дед кивнул. Он отпустил бортик, неуверенно проехал па метров, занял свою привычную, вертикальную стойку, отточенную на городошной площадке, и толкнул камень.

Камень поехал. Но на идеально выровненном олимпийском льду он вел себя иначе, чем на льду в Брянске. Он не замедлялся таинственным образом и не разгонялся вновь. Он просто ехал, куда его направили, и остановился, не добравшись до «дома» метров десять.

Неудача.

Вторая попытка. Третья. Пятая. Десятая. Камни ложились то вправо, то влево, то недоезжали, то переезжали мишень. Магия исчезла. Аристарх Федосеевич стоял посреди льда, красный от напряжения и смущения, и чувствовал себя последним обманщиком. Молодежь уже не скрывала усмешек.

– Все, хватит на сегодня, – сокрушенно сказал Макаров. Видно было, что его надежды тают быстрее, чем лед под горячим дыханием. – Идите отдыхать. Завтра попробуем еще раз.

Вечером, сидя в своем номере, Аристарх Федосеевич был мрачнее тучи. Витёк пытался его подбодрить.

– Да ничего, дядя Арис! Первый блин комом! Привыкнешь! Они же говорят, лед здесь другой, камень другой…

– Не в камне дело, Витя, – тяжело вздохнул дед. – Не в льду. Дело во мне. Я тут как белая ворона. Как… как таракан в тарелке с борщом. Ни к месту. Они все молодые, сильные, ловкие. А я… старый пень. И соврал я, наверное, всем. И себе, и тебе, и тому тренеру. Не будет нам никакого золота. И колхоз наш… пропадет.

Он говорил это с такой тоской, что Витёк приуныл и сам. Они сидели в молчании, слушая, как за стеной смеются и что-то обсуждают другие спортсмены.

Вдруг Аристарх Федосеевич поднял голову.

– Нет. Не могу я так. Не по-людски. Пойду я, Витя, к этому Макарову. Скажу честно, что ошибка вышла. Пущай меня отпускает домой, к моим коровам. А ты уж как-нибудь… извинись перед ним.

Он решительно направился к двери.

– Дядя Арис, куда ты? Сейчас ночь!

– Надо – значит, надо. По правде жить всегда лучше.

Он вышел в коридор. Было уже поздно, на базе царила тишина. Он не знал, где кабинет Макарова, и пошел наугад. Проходя мимо двери с табличкой «Тренажерный зал», он услышал оттуда голоса. Один из них принадлежал Димасу Волкову.

– …да я в жизнь не поверю, что этот престарелый оболтус из глухомани может что-то сделать! Макаров спятил! Опозорит нас на всю Олимпиаду! Я лучше сам уйду из сборной!

– Успокойся, Димас, – это был голос Игоря. – Виктор Сергеевич верит в какую-то свою идею. Посмотрим. Если завтра он снова опозорится, я лично пойду к совету федерации. Надо его сплавить обратно в деревню, пока он себе чего-нибудь не сломал.

Аристарх Федосеевич замер у двери. Сердце его упало куда-то в валенки. Но следом за грустью пришла новая, знакомая ему упрямая злость. Его назвали оболтусом. Его собирались «сплавить». Его деревню и его колхоз снова назвали глухоманью.

Он тихо отошел от двери и пошел не к кабинету Макарова, а обратно в номер. Лицо его было сурово.

– Что, не нашел? – спросил Витёк.

– Нашел, – коротко бросил дед. – Нашел, зачем мне здесь быть. Иди спать, Витя. Завтра рано вставать.

– Ты… ты же не передумал? – удивился тот.

– Передумал, – сказал Аристарх Федосеевич, снимая тесный комбинезон и с облегчением надевая свою привычную фланелевую рубаху. – Передумал сдаваться. Раз уж назвались груздем, полезай в кузов. Буду их учить, как по-нашему, по-деревенски, шваброй лед тереть. Раз уж попал в эту переделку, буду драться до конца. Как на той войне мой отец. За свой дом. За свою землю. Пущай только попробуют меня сплавить.

Он лег спать с твердым, почти боевым настроем. А во сне ему снились не ледяные площадки, а бескрайние поля его колхоза, пахнущие свежевспаханной землей и надеждой. Он должен был выиграть. Не для себя. Для них. И он найдет способ, как это сделать. Пусть даже для этого придется перевернуть с ног на голову весь этот чопорный и недоверчивый мир большого спорта.

Глава третья: Деревенская магия против столичной науки

Утро на базе началось для Аристарха Федосеевича не с пения птиц за окном и даже не с привычного скрипа половиц, а с резкого, настойчивого звона в дверь. Витёк, храпящий на соседней кровати, лишь укрылся с головой одеялом. Дед, кряхтя, поднялся и открыл.

На пороге стоял Игорь Семенов в идеально чистом тренировочном костюме, с планшетом в руках и с тем выражением лица, с каким, вероятно, встречают нежелательных посетителей в очень дорогом учреждении.

– Подъем, – отчеканил он. – Через пятнадцать минут на льду. Опоздание – десять дополнительных кругов скольжения.

– Да я чаю еще не пил, – попытался возразить Аристарх Федосеевич, но дверь уже захлопнулась.

Пришлось подчиняться. Наскоро умывшись и на ходу заварив в пластиковом стаканчике пакетированный чай, который показался ему бледной пародией на его хвойный напиток, дед, ведомый как на плаху, побрел к ледовой арене.

Его уже ждали. Весь основной состав команды, тренер Макаров и несколько человек в белых халатах, с приборами на колесиках, напоминавших то ли сложные медицинские аппараты, то ли оборудование для уборки.

– Аристарх Федосеевич, доброе утро! – Макаров пытался излучать бодрость, но под глазами у него были четкие фиолетовые тени. Видимо, он не спал всю ночь, продумывая стратегию. – Сегодня у нас особый день. Мы будем… изучать ваш феномен. Это наши специалисты из научно-исследовательского отдела. Они снимут биомеханические показатели.

Один из «людей в белом», молодой парень с умными глазами, подкатил к деду свой аппарат.

– Здравствуйте. Сейчас мы наклеим на вас датчики, чтобы зафиксировать работу мышц, кинематику суставов и вектор приложения силы во время броска.

Аристарх Федосеевич отшатнулся, как от раскаленного железа.

– Какие еще датчики? Это как шпионы, что ли? Я не согласен. У меня и так ревматизм играет, а вы меня еще и током щекотать будете!

– Это не ток, это просто сенсоры, – попытался успокоить его специалист. – Они совершенно безобидны.

– А ну откатите свою телегу! – взъерепенился дед. – Я не подопытный кролик! Я человек! И бросать я буду по-своему, а не по вашим датчикам!

Наступила неловкая пауза. Спортсмены переглядывались. Димас Волков фыркнул. Макаров вздохнул.

– Хорошо, без датчиков. Но мы хотя бы снимем вас на высокоскоростную камеру. Согласны?

Дед насторожился.

– А это зачем? На телевидение показывать будете? Чтобы вся деревня надо мной смеялась?

– Для анализа, – сквозь зубы сказал Игорь. – Чтобы понять, что вы делаете не так.

– А я ничего не делаю не так! – уперся Аристарх Федосеевич. – Я делаю так, как получается!