Лабиринт

Он сделал паузу, склонив голову набок.

– А он вообще в курсе, что ты это знаешь? – спросил Владимир, но Наталья лишь отвела взгляд.

Владимир рассмеялся, его смех был резким и нервным:

– Конечно, молчишь! Значит, ты его обманываешь. Столько лет вместе, а ты всё время врёшь. И теперь я нашёл нечто удивительное, завораживающее! – он шептал с маниакальным восторгом. – Интересно, что же он выберет?

В этот момент на главном экране стало видно, как Сергей, сделав выбор, уверенно направился налево – в сторону выхода на свободу, как говорил Владимир.

– Что? Он идёт налево! – Владимир вскочил со стула, поражённый. – Посмотри на это! Он хочет спасти себя, а не тебя!

Сергей подошёл к двери, ведущей наружу, медленно положил на неё руку.

– О боже… Я разочарован… – Владимир театрально всплеснул руками. – А сколько было пафоса!

На экране Сергей открыл дверь, и за ней действительно оказался выход – безмолвная, пустая улица, освещённая тусклым светом фонарей. Он шагнул за порог и остановился, осматриваясь, словно не предполагая, что путь открыт.

– К чёрту это всё… – раздражённо пробормотал Владимир, отодвинул стул и встал. – Ты же говорила, что он любит тебя! Похоже, ему никто не нужен.

Он с досадой махнул рукой и направился в дальний угол комнаты, начиная что-то вытаскивать из ящиков, бормоча себе под нос:

– Столько усилий, столько лет работы! Этот лабиринт – моё творение… Теперь придётся всё бросить!

Наталья, не отрывая взгляда от экрана, наблюдала, как Сергей осторожно осматривает здание снаружи, его взгляд скользил по окнам и стенам, будто он что-то ищет. Она затаила дыхание, не в силах оторваться от монитора.

И вдруг Сергей остановился. В следующую секунду он вернулся к двери, вошёл в коридор и плотно закрыл за собой дверь.

Владимир, заметив это на мониторе, резко замер, застыв с открытым ящиком в руках.

– Он вернулся? – в голосе Владимира прозвучало искреннее удивление.

На экране Сергей решительно выбил дверную ручку ногой, схватил деталь, упавшую из разбитого механизма, приставил к замочной скважине и с силой вогнал найденный предмет. Затем он попробовал открыть дверь – она не поддалась, после чего Сергей попытался выбить её плечом, но дверь была плотно заперта.

– Что он делает? – Владимир в недоумении подбежал к монитору, его лицо исказилось от напряжения.

Сергей, не теряя времени, быстро развернулся и уверенно направился вдоль коридора – теперь уже в противоположную сторону, где начиналась настоящая игра.

Владимир в этот момент замолчал, не отрывая взгляда от экрана, а Наталья почувствовала, как в её сердце просыпается слабая, но настоящая надежда.

Владимир резко развернулся и уставился на Наталью. Она заметила, что впервые за всё это время в ней появилось некое спокойствие. Где-то глубоко внутри она знала: Сергей не оставит её, он обязательно придёт. Эта уверенность согревала её изнутри, придавая сил, несмотря на страх и усталость. Владимир тоже уловил это изменение – его взгляд стал настороженным, в нём промелькнула тень раздражения.

– Что это за человек? – резко выпалил он, сорвавшись на крик. – Зачем он так поступил?

Владимир неожиданно подскочил к Наталье, заставив её вздрогнуть. Он наклонился так близко, что она почувствовала его дыхание.

– Ты боишься? – прошипел он, вглядываясь в её глаза.

На мгновение он замер, пытаясь прочитать ответ на её лице, но затем хмыкнул, отстранился и, натянуто улыбнувшись, заговорил ласково:

– Ты даже не догадываешься, что его там ожидает. Если в тебе вдруг пробудилась хоть капля уверенности, вспомни, как он выглядел всего несколько минут назад.

Владимир указал на один из мониторов, где несколько минут назад Сергей стоял, едва удерживаясь на ногах: бледное лицо, впалые щёки, тяжёлые тени под глазами, мутный взгляд, медленные и неуверенные движения. Кожа казалась тонкой, словно он был на грани истощения.

– Ты видела его? Он не спал почти трое суток. Всё это время я подкидывал ему подсказки, чтобы он думал, что вот-вот поймает меня. Я довёл его до предела, не давая ни минуты покоя, – голос Владимира стал холоднее. – Он был уверен, что близок к цели, что ещё чуть-чуть – и он догонит меня. Но это была всего лишь игра, Наталья. Его психика трещит по швам, тело вот-вот сдастся.

Он наклонился ближе, в его глазах отразился зловещий блеск:

– Так что не обольщайся, – голос Владимира стал тише, но в нём зазвучала благоговейная гордость. – Может быть, он и вернулся в лабиринт, но теперь он – часть моего замысла. Здесь всё подчинено только моим правилам. Ты даже не представляешь, что это за место.

Он сделал шаг назад, раскинув руки, будто хотел обнять всё помещение, и заговорил с одержимым блеском в глазах:

– Лабиринт – это не просто стены и коридоры. Это – зеркало, отражающее человеческую сущность, его страхи, желания и границы. Я создавал его годами, вкладывая в каждую деталь не только инженерную логику, но и психологию. Это – мой эксперимент, мой ответ на вечный вопрос: что определяет человека? Где его предел? Лабиринт не убивает, он раскрывает. Он снимает маски, ломает иллюзии, выжимает из каждого всё настоящее – и свет, и тьму.

Владимир наклонился к Наталье, и в его голосе прозвучала маниакальная нежность:

– Я создавал этот лабиринт не только как конструктор, но и как психолог. Здесь нет случайных элементов – каждый поворот, каждый тупик, каждая дверь и даже тишина между стенами служат раскрытию человеческой сущности. Здесь невозможно спрятаться от самого себя. Всё, что скрыто внутри – страх, слабость, сила, воля – обязательно проявится наружу. Этот лабиринт – одновременно очищение, испытание и трансформация.

Он улыбнулся:

– Сергей думает, что сражается со мной… Но на самом деле он борется со своим собственным пределом. А я… я лишь наблюдаю за этим процессом. И знаешь, что самое удивительное? Даже гений не всегда знает, где завершится его собственное творение. Лабиринт – не только мой инструмент, но и мой учитель.

Владимир выпрямился и с философской удовлетворённостью произнёс:

– Так что, Наталья, не стоит питать иллюзий и надеяться на чудо. В этом месте никто не выходит прежним. Даже если найдёт выход – он уже никогда не будет тем, кем был ранее.

В это время Сергей остановился у массивной двери, ведущей глубже в лабиринт. Он не спешил, внимательно изучая каждый сантиметр: петли, замок, даже царапины на металле. Его взгляд был цепким и сосредоточенным, как у опытного аналитика, который ищет неочевидные улики. Он словно ощущал ловушки не только глазами, но и всем телом, впитывая детали, которые могли бы спасти ему жизнь.

В этот момент тишину в комнате с мониторами нарушил тихий голос Натальи. Не отрывая глаз от экрана, она произнесла:

– Фраза «никто не выходит прежним»… Значит, кому-то всё же удавалось выбраться?

Владимир не сразу ответил. Он пристально наблюдал, как Сергей изучает дверь, его пальцы медленно барабанили по столу.

– Да, – наконец, медленно произнёс он, – такое удавалось. Но только одному человеку.

В комнате повисла гнетущая пауза. Наталья не сводила с него взгляда, ощущая, как тревога сжимает грудь.

Внезапно Владимир повернулся к ней, его лицо стало серьёзным. Медленно расстёгивая рубашку, он снял её и встал перед Натальей. Его тело – грудь, спина и плечи – было покрыто густой сетью шрамов: тонкие белёсые полосы, глубокие, словно вырезанные ножом, следы, и даже пятна, где кожа была когда-то обожжена. В некоторых местах рубцы пересекались, создавая жуткую картину перенесённых страданий.

Владимир подошёл ближе, наклонился и показал ей макушку – там выделялся огромный заживший шрам, словно кто-то пытался раскроить ему череп. Он удовлетворённо кивнул, заметив реакцию Натальи, и снова повернулся к мониторам, небрежно набрасывая рубашку на плечи.

В этот момент сердце Натальи забилось бешено. Она не могла оторвать взгляд от ужасных следов на его теле и впервые ощутила первобытный страх, проникающий до костей. Перед ней стоял человек, переживший немыслимое, то, что сломило бы большинство. Владимир заметил её испуг, и уголки его губ приподнялись в удовлетворённой, гордой улыбке.

– Что же я за мастер такой, – негромко, но с особой интонацией произнёс он, – если не испытываю своё творение на себе?

Он снова уставился на экраны, его взгляд стал холодным и одержимым. Наталья ощутила, как её уверенность начинает трещать под давлением страха, исходящего от Владимира. Теперь она ясно осознавала: этот человек не только создатель лабиринта, но и его первый и самый страшный узник.

Сергей выдохнул, сбрасывая последние сомнения, и решительно положил руку на холодную металлическую ручку двери. В этот момент Наталья, наблюдая за ним на экране, невольно задумалась. Она знала Сергея лучше всех: он был невыносимо упрямым, волевым, несгибаемым, с железной хваткой и внутренним огнём, который не угасал, даже когда все вокруг сдавались. Она верила в него – даже сейчас, когда сама едва держалась на грани.

В этот миг её проницательность подсказала нечто важное: за всей внешней самоуверенностью Владимира, в его движениях и взгляде, проскальзывала тень тревоги. Он следил за Сергеем не как за очередной жертвой, а как за чем-то совершенно иным. Наталья вдруг поняла: возможно, Сергей с самого начала действовал иначе, чем все остальные. Сколько здесь было людей? Десятки? Сотни? Владимир следил за каждым из них, снова и снова наблюдая одни и те же реакции – плач, истерики, попытки бегства. Но Сергей… он с первых минут заставил Владимира задуматься, насторожиться, выйти из привычной роли наблюдателя.

И тогда, не сдержавшись, Наталья шёпотом произнесла:

– Ты опасаешься его.

Владимир мгновенно повернулся, его брови нахмурились, взгляд стал ледяным:

– Что ты сказала?

Наталья сглотнула, ощущая, как сердце бешено колотится в груди, но всё же нашла в себе силы повторить, теперь уже твёрже:

– Ты опасаешься его.

Владимир дернулся, словно собираясь броситься к ней, и Наталья инстинктивно отшатнулась, ожидая удара. Но прежде чем его рука поднялась, она, несмотря на дрожащий голос, продолжила говорить с уверенностью:

– Это не изменит того факта, что это правда. И если ты тронешь меня, ты проиграешь изначально… потому что я не в лабиринте!

Словно магическое заклинание, слово «лабиринт» заставило Владимира замереть. Его рука застыла в воздухе, на лице промелькнула растерянность и ярость. Он вскрикнул от досады, но Наталья почувствовала, как между ними возник невидимый барьер – теперь она контролировала ситуацию хотя бы на мгновение.

Наталья тяжело задышала, стараясь справиться с нарастающим ужасом, но не отводила взгляда от Владимира. Он несколько секунд учащенно дышал, затем покачал перед её лицом указательным пальцем:

– Ты права, – процедил он сквозь зубы. – Вот почему ты будешь следующей, кто войдёт в него. Лабиринт не отпускает. Из него нет выхода, – на его губах появилась безумная улыбка. – Никогда.

– Игра без выигрыша? – ошеломлённо спросила Наталья, не веря своим ушам.

Владимир вновь одарил её той самой безумной улыбкой и резко повернулся к мониторам.

На экране Сергей стоял перед открытой дверью, несколько секунд что-то обдумывая, а затем шагнул внутрь. Дверь за ним медленно, глухо захлопнулась, отрезая путь назад и погружая его в новую, неизвестную главу смертельной игры.

Глава 3

Сергей оказался в узком, длинном коридоре, освещённом лишь тусклым аварийным светом настенных ламп. Свет падал рваными пятнами на стены, создавая впечатление, будто он бродит по заброшенным катакомбам средневекового замка. Воздух был затхлым, пахло сыростью и чем-то металлическим. Сергей внимательно огляделся: на стенах виднелись тёмные пятна – засохшие кровавые мазки, а в некоторых местах – отпечатки ладоней, словно кто-то из последних сил пытался продвигаться вперёд, опираясь на стены.

Он направился по коридору, его шаги отдавались глухим эхом. Через несколько минут Сергей вышел в небольшой зал. В помещении было пусто, но по полу змеились обильные, уже почерневшие потоки крови. Вокруг него находились пять совершенно разных дверей, каждая из которых, казалось, хранила свою мрачную историю.

Первая – массивная железная дверь с ржавым, изъеденным временем замком, из-за которой доносился едва слышный скрежет. Вторая – старая деревянная дверь с облупившейся краской и глубокими царапинами, словно кто-то пытался выбраться изнутри. Третья – маленькая белая дверь, словно из кукольного домика, с облупленным замком в форме игрушечного мишки. Четвёртая – мутное стекло, за которым угадывались неясные тени. Пятая – тяжёлая бронированная дверь с цифровым кодовым замком, покрытая символами и формулами.

Сергей остановился в центре зала, внимательно изучая каждую дверь, прислушиваясь к своим ощущениям и каждому шороху вокруг.

*****

В это время, в комнате видеонаблюдения, Владимир сидел, едва сдерживая волну возбуждения и восхищения. Его глаза светились, когда он наблюдал, как Сергей приближается к началу лабиринта – к началу настоящей игры.

– Вот оно, – произнёс он с придыханием. – Начало. Самое интересное только впереди.

Он повернулся к Наталье, не отрывая взгляда от мониторов:

– Из этого лабиринта можно выбраться лишь одним способом – осознать, что выхода нет. Когда ты действительно понимаешь, что попал в ловушку, появляется шанс найти выход. Только тогда.

Наталья сжала кулаки, её голос дрожал от гнева и отчаяния:

– Это игра без шансов! Здесь нет никакой заслуги, никакой справедливости!

Владимир, словно не замечая её протестов, только загадочно улыбнулся. Его голос перешел на шёпот, но в нём звучал стальной вызов:

– Как я уже сказал, есть только один выход. Это осознание. Но эту подсказку знаешь только ты, Наталья. А он… он никогда не узнает, если сам не догадается.

Он бросил на неё взгляд, полный уверенности, будто испытывал её веру в Сергея, желая увидеть, сломается она или будет надеяться до конца.

Владимир резко встал, его лицо приобрело хищное и сосредоточенное выражение. Он вытащил из ящика рулон скотча и направился к Наталье. Она инстинктивно попыталась отстраниться, но он схватил её за волосы крепко и безжалостно и поднёс своё лицо вплотную к ней, чтобы она могла видеть его разъярённые, безумные глаза.

– Мне нужно объяснить ему правила, – прошипел Владимир. – Поэтому тебе, милочка, придётся помолчать.

Он грубо заклеил рот скотчем, не замечая её слёз и дрожи. Затем, удовлетворённо улыбнувшись, вернулся к столу с микрофоном. Перед тем как его включить, он бросил на Наталью ещё один взгляд – ликующий, словно дирижёр перед началом симфонии.

Нажав кнопку, его голос эхом разнёсся по лабиринту и достиг ушей Сергея.

– Что ж, Сергей, – начал Владимир с особой торжественностью, – ты сделал свой выбор, и теперь игра по-настоящему начинается.

В его голосе звучала смесь восторга и гордости:

– Перед тобой – не просто набор комнат и коридоров. Это мой лабиринт – мистический, загадочный, непостижимый. Это не просто инженерное чудо и далеко не ловушка для тела, а испытание для разума и души. Каждый поворот – вопрос, каждая дверь – выбор. Здесь реальность становится зыбкой, страхи обретают форму, а сомнения превращаются в стены.

Владимир говорил о лабиринте, как о живом существе, своём величайшем творении:

– Я создавал его годами, вкладывая в каждую деталь не только мастерство конструктора, но и психолога, философа, даже немного поэта. Здесь нет случайных решений – всё подчинено одной цели: раскрыть человеческую природу, заставить встретиться лицом к лицу со своими демонами… или с самим собой.

Он сделал паузу, позволяя словам проникнуть в сознание Сергея.

– Ты думаешь, что пришёл победить меня? Нет, Сергей. Ты пришёл победить себя. Здесь нет очевидных ответов и прямых путей. Только тот, кто поймёт суть лабиринта, найдёт выход. Или останется здесь навсегда, став частью этого вечного механизма.

Владимир откинулся на спинку стула, его лицо светилось безумным восторгом. В комнате воцарилась напряжённая тишина, наполненная предчувствием предстоящей битвы разума и воли.

Голос Владимира снова раздался в динамиках, звуча особенно чётко и веско, словно он собирался произнести правила древнего ритуала:

– Итак, пора объяснить правила по прохождению лабиринта, – начал он, наслаждаясь каждым словом. – Во-первых, как я уже упоминал, каждая деталь здесь имеет своё значение. Перед тобой пять дверей. Судя по твоему взгляду, ты уже понял: это метафоры. Но что они скрывают? Что на самом деле каждая из них означает?

Владимир сделал небольшую паузу, давая Сергею время осмыслить сказанное.

– Во-вторых, я и Наталья также находимся в этом здании. Если ты сможешь пройти лабиринт, ты сможешь нас найти. Мы гораздо ближе, Сергей, чем ты можешь себе представить.

Он чуть понизил голос, создавая интимную атмосферу:

– В-третьих, чтобы продвигаться дальше, тебе постоянно придётся чем-то жертвовать. Если ты откажешься от игры – навсегда останешься в одной из этих комнат. Навсегда. Ты всё понял?

В этот момент Сергей поднял голову и посмотрел наверх, туда, где, возможно, скрывалась камера. Он искал глазами Владимира, хотя понимал, что тот наблюдает за ним из тени. В голове Сергея билась лишь одна мысль – Наталья. Ради неё он был готов на всё, даже если цена окажется слишком высокой.

– Пусть начнётся игра! – громко и с явным восторгом провозгласил Владимир, щёлкнув выключателем микрофона.

Он плюхнулся в кресло, глаза его сверкали азартом и предвкушением.

– Отлично… – почти мурлыкнул он, украдкой глянув на Наталью. – Он действительно ведёт себя иначе, нежели остальные. Это интригует… Это потрясающе. Он сосредоточен, обладает аналитическим складом ума и постоянно всё просчитывает.

Внезапно Владимир резко вскочил, подошёл к Наталье и грубо сорвал скотч с её губ – тонкая кожа болезненно обожглась, Наталья зашипела от боли, но тут же попыталась прийти в себя.

– Я не могу позволить, чтобы ты дала ему хоть малейшую подсказку! – сверкнул он глазами.

– Я понимаю… – едва слышно ответила Наталья, с трудом переводя дух. – Ты боишься, что он узнает, как выбраться. Если бы на его месте был кто-то другой, ты бы сам рассказал, не раздумывая.

Владимир злобно уставился на неё, но Наталья не отводила взгляда, несмотря на бешено колотящееся сердце. Она смотрела прямо в его глаза, и в какой-то момент Владимир рявкнул и резко отвернулся, словно не выдержав этого молчаливого противостояния.

– Если всё, что ты рассказала мне о нём, правда… – процедил он, – ему не нужны подсказки. Он сам догадается. Иначе он не так умен и силён, как ты думаешь.

На губах Владимира появилась едва заметная, ядовитая улыбка, и в комнате вновь воцарилась напряжённая тишина – предчувствие битвы воли и разума.

*****

Сергей стоял посреди зала, окружённый пятью разными дверями, внимательно вслушиваясь в последние слова Владимира. Всё казалось одновременно абсурдным и пугающе логичным. Внутри него нарастал страх – не за жизнь, а за рассудок. Реальность начала трещать, словно хрупкое стекло под давлением. Он понял, что уже не может полностью доверять своим ощущениям: свет ламп казался слишком тусклым, а тени – слишком живыми. В пустых углах слышались неясные шорохи, на границе слуха всплывали отрывки чужих голосов, словно кто-то шептался у него за спиной. Иногда перед глазами мелькали призрачные силуэты, которых здесь не должно быть.

Прижав ладонь ко лбу, он пытался собраться с мыслями. Физическое и моральное истощение давало о себе знать с пугающей силой.

Сколько же у меня осталось? – мелькнуло у него в голове. Машинально он начал анализировать своё состояние, как привык делать в самых тяжёлых ситуациях.

Трое суток без сна… Даже для меня это слишком много. Уже после 24 часов начинаются нарушения внимания, когнитивные сбои, память путается. После 36 – возможны первые галлюцинации, эмоциональные всплески, раздражительность. Сейчас – за 60 часов… Это уже на грани психоза. Импульсы мозга идут вразнобой, воображение рисует угрозы там, где их нет. Сердце бьётся так, будто пробежал марафон, а в голове словно сверлят дыру.

Я слышу чужие голоса… Или это лишь иллюзия? Я вижу тени, хотя понимаю, что их нет. Если ориентироваться на научные данные, осталось около шести, максимум восьми часов, прежде чем мозг начнёт отключаться. Потом – провалы в памяти, отключки, может быть, потеря сознания. Всё, что мне нужно – держаться. Держаться ради Натальи. Ради себя. Ради того, чтобы доказать: даже в этом аду я не сломаюсь.

*****

В этот момент сознание Сергея словно треснуло, и через трещины хлынуло воспоминание – такое яркое, что он почти физически почувствовал запах пыли и старой краски, услышал эхо шагов в пустой квартире. Перед ним – он сам, измождённый, весь в крови, сидящий у стены и прижимая ладонь к ране, то огрызающийся, то срывающийся на слёзы. В тот момент он балансировал на грани жизни и бездны, ощущая, как тьма медленно приближается всё ближе.

И тогда – появляется Наталья. Она вошла без единого слова, не выказывая ни малейшего страха или отвращения. В руках у неё бинты и медикаменты, а в душе – тихая, упрямая решимость. Она садится рядом, так близко, что он ощущает её тепло. Такая красивая, изящная, мудрая и стойкая – и в то же время такая настоящая.

Она осматривает его раны, бережно отодвигает прядь волос, прилипшую к виску, а затем нежно кладёт ладонь на его щеку. Её прикосновение заставляет его поднять взгляд. И он видит – эти глаза чистые, искренние, полные любви, словно в них отражается весь свет, который он когда-либо знал.

Он пытается что-то сказать: оправдаться, попросить прощения или признаться в своём страхе. Но его голос срывается, в горле стоит ком, а слова путаются, как у ребёнка.

Но Наталья берёт его ладонь в свои руки, крепко сжимая, и говорит тихо, но так, что её слова словно рассыпаются светом внутри него:

– Сергей… страх живёт в каждом из нас, даже в самом сильном. Тьма всегда ищет путь внутрь, но только твоя воля решает, останешься ли ты в ней или найдёшь свет. Ты – тот, кто умеет идти сквозь мрак, потому что не позволяешь страху стать своим хозяином. Я верю в тебя и буду рядом столько, сколько ты сам позволишь. Ты не один. Ты никогда не был один.

Она улыбается ему – той самой улыбкой, которую он всегда помнил, даже когда всё вокруг рушилось. И в этот момент он понимает: ради неё, ради этих слов и этой веры он сможет пройти даже по самому краю бездны.

*****

Пока Владимир увлечённо разговаривал сам с собой, рассуждая о ходе игры, Наталья неотрывно смотрела на монитор. Она наблюдала, как Сергей всё дольше стоит неподвижно, словно застрял между двумя мирами. По ту сторону экрана он выглядел потерянным – в его глазах читалась боль и усталость, а движения были неуверенными, словно он балансировал на грани сна и яви. Наталья сразу узнала этот взгляд: она не раз видела, как Сергей замыкается в себе, как его реальность начинает разрушаться и искажаться под тяжестью страха, усталости и внутренней борьбы.

Но больше всего её тревожило не то, что он может не справиться, и не сложность лабиринта, а то, что всё это приносит ему мучительные страдания. Она знала, каково это – видеть Сергея, когда он теряет опору, когда его обычно ясный и собранный разум начинает расплываться от боли и одиночества. Это было страшнее любого монстра или ловушки.

– Куда это ты смотришь? – внезапно спросил Владимир, заметив, что Сергей поднял взгляд наверх, словно пытаясь дотронуться до чего-то невидимого, с трепетом и нежностью в движениях.

На экране Сергей вдруг тихо произнёс:

– Наталья…

Владимир нахмурился, не сразу осознав, что именно он произнес. Затем его лицо озарилось ехидной усмешкой:

– Что, он произнёс твоё имя? Посмотри, – рассмеялся Владимир, – он совсем теряет связь с реальностью. Но, похоже, ты действительно запала ему в голову.

Наталья ощутила, как по её коже пробежала дрожь, но не позволила себе ни слезинки, ни вздоха. Внутри неё бушевал ураган боли и тревоги за Сергея – за то, что он сейчас на грани, за то, что его страдания усиливаются с каждой минутой. Но вместе с этим внутри неё крепла решимость: она должна помочь ему, должна найти любой способ поддержать, даже если их разделяют стены и сотни метров проводов.

Сергей, держись. Я верю в тебя. Я рядом, даже если ты меня не видишь, – мысленно повторяла Наталья, глядя на экран, будто надеялась, что он почувствует её силу и тепло сквозь любые преграды.

В этот момент она поняла, что не позволит Владимиру одержать победу – не только ради себя, но и ради Сергея, ради их общего света, который они когда-то нашли друг в друге.

*****

Сергей резко встряхнул головой, сбрасывая с разума липкое, густое помутнение. На мгновение всё вокруг застыло, будто мир специально сделал паузу для него. Он глубоко вдохнул, и в этот момент в груди вновь вспыхнула та самая несгибаемая внутренняя сила. Перед глазами засияла ясная и чёткая цель: спасти Наталью, вытащить её любой ценой.