Адам

– Счастье – это быть здесь и сейчас, – прошептала я вслух, улыбаясь самой себе.

– Думаешь? – раздался рядом бархатный мужской голос. – А по мне, счастье – это видеть такую богиню каждый день, и желательно… в чем мать родила.

Я резко распахнула глаза и увидела, как надо мной нависает златовласый красавец. Поднявшись на локте, я прищурилась, пытаясь рассмотреть наглеца, который уже присел рядом. В голове мгновенно вспыхнул образ Ади, виденного во сне на днях. Его я узнала бы из тысячи. Он сидел, глядя на меня с обожанием, и ослепительно улыбался.

– Привет, – промурлыкал блондин, аккуратно смахивая песчинки с моей ноги и нежно поглаживая бедро.

Во сне я всегда ощущала зыбкость происходящего, понимая, что это всего лишь грезы. Иногда, даже закрывая глаза, я сама плела в голове чарующие истории, ныряя в сновидения и наблюдая их продолжение.

– Привет, Ади, – улыбнулась я в ответ своему воображаемому принцу. Если честно, я была приятно удивлена своему подсознанию, преподнесшему мне столь роскошный подарок. Обычно мне снились брюнеты, да и типаж был несколько иной.

– Узнала, зайка, своего змея-искусителя, – блондин наклонился так близко, что его дыхание опалило мои губы.

– Скорее, как орлица – своего барашка, – прошептала я и потянулась к нему за поцелуем.

– Для тебя, детка, хоть оленем буду, – наши губы слились в жадном, жарком танце. – Неужели все будет так просто? – Руки Адама начали скользить по моему телу, исследуя каждый его изгиб с упоением.

– Ого, а малышка и вправду лакомый кусочек, – раздалось сбоку, и чьи-то пальцы зарылись в мои волосы.

– Похис? – Адам испепелял друга взглядом, в котором вспыхивали алые искры. – Какого черта ты здесь делаешь? Советую свои шаловливые ручонки засунуть себе…

– Спокойно, Адам, не стоит волновать Олесю, – промурлыкал Похис с довольной усмешкой. – Испугается, и мозг тут же выкинет нашу девочку из столь чудесного сновидения.

– Кто ты? – прошептала я, любуясь еще одним мужчиной, возникшим из ниоткуда. От него исходила дикая, первобытная сексуальность. Я ощущала, как он опутывает мое непокорное тело невидимыми нитями похоти, притягивая к себе.

– Гад! – Адам схватил меня за талию и резко поднял на ноги. – Пойдем, девочка моя, прогуляемся. Видишь, какой дворец!

Я посмотрела в указанном направлении и ахнула. Там, словно мираж, стоял огромный царский особняк, переливающийся на солнце золотом. Монументальное строение манило к себе, словно желая похвастаться своим великолепием.

– Иди, Олеся, я догоню, – прошептал мне на ухо Ади и легонько подтолкнул в сторону дворца.

Не обращая больше ни на кого внимания, я направилась к сказочному замку, не в силах отвести взгляд.

– Какого фига ты здесь делаешь, Пох? – прошипел Адам, дождавшись, когда его возлюбленная отойдет на достаточное расстояние. – Ты представляешь, что я с тобой сделаю, когда этот сон закончится?

– Напугал! – фыркнул Похис в ответ. – Ну прости, просто хотел взглянуть на твою пассию и почувствовать, какие эмоции она в тебе пробуждает. – Инкуб проводил взглядом удаляющуюся фигуру девушки.

– Рад за тебя, ощутил сполна? – прорычал Адам. – Ты лишил меня восхитительного акта любви! Я убью тебя, Пох! – успокоившись, промолвил сын Сатаны.

– Сначала вспомни, малыш, в Мире снов я главный. Так что тебе сначала придется меня поймать, – Похис растворился в воздухе, а затем добавил возле самого уха Великого: – Чтобы поиски стали для тебя приятнее, прихвачу-ка я с собой твою любимую малышку! – Инкуб расхохотался, а Адам взревел, как раненый зверь.

Я стояла у распахнутых дверей царского сооружения. Вблизи дворец был еще прекраснее, чем издалека. Мое удивление возросло, когда я коснулась стен. Они и вправду были возведены из золотых слитков, как и пол, лестница, ведущая на верхние этажи, и даже мебель.

– Чудеса! – выдохнула я и закружилась на месте. На противоположной стене от входа висело старинное антикварное зеркало, инкрустированное алмазами. – Обалдеть! – я потянулась к нему, растопырив пальцы.

Прикосновение вызвало неподдельный восторг. Все-таки все женщины любят драгоценные камни, а кто говорит обратное, просто лукавит, ведь им не доводилось трогать их в таком количестве. Я посмотрела на свое отражение и удивилась: вместо купальника на мне были надеты свитер, джинсы и белые кроссовки. Зеркало заискрилось, и на месте моего отражения возникла иная картина: в глубине стекла раскинулся страшный темный лес, пугающий своей чернотой и карканьем ворон.

Со спины послышался крик Адама:

– Не смей, Похис, гад! Обещаю, если остановишься сейчас, смерть твоя будет легкой. В противном случае, я буду отрывать тебе каждую конечность, и не по одному разу.

– Готов рискнуть, – из зеркала показалось довольное лицо брюнета, и он схватил меня за талию, затягивая в отражающую гладь.

Я стояла в пугающем бору, ничего не понимая. И самое обидное было то, что я даже не успела насладиться роскошью и порадоваться ей. Над головой послышалось неприятное карканье. Черные безумные вороны закружились надо мной, набрасываясь и хватая корявыми пальцами с когтями мои волосы. Я прикрыла голову руками и бросилась бежать от этой нечисти. Сердце в груди колотилось как бешеное. Вскоре темная братия отстала, оставив меня в долгожданном покое.

– Вот даже во сне мне не везет, – я села на пень, торчащий из земли. – Не зря говорят, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Красивый Адам, пляж, шикарный дворец, – стала перечислять я все ушедшие прелести. – А что сейчас осталось? – я развела руками вокруг. – Одна чаща, даже захудалого домика не видно.

– Здравствуй, милая, – обернувшись на голос, я заметила того, кто затащил меня в это адское местечко. – Давай знакомиться, красавица, – он улыбнулся, и в мгновение ока пространство вокруг поплыло в эротической дымке.

– Ты очень, очень… – я не могла подобрать подходящего слова.

– Сексуальный? Ты это хотела сказать? Мужчина, способный возвести любую женщину до пика наслаждения, и не один раз. Все дамы мечтают, чтобы их посетил такой, как я, – Пох замолчал, внимательно разглядывая меня. – Все, кроме тебя. Почему ты не бросаешься в мои объятия? – он взглянул на меня с еще большим томлением.

– Наверное, потому, что я сейчас думаю о другом мужчине, с белыми волосами и голубыми глазами, так напоминающем ангела, – в голове всплыл образ Ади.

– О малыше Адаме? – захохотал брюнет. – Сыне Сатаны, демоне, самой сильной Темной сущности во Вселенной, не считая его отца! – Из глаз Поха потекли слезы, а смех стал надрывным. – Если бы он слышал, что ты считаешь его ангелом, ой, не могу, сейчас умру от смеха! – Похис продолжал хохотать, согнувшись пополам.

– Какой демон? Хотя, помню, Коля говорил что-то подобное вчера вечером, – я вспомнила друзей-оборотней. – Я уже ничему не удивляюсь после Василия и Конрада, но… – я скрупулезно осмотрела нового знакомого. – Ты кто?

– Я Похис, – наконец успокоился мужчина, – инкуб, а твой паренек, пришедшийся тебе по душе, – демон.

– Ясно, – я стояла и переваривала новую информацию. – Разве могут звать сына Сатаны Адамом? – я вспомнила Адама и Еву в Райском саду и злополучное яблоко.

– Черт, вы, люди, никогда ничему не верите, – усмехнулся Пох. – Спроси у него при встрече, думаю, он не заставит себя долго ждать.

– Не верю, вы выглядите как люди. Я все-таки предполагала, что у вас иной внешний вид, – я вторично осмотрела шикарного брюнета.

– Такой? – Пох стал меняться на глазах. Вскоре перед моим взором предстало рогатое существо с копытами, черными кожистыми крыльями, клыками, красными глазами и раздвоенным языком. Он двинулся на меня, вновь меняя свой облик на прежний.

– Боже мой! – вскрикнула я и стала пятиться назад, бесконечно крестясь. Инкуб продолжал напирать на меня, морщась от моих телодвижений. – Не хочу, просыпаюсь! – я стала изо всех сил пытаться ущипнуть себя за руку, но все было бесполезно. Боли я не чувствовала, поэтому продолжала пребывать в этом странном сновидении.

– Перестань дергаться, – инкуб схватил меня за руку и потянул на себя. – Не заставляй делать тебе больно. Моя миссия состоит в ином: я существо, дарящее удовольствие, – он прижал меня к себе, ласково проводя пальцами по спине сверху вниз. – Расслабься, милая, тебе понравится, – его губы коснулись шеи, даря невероятный, будоражащий поцелуй. Ноги сами собой подогнулись, и голова поплыла в тумане. Инкуб подхватил меня на руки и прижал к своей груди. – Сейчас, Олеся, ты испытаешь невероятные ощущения, а я напьюсь твоей энергией на год вперед, а потом расскажу твоему красавчику все в подробностях. Надеюсь, после этого он выбросит тебя из головы и вернется к своим лучшим друзьям.

– Отпусти! – прошептала я, теряя последние крохи самообладания.

– Сейчас, девочка, станет так хорошо… – горячее дыхание Похиса опалило мою шею, губы накрыли мои в жадном поцелуе, и тело пронзила волна неистового удовольствия, заставляя прижаться сильнее к этому темному, ненасытному существу. Мои руки, словно лианы, обвились вокруг его шеи, я тянула Похиса ближе, желая углубить поцелуй, раствориться в нем. Но вдруг, словно по щелчку, меня оторвали от инкуба и швырнули на холодную землю. Открыв глаза, полные еще не угасшей страсти, я увидела разъяренного Адама. В его взгляде плескалась неприкрытая ненависть, а в руке он держал за горло извивающегося Похиса.

– Утрись, – злобно процедил он, сплевывая слова мне в лицо. – Не хочу тебя больше видеть! – он вытащил из кармана демона горсть пепла и швырнул его в меня.

Я резко распахнула глаза и села на кровати. Сердце колотилось, как пойманная птица. С печи доносился мерный храп Василия. Скинув с себя одеяло, я подбежала к зеркалу на стене. В отражении на меня смотрела девушка с тенями под глазами. Ничего нового.

– Что за чушь снится, – пробормотала я, щипнув себя за щеки, чтобы окончательно проснуться. Закинула волосы назад и замерла в ужасе: на шее алел свежий засос. Мир перевернулся, и я потеряла сознание.

Очнулась от чьих-то настойчивых похлопываний по плечу и ледяной воды, брызнувшей в лицо.

– Хозяюшка, очнись! Куда я без тебя, моя хорошая? Кто харчи готовить будет? – причитал домовенок.

– Кто о чем, а ты о еде, – пробормотала я, открывая глаза и видя склонившуюся надо мной перемазанную шоколадом моську Васи. – Хоть бы умылся, грязнуля, – с трудом поднялась с пола и, держась за голову, опустилась на скамью.

– Очухалась! Вот радость! – завопил довольный домовой, протягивая мне кружку с водой. – Ты часом не на сносях?

– Каких сносях? – я не сразу поняла, о чем он.

– Ребетенка не носишь в животе? – пояснил Василий, с подозрением оглядывая мой живот. – Обычно дамы тогда теряют сознание.

– Только если от Святого Духа, – попыталась пошутить я.

– Нет, такого не бывает, – отмахнулся Васька. – Такое могут сделать только Темные. Кстати, инкубы вполне могут обрюхатить во время сна.

– И ты об этом? – бессознательно коснулась шеи, на которой пылал алый поцелуй. – Где можно узнать обо всех существующих Темных личностях, а также как с ними бороться?

– Так тебе бабка и так все рассказывала, когда ты маленькая была, – удивился Васька моей неосведомленности. – Каждую ночь, сам слышал.

– Сказки, – поправила я домового. – Это выдумки людей.

– Я знаю, чаво такое сказки, – обиделся Василий. – Только бабка вещала правду, вся информация из её уст была верной, – домовенок поднял вверх крошечный указательный палец, смешно причмокнув губами.

– Ты хочешь сказать… – в голове замелькали бабушкины рассказы, один за другим, – Дьявол Сатана, его жена Анна, Демоны, Ангелы, Леший, Баба Яга, Шишимора… – я замолчала и всмотрелась в домовенка. Он загибал пальцы, весело качая головой в знак согласия.

– Агась, – он зевнул и поплелся обратно к печи. – Пойду еще покемарю.

– Иди, – я сидела за столом, пытаясь собрать расползающиеся мысли воедино.

Одно я поняла точно: нужно узнать, как бороться с демонами, ведь бабушка всегда говорила, что этих существ необходимо избегать, ни в коем случае не подписывать с ними никаких договоров. Они забирают души, оставляя от людей лишь пустые оболочки. Я вспомнила все до единого слова, сказанные бабой Галей. Словно пелена спала с глаз. Предупрежден – значит вооружен.

Утро началось с ворчания домовенка. Он обнаружил пропажу нескольких конфет из своего тайника и, конечно же, во всех бедах обвинил меня.

– Нельзя брать чужого, Олеся, – бубнил он уже в двадцатый раз, – нехорошо, воровство это. В древние времена за это руки оттяпывали.

– Да достал уже! – не выдержала я. – Я в жизни чужого не взяла. Как тебе не стыдно?

– А ты меня не стыди, бессовестная! – не унимался вредный малыш. – Чую дух твой на своих сладостях, точно брала их в свои шаловливые руки.

– Конечно, брала, маленький злой дух, – показала я язык Василию, – когда тебя же и угощала ими. Включи логику: зачем мне брать то, что и так мое по праву? Мои конфеты, я их тебе и отдала.

– Я с тобой больше не разговариваю, – отвернулся домовенок, надув щеки. – Знаешь, Олеся, пока не вернешь десять конфет, ко мне даже не подходи.

– Так пропало-то у тебя две, откуда десять взялось? – пробормотала я, решив, что куплю злыдню кило сладостей, пусть объедается, может, подобреет.

– Ага, вот ты и попалась! Созналась-таки в воровстве моих сладких двух шоколадных кругляшков. Откуда знаешь об утерянном количестве?

– Все, не могу больше! – я заткнула уши руками, чтобы не слышать его недовольство.

В этот момент в дверь постучали, и к нам ввалились знакомые ребята.

– Привет, соседка, – Коля подошел ко мне и протянул свежий хлеб – ватрушку. – Мать передала, угощайся.

– Спасибо, – обрадовалась я выпечке. – Садитесь, чай попьем, – предложила друзьям.

– Подождите! – послышался взволнованный голос из-за печи. Василий проскользнул в комнату и выхватил мой подарок. – Сейчас поделю, а потом вашу часть отдам.

– Привет, Васька, – оборотень потрепал домового по голове. – Угощайся, не жалко! Мы, пожалуй, откажемся от чаепития, пойдем в лес прогуляемся, – подмигнул мне парень.

– Вот это правильно ты сказал, все по делу, милок, – обрадовался домовенок, утаскивая пирог под печь.

– Дождь льет не переставая с ночи, – выглянула я в окно, наблюдая за ручьями, бегущими по тропинкам. – По всей видимости, бабушка задержится у подруги, к вечеру дороги совсем размоет.

– Не переживай, – успокоила меня Катя, – ты не одна, мы рядом, составим компанию. Близится Самайн, в эту ночь много интересного происходит. Будешь с нами отмечать?

– Я только за! – обняла я брата с сестрой. – Сейчас надену бабкины резиновые сапоги и потопаем в бор.

У природы нет плохой погоды, просто для каждой непогоды нужны своя одежда и обувь. И для проливного дождя у меня нашлось удобное снаряжение: плащ, непромокаемая куртка, штаны и резиновые калоши. Когда я вышла из комнаты и предстала перед друзьями, они долго смеялись над моим внешним видом.

– Пошли, бабуля, – потянул меня Коля из хаты, а Катька схватила с другой стороны, – хорошо сейчас в хвойнике, так пахнет, закачаешься.

Оборотень оказался прав. Аромат стоял обалденный, напитывая легкие кислородом. Дождь меня практически не смущал, только слегка скользила неудобная обувь. Я прошла вперед по траве и заглянула за куст, возле которого красовался огромный белый гриб.

– Ничего себе, я думала, они уже отошли, – повернулась я к ребятам, но их рядом не оказалось. Вместо них появились две небольшие пушистые сосенки, прижавшиеся друг к другу. – Эй, не смешно! Вы что, специально завели меня в чащу? – расхохоталась я. – Чтобы съесть? – кроме дождя, не было слышно ни единого звука. Стало жутко. – Выходите! – Внезапно два хвойных ствола распахнули глаза, в прямом смысле этого слова.

Я не закричала только потому, что уже привыкла к испытаниям, обрушивающимся на мою нервную систему день за днем, а еще потому, что глаза сосен уж очень напоминали глазки моих новых приятелей. Когда они улыбнулись своими теплыми улыбками и протянули ко мне ветки, я совсем успокоилась.

– Молодец, я думал, орать начнешь на весь лес, поэтому мы не стали демонстрировать свою сущность вчера дома, а то вся деревня бы сбежалась на крики, – хохотнул Коля.

– Ничего себе, – удивилась я. Друзья уже приняли человеческий облик и стояли довольные собой. – Значит, древень – это реально дерево? – я представила их мать-полукровку и отца. – Я правильно понимаю, что только полукровки могут превращаться в людей?

– Правильно, – загоготали брат с сестрой.

– Ну и? – я скрестила руки на груди, ожидая, когда оборотни успокоятся и перестанут надо мной потешаться.

– Ладно, не злись, – успокоилась Катя, – я же рассказывала тебе про праздник тридцать первого октября. В эту ночь происходят разные метаморфозы и чудеса, особенно у Темных и Светлых существ. Именно в эту волшебную ночь любой древень способен принять облик, какой захочет, хоть лисы. Отцу понравилась наша мать, она как раз в этот день ходила по лесу, собирала волшебную листву, тогда у них любовь и случилась.

– Да уж, я так понимаю, и случалась она у них после этого раз в год, – усмехнулась я в кулак, чтобы не смутить друзей.

– Верно, – совершенно спокойно ответили они хором. – А теперь он нашел себе такую же, как и он, поэтому нам пришлось покинуть родной лес и поселиться в вашей «Сатанеевке». Если честно, мы очень рады, людьми быть лучше, чем растениями.

– С этим не поспоришь, – согласилась я.

Дождь усилился, небо стало еще чернее. Мы стояли друг напротив друга и улыбались. Как же замечательно найти существ по душе: добрых, бескорыстных и таких милых.

– А вот и я, малышка, – послышалось сзади. У Коли с Катей глаза стали как блюдца. Они смотрели мне за спину. – Любишь погорячее, значит, Олеся? Будет тебе так горячо, как в Аду в девятом котле.

– Это тот демон, – прошептал одними губами оборотень.

– Вижу, друзей себе завела новых, – не унимался Адам. Я прекрасно узнала его по злому голосу. Даже оборачиваться не нужно было. – Надеюсь, ты не такая же деревянная будешь в моих объятиях, как они. – Он запрокинул голову и расхохотался. – В руках Похиса таяла, как свеча восковая. Жаль, смотался от меня в сон очередной своей бабенки, гад, сбежал, как последняя крыса, —демон плюнул под ноги и направился ко мне. – Прощайся с кустарниками, нам пора ко мне в гости, – его рот искривился в неприятной усмешке.

– Беги! – прошептал Коля, толкая меня за спину и моментально превращаясь в древеня. – В храм, Олеся, там только спастись от нечисти можно. Быстрее, мы задержим его.

Я вырвалась из цепких объятий чащи. Деревья, словно расступаясь в поклоне, пропускали меня, а затем мгновенно смыкались за спиной непроницаемой стеной, укрывая своими могучими ветвями и узловатыми стволами.

Ветер гнал меня вперед, и в безумном беге я потеряла калошу в грязной луже. Сердце бешено колотилось, когда на пригорке возник силуэт Храма. Не раздумывая, я взбежала по ступеням и, задыхаясь, захлопнула за собой тяжелые дубовые двери, отрезая себя от преследовавшей меня тьмы.

Обитель света

Я прильнула всем телом к шершавым дубовым створкам, осенила себя крестным знамением и выпустила сдавленный вздох. Сердце в груди трепетало испуганной птахой, никак не желая смириться с тревожным ритмом. В тот же миг дверь содрогнулась от яростного удара, словно от брошенного камня, и меня отшвырнуло вглубь комнаты, едва ли не на пару саженей.

– Выходи, – проревел Адам, его голос сочился бешенством, – туфельку обронила, Золушка.

На подгибающихся ногах, как будто после долгого странствия, я вновь приблизилась к двери, стараясь уловить хоть звук за ее толщей, но кроме заунывного воя проливного дождя не слышала ничего.

– Я слышу тебя, Олеся, ты совсем рядом, твое дыхание предает тебя, – прошептал демон, и в голосе его прозвучали ласковые, опасные нотки, – иди ко мне, милая, не трону.

– Нет, – замотала головой, пытаясь откреститься от наваждения, – прошу, оставь это святое место, дай покой хотя бы в божьей обители.

– Что ж, – прошипел демон, как змея, готовящаяся к броску, – сиди, прячься, но не думай, что сможешь торчать там вечно. И помни, как только вернется твоя бабка, я убью ее.

– Не смей трогать бабу Галю, – злость, вспыхнувшая мгновенно, пересилила сковывающий страх, – даже для такого, как ты, это перебор.

– Я сказал, для меня нет ничего святого, я – сын Сатаны, Адам, во мне нет и никогда не было добра, и не будет, – Тёмный выдержал паузу, наслаждаясь произведенным эффектом, и добавил: – Зря ты будишь во мне азарт охотника, Олеся, тебе же будет хуже. Ни одна жертва еще не ускользала из моих цепких лап. Бросаешь вызов самому сильному демону Ада? – блондин расхохотался, и в этом смехе не было ничего человеческого, – Отлично, я принимаю его. – Больше он не проронил ни слова.

Внутри храма царила тишина. Тепло, исходившее от стен, обволакивало тело, а мерный треск свечей, постепенно усмирял разбушевавшуюся панику. Я приблизилась к иконе «Святая Троица» и всмотрелась в лики трех ангелов, ища в них утешение.

– Что привело тебя в наш Храм, дитя? – раздался рядом добрый, располагающий голос, – ты из «Сатанеевки»? Меня зовут отец Павел.

– Здравствуйте, святой отец, – я обернулась к мужчине. На нем была надета черная ряса, и такого же цвета головной убор – скуфья. На груди у батюшки висел внушительный крест, – я к бабушке приехала, погостить, – выдавила я подобие улыбки для Павла.

– Похвально, чадо, молодец. Очень уж ты похожа на Галину из тринадцатого дома, не ее ли ты внучка? – внимательно осмотрел меня батюшка, подмечая отсутствие калоши на одной ноге и общее впечатление запущенности во внешнем виде.

– Да, это моя бабуля, – обрадовалась я осведомленности святого отца, значит, он хорошо знает всех жителей, и есть огромная вероятность, что не прогонит.

– Уникальная женщина, твоя бабушка. Мучался я со спиной два месяца, а она таких замечательных травок принесла, вмиг поправила здоровье, – Павел раскрыл свои объятия, – очень рад видеть новое лицо в деревне.

– Спасибо, – я обняла служителя, вдыхая приятный аромат ладана, исходивший от его одежды, – можно мне у вас остаться, пока бабуля не вернется? Она уехала к подруге, а мне страшно одной в доме.

– Здесь рады любому живому существу, дитя, – спокойно пояснил отец Павел, – тебе выделят келью, живи, сколько душе угодно. Мы не вправе отказать в убежище никому, тем более такой светлой девочке, – батюшка похлопал меня по спине и дружелюбно подмигнул, – располагайся. – К нему подошла щуплая старушка, напоминая женщину сошедшую со старинной гравюры. Отец Павел шепнул ей что-то на ухо, а потом вновь обратился ко мне: – Мария проводит тебя в твою комнату. Если я понадоблюсь, зови. – Священнослужитель удалился, а пожилая дама взяла мою руку в свою иссохшую ладонь и повела внутрь святого места.

Так началась моя жизнь в Храме. Рано утром все вставали и молились, затем работали, не покладая рук, и снова молились. Конечно, были и трапезы, хоть и постные, но все равно это было во сто крат лучше, чем находиться рядом с Тёмными существами. Дожди не прекращались, навевая уныние на окружающий мир, сплошная серая пелена окутала все вокруг. Ко мне приходили Коля с Катей, и мы общались через небольшое окошко, выходящее на улицу. По их словам, в деревне царили тишина и покой, демон больше не появлялся, а домовенок Васька очень скучал, передавал привет, а так же требовал возврата своих десяти конфет.

Как-то вечером ко мне зашел отец Павел, и мы долго беседовали обо всем на свете. Когда он уже собрался уходить, я все-таки решилась задать ему мучивший меня вопрос.

– Святой отец, скажите, вы верите в присутствие в нашей земной жизни Тёмных существ? – я потупила взор, потому что было немного неловко обсуждать демонов в таком святом месте.

– Я думаю, Олеся, если существует Бог, добро, Ангелы, Небеса, то должно быть и нечто противоположное, то, что пытается переманить человеческую душу, внести в нее сомнения и смятение. Помни, дитя, нельзя поддаваться им, – глаза отца Павла горели добрым светом.

– Инкуб, – сорвалось с моих губ, в надежде узнать хоть какую-то информацию, потому что я жутко боялась засыпать каждую ночь, стараясь делать это ближе к утру, чтобы лишить возможности знакомого Похиса проникнуть вновь в мое сознание и, не дай Бог, овладеть телом.

– Слыхал о таком. Приходили ко мне прихожанки, рассказывали об этом Темном творении, способном вызвать грех даже в самой благочестивой даме, – священнослужитель вздохнул, – но скажу тебе то, что говорил и им: вера – великое чудо, дарованное нам Богом. А еще молитва. Вот явится к тебе этот искуситель в сновидении, а ты его встреть святым распятием и восхвалением Отца нашего на Небесах.

– А как в сон взять с собой крест? – я сидела с непониманием, продолжая таращиться на отца Павла.