Тот, в кого мы влюбились

Лара подняла голову и скривилась.

– Да что с тобой? – почти крикнула я.

– Со мной? Ты серьезно? Сначала он ко мне подсаживается, потом подваливает в кафе! Лучше спроси – что это с ним? Никаких понятий о личных границах. – Лара была в ярости.

– Лар, и правда перебор! – согласилась со мной Маша.

– Лю, вы вообще на чьей стороне? Или вы тоже очарованы этим, прости господи, Сидоровым?

Посетители повернули головы в нашу сторону, и я почувствовала себя неуютно. Даже малышка в панаме с «Хеллоу кити» перестала хныкать и с интересом посмотрела на нас. Я не люблю ругаться, особенно на людях.

– А пойдемте в парк? – предложила Маша.

Лара допила коктейль, и мы пошли в парк. Больше о новеньком мы не поднимали тему.

Глава третья

Сладковатый запах корицы

Я бросила взгляд на часы: как обычно, я вышла слишком рано и приехала за полчаса до назначенного времени. День стоял совсем летний: во дворе пахло свежескошенной травой, на кленах еще зеленели листья. Я села на скамейку у подъезда Кристы. На площадке трое ребят лет семи сильно раскрутили карусель:

– Давай еще, ну, Чижиков!

Я теребила веревочки бумажных пакетов. Подарок для Кристы я выбирала почти что месяц, для этого мне пришлось перелопатить кучу инфы в Сети. Мне хотелось подарить ей что-нибудь особенное.

Криста увлекалась массой вещей. Я, например, всегда удивляюсь, как ей так легко дается учеба? Текст она запоминает после двух-трех прочтений почти дословно! Но главная Кристина страсть – это, конечно, танцы. Сначала она занималась чирлидингом, а лет с десяти увлеклась хип-хопом. Я только и успевала запоминать названия очередного направления: экспериментал, джаз-фанк, вакинг, дэнсхолл. Не понимаю, почему Криста так часто меняет студии и ищет что-то новое. И все равно Криста успевала смотреть сериалы, читать мангу, гулять с Маргошей, играть на приставке с Феденькой…

– Меня сейчас стошнит! – заорал мальчишка на карусели.

– Держитесь, уже 6:54! – Рядом стояла девочка и внимательно наблюдала за телефоном. – Чижиков, не сбавляй скорость!

– Раз такая умная, сама не сбавляй! – С мальчишки слетела кепка. – Все! Больше не могу.

– 8:19. Эх… чуть-чуть не дотянули.

Вот счастливые! Никаких у них забот.

– Привет. А ты чего тут торчишь, не заходишь?

Я вздрогнула от голоса Лары.

– Ой, привет.

– Передавайте мои наилучшие имениннице! – Дядя Миша разворачивал джип.

– Спасибо, передадим. – Я помахала ему.

Мне он нравился, дядя Миша. Такой… правдоруб, и на него всегда можно положиться. Он Ларе как родной, хотя просто ведь водитель отца, по сути. Дядя Миша иногда делал ей замечания, и Лара к нему прислушивалась, как это ни странно.

– А ты что купила? – Она с любопытством разглядывала пакеты.

– Надеюсь, что отличный подарок. – Я улыбнулась.

– Кто бы сомневался. Как твои оценки.

– Завидуешь?

Лара часто ведет себя вот так – холодновато. Но искренней ее я мало кого знаю.

В сталинском доме, где жила Криста, четыре этажа – нам надо было на последний. Чем выше мы поднимались, тем острей я чувствовала умопомрачительные ароматы. Моя бабуля тоже вкусно готовит, но тетя Римма, мама Кристы, делает это изысканно. Сладковатый запах корицы и ванили перемешивался в подъезде с чем-то терпким и жгучим. Криста встречала нас воплями:

– Наконец-то и мне пятнадцать! Уи-и! Проходите, лю! Я вас обожамба!

Типичная Криста. Я обняла ее и протянула пакет.

– Открою после торта, буду тренировать силу воли.

– А меня поцеловать? – В прихожей появился Федя. Он смотрел на Лару, на кого же еще.

Я его не видела почти три месяца, он изменился: стал взрослее и шире в плечах. Лара, кстати, игнорирует тот факт, что Федя в нее давно влюблен.

– Поздравляю, Феденька! – Я протянула ему подарок.

– Ой, Маша, прости, я тебя не заметил.

Я простила и пошла в ванную. Подарок для Феди я купила еще летом, на барахолке. Он с отцом коллекционирует старые виниловые пластинки, но их интересует только джаз. В семье Кристы шутят, что Федя впитал любовь к джазу с молоком отца. Дверь в ванной была приоткрыта, и я слышала, о чем говорят в коридоре.

– Тебе вот – держи, липучка! – рассмеялась Лара.

«Липучкой» Криста называла брата в детстве.

– Э-э-э! Я терплю это от сестры, но другим не позволяю так ко мне обращаться. Тем более в мой день рождения!

– В наш.

– Технически это мой день рождения, я его первый занял. И самое невероятное, что через год ты решила родиться в ту же дату. Если кто липучка, так это ты.

– Технически, – передразнила Криста брата, – я родилась в 6:16, а ты в 22:55. Значит, у меня прав на этот день намного больше.

Потом Федя крепко обнял Лару и, кажется, не выпускал ее целую вечность. Пройти мимо них не представлялось возможным, я стояла в дверном проеме и с интересом рассматривала обои. Они были в полоску и мелкий арбузик. Только мама Кристы могла такое купить.

– Ребят, вы так и будете в прихожей стоять? – позвал из гостиной дядя Саша. Он уже суетился вокруг стола с хрустальными вазами, графинами, бокалами… – Рассаживайтесь кто куда хочет. Утка с яблоками и фаршированная щука не будут вас долго ждать. Улетят! Уплывут!

– Ого-гонь! – присвистнула Лара. – А Криста нам только «Наполеон» обещала. Если б я знала, то не завтракала…

– Тебе, барышня, рекомендую тройную порцию оливье с индейкой, а? – Кристин папа раскладывал по тарелкам угощения, в то время как тетя Римма отвечала на звонок:

– Привет… Спасибо… Да, сразу, у обоих детей… Да, быстро растут…

Мне нравилось быть среди этого всего. Сумасшедшая все-таки у Кристы семейка! В хорошем смысле сумасшедшая. Я налила в бокал на длинной ножке гранатовый сок и села на широкий подоконник. Есть пока не хотелось. Квартира Кристы казалась мне какой-то волшебной, как из старого кино. В доме когда-то располагалось медучилище, а в годы войны здесь было что-то наподобие временного госпиталя. После – коммуналки, а вот теперь – элитные квартиры с анфиладными дверьми и лепниной на потолках. Я подтянула к подбородку колени и рассматривала странные часы на каминной полке, они были в виде стула с маятником. Как обычно звучал джаз, дядя Саша поставил на проигрывателе Эллу Фицджеральд. Он живо общался за столом со Святом, другом Феди, – его отец недавно купил «Харлей», девчонки оживленно обсуждали распад кей-поп группы, а тетя Римма возилась с Маргошей, безрезультатно пытаясь накормить ее пюре из батата и брокколи.

– А давайте я попробую, – предложила Лара.

Она просто обожает возиться с малышней, души в мелких не чает наша Снежная королева. Однажды позволила Маргоше отстричь ей прядь волос, а в другой раз та чуть не утопила в ванне Ларин айфон.

– Лала, спасибо, – обняв «красивую тетю», сказала малышка, разглядывая крошечный светящийся домик с феями – Ларин подарок.

– Пожалуйста. А теперь ложечку батата за то, чтобы феям жилось у тебя в кайф, ам!

Марго захлопала в ладоши. Криста что-то рассматривала в телефоне и улыбалась.

– Крестная поздравляет…

– Передай ей привет. – В гостиную вернулась тетя Римма с огромным блюдом запеченных овощей под корочкой из четырех видов сыра. От блюда тоненькими струйками поднимался пар – в овощах были какие-то незнакомые потрясающие специи.

– Грацци, кара! – воскликнул дядя Саша. – Навались, ребятня!

– Ребятня?! – Феденька заржал.

Все вокруг выглядели такими счастливыми, как на картине из учебника по литературе. Ко мне подошел Винегрет и ткнулся холодным носом в ладонь. Я взяла его на руки.

– Маш, ты почему не ешь? – Тетя Римма подняла меня и усадила за стол рядом с собой.

Она долго расспрашивала, как я провела лето и как дела у бабушки, подкладывая в тарелку кусочки того и сего. Про родителей она не задавала вопросов.

– Мам, смотри, что мне Маша подарила! – завизжала Криста. – «Космос в твоих глазах» – увеличенное фото глаза. Отпад! Я над кроватью у себя повешу. – Криста взглянула на часы. – Ладно, лю, нам пора! Иначе на квест опоздаем.

– Может, мы с вами? – спросил Свят.

– Ноу, – отрезала Криста. – У нас девичник. Лю, такси через пять минут подъедет.

В дверях ко мне подошел Федя:

– Маш, спасибо тебе. – Он наклонился и быстро поцеловал меня в щеку. В руках он держал пластинку. – Вот это раритет!

Думаю, я покраснела. Надеюсь, он этого не заметил.

* * *

Квест оказался совсем не жутким. Я поражаюсь, насколько все было предсказуемо. Криста постоянно хохотала, а Лара, как обычно, все критиковала. Тем не менее время мы провели обалденно! В пиццерию мы тоже все-таки зашли, под вечер зверски захотелось есть.

Домой мы вернулись около десяти. У подъезда я посмотрела на пустую детскую площадку.

– Лю, давайте прокатимся?

Криста с Ларой уставились на меня, потом переглянулись.

– В последний раз я каталась на карусели еще в детстве.

– А давайте! – сказала Криста и рванула на площадку. – Чем черт не шутит!

– Ненормальные! – усмехнулась Лара.

Прохладный ночной воздух мгновенно унес сонливость. Было тихо. Свет горел только в окне подъезда.

Мы кое-как расселись на карусели. Она явно была нам не по размеру.

– Вау! А звезды-то вместе с нами крутятся! – Криста задрала голову к небу.

Я тоже посмотрела вверх. Это было нереально. Звезды обычно почти не видны в городе, но сегодня они светили ярко, словно специально для нас. По небосклону за нами медленно полз лунный диск – неровный, лимонно-желтый. Луна освещала часть двора, тени деревьев были четкими, длинными. Воздух стал как будто тоньше и чище. Пахло прелой листвой и бархатцами. Я втянула поглубже их терпкий аромат – он всегда ассоциировался у меня с началом школы… Карусель слегка поскрипывала, мелодично, словно шарманка уличного бродяги из сказки, наполняя атмосферу какой-то магией. Я старалась запечатлеть в памяти каждое мгновение этого необычного вечера. Я вновь подняла голову к вечному, бесконечному, глубокому синему небу.

Вот оно – просто есть. И под ним есть мы: я и лю.

– Обожаю вас, лю! – крикнула я от прилива какой-то непонятной вселенской любви.

– А мы тебя, дурынду!

– Вы там в своем уме? Люди уже спят, между прочим! – высунулся кто-то из окна второго этажа.

А мы все кружились, еле сдерживая смех, и я была абсолютно счастлива. Как Чижиков.

Глава четвертая

Никогда не влюбляться

– С тобой все в порядке? – Я почувствовала руку Ангела на плече и резко выпрямилась.

Попыталась вспомнить: так, мы писали проверочную по английскому, а потом я склонилась над тетрадкой и, видимо, уснула.

– Голова болит. – Чувствовала я себя и правда ужасно.

Учительница выглядела обеспокоенной и, словно мама, потрогала мне лоб:

– Кажется, температура. Тебе нужно к медсестре.

Спорить смысла не было, к тому же я совершенно не могла сосредоточиться на задании.

– Криста, проводи, пожалуйста, Машу в медпункт.

С видимым удовольствием Криста отложила тетрадь и, подхватив под руку, повела меня из класса.

Медсестры на месте не оказалось. Зато здесь можно было тусить, не боясь быть замеченным завучем. Медпункт находился просто в идеальном месте – в небольшом закутке, скрытом от посторонних глаз. С двух сторон от двери стояли лавочки. Да и вообще, мы же официально ждали медсестру…

– Воды принести?

Я покачала головой. Через минуту в дверном проеме показалась Лара.

– Проверочная же, ты зачем вышла? – удивилась я. Классная наверняка даст Кристе возможность дописать. А Ларе?

– Маш, с тобой точно все в порядке? – не удостоив меня ответом, спросила та.

– Все о’кей, иди в класс. – Я хотела, чтоб Лара поняла, что пропускать вот так уроки – неправильно.

– Ну, если у тебя хватает сил читать мне мораль, значит, жить будешь.

Я улыбнулась.

Какое-то время мы молчали, а потом я вдруг ляпнула:

– Лю, а вы не боитесь умереть?

– Что-то с родителями? – тут же отозвалась Лара.

Я мотнула головой.

– Только не говори, что у тебя несчастная любовь или что-то в этом вонючем духе. – Криста поджала губы.

Мы с Ларой уставились на нее, как на ненормальную.

– С чего ты взяла это? – удивилась Лара.

– Если все о’кей с предками, не из-за учебы же ей переживать. Значит, дело в парне. Наверное… Маш, ты влюбилась?

Логику в размышлениях Кристы я не особо уловила, но поблагодарила ее за заботу.

– Я тебе торжественно обещаю: никогда не влюбляться в парня, из-за которого я решусь покончить с собой.

– И я! – Лара прыснула.

– О’кей. Ловлю вас на слове. Так что у тебя случилось, м?

– Бабушка… – Я почувствовала, как накатывают слезы.

– Понятно. – Лара закатила глаза. – Расскажи нормально, что стряслось.

– Она лежит. Не встает уже неделю. Это из-за давления, говорит, и смены погоды. – Я все-таки не смогла сдержать слез, но быстро их вытерла.

– Так, а почему вы не вызовете скорую?

– Если бы она согласилась… – Я понимала, естественно, что следует вызвать врача, но как только я предлагала это сделать, бабушка принималась на меня орать. – Вы же знаете ба. Она считает, что современная медицина ни о чем. Она принимает какие-то травы…

Лю смотрели на меня с сочувствием.

Бабушка храпит обычно, я привыкла к этому давно. Но уже неделю по ночам – тишина, сначала я не обращала на это внимания, а потом стала перебираться на ночь в ее комнату. Сажусь в кресло и прислушиваюсь: она там дышит? От этой тишины у меня появлялись жуткие мысли типа: «А что, если она умрет, пока я сплю? Что я буду делать тогда?»

– Вы не подумайте, я не жалуюсь, просто, мне сложно одной.

Глаза Кристы наполнились слезами, а Лара, кажется, думала о чем-то другом совсем.

– Ладно, подруга, вали-ка ты домой, – распорядилась она. – Ложись спать. На тебя реально без слез не взглянешь. После уроков мы с Кристой приедем, придумаем, как твою строптивую бабулю вразумить.

– Но…

– Про уроки ни слова, а то я тебя прибью.

– С Ангелом мы поговорим, не волнуйся.

* * *

Я услышала звонок и не сразу сообразила, что происходит. Первые секунды я пыталась понять, почему лежу в гостиной в школьной форме. Звонок повторился, и я побежала к двери.

– Лю?

Девчонки были не одни, а с дядей Мишей. И еще какой-то незнакомый мужчина с ними стоял, с чемоданчиком.

– Здравствуйте. – Я с удивлением рассматривала эту делегацию.

– Добрый день, где мне вымыть руки? – спросил незнакомец, натягивая бахилы.

– А кто вы такой? – Кажется, прозвучало это не очень вежливо, но я правда не понимала, что происходит.

– Маша, это очень хороший доктор, Айболит Аркадьевич, – пояснил дядя Миша. – Вернее, Альберт, шучу я, шучу. – Мужчины коротко рассмеялись.

Я пыталась вспомнить, убрала ли я из ванной свое нижнее белье, которое обычно оставляю на полотенцесушителе.

– Где Антонина Семеновна?

– У себя в комнате. Она меня убьет, если узнает, что я вызвала врача.

– Альберт Аркадьевич не допустит смерти в этом доме. – Дядя Миша положил руку мне на плечо. – Маш, все будет хорошо.

Ну ладно.

– Загляни к бабушке. Не хочу ее смутить.

Я кивнула.

Как я и думала, ба услышала нас и быстренько встала, кровать была уже заправлена, а ба прибиралась и в без того чистой комнате.

– Машенька, так ты разве уже дома? – она выглядела изможденной.

Из-за моей спины выглянул дядя Миша.

– Так-так, Антонина Семеновна, и чего это вы вздумали болеть?

На щеках бабушки появился румянец. Она опустилась на стул, стоявший у комода, за которым она обычно разгадывала судоку. Вообще, ба у меня хоть и старше, чем у лю, но очень деятельная. Летом она занималась дачей и клумбами под окнами в городе, в остальное время разводила домашние цветы и выставляла их на «Авито». Сама даже научилась фотографировать и тексты печатать. Еще ба делала зарядку и ходила со скандинавскими палками в небольшом лесопарке рядом с нами. Наверно, еще и поэтому я так за нее испугалась… Не припомню, чтобы ба провела всю неделю в кровати.

Поздоровавшись, вошел Альберт Аркадьевич. Дядя Миша попросил меня поставить чайник. Я вышла, но тут же прижалась ухом к двери. Нет, бабушка не ругалась, уф…

На кухне Криста уже вскипятила воду и теперь заваривала чай.

– Умираю от голода, – пожаловалась Лара.

Я вздрогнула от слова «умираю».

– Не говори так, не смешно!

Лара пожала плечами, но спорить не стала:

– Есть что-нибудь перекусить у вас?

Я достала хлеб, сыр, масло, пачку печенья и творожные сырки.

– О, варенье же есть, клубничное. – Я вспомнила, как бабушка его в начале июля варила.

Я разлила варенье по пиалам.

– Так откуда этот доктор Айболит?

– Один мамин знакомый. – Лара впилась зубами в шоколадный сырок. Интересно, тут сколько калорий?

– Спасибо, Лар, я…

Она зачерпнула в ложку варенья без ягод, а потом тонкой струйкой вылила его обратно в пиалу.

– На здоровье. Это все мама, я-то при чем? – Лара наконец-то отправила ложку в рот, а потом показала Кристе язык.

Отчего-то мы втроем расхохотались, и напряжение с меня разом слетело. Я взяла бутерброд.

– Маш, мы бабушку сейчас отвезем в больницу. Нужно сдать кое-какие анализы, – отрапортовал дядя Миша, появившись на пороге кухни.

– У нее что-то серьезное? – Я резко перестала жевать.

– Пока не ясно. Подождем результата, – дядя Миша говорил спокойно и глаза не отводил. Я знала: если люди уклоняются от моего взгляда, значит, что-то скрывают.

– Можно? – Дядя Миша потянулся за бутером. – С утра не ел.

– Конечно, сейчас я вам чаю налью! – засуетилась я.

– Не надо, некогда. Зайди сейчас к бабушке, она просила.

Бабуля выглядела на удивление бодрой. Доктор, видимо, ушел в ванную.

– Машенька, там в комоде деньги. Врач сказал, возможно, нужно будет полежать немного в больнице.

«Нужно?!»

Меня просто поразила бабушкина покорность.

– Ладно, не реви. Помирать я пока не собираюсь. – Ба натянула теплую кофту и осматривала комнату, вспоминая, не забыла ли она чего. – И цветы поливай, но ты сама знаешь.

– Бабуль, деньги мне мама на карточку переводит же.

– Все равно, мне так спокойнее. Ой… А где мой полис? – Она раскрыла боковой карман сумки. – Фух, вот, вместе с паспортом. Тебе одной придется ночевать, – сказала бабушка уже в дверях.

– Не придется, мы с Ларой останемся. У родителей уже отпросились.

– Вот и хорошо! – Бабушка задержала взгляд на Ларе, а потом улыбнулась – одними глазами, как она умела.

Я закрыла дверь и уставилась на лю.

– Вы что, правда останетесь?

– Кривда.

– Феденька обещал завезти вещи, так что я точно остаюсь, – заверила Криста.

Ко мне возвращалось самообладание.

– Чем займемся? – спросила Лара. – Только не говори, что уроками. Завтра суббота.

– Может, закажем пиццу и будет смотреть фильмы? – предложила Криста.

– Я за!

– Лю, только за пиццу я плачу. – На душе у меня было теперь совсем легко.

* * *

Мы с Кристой устроились в гостиной на диване. Я подключила ноут к большому телевизору. По рекомендации Кристы мы решили посмотреть мини-сериал. В нем всего десять серий.

– Точно говорю, вам понравится. – Голос Кристы был веселым, как всегда. Вообще, поражаюсь ее способности в любой ситуации сохранять хорошее настроение.

– Ой, дядя Миша звонит! – В комнате уже звучала заставка, и я метнулась на кухню.

Лара стояла у двери, ждала, когда поднимется курьер, видимо.

– Как она? Да, поняла. А это хорошо? – уточнила я, узнав, что ба оставят как минимум до понедельника в больнице.

– Очень хорошо и все своевременно. В общем, нашли причину недомогания Антонины Семеновны. Сейчас ей прокапают необходимые лекарства, и будет она у тебя как новенькая.

– Спасибо!

Но дядя Миша уже отключился.

Я села на табурет и задумалась. Вот интересно, как так получается, что малознакомые люди берут и помогают нам с бабушкой? Александр Александрович, папа Лары, отпустил водителя, дядю Мишу, Ларина мама договорилась с врачом, Федя вещи принесет… В городе у нас есть родственники, но связь мы не поддерживаем… Бабушка часто повторяет: «У жизни все в балансе, если кто-то нас обидел, найдется и тот, кто поддержит». Так же вышло и с родственниками. «Бог всех рассудит, – отмахивалась ба, – я ни на кого зла не держу».

Я хотела позвонить маме в Дрезден, но передумала. Не буду ей про больницу говорить пока. Голос курьера в коридоре мне показался знакомым:

– Ты очень красивая.

Я замерла. Понятно, никакой это не курьер, это Федя.

– Спасибо, я знаю, – ответила Лара.

«Выйти сейчас или подождать тут? Или вернуться на кухню? Может, скрипнуть дверью, чтобы они не удивились моему появлению?»

Пока я думала, Федя продолжил:

– А ты все знаешь?

– Всего не знает никто! Так, между прочим, твой отец говорит. Ладно, заходи или уходи, Криста с Машей меня ждут.

И почему уже второй раз получается, что я подслушиваю их разговор?

– …Ок, спасибо, выяснили. Заходи уже. – В голосе Лары появились нотки раздражительности.

– Почему ты такая?

– Какая?

– Колючая.

– Так ты определись, красивая или колючая, – Лара рассмеялась.

– И то и другое.

Мне захотелось вдруг выйти и крикнуть Феде: «Ты ей не нравишься, хватит уже!» Или наоборот, встряхнуть Лару: «Посмотри, Федя с ума по тебе сходит, перестань над ним издеваться!»