Хроники потерянных мгновений

Дарья Бобышева

Хроники потерянных мгновений

Пролог – Серебряная тень

Небо было разрезано.

Не громом и не ветром – острым, холодным шрамом, из которого вытекал свет, превращаясь в мост из висящих кубов времени. Каждый куб – замёрзшее мгновение чужой истории, вырванное из своего места и подвешенное в пустоте.

Собиратель ступал по ним быстро, без колебаний.

Под ногами сменялись миры: поле боя, где копья взметнулись в воздух и пыль застыла облаком; солнечная площадь, где девушка с корзиной хлеба тянулась к голубю, замершему в полёте; мокрый переулок, в котором капли дождя висели, как стеклянные бусины на невидимых нитях.

С каждым шагом менялся запах – железа и крови, свежей выпечки, мокрого камня.

В руках он держал контейнер. Внутри шевелилось серебряное свечение, мягкое, как лунный свет на воде. Серебряная тень. Она пульсировала в ладонях, как сердце, ускоряясь на опасных участках и замедляясь там, где разлом был стабильнее. Иногда свет сгущался в форму – крыло, изогнутый клинок, или незнакомый символ. В эти мгновения в голове звенело – тихо, чисто, как струна, которую тронули пальцами.

Он знал, что до выхода осталось немного. Но разлом не собирался отпускать его легко.

Кубы начали дрожать и мигать, меняясь между состояниями: целый каменный мост – и тот же мост, рушащийся в пропасть. Он шагнул на миг целостности, но в прыжке контейнер выскользнул из руки.

Серебряная тень вырвалась наружу. Пространство вздрогнуло. Свет отразился по кубам, и на долю секунды застывшие лица ожили. Один воин на боевом кубе повернул голову прямо к нему и беззвучно шепнул:

– Береги.

Собиратель не знал, откуда это слово, но оно больно задело что-то в глубине памяти.

Впереди, на кубе, стояла женщина в тёмном плаще. Лицо скрывал капюшон, ветер разлома не касался её одежды, будто она была частью этого места. Одно движение руки – и кубы под ногами Собирателя перестроились, направляя его прямо к ней.

Он ускорился.

Короткий бой в тишине: лезвия отражали серебряный свет, вспышки на мгновения открывали овал её лица и немигающие глаза. Она была быстрой, но он – быстрее. Контейнер вернулся в его руку, и Серебряная тень словно “прилипла” к ладони, не желая отпускать.

Портал ждал впереди – арка, сшитая из разорванных временных сцен: играющие дети, падение звезды, улыбка женщины в старинном платье. Он прыгнул внутрь.

Мимо проскальзывали образы, а Тень внутри контейнера начала издавать тихий звон – долгую ноту, на которую наложилось видение: длинный коридор с одной-единственной дверью, из-под которой струился золотой свет.

Он отмахнулся, решив, что это шум разлома. Но образ не исчез.

Полумрак хранилища.

Капсулы с фрагментами парили в воздухе, каждая – размером с человеческую голову, и вращались, как страницы книги, открытые невидимыми руками.

Собиратель вставил контейнер в пустую ячейку. Серебряный свет медленно впитался, оставив в ушах лёгкое послевкусие звона. На запястье мигнула метка Потока – чуть дольше, чем обычно.

Он посмотрел на пустую ладонь, словно ожидая, что на коже останется след.

В голове прозвучал тихий шёпот:

– Первый найден.

Он резко обернулся.

В зале никого не было.

Фрагмент 1 — Город, который меняет дату

Небо над мегаполисом сияло золотом, как в старых фильмах, но стоило сделать пару шагов, и закат сменялся неоном. Слои времени перетекали друг в друга, как вода и масло – не смешиваясь, но касаясь краями. Здесь улица дышала 1920-ми, с ревом ретро-автомобилей и запахом угольного дыма, а в следующем квартале уже мерцали голографические билборды и летали дроны-курьеры.

Собиратель шёл быстро, не поднимая капюшона. Контейнер на его поясе слегка вибрировал, а внутри Серебряная тень пульсировала всё чаще. Она вела его. Он чувствовал это, как чувствует хищник запах добычи.

На перекрёстке время сошло с ума: четыре угла – четыре эпохи. Один – пыльная дорога с телегами, другой – бульвар шестидесятых, третий – стеклянный небоскрёб будущего, четвёртый – лавки при свечах. Пересекая центр, он на миг увидел себя в четырёх версиях – в сюртуке, кожаной куртке, плаще и безликом сером костюме. Мгновение, и всё исчезло, оставив лёгкий привкус металла во рту.

Он заметил движение сбоку. Двое наёмников, явно не из одного времени – у одного блестел киберпротез руки, у второго за спиной висел мушкет. Они держались на расстоянии, но шагали слишком синхронно, чтобы быть просто прохожими.

Собиратель ускорил шаг, нырнул в проулок, прыгнул на крышу дома 70-х и пересёк опасный “провал” времени с помощью складного хронопереходника. Погоня замедлилась – не каждый рискнёт прыгнуть в слой, где время может сжать кости в пыль.

Контейнер начал вибрировать сильнее. Впереди – тупик. Стены вокруг менялись каждую секунду: облупленный кирпич, голографические экраны, зелёные лозы, бетон с ржавыми трубами. В центре висел фрагмент – прозрачная сфера, внутри которой текли светящиеся символы. Код из будущего.

Он протянул руку, и в тот же миг Серебряная тень вспыхнула так ярко, что резануло глаза, а в ушах раздался глухой удар. Сквозь него – женский голос, ясный и спокойный:

– Это не то.

Собиратель замер. Голос был… живой. И обращён прямо к нему.

– Долго думаешь, – сказала Карасса.

Она вышла из соседнего слоя времени, словно шагнула сквозь зеркало. Плащ колыхался, но ветер этого места её не касался. Лезвие в её руке отражало свет фрагмента.

– Опять ты, – тихо произнёс он.

Они двинулись к сфере одновременно. Мгновение – и город вздрогнул. Сфера раскололась на две части, половина скользнула к нему, половина – к ней.

Серебряная тень погасла до ровного тусклого света. Не удовлетворена.

Карасса улыбнулась уголком губ:

– Похоже, твоя игрушка начинает капризничать.

Собиратель не стал отвечать. Пальцы крепко сжали половину кода, контейнер вернулся на пояс. Город вокруг дрожал, сменяя облики всё быстрее – будто время споткнулось и пыталось встать.

Карасса исчезла так же внезапно, как и появилась: шагнула в голографную витрину, и вместо неё остался лишь мигающий рекламный плакат из будущего.

Он выбрал путь наверх. Прыжок – хватка за край пожарной лестницы – и вот он уже на крыше. С высоты хаос выглядел ещё страннее: целые кварталы вспыхивали разными эпохами, как шахматная доска, где фигуры переставляют вразнобой.

Серебряная тень внутри контейнера снова ожила. Свет стал холоднее, но ярче. Она больше не пульсировала в такт шагам – теперь вспыхивала рывками, будто что-то показывала.

На другом конце города мелькнула короткая серебряная вспышка. Не отражение, не дрон, не фонарь – она была слишком чистой, слишком знакомой.

Он остановился. Пальцы машинально коснулись крышки контейнера.