Эксперимент. Книга 2. Последний Оплот

– Прости меня, Господи, за минутную слабость, – тихо сказал Верилий и, превозмогая боль, перекрестился. – Если это кара за грехи мои, – продолжил он шептать, – то я пронесу ее через всю оставшуюся жизнь, как свой крест. Если же мне уготована иная судьба, то дай знак, что я должен делать.

В этот момент среди потрескивания веток и шелеста травы от сотен ног отец Верилий неожиданно услышал приглушенный разговор двух мужчин, бредущих рядом с носилками.

– Я слышал, что князь сомневается, идти дальше или нет, – сказал первый.

– Да ну! – воскликнул второй. – А куда же нам идти, как не в столицу?

– Говорят, что не знает он. Говорит, что железодеи не дадут нам уйти, – снова заговорил первый.

Наступило короткое молчание, после которого подал голос второй:

– А тебе не кажется, что наш князь странный? Я слышал, что проклят он, как и весь его сгинувший род.

– Да сказки все это, – скептически заявил первый. – Вон он сколько народу спас, да и сам не боялся руки запачкать.

– А я тебе говорю, что не все так ладно с князем. Неизвестно, кто ему помогает и куда он нас ведет. Всевышний это или… – Снова наступила тишина, после которой второй мужчина продолжил: – Вот скажи, ты когда-нибудь слышал о стае из пяти десятков огнегривов? – Через секунду сам и ответил: – Вот и я не слышал, зато видел вчера собственными глазами. И скажу как на духу: обычный человек не смог бы уложить столько огнегривов в одиночку.

– Спаси и сохрани нас, Господи, – послышалось от первого мужчины.

Минуту вновь слышались монотонные шаги бредущих по лесу людей, и снова заговорил второй мужчина:

– Как он вообще мог допустить такое?

– Кто? – спросил первый.

– Всевышний, – ответил второй. – Как он мог допустить гибель стольких верных вере людей? Как он позволил уничтожить ковчеги и Святое Воинство? А дети, они-то в чем виноваты? За какие грехи он отвернулся от нас и был ли он вообще с нами?

– Ты что такое говоришь?! – возмутился первый мужчина. – Да за такие слова тебя отлучат от церкви!

– Знаешь, – с нотками обреченности начал второй, – я всю жизнь ходил в храм, молился, жертвовал на благо церкви – и что получил в итоге? – В голосе его слышались напряжение и злость. – Потерял жену и двоих сыновей, их не стало прямо у меня на глазах. И Господь за них не заступился, не уберег. Так что мне все равно, отлучат меня или нет.

Дальше отец Верилий не слушал, а в его голове крутились последние слова, сказанные ему назвавшимся князем Воеводиным: «Сейчас вера нужна, как никогда». Через пять минут Верилий погрузился в сон, более не чувствуя тряски.

Когда рано утром вновь развернули лагерь, Верилий лежал в зельной палатке, освещенной тусклым светом разогретых докрасна камней, и думал, как ему поступить. Но затем пару раз сделал вдох-выдох и прошептал:

– Я не дрогну перед своим испытанием. – И громко произнес: – Вараня?

Когда возле него появилась уже знакомая женщина, он попросил:

– Вараня, дай мне своего отвару, чтобы боль унять.

– Что, болит? – поинтересовалась она.

Верилий промолчал.

Сочтя молчание положительным ответом, Вараня все же принесла чашу и уже проверенным способом напоила отца Верилия. Посчитав свое дело выполненным, Вараня удалилась, а Верилий с минуту лежал, а затем начал сжимать и разжимать кулаки, привыкая к боли. Затем медленно завел немного назад руки и, опираясь на них, сел. Боль не заставила себя ждать, и ему понадобилась еще минута, чтобы она стала терпимой.

Сейчас он впервые смог себя разглядеть: все тело было перемотано грязноватыми лоскутами ткани, через которую сочилась сукровица. Но для него это не имело значения, раны заживут, так уже случалось не раз. А внешний вид – так он не барышня, чтобы переживать из-за этого.

Закончив себя рассматривать, он медленно подогнул колени и резко встал. Он снова почувствовал себя горящим в огне, даже несмотря на действие отвара. В его глазу сразу потемнело, и он пошатнулся, но в последний момент схватился за торчащую рядом жердь и смог устоять. Но на этом еще ничего не закончилось.

Господь примет его в любом виде, но вот люди могут испугаться, он действительно похож на живого мертвеца. Поэтому, продолжая удерживаться за жердь, он наклонился и ухватил подстилку, на которой лежал. Расправил, накинул себе на голову и обернул вокруг тела. Получилось что-то вроде плаща.

Когда Вараня услышала какую-то возню позади себя, она обернулась и увидела сгорбленную трясущуюся фигуру, обернутую в мешковину и с трудом стоящую на ногах.

– Да ты что?! Куда?! – прокричала она и ринулась к безумцу.

– Остановись! – сказал отец Верилий так властно, что Вараня тут же замерла. – Я все равно уйду, и ты меня не удержишь.

– Господи Иисусе… – прошептала женщина и начала креститься.

– Помолиться потом успеешь, ты лучше палку дай какую, а то не устою на ногах.

Вараня отмерла и вытащила ближайшую жердь, которая не была воткнута в землю, и поднесла ее отцу Верилию. Тот взялся за нее обеими руками и сделал маленький шажок в сторону выхода, затем еще и еще.

– Да как же ты пойдешь, отец Верилий? Это же боль адская! – вдруг спросила Вараня.

– Не упоминай всуе, Вараня, – тяжко сказал Верилий, остановившись, и добавил: – Без веры им больнее, чем мне.

После этих слов он снова двинулся к выходу, с каждым шагом ступая все увереннее.

⁂

Во время инцидента с огнегривами дым от пожара поднялся высоко и наверняка был виден за многие километры, тем более с высоты полета, поэтому нам пришлось в срочном порядке срываться с места раньше времени. В итоге за этот переход прошли больше десяти километров, но так и не заметили авиаразведку железодеев, которой я опасался.

Возможно, ИскИн был занят чем-то другим, а возможно, он давно нас обнаружил, но не считает угрозой. И вполне вероятно, что сейчас над нами висит сопровождающий дрон, хотя я его найти не смог, сколько ни всматривался в небо. Я, конечно, надеялся на первый вариант, но и второй не исключал, продолжая вести наблюдение, и остальным приказывал, чтобы не только у меня паранойя развивалась. Особенно сложно было объяснить людям, что нужно искать, в итоге пришлось выдумать птицу, висящую на одном месте, но ее так никто и не заметил. И это радует.

И вот наконец, после этого долгого ночного перехода, я смог уединиться в своей палатке. Лагерь засыпал, и сначала я слышал возню снаружи, но с каждой минутой становилось все тише. Только караульные продолжали ходить, нарушая своей поступью естественный фон природы.

Конечно, я безумно устал, но отдыхать, как все, не собирался. Мне не давал покоя бой с огнегривами. В тот момент я ощущал себя очень уязвимым, и с этим нужно было что-то делать. И первое, с чего я решил начать исправлять ситуацию, – это усовершенствование чародина.

Оружие хорошее, а в условиях отсутствия доступа к нормальной производственной базе – просто чудо. Мне удалось скрыть смолой и защитными деревянными щитками все элементы управления, что повысило надежность, особенно если чародин падает на землю. Но оставался один огромный минус, а именно однозарядность.

Честно говоря, там, в лесу, окруженный огнем, я чувствовал себя солдатом времен наполеоновских войн. Не хватало только пороховницы из рога моловцы и шомпола для законченного образа. Впрочем, вооруженный взвод Когтя использовал именно линейную тактику тех времен.

И, конечно, она полностью себя оправдывает против огнегривов, но против железодеев это просто мишень на полигоне. Вот поэтому я решил, что давно пора шагнуть на пару веков вперед, и уселся прямо на землю. Мог и на чаровое кресло сесть, но, как оказалось, чаровый стол сделать я забыл.

Установив рядом с собой созданную мной лампу, выкрутил свет поярче и расстелил подстилку, на которой спал. Положил на нее чародин и высыпал из походной сумы остатки деталей. Пять конденсаторов, пару катушек и россыпь диодов из медных пластин. Ну и, конечно, кусочки проволоки. Это все, что осталось от былой роскоши.

Но на этом подготовка рабочего места не закончилась. Запустив руку в суму поглубже, я нащупал сверток из кожи и вытащил его наружу. Так же уложил его на подстилку и раскатал, оголив целый набор инструментов. Каждый из них был аккуратно вставлен в свой кармашек. Здесь имелось все, что мне нужно, как для работы по дереву, так и с проволокой. И, конечно, рядом легла самая дорогая для меня вещь – книга по основам чародейства.

– Ну ладно, начнем, – сказал я себе под нос и вытащил из набора полукруглую стамеску.

Подняв оружие, я отключил питание – и все символы погасли, кроме, конечно, самого элемента питания. Положив чародин себе на колено и уперев его переднюю часть в землю, начал проделывать аккуратный желоб с левой стороны цевья.

Проблема заключается в том, что сделать механические подвижные части я не мог, просто негде, да и в ближайшее время такой возможности не представится. Единственный механический ключ, который замыкает и размыкает цепь во время выстрела, – это спусковой крючок. Вот используя его и те запчасти, что у меня имеются, нужно придумать чаровый магазин с подачей пуль. И делать я его буду несъемным и трубчатым – так проще. А пока руки заняты делом, я стал размышлять о будущем.

Конечно, можно поразмышлять о том, что делать, когда мы придем в столицу, но об этом я разговариваю с Воледаром чуть ли не каждый день – язык уже истерся. Поэтому мне хотелось подумать о моей стихии, а именно об инженерных задачах. И начал я со способа использования управляющих символов, который мне кажется убогим.

Думаю, что те, кто все это создал, заложили куда больший потенциал, и сейчас я просто забиваю гвозди микроскопом. Но для того, чтобы разгадать эту тайну, мне нужны инструменты куда сложнее, чем эта стамеска. На этой мысли я поднес к глазам свой инструмент и немного повертел его, а затем продолжил работу, тщательно сдувая стружку.

Но даже с такими возможностями открываются довольно интересные перспективы. Например, я уже сейчас вижу, что смогу сделать нечто подобное боевым бронированным скафандрам десанта из чаровых щитов, закрывающих все тело. Правда, такие доспехи будут негерметичные, но снаряды держать смогут. И с учетом доработки чародинов такие солдаты смогут наравне вести бой с элемийской пехотой, избегая ближнего боя, конечно. А если еще построить артиллерию, по той же технологии, что и чародины, то картина окажется совсем иной, чем сейчас. Но вот что делать с авиацией и ракетами, пока ума не приложу.

Теоретически я могу построить летательный аппарат, и никаких двигателей для этого не нужно – только управляющие символы, оперирующие воздушным потоком. Но для управления понадобится человек-пилот, да еще и придется вести машину в ручном режиме. В такой ситуации бороться с авиацией противника просто невозможно, я уже не говорю о времени, требуемом на обучение пилота. Да и что ставить из вооружения на такие машины, – чародины? Ерунда все это против ракет «воздух-воздух».

Я махнул рукой в такт своим мыслям и отложил стамеску, чтобы взять шило. Им я начал протыкать отверстия для установки проволоки. Когда и с этим было покончено, взял горстку огрызков проволоки и начал формировать необходимые мне символы с помощью плоскогубцев.

– Что-то я упускаю… – снова пробормотал себе под нос, не отрываясь от работы.

Решение проблемы авиации противника должно быть таким же простым и изящным, как этот чародин. Я отложил все в сторону, взял в руки книгу и начал быстро перелистывать страницы.

В этом учебнике собраны комбинации символов для управления всем, чего только пожелаешь, но все это базируется на нескольких базовых функциях. Таких как: температура, давление, магнитные поля, электричество, но есть и сложный функционал. Например, добыча воды из воздуха, создание огня, что подразумевает целую цепочку химических процессов. А еще есть функционал, который не вписывается в категорию обычных физических процессов, тот же чаровый щит или сеть, хотя, я уверен, и они легко объяснимы, когда станут понятны основы всего этого.

Но еще имеются чисто технические, или, я бы даже сказал, символы примитивной логики. Я их назвал привычно мне, – «прерывания, таймеры, точной настройки и дистанционного управления, которое вообще не понятно, на каком принципе основано, но работает. Единственное что здесь напрашивается и чего нет в книге, так это символов датчиков, которые реагировали бы на то или иное событие. Но интуиция мне подсказывает, что они есть, только их пока никто не обнаружил, а может и не искал. Нужны эксперименты, но это потом, а сейчас доделать чародин.

Бросив обратно книгу, я взял оружие и символы, которые наделал, и начал их устанавливать на места, соединяя одной шиной. Через минут пятнадцать все было готово, и я тут же подключил их к питанию. На цевье слева возникла чаровая трубка, точно такая же, как и ствол. Немного подрегулировал ее, подгоняя под место и диаметр, после чего взял пулю и вогнал ее в магазин со стороны спускового крючка. Она легко туда вошла, но когда я отпустил палец, то под действием магнитного поля она вылезла обратно и уперлась в выступ.

Вторая пуля своим заостренным концом затолкала первую внутрь, и сама так же уперлась о выступ.

– Отлично. «Заряжание работает», – с улыбкой произнес я.

Магазин был готов и вмещал в себя пятнадцать зарядов – не густо, конечно, но лучше, чем ничего. Теперь нужно сделать механизм подачи пуль в магнитный приемник, за что я сразу и принялся.

Разобрав одну катушку, я достал медный стержень и с одного конца сплющил, получив шляпку, как у гвоздя, а с другой стороны спилил под конус. Теперь очередь дошла и до второй группы символов, и снизу, под тем местом, где пуля вышла из магазина, появилась еще одна трубка перпендикулярно магазину, в которую я вставил изготовленный толкатель шляпкой вниз.

Снизу под шляпкой просто воткнул скобу из проволоки, чтоб у толкателя был свободный ход и он не выпадал из трубки. И тут же проверил его работу, подсоединив питание к символам магнитного поля. Как я и предполагал, толкатель дернулся и вышиб пулю, но обратно не отошел из-за включенного поля. После его отключения первая пуля вылезла из магазина и задвинула толкатель на исходную позицию. Теперь осталось прикрутить ко всему этому логику.

Еще через час механизм подачи пуль все-таки заработал. Предварительно отключив символы, запускающие пулю по стволу, я нажал на спуск, и в этот момент магнитная ловушка приемника отключилась, и находящаяся в ней пуля просто упала на землю. Продолжая удерживать спусковой крючок, через полсекунды магнитный приемник вновь включился, а толкатель дернулся и выбил пулю из магазина. Она тут же была подхвачена магнитной ловушкой и продвинута в ствол. А следующая пуля отодвинула толкатель, у которого уже отключилось магнитное поле.

– Ну вот, – сказал я, когда все пули из магазина поочередно попали в магнитную ловушку приемника, – осталось только все это закрыть – и готово.

Когда все работы были выполнены, мои глаза слипались, а снаружи уже темнело. До начала перехода оставался еще час, за который нужно успеть выспаться.

⁂

Ночь не самый лучший друг для путешествий, особенно в лесу. Несмотря на то что бегающие огоньки мелькали повсюду и забирались в кроны деревьев, свет от них был очень тусклый и зачастую вводил в заблуждение, когда появлялись многочисленные тени одного и того же предмета. Из-за этого люди часто спотыкались, а иногда и падали, не обходилось и без травм. Именно поэтому выжившим из Ручейково, Тиховодья и окрестных земель удавалось пройти так мало за один переход.

Обстановка усугублялась периодическими пролетами авиации железодеев и атаками животных. Но несмотря на накопившуюся усталость и подавленное состояние, люди продолжали идти. Упавшим помогали подняться, а получившим травму подставляли свое плечо.

Отец Верилий, невзирая на свои увечья, шел наравне со всеми. Он опирался на жердь обеими руками и широко, как мог, переставлял ноги, ощущая боль в каждом шаге. Многие крестились, когда оборачивались и видели такое упорство с виду живого мертвеца. А когда он обгонял людей, решивших немного сбавить шаг, те с удивлением и ужасом смотрели ему вслед, но вскоре брали его темп, пытаясь не отстать.

Верилий же продолжал идти и своим единственным глазом внимательно рассматривал происходящее вокруг. Особенно его интересовало, как он уже понял, оружие, которое носили с собой юные вои, что сопровождали колонну. И чаровые щиты, что были заключены в чудны́х наручах.

Предметы необычные и, по ощущениям дара, сродни тем, что в последние месяцы появились на рынках городов. Поэтому Верилий догадывался, кто находится под личиной князя. Нет, он был абсолютно уверен, что это тот Дамитар, он же чародей БОС, о котором Верилий слышал. Он размышлял, вспоминал Священные Писания, но не мог понять, как слуга дьявола смог поставить себе на службу священные символы. Но нечистый хитер, и наверняка тут кроется обман, не зря же эти вещи отличаются от чародейных.

Нужно быть осторожным и не поддаться этому обману и искушению, что может посулить ему приспешник дьявола и его слуги. Обязательно выяснить, что задумал названый князь, да и восстановиться не мешало бы, набраться сил, а после действовать. Но главное – сохранить веру в людях. Если на то будет воля Господа.

Верилий осенил себя крестом и с еще большим усердием вертел глазом, подмечая все детали. Но еще больше он вслушивался в разговоры людей, чтобы не пропустить какую скверну, пустившую корни в умах верующих.

Священник так глубоко погрузился в свои мысли, что полностью абстрагировался от боли, и даже лопающаяся корка на коже не вызывала у него никакой реакции, хотя другой человек наверняка уже бы взвыл от боли.

Через время за Верилием образовалось столпотворение людей, которые по каким-то, только им известным причинам не желали обгонять его. Впереди же все расступались и вскоре присоединялись к тем, что шли позади. И за спиной Верилия постоянно слышался шепот, сливавшийся в монотонный гул, и звучал один и тот же вопрос:

– Кто это?

Но никто не решался спросить у самого отца Верилия, и это продолжалось, пока неожиданно на пути этой процессии не оказался мужчина, сидевший на земле в стороне и опустивший голову. Верилий не мог пройти мимо и, сделав пару коротких шагов, остановился. Те, кто шел за ним в первых рядах, так же встали, расставив руки и останавливая других.

Верилий медленно развернулся и не торопясь подошел к сидевшему.

– Что случилось, брат мой? – с заботой в голосе спросил он у мужчины.

Тот медленно поднял голову и тут же отпрянул, а на его лице читался неподдельный ужас.

– Я отец Верилий, – продолжил священник, приложив руку к груди, – ты не смотри на мои недуги, это всего лишь тело, лучше поведай свои тревоги.

Мужчина пару секунд продолжал смотреть на Верилия округлившимися от ужаса глазами, а затем из него словно вытащили стержень, и он снова опустил голову.

– Он нас покинул, Верилий, – отрицательно покачивая головой, ответил мужчина, специально не добавив к имени «отец», – да и был ли Он вообще?

– Как имя твое? – степенно спросил Верилий.

– Сергут, – бросил мужчина, не поднимая головы.

– Брат Сергут, видишь этот цветок? – Верилий указал на красивую ярко-желтую спиральку, торчащую из земли. Когда Сергут посмотрел на него, Верилий продолжил: – Он пережил топот сотен ног. Как Он – так и вера. Твое сомнение не грех, скажи: «Господи, верую! Помоги моему неверию». Иди – и ты найдешь Его в глазах того, кому подашь воду.

Сергут оторвался от цветка и посмотрел в изувеченное лицо Верилия, а затем перевел взгляд на стоявших неподалеку людей. Глядя на них, он обвел руками пространство перед собой и с возмущением сказал:

– Тогда зачем все это? Разве Он не милосердный, разве не бережет свою паству? Зачем Он обрек нас на такие страдания, отец Верилий? Он даже тебя, слугу Господа, не пожалел.

Священник покачал головой и прошел в сторону, где росло большое дерево. Он приложил руку к его стволу и посмотрел наверх, на крону. Он смотрел так пару секунд, а затем перекрестился и перевел взгляд вниз. Там могучие корни дерева раскололи огромный камень, наполовину ушедший в землю. Через образовавшиеся трещины корни устремлялись под землю, продолжая раскалывать камень на мелкие кусочки.

– Брат Сергут, ты видишь эти корни? – спросил он, указывая на отростки у основания дерева, и следивший за Верилием Сергут кивнул. – Они глубже, чем кажутся. Страдания как дождь: горькие, но без них не вырастет лес. Святой Акинфий говорил: «Нынешние страдания ничего не стоят в сравнении со славой, которая откроется». Ты как это дерево. Твоя боль обязательно прорастет в чью-то надежду. Но для этого ты должен идти дальше.

После этих слов Верилий развернулся и снова зашагал по протоптанной сотней ног тропе, постукивая своей жердью, желая догнать тех, кто ушел вперед. А Сергут несколько секунд смотрел ему в спину, но вдруг поднялся и поспешил нагнать отца Верилия, чтобы пристроиться рядом с ним.

– Чем я могу помочь тебе, отец Верилий? – с беспокойством спросил Сергут.

– Брат Сергут, помоги тем, кто в этом нуждается, – ответил Верилий, продолжая идти. – Я же силен духом, а тело исцелится.

С минуту Сергут шел рядом с Верилием, а затем обогнал его и слегка склонился:

– Благослови, отец Верилий! – попросил Сергут.

Священник остановился и привычными движением изобразил в воздухе светящийся крест.

Двинувшаяся за Верилием и до этого молчавшая толпа вдруг загудела, и вскоре к нему подбежал еще один человек, тоже попросивший благословения, а затем еще и еще. И уже через минуту Верилий стоял не двигаясь и осенял крестом людей, которые выстроились к нему нескончаемой вереницей.

⁂

Мерно шагая по лесу, я ни о чем не думал – голова практически не варила после бессонных суток. Зато я мог просто механически переставлять ноги, чем успешно и занимался.

– Так ты решил, что будешь делать, когда доберемся до столицы? – услышал я рядом голос Воледара.

Снова тот же вопрос, который он задавал мне уже столько раз, что я сбился со счета. Я повернул голову и посмотрел красными от недосыпа глазами на шагающего справа святорока. За все время знакомства у меня сложилось впечатление, что Воледар сделан из композита. Он всегда выглядит свежо и бодро, словно физические нагрузки и недосып ему абсолютно не мешают. И это даже слегка раздражает, учитывая нашу разницу в возрасте.

Сейчас же своим взглядом я хотел показать Воледару, в каком состоянии нахожусь и что мне сейчас не до пространных разговоров. Но тот, словно не замечая, продолжал невозмутимо идти рядом. Ну что ж, придется отвечать, по-другому от него не избавиться, и, обреченно вздохнув, я сказал:

– Воледар, я уже говорил, что не думал об этом. Сейчас главное – добраться, людей довести. А там разобраться по обстановке. Может, Старграда уже нет, – ляпнул я и тут же прикусил язык.

Воледар зыркнул на меня так, будто я должен был провалиться под землю, и удивился, почему этого не произошло. Но в итоге отвернулся и с улыбкой сказал:

– Чудны́е слова ты постоянно говоришь, Дамитар. Заучит вроде как наше, «обстановка», – медленно повторил он, – но ничего не понятно.

В этот момент где-то позади, в колонне, послышались громкие голоса, и мы оба обернулись, но все быстро стихло. После этого я хотел ответить Воледару, но он вдруг со всей серьезностью заявил:

– Я не попросил прощения, князь, за свои деяния там, у Тиховодья. Ты оказался прав, а я ошибался, потому что был слеп. Ты всегда оказываешься прав. – И он немного склонился на ходу.

От таких слов я даже немного взбодрился, а он продолжал:

– Я знаю, что ты не веришь в Бога…

Я напрягся.

– …но ты не против него. Ты как нелюди, что живут за пределами Беловодья, у них своя вера, как и у тебя. И в этом твоя сила и одновременно слабость. Ты не скован догмами Священных Писаний, и это позволяет тебе видеть то, что другие упускают, делать то, что другие не осмелились бы. Но в то же время ты недооцениваешь силу веры в Господа нашего, которая способна сделать многое. Ты в этом хорошо убедился, Дамитар, там, у Тиховодья, когда обратился к вере людей, чтобы повести их за собой.

Мне стало не по себе, и я начал вертеть головой, пытаясь разглядеть того, кто может подслушать это откровение. Но, к счастью, мы шли в стороне от основной массы людей. А то так и к ведомникам на допрос попасть можно. Теперь становится ясно, почему Воледара чуть не убили и в итоге отлучили от церкви, уж слишком свободно он мыслит. Тем временем Воледар продолжал: