Украденная невеста. Месть горца

– Доброе утро, мама. Извини меня, я проспала, и тебе пришлось готовить завтрак самой.

Мама Хафса оборачивается и спокойно смотрит на меня:

– Ничего страшного, Амира. Вчера был тяжелый день, и я тебя понимаю. Но ты должна запомнить, что каждое утро должна провожать своего мужа, приготовив ему завтрак. Нельзя отпускать мужчину на работу голодным. Я надеюсь, ты будешь заботиться о Джафаре, потому что меня рядом не будет.

– Как это не будет? – удивленно спрашиваю я. – Ты куда-то уезжаешь?

– Я не живу постоянно с Джафаром, – отвечает свекровь, вытирая руки полотенцем. – В основном живу со своей сестрой, она тоже одинока. Помнишь Хадижу?

Я не помню, на свадьбе меня знакомили с очень многими родственниками, но, чтобы не обидеть свекровь, просто киваю.

– Но почему же вы не живете здесь, если обе одиноки?

Мама Хафса слегка приподнимает бровь.

– Ты серьезно была бы не против, если бы мы жили все вместе? Ведь ты только что вышла замуж, разве тебе не хочется жить отдельно с мужем?

Я быстро отвечаю, почти с облегчением:

– Нет, наоборот! Я люблю, когда рядом люди. У меня большая семья, и я думала, что ты будешь жить с нами. А если еще и тетя, то это даже лучше. Вместе ведь веселее.

Свекровь внимательно и одобрительно смотрит на меня, затем слегка улыбается:

– Время от времени мы с тетей будем здесь гостить и ночевать. Я часто прихожу к Джафару, но жить мы будем в доме моей сестры. Это наш отцовский дом, мы в нем выросли. Когда я овдовела, мы с Джафаром вернулись туда, и я провела там всю свою жизнь. Мне уже не хочется переезжать, даже если это дом моего сына. Здесь для меня слишком неуютно и слишком просторно, да и сестра хочет остаться в родительском доме.

Я воспринимаю ее слова с легким сожалением:

– Я буду рада, если вы с тетей будете часто гостить у нас. Я совсем не похожа на девушек, которые мечтают жить только вдвоем с мужем и не видеть его родственников.

Хафса тихо усмехается:

– А тебе точно палец в рот не клади. Надеюсь, ты мне не льстишь?

– Нет, что ты, мама! – быстро говорю я. – Я совсем не умею льстить. Я всегда говорю только правду, даже если потом это вызывает неловкость. У меня нет никакого фильтра, ничего не могу с собой поделать. Такая уж уродилась.

Свекровь, кажется, забавляет моя искренность. Она слегка похлопывает меня по руке и кивает на стол:

– Садись уже и завтракай. Джафар уехал на работу, но сегодня и завтра к нам скорее всего будут приходить гости, чтобы посмотреть на тебя, поэтому нужно приниматься за готовку. Ты ведь умеешь готовить?

– Умею, мама, – отвечаю я, наливая себе чай. – Могу приготовить все, что захотите. У меня к этому талант.

Она снова удивленно смотрит на меня, словно я ее забавляю, и повернувшись, начинает доставать продукты из холодильника.

***

Вечером, когда все гости разошлись, свекровь тоже попрощалась и отправилась домой. Я осталась одна в большом доме, чувствуя себя слегка потерянной. Сердце тревожно колотится в груди, но любопытство побеждает. Я решаю исследовать дом, чтобы немного привыкнуть к этому незнакомому пространству.

Сначала я прохожу через гостиную, заглядываю в кабинет, внимательно рассматривая обстановку. Все здесь сделано со вкусом, но в строгих тонах, будто отражающих характер самого хозяина. Затем я поднимаюсь на второй этаж, медленно шагая по длинному коридору и заглядывая в каждую комнату.

В конце концов, я останавливаюсь перед дверью рядом с моей спальней и нерешительно толкаю ее. Комната оказывается спальней Джафара. Я медленно шагаю внутрь, чувствуя, как внутри поднимается странное волнение. Комната оформлена в темных цветах, мебель массивная, из натурального дерева. Огромная кровать с темным покрывалом, письменный стол, на котором царит идеальный порядок, несколько кресел у окна. Все здесь напоминает о мужественности хозяина комнаты.

Я медленно подхожу к окну, рассматривая вид на сад, и пытаюсь понять, что происходит. Выходит, он не просто не провел вчерашнюю ночь со мной, он поселил меня отдельно от себя. Что это значит? Не то чтобы я была против, напротив, вчера я испытала облегчение, обнаружив, что остаюсь одна. Но все же, это странно. Что происходит в голове этого мужчины? Зачем он вообще женился на мне, если даже не собирается жить вместе со мной, как муж и жена?

Я вздыхаю и разворачиваюсь к двери, но тут же испуганно вскрикиваю, застывая на месте. Джафар стоит на пороге комнаты, прислонившись плечом к дверному косяку, и недовольно буравит меня своими серыми глазами из-под нахмуренных бровей.

– Ты что здесь вынюхиваешь? – холодно спрашивает он, его голос звучит раздраженно.

– Я ничего не вынюхиваю, – сразу же возмущенно отвечаю я, стараясь скрыть волнение. – Я просто исследовала дом и решила посмотреть эту комнату. Ничего не трогала и в твои шкафы не лазила. Или сюда вообще нельзя заходить?

– Нельзя, – резко бросает он. – Это моя комната, и тебе сюда заходить запрещено. Видимо, придется запирать ее на ключ.

Я чувствую, как по щекам ползет жар. Его слова меня унижают и оскорбляют.

– За кого ты меня принимаешь? – возмущенно и обиженно говорю я.

Он насмешливо фыркает:

– За ту, кем ты и являешься. От тебя я могу ожидать чего угодно, Амира, от воровства до убийства. У тебя дурные гены.

– Да как ты смеешь! Я происхожу из уважаемой семьи, ни один человек не осмелится сказать плохого слова о нашем роде. Если хотел меня оскорбить, придумай что-нибудь еще.

– Да, из очень уважаемой семьи, которая взращивает воров и убийц, – фыркает он, проходя в комнату.

– Я устала от твоих намеков, – резко говорю я, делая шаг навстречу. – Скажи уже прямо, в чем твоя проблема? Зачем ты на мне женился? Что тебе от меня нужно? Какой вообще будет наша жизнь?

Он раздраженно закатывает глаза и вдруг начинает расстегивать рубашку, словно меня вообще здесь нет. Я чувствую, как сердце начинает бешено колотиться, и с трудом подавляю порыв выбежать из комнаты, но остаюсь стоять, сжав кулаки, решительно глядя на него, пытаясь показать, что он не сможет меня запугать.

Джафар снимает рубашку и небрежно бросает ее на пол. Я невольно отвожу глаза, чувствуя, как от вида его мощной, широкой груди и четко очерченных мускулов дыхание сбивается. Он замечает мою реакцию и негромко смеется, насмешливо бормоча:

– Притворяешься скромницей?

Его слова выводят меня из себя, и я поднимаю голову, раздраженно шипя:

– Тебе вот как раз немного скромности не помешало бы!

Он сурово смотрит на меня:

– Не читай мне нотаций и убирайся отсюда.

Я стою на месте, не двигаясь, пытаясь собраться с мыслями и решиться что-то сказать, но Джафар уже подходит ко мне почти вплотную, его серые глаза сверкают раздражением.

– Я устал и хочу переодеться. Убирайся, я сказал.

Его тон настолько грубый и резкий, что я теряю остатки самообладания и выбегаю из комнаты, едва сдерживая слезы унижения и возмущения.

Через некоторое время, немного успокоившись, я решаю пойти на кухню и разогреть ему ужин. Пусть лучше он будет сытым и менее раздражительным, решаю я для себя, стараясь предотвратить дальнейшие конфликты. Я не знаю, чего от него ожидать, ограничится ли он оскорблениями или в какой-то момент поднимет на меня руку. Лучше задобрить и не раздражать его.

Я быстро накрываю на стол и едва успеваю все сделать, как Джафар заходит на кухню. Он одет в серые спортивные штаны и футболку и удивленно останавливается на пороге, рассматривая накрытый стол.

– Амира, я не хочу, чтобы ты лишний раз показывалась мне на глаза, когда я дома, – говорит он холодно. – Не нужно притворяться заботливой женой. Я сам могу себя накормить. Иди отсюда.

Я напрягаюсь, чувствуя, как внутри поднимается злость:

– Не обязательно быть таким грубым. Я разогрела тебе ужин, мог бы просто сказать спасибо, и я бы ушла. Почему тебе обязательно нужно меня оскорблять при каждой встрече? Что ты за человек такой?

– Какой уж есть, – грубо отвечает он. – Кыш отсюда.

Я резко разворачиваюсь и ухожу к себе в комнату, едва сдерживая гнев. Пусть теперь ест что хочет, решаю я. Завтра утром никакого завтрака он от меня не получит. Не заслужил, чтобы я рано вставала и готовила для него. Пусть завтракает чем хочет, козел!

Глава 5

Мне снова пять лет. Я сижу на коне, гордо выпрямив спину и крепко держась за поводья. Это первый раз, когда отец разрешает мне ехать самостоятельно, и от восторга у меня захватывает дух. Отец идет рядом, придерживая коня за уздечку и внимательно следя за каждым моим движением.

Когда мы возвращаемся домой, отец аккуратно снимает меня с седла и ставит на землю.

– Молодец, сынок, – с улыбкой говорит он и слегка треплет мои волосы. – Теперь мы попьем чай, но сначала нужно позаботиться о коне. Пойдем.

Я радостно улыбаюсь и иду следом за отцом в конюшню, внимательно наблюдая, как он распрягает нашего коня, осторожно вытирает его, а затем дает поесть. Я с интересом смотрю, стараясь запомнить каждое его действие.

Когда конь оказывается в стойле, отец берет меня за руку, и мы направляемся в дом. Но на полпути вдруг останавливаемся. Я удивленно поднимаю голову и вижу, как во двор уверенно входит незнакомец. Я мгновенно обращаю внимание на его яркую рыжую бороду, такого насыщенного цвета, что я невольно не могу оторвать взгляд. А потом замечаю глаза этого человека – удивительно яркие, необычного голубовато-зеленого оттенка.

– Ассалам алейкум, – здоровается незнакомец, улыбаясь и подходя ближе.

– Ваалейкум ассалам, брат, – спокойно отвечает отец и протягивает ему руку.

Мужчины начинают беседовать, о чем-то легко и непринужденно говорят, время от времени даже смеются. Мне становится любопытно. Я внимательно прислушиваюсь, стараясь понять, о чем идет речь. Незнакомец кажется очень дружелюбным, расспрашивает о здоровье родных, как идут дела у моего отца и соболезнует по поводу кончины моего дяди.

Но внезапно что-то меняется. Улыбка медленно исчезает с лица незнакомца, глаза загораются каким-то странным, тревожным блеском.

Я боюсь этих глаз.

Я знаю, что будет дальше и хочу проснуться, но не могу. Я вынужден наблюдать, как и каждый раз в течение двадцати шести лет до этого. Мое сознание переносится от настоящего времени в прошлое, даже во сне я то понимаю, что это всего лишь сон, то становлюсь тем маленьким мальчиком, который не знает, что произойдет дальше.

Я наблюдаю за незнакомцем, вижу, как он достает из кармана нож. Мое сердце резко замирает от ужаса. Пятилетний я стою, словно прирос к земле, хотя мне хочется закричать, предупредить отца.

Все происходит так быстро, что я едва успеваю осознать. Незнакомец резко бьет ножом отца в грудь. Я вижу, как отец вздрагивает, его глаза широко раскрываются от боли и шока. Он пытается что-то сказать, но вместо слов из его рта вырывается только тихий, хриплый звук.

Я наблюдаю, не в силах поверить, что это происходит на самом деле. Мои глаза широко раскрыты, я не в силах отвести взгляд от страшной картины. Незнакомец снова и снова вонзает нож в грудь моего отца, и с каждым ударом тело отца содрогается все слабее, пока он не падает на землю, заливаясь кровью.

Отец лежит на земле, его глаза безжизненно смотрят в небо, и я понимаю, что он уже мертв. Меня охватывает ледяной ужас, сковывающий все тело. Незнакомец медленно поворачивается ко мне, и я вижу его безумные глаза, в которых сверкает дикое сумасшествие. Этот взгляд пронзает меня насквозь, заставляя замереть на месте. Я жду, что он сейчас сделает со мной то же самое, что и с моим отцом, но незнакомец внезапно разворачивается и быстро уходит прочь.

Я остаюсь стоять, парализованный страхом и горем, глядя на бездыханное тело отца. Я не могу ни закричать, ни заплакать, ни сдвинуться с места. Мне хочется позвать на помощь, хочется подойти к нему, но я не могу. Я остаюсь один, застывший в ужасе, чувствуя в горле огромный ком, мешающий издать хоть звук, и потеряв человека, который должен был остаться рядом со мной, а не умирать от руки жуткого незнакомца.

Я резко просыпаюсь, покрытый холодным потом. Тяжело дышу, не понимая, где нахожусь. Внезапно чувствую прикосновение руки на своем плече. Инстинктивно и резко я отталкиваю ее, отодвигаясь назад. Сердце колотится как бешеное. Мне кажется, что на меня нападают, что сон продолжается в реальности, что незнакомец с жуткими глазами вернулся за мной.

В комнате резко зажигается свет от ночника, и я вижу склонившуюся надо мной Амиру. Она смотрит на меня широко раскрытыми испуганными глазами. Я медленно осознаю, где нахожусь, но в груди кипит смесь страха и гнева.

Во мне вспыхивает дикая, неудержимая злость. Мне хочется стереть эту девчонку с лица земли, задушить ее прямо сейчас, чтобы она больше никогда не смогла смотреть на меня этими ужасными зелено-голубыми глазами.

Моя рука уже тянется к ее горлу, готовая сжать его, но Амира резко отшатывается назад и выбегает из комнаты, громко захлопнув за собой дверь. У меня просто нет сил идти за ней. Все тело охватывает дрожь, я бессильно падаю на спину, пытаясь отдышаться.

Перед глазами снова и снова проносятся безумные глаза убийцы, пустые глаза отца, направленные в небо, и кровь. Так много крови, заливающей его рубашку. Я лежу, тяжело дыша, не в силах избавиться от ужасных образов, и понимая, что приведя ее в свой дом, я только усугубил собственное безумие.

***

Я просыпаюсь от странных, пугающих звуков, проникающих через открытое окно моей спальни. Сон мгновенно исчезает, уступая место беспокойству. Прислушившись внимательнее я понимаю, что это голос Джафара. Он словно задыхается, тяжело и прерывисто дышит, издавая болезненные стоны, от которых у меня невольно сжимается сердце от испуга.

На мгновение я застываю в нерешительности, но тревога за его состояние побеждает. Что, если ему плохо и нужна помощь? Я быстро вскакиваю с кровати, накидываю халат и тороплюсь в его комнату.

Открыв дверь, я вижу, что он спит и просто видит плохой сон. Джафар мечется во сне, его лицо искажено болью, по лбу стекают капли пота. Он явно страдает от ночного кошмара, от которого я мгновенно ощущаю к нему жалость. Мне становится нестерпимо видеть, как он мучается, поэтому я осторожно подхожу ближе и кладу руку ему на плечо, стараясь мягко разбудить.

– Джафар, проснись. Это всего лишь сон, – говорю я тихо, почти шепотом.

Он резко вздрагивает и отталкивает мою руку, мгновенно отодвигаясь назад. Я испуганно отшатываюсь, не ожидая такой резкой реакции. Он смотрит на меня диким, наполненным ненавистью взглядом, таким страшным и яростным, что меня охватывает паника. Мое сердце бешено колотится в груди, и я невольно отступаю назад, боясь, что он сейчас ударит меня.

Не дожидаясь его дальнейших действий, я быстро выбегаю из комнаты, захлопываю дверь своей спальни и запираю ее на ключ. Прижавшись спиной к двери, пытаюсь унять дыхание и успокоить бешено стучащее сердце. Мне страшно, что он придет за мной, но время идет, и за дверью царит лишь тишина. Он больше не беспокоит меня, и постепенно я успокаиваюсь настолько, что снова засыпаю.

Проснувшись поздним утром, я обнаруживаю себя одну в пустом доме. Джафара уже нет – он ушел на работу, где бы он ни работал. Тишина дома кажется почти осязаемой.

Я провожу день в одиночестве, разговаривая по телефону сначала с Анисой, затем с Миной. После нескольких долгих бесед решаю приготовить обед, съедаю его и пытаюсь отвлечься, смотря фильм, но вскоре понимаю, что отчаянно скучаю. Я привыкла к тому, что дома всегда кто-то есть – сестра или невестка, с кем можно поболтать и приятно провести время. Ненавижу одиночество и оно начинает сводить меня с ума.

Я даже звоню своей свекрови, надеясь, что она придет в гости. Мама Хафса вежливо объясняет, что сегодня они с тетей принимают гостей, но обещает зайти через пару дней. Положив трубку, я осознаю, что мои дни, судя по всему, будут протекать именно так – в полной изоляции, в этом огромном, пустом доме с мужем, который даже видеть меня не желает.

От этой мысли я начинаю задумываться: не будет ли слишком рано развестись уже через месяц? Может, стоит подождать хотя бы три, чтобы избежать слухов и сохранить репутацию? Но даже мысль о трех месяцах, проведенных в этом унылом доме, вызывает во мне отчаяние.

К вечеру, когда приходит Джафар, я настолько измучена одиночеством, что даже его появлению радуюсь. Он замечает меня, но даже не здоровается, молча проходит наверх, переодевается и затем спускается на кухню. Я иду следом, надеясь завязать хоть какой-то разговор, но он упорно меня игнорирует, открывая холодильник и доставая контейнеры с едой, приготовленной его матерью. Я смотрю на сковородку на плите, где еще осталась курица, которую я готовила сегодня.

Набравшись смелости, я говорю:

– Я приготовила свежий ужин. Не обязательно есть позавчерашнюю еду.

Он мельком смотрит на меня и быстро отводит взгляд, продолжая доставать еду из контейнеров.