Страж Луны

Дэйл Роуз

Страж Луны

Глава 1. Во власти короны.

Даэлит шла по длинному, сумрачному коридору Серого замка. Свечи горели тускло, едва разгоняя тени, заполнившие потолочные своды. Два оруженосца следовали за ней, их доспехи ритмично позвякивали, заполняя тишину. Роскошный ковёр глушил стук её каблуков, но не гулкое биение сердца.

Назначенная аудиенция застала её врасплох. Внезапная, без предупреждения – как удар в спину. Она едва успела привести себя в порядок после верховой езды. Корсет привычно сдавливал рёбра, не давая вдохнуть полной грудью, но это было пустяком по сравнению с той тяжестью, что сковала её изнутри.

Король не звал её к себе больше месяца. И теперь… что-то было не так.

В полнейшем молчании они приблизились к высоким дверям тронного зала. Они были вырезаны из тёмного дерева, гладкие от времени, с массивными золотыми ручками в виде голов морских драконов. У входа стоял слуга – при виде Даэлит он мгновенно сделал почтительный поклон и толкнул створки.

Прохладный воздух ударил в лицо, принеся с собой запах воска и старого камня.

Даэлит вошла внутрь, сжимая руки в замок. Оруженосцы за спиной, звеня латами, последовали за ней.

Тронный зал был поистине огромен. Свет сотен магических огней мягко колыхался в полумраке, но даже их пламени не хватало, чтобы разогнать тени под массивными сводами. Под потолком, между арками, висел громадный скелет морского чудовища – древний, выбеленный временем. Он напоминал о предке, что покорял океан. Каменные стены возвышались, словно скалы, в их трещинах клубилась темнота. Где-то вдалеке, за узкими окнами, перекликались ночные птицы.

На возвышении, окружённый приближёнными, восседал король.

Грим Стормарский был уже не молод, но всё ещё внушал страх. Он сидел, откинувшись на спинку трона, одна рука покоилась на подлокотнике, другая – на рукояти меча. Густая борода с проседью, суровый взгляд, от которого можно было замёрзнуть. Камень. Лёд. Сталь.

Даэлит мягко поклонилась, а рыцари за её спиной встали на одно колено.

Король взглянул на неё, чуть прищурившись.

– Ты опоздала.

Голос его был ровным, но в нём звенел металл.

– Простите, ваше величество, – Даэлит заставила себя говорить спокойно. – Я не ждала от вас вестей. Мы не виделись больше месяца. Смею заметить, что я задержалась всего на…

– Замолчи, – перебил он резко.

Она едва заметно вздрогнула. Веки чуть приподнялись, но она сразу опустила глаза.

– Я позвал тебя, чтобы сообщить новость, – продолжил он холодно. – Завтра ты отбываешь в Келен’Тир.

Сердце замерло.

– Для заключения брака с князем эльфов.

Воздух в зале стал вязким, как смола.

Даэлит не сразу поняла, что её губы шевельнулись, но слов не вышло.

Что?

Ожидала ли она подобного? Да. Король всегда помыкал её судьбой.

Но не этого.

На языке вертелся вопрос – почему? – но в то же время ей не хотелось его задавать.

Король принял её молчание за вопрос и продолжил:

– Прошло три года с тех пор, как умерла твоя мать. Траур затянулся.

Даэлит сжала пальцы так сильно, что ногти впились в кожу.

– Но… Вы же готовили меня для брака с кузеном Даролтом…

– Это больше не имеет значения, – голос его был ровным, безразличным. – Я всё решил. Даролт узнает, когда вернётся с Ледяного гарнизона. А ты завтра отправишься в Келен’Тир.

– Отец, позвольте… – её голос дрогнул.

– Ты сделаешь, как я велю! – гневно рявкнул Грим.

Эхо его крика взлетело под своды, пробежало по колоннам, растаяло.

В зале повисла гробовая тишина. Даже огни, казалось, на миг потухли. Стража за спиной Даэлит съёжилась, но никто не вмешался. По залу пробежался тревожный шёпот.

Она стиснула зубы. Поклонилась.

– Да, ваше величество.

Грим кивнул, отводя взгляд.

– Можешь идти.

Он смотрел на неё, словно видел впервые за долгое время. Как будто пытался вспомнить, каким было её лицо, когда она была ребёнком. Но этот момент тут же рассыпался. Исчез. Нахмурившись, король отвернулся к советникам.

Даэлит ещё раз склонила голову.

И вышла.

Двери тронного зала закрылись за её спиной с глухим, окончательным звуком.

У себя в покоях Даэлит наконец смогла перевести дух. Она устало опустилась на бархатную кушетку у окна, бесцельно уставившись в алое закатное солнце. Его лучи мягко скользили по её лицу, золотя чуть раскосые глаза орехового цвета, пробегая по высоким скулам, замирая в прядях длинных, тёмно-русых волос.

Мысли неслись вихрем, хаотично сталкивались, дробились, как льдины в горной реке.

Озноб, оставшийся после тронного зала, всё ещё держал её в своих ледяных тисках, не желая отпускать. Слова отца, как холодная змея, свернулись в тугой узел где-то глубоко внутри, впиваясь в неё острыми шипами страха. Но всё это меркло перед отчаянным стуком её сердца, которое билось так громко, что казалось готовым вырваться наружу.

Она освободится.

Хвала богам, что отец выбрал не Даролта!

Даэлит вздрогнула. При одном лишь воспоминании о кузене её охватила тошнотворная дрожь – его грубые руки, тяжёлое дыхание у виска, настойчивый шёпот. Она помнила всё. Их помолвили, когда ей было двенадцать, и с того дня он считал её своей собственностью.

Но теперь… теперь всё изменилось.

Что заставило отца передумать? Почему он отказался от давно решённого союза? Даэлит не знала и не хотела знать. Это больше не имело значения.

Она уедет.

Оставит позади этот замок, отца, всю ледяную клетку, что сжимала её двадцать семь лет – с каждым взглядом, каждым приказом. Оставит человека, который всю её жизнь смотрел на неё не как на дочь, а как на разменную монету.

А что же братья? Будут ли скучать?

Вряд ли.

Средний – Иллион – всегда был сдержан. Отчуждён. Он ревновал её к матери, к их хрупкой, как иней на стекле, связи.

Артус – младший – заступался за неё, прикрывал, молчал, терпел. Но и он давно устал. Её отъезд, скорее всего, станет для него облегчением.

Келен’Тир стал первым королевством лесных эльфов, осмелившимся заговорить со Стормаром. Слишком долго правление Грима глушило все внешние голоса.

Она помнила, как впервые увидела Эммазуриэля. Тогда ей было шестнадцать, и отец велел улыбаться князю – даже если внутри было пусто.

Может быть, с ним всё будет иначе?

Лесные эльфы справедливы и мудры, так писали в книгах. Даэлит отчаянно цеплялась за эту надежду.

Взгляд её скользнул по покоям – и замер на сундуках у стены. Слуги уже собрали её вещи.

Сердце забилось быстрее.

Неужели это правда? Она и в самом деле уедет из Серого замка?

Её не заботило, что там лежит. Вещи не имели значения – в этом холодном месте не осталось ничего, что она хотела бы забрать. Кроме одной подвески.

Даэлит опустила руку к шее, сжала маленький медальон с дымчатым камнем.

Украшение матери. Единственное, что осталось от неё.

Она накрыла его ладонью, жмурясь от воспоминаний.

Королева упала с балкона своих покоев. Её тело разбилось о серые валуны у подножия замка. Официально – несчастный случай. Дом накрыл траур, отец стал ещё мрачнее. Злее.

Но Даэлит знала правду.

Мама не выдержала. Не вынесла побоев, унижений, страха. Не смогла бороться.

В горле встал ком, слёзы жгли глаза, но она быстро вытерла их платком. Дрожащими пальцами провела гребнем по волосам, собрала их в аккуратную причёску и направилась к двери.

Ей нужно было проститься.

Паладины, охранявшие её покои, при виде принцессы выпрямились, гулко бряцнув латами, и склонили головы.

Солнце уже скрылось за горизонтом.

Темнота окутала замок, но в коридорах дрожало золотистое сияние магических плафонов. Их свет отбрасывал зыбкие тени, и в их танце сквозила тревога. Стены из старинного серого камня возвышались над ней, их холодная строгость отзывалась эхом под ногами. Роскошь отчаянно пыталась оживить это мрачное место: массивные люстры отражались в отполированных полах, а картины в тяжёлых рамах заглушали ледяной шёпот антрацитовых плит. Но сквозь блеск золота и роскошные ткани прорывались тоска и мрак, въевшиеся в камень, как лишай.

Лишь одно радовало – в воздухе пахло сиренью, лёгкий и тёплый аромат напоминал, что весна подходила к концу: заканчивался Лаэрэн – последний из весенних месяцев, и скоро наступит лето.

Даэлит шагала по пустым переходам, мимо каменных атлантов, с выжженными взглядами, рядом с которыми стражники вновь склонили головы.

Крипта встретила её тишиной. Ледяной, звенящей, обволакивающей.

Фонари здесь горели тускло, пламя дрожало, отбрасывая пляшущие блики на надгробия.

Даэлит шла медленно, касаясь пальцами холодного камня.

Над ними висели полотна – ужасные, пропитанные древней магией. Кожа её предков, вырезанная со спин женщин рода Стормар и покрытая замысловатыми символами.

Даэлит уже была частью этой истории.

Пятнадцать лет. Крик. Боль. Страх.

Тело давно забыло, но сердце помнило.

Она прошла дальше. И остановилась перед последним надгробием.

Каменная женщина лежала, словно в глубоком сне. Красивые, тонкие черты, высокая корона, лёгкая печаль на лице.

Даэлит медленно опустилась на колени.

– Мама… – голос её был хриплым, тихим. – Я покину Стормар.

Она сглотнула, но ком в горле не исчез.

– Больше никто не поднимет на меня руку. Эммазуриэль… я верю, он будет добр. Я хочу верить.

Она опустила взгляд, коснулась прохладного камня.

– Мне так жаль, что ты не увидишь этого…

Мать молчала, как всегда. Но теперь её молчание напоминало приговор.

Слёзы выступили на глазах, застелили пеленой статую королевы. Даэлит даже не пыталась их сдержать. Её тело сотрясалось от рыданий.

Холод пробирался сквозь ткань платья, вползал под кожу, забирался в кости. Она чувствовала, как он окутывает её, но не двигалась.

Только спустя несколько минут принцесса поднялась на ноги.

Её пальцы скользнули по сплетённым ладоням каменной женщины, задержались на мгновение.

– Прощай… – прошептала она.

И, не оглядываясь, покинула крипту.

Глава 2. Голос за спиной.

Колёса трёх карет ритмично стучали по каменной дороге, убаюкивая Даэлит. Она лениво наблюдала за пейзажем через окно, но вскоре её веки отяжелели.

Непривычный подъём на рассвете оставил её вялой, мысли путались, словно туман, клубящийся над утренними полями.

Хвала богам, хотя бы в дорогу ей надели лёгкий наряд без корсета. Мягкая ткань не сдавливала рёбра, позволяя спокойно дышать, и грудь легко вздымалась над кромкой оливкового платья.

Воздух в карете был тёплым, пахло кожей, древесными смолами, отдалённо – дорогими духами. Но даже этот уют не мог заглушить осознание: она уезжает.

Она оставляет позади Стормар.

На душе было легко, несмотря на то, что они ещё не покинули его земель.

Никто не вышел с ней проститься. Даже братья – странно.

Только Гвин.

Пожилая гувернантка плакала, сжимая её в крепких, тёплых объятиях, шепча сквозь всхлипы ласковые слова прощания.

Она единственная в замке всегда была рядом.

Но теперь всё позади.

Карета дёрнулась, и Даэлит очнулась от мыслей. Они остановились.

Слуга почтительно подал ей руку, помогая выйти. Ласковый ветерок коснулся её щёк, взъерошил длинные пряди. Она с радостью подставила бледное лицо солнцу, щурясь от яркого света.

Служанка тут же поднесла ей шляпку, и, получив вялое согласие, осторожно опустила её на голову, аккуратно завязывая ленты под подбородком.

В воздухе пахло свежей травой и сырой землёй после недавнего дождя.

Неподалёку журчал ручей, прохладный, звенящий. Звук притягивал её, звал к себе.

Даэлит не подошла к походному столику, как того ожидали. Вместо этого она медленно направилась к ручью, сбросила туфли и погрузила ноги в ледяную воду.

Тело отозвалось вспышкой удовольствия – усталость ушла, кровь забегала быстрее, сонливость рассеялась.

Закрыла глаза. Выдохнула.

Как давно она не чувствовала такой свободы?

– Моя госпожа, вы простудитесь и доставите неудобства его светлости князю Эммазуриэлю, – раздался ровный, спокойный голос.

Даэлит чуть повернула голову.

– Да, сэр Мирул, – легко согласилась она, улыбаясь ему. – Дайте мне минуту и я подойду к столу.

– Ваше величество, я настаиваю, – в голосе придворного появилось напряжение. Он оставался на месте, не осмеливаясь подойти ближе. – Вы должны быть разумны.

Хорошее настроение мгновенно угасло.

Разумны?

Она слышала это слово всю свою жизнь.

Разумная дочь должна подчиняться.

Разумная женщина должна молчать.

Она сжала челюсти, подавляя раздражение и повернула к нему голову.

– Сэр Мирул, – голос её оставался мягким, но в нём уже звучала сталь. – Как я уже сказала, я подойду через мгновение. Прошу, оставьте меня.

– Но, моя госпожа, – он сделал осторожный шаг вперёд, – мы должны выполнять приказ его величества…

– Оставьте меня.

В груди разлилось тепло.

Мирул вздрогнул, его глаза расширились, на мгновение затуманились. Он молча развернулся и вернулся к столу, как будто ничего не произошло.

Даэлит резко выдохнула, закрыла лицо ладонями.

Это было глупо!

Она почувствовала момент, когда Дар вырвался наружу. Её собственные слова пронзили воздух, наполнились силой. Она использовала Голос.

Дар её рода, певший в женщинах.

Голова закружилась. Она не прибегала к нему уже давно, и теперь её тело протестовало, словно после долгой болезни.

Грудь сдавило, словно она пробежала по замковым лестницам вверх и вниз без остановки. В висках застучало, живот скрутило. Она стиснула зубы, не давая себе пошатнуться.

Способность давалась тяжело и истощала силы.

Мама говорила, что им нельзя этим пользоваться. Что Голос – это проклятие.

"Пользоваться им – большой грех."

"Мы не поднимаем Голос против семьи. Никогда."

Она всегда говорила это. Повторяла шёпотом, в темноте своих покоев, когда никто не слышал.

"Ты же не хочешь, чтобы он разгневался, правда?"

"Ты же понимаешь, что сделаешь только хуже?"

"Ты не представляешь, на что он способен, Даэлит."

Но она представляла.

Отголоски Дара были ничтожны в мужчинах её семьи. Но это не мешало им выражать свое мнение другим, более жёстким способом.

Скользнув ладонью по лицу, она зачерпнула холодную воду и провела пальцами по вискам.

Глубокий вдох. Выдох.

Мирул. Он понял?

Осторожно, не торопясь, Даэлит направилась к столику, мельком взглянув на него.

Придворный выглядел обеспокоенным, но не испуганным. Он на мгновение встретился с её взглядом, приподнял брови – и тут же поспешно отвёл глаза.

Пусть думает, что она просто нагрубила ему. Это гораздо лучше, чем жалоба королю за использование Голоса.

Но отец остался далеко, в Стормаре. Эта мысль вдруг принесла ей странное, пугающие облегчение. Даэлит даже не смела полностью его ощущать – настолько хрупким оно было. Она боялась спугнуть это чувство, сделать его слишком явным – как если коснуться тонкого стекла, и оно тут же треснет.

Она легко подкрепилась, почти не слушая разговоров за столом. А затем, не торопясь, поднялась и начала бродить по окрестностям.

Больше двух недель в пути… Наедине с собой.

Время, чтобы решить: стоит ли ей бояться своего Дара? Или, быть может, пора научиться владеть им?

Она оглянулась на кареты, на занятых суетой слуг, на тёмную ленту дороги, что вилась вперёд.

А затем тихо усмехнулась и двинулась дальше, срывая шляпку и позволяя ветру играть с подолом её платья.

Королевство Стормар осталось позади, и сейчас их путь лежал через скалистую пустошь с редкими, тощими деревьями. Они ступили на нейтральную территорию и Даэлит почувствовала, как расслабляются плечи.

Здесь никому до неё нет дела, здесь ее титул и история не важны.

За окном тем временем мелькали огни небольшого, почти бесцветного городка. Принцесса знала его название – Забытая Гряда. Тут жили рудодобытчики, каменщики и их семьи.

Прячась за шторкой, она с любопытством разглядывала жителей. Обычные люди и крепкие, приземистые дварфы наводнили вечерние улицы. Влюбленные пары обнимались и Даэлит задумалась, каково это, просто идти с кем-то за руку по улице. Подобное казалось немыслимым.

Дорога не заканчивалась. Принцесса рассчитывала, что они остановятся у местного вельможи, богатого купца, или хотя бы на постоялом дворе на ночлег. Ей нестерпимо хотелось погрузиться в тёплую купель.

Но к её разочарованию, их экипаж не остановился ни в этом городе, ни даже после. Ночь за окном была слишком тёмной, будто луна и звёзды спрятались за завесой туч. Только редкие огоньки вдалеке напоминали, что где-то рядом есть жизнь.

Даэлит казалось, что за каретой кто-то следит. Может, это просто игра теней, но с каждой минутой беспокойство росло. Экипаж продолжал ехать в ночи и тревожно вглядываясь в темноту за окном, принцесса не заметила, как сон одолел её.

Утром карета остановилась и Даэлит резко проснулась, наконец-то без головной боли. Не дожидаясь помощи, она открыла дверцу и увидела свежий утренний лес и озеро. На душе стало легко, и тревоги ночи мгновенно забылись.

– Ваше величество, доброе утро! – обратился к ней сэр Мирул, низко кланяясь. – Надеюсь дорога не вымотала вас! Как вы знаете, мы не смеем нарушить приказ его Величества и потому делаем как можно меньше остановок!

– Доброе утро, сэр, – поздоровалась Даэлит, подавая руку в надушенной, атласной перчатке слуге и спускаясь по ступенькам. – Я бы хотела умыться и поесть.

– Прошу вас подождать, моя госпожа. Мы установим шатёр и подготовим все необходимое.

Даэлит кивнула и направилась к озеру – размяться, расправить затёкшие мышцы. Дорога давалась ей тяжело: она не привыкла часами сидеть на месте. В Сером замке она часто гуляла, каталась верхом и даже тайком бралась за шпагу, хоть в этом и не преуспела. Но движения всегда были частью её жизни. Сейчас же тело затекло, ломота раздражала, а привычное чувство лёгкости исчезло.

Количество остановок в пути её поражало: к чему такая спешка? Они могли ехать дольше, но останавливаться на ночлег в городах и деревнях, чтобы и она, и люди отдохнули. Но король не жалел никого. Раздражённо цокнув языком, Даэлит метнула в озеро гладкий камешек. Он вспорхнул пару раз по воде, но вскоре тяжело ушёл на дно – как и её надежды хоть на каплю заботы в этом путешествии.

Вскоре установили шатёр с купелью, и принцесса, едва войдя в горячую воду, ощутила, как с плеч будто сошёл невидимый груз. Пар ласково обвил лицо, убаюкивая и размягчая каждую мышцу. Аромат душистого мыла и цветочных лосьонов скрывал шум дороги – лишь здесь, погружённая в тепло, она впервые за поездку позволила мыслям замедлиться.

Руки неспешно выбирали следующий флакон: терпкий, свежий, приторно-сладкий… Словно она сама определяла ритм этого дня, пусть всего на несколько драгоценных минут. Постепенно суета отступала, растворяясь в парах и запахах – и ей хотелось, чтобы это укромное мгновение длилось ещё долго.

Служанка помогала ей умыться, и Даэлит заметила, как та отвела взгляд, увидев символы на её спине. Принцесса её не винила.

Она и сама не любила смотреть на эти узоры.

Отец говорил, что они зачарованные и помогают усиливать Дар для наследников, но Даэлит очень в этом сомневалась. Судя по её кузенам, братьям и старшим родственникам – это не помогало.

Она осталась последней, в ком способность проявилась. Её кузина Мадлин, младшая сестра Даролта, не обладала весомыми зачатками Голоса. Но и спроса с неё меньше.

Омовение, долгий выбор самого удобного наряда и завтрак – после этого карета вновь тронулась в путь. Даэлит с досадой думала: вот бы был портал, чтобы поскорее очутиться в Келен’Тире.

С ней – любимые книги, но большинство она уже успела прочитать по нескольку раз, пытаясь убежать от гнетущей атмосферы Серого замка.

Деревья за окном мелькали, бросая причудливые тени. Пока солнце стояло в зените, принцесса листала Сказания Лесных Эльфов – чтобы победить тоску, но всё чаще останавливалась, вглядываясь в светлые просторы за расписным стеклом.

Небесная лазурь уже терялась за лесом, на ветках звенели знакомые, почти забытые песни вольных птиц. Карета промчалась мимо полей, где пылали маки и синими россыпями цвели васильки. Ласточки носились над цветами, ловя ветер – и казалось, что даже они празднуют начало лета, свободу и размах неба.

Даэлит рассеянно отодвинула шторку, позволила солнечным лучам скользнуть по лицу, ненадолго зажмурилась – как будто хотела спрятаться в этом тепле, в этих мечтах.

Ей хотелось остановиться. Погулять по лесу, искупаться в прозрачной реке, собрать охапку ромашек и наплести венков… Послушать песни у костра, танцевать под луной и… не думать ни об отце, ни о Голосе, ни о долге.

Но свет золотых полей лишь обострял тоску: желания вдруг казались такими хрупкими, такими невозможными.

Она верила: с лесным эльфом, быть может, всё это получится. Вдруг они смогут полюбить друг друга – и тогда одна клетка не сменится на другую, а двери наконец откроются в летнюю ночь.

Солнце клонилось к елям, тени на полях медленно тянулись за каретой, а экипаж всё мчался вперёд, не давая ни минуты отдыха. Принцесса устало вздохнула: сыр Мирул не позволяя остановиться, гнал их навстречу новым обязанностям, и лето – с его свободой, песнями, праздником жизни – оставалось где-то там, за окном.

Сквозь шелест страниц Даэлит слышала, как снаружи становилось всё тише.

Сначала ещё перекликались птицы.

Потом остались только звуки копыт и скрипы экипажа.

А теперь… Только копыта.

Она мельком выглянула за шторку. Лес слишком густой. Слишком тёмный, несмотря на солнце.

Что-то было не так.

Даэлит попыталась убедить себя успокоиться и снова уткнулась в книгу.

Но внезапно карета резко остановилась.

Она больно ударилась локтем о стенку, скользнула вниз, и в следующий миг оказалась под лавкой, зажатая между сиденьем и холодными досками пола.

Глава 3. Полуорк и принцесса.

Лежа лицом вниз, Даэлит услышала крики.

Снаружи раздалась брань кучера, грубые незнакомые голоса. Кто-то ударил по карете. Затем – тяжёлый глухой стук, будто сбросили мешок.

Она замерла. Сердце стучало в горле.

Медленно, почти не дыша, принцесса подтянулась и осторожно отодвинула шторку.

Из тени густых деревьев вышел полуорк, держащий в руках самодельный арбалет. Его огромные, неестественно мощные руки и высокий рост возвышали его над обычными людьми. Клыки, выступающие из-под нижней губы, придавали лицу зловещую, почти звериную грозность.

Её пальцы судорожно сжались на тонкой ткани, сердце забилось быстрее.

Разбойники.

Она резко задернула шторку и отшатнулась, вжимаясь в спинку сиденья.

Всё в порядке. С ними стража. Они справятся.

Но тут на крыше кареты что-то заскрежетало. Послышалась возня, затем глухой удар. Выстрел?

Даэлит снова выглянула наружу – и едва не вскрикнула. Прямо у дверцы лежал незнакомый мужчина со стрелой в груди. Послышался крик служанки. Потом – ещё один, полный ужаса.

Всё внутри принцессы похолодело. Руки задрожали.

Она снова выглянула. Полуорк бежал прямо к ней.

Даэлит не успела отпрянуть.

Грохот!

Стена повозки вздрогнула. Затем – резкий толчок.

Карета перевернулась. Даэлит ударилась затылком о стенку и потеряла ориентацию.

Принцесса заморгала, пытаясь понять, где небо, где земля.

Карета лежала на боку. Дверца – теперь как люк где-то вверху.

Снаружи кричали лошади. Кто-то бегал, кто-то падал на землю.

Голос сэра Мирула… Слабый. Полный боли. А затем вскрик. И тишина.

Даэлит покрылась холодным потом.

Где-то просвистели стрелы.

Она должна выбраться. Должна понять, что происходит.

Подтянувшись вверх, она карабкалась по сиденьям, теперь похожим на шаткие уступы. Она толкнула дверцу и высунула голову.

В тот же миг увидела летящий в её сторону огненный шар.

Вскрикнув, Даэлит мгновенно втянулась обратно. Пролетев над каретой, заклинание достигло цели – принцесса услышала крики боли.

У разбойников есть волшебник?!

Она снова высунулась. Сильный, прохладный ветер ударил в лицо, взметнув длинные волосы.

В нескольких шагах, волшебник в синей мантии бросал ледяные клинки в рыжего коренастого дварфа. На краю леса уже дымился один – похоже, сожжённый огненным залпом.

Даэлит замерла. Волшебник заметил её. Его брови удивлённо вздрогнули.

И в тот же миг его сбили с ног.