Такова жизнь

Алексей Софийский, Людмила Софийская

Такова жизнь

Такова жизнь

Жизнь такова, какова она есть и больше никакова

(Слова мудреца)

Военные истории

Везунчик

Эту загадочную историю рассказал мой отец Софийский Николай Алексеевич, участвующий во взятии нашими войсками в начале апреля 1945 года города и крепости Кёнигсберг.

Шли ожесточённые уличные бои. Наши атакующие части закрепились с одной стороны улицы, а фашисты оборонялись на другой стороне. Улица полностью простреливались с обеих сторон. И с этой и той стороны не то что выйти, высунуться из укрытия было невозможно…

В это время, пробираясь дворами через развалины домов, появился посыльный с приказом из штаба. Он пожаловался, что вынужден был сделать огромный крюк и потерять много времени из-за невозможности пройти напрямую всего два квартала от штаба. Поинтересовался, не изменилась ли ситуация, и может ли он вернуться в штаб по улице. Ему объяснили обстановку. Так как в этот момент было затишье, то он засомневался в грозящей опасности и… выглянул из укрытия, а там – тишина. «Что вы голову морочите», – воскликнул смельчак. Как его не отговаривали, он решительно вышел из укрытия и спокойно пошёл вдоль улицы, размахивая портфелем. Все с ужасом смотрели на самоубийцу. Но… тишину не нарушил ни один выстрел. Видны были удивлённые лица фашистов, но почему-то – ни единого выстрела. Посыльный, целый и невредимый дошёл до конца улицы и скрылся за поворотом…

Прошло много лет, но отец и его боевые товарищи так и не смогли разгадать эту фронтовую загадку. Высказывались три версии происшествия. Первая – у немцев был обеденный перерыв, а для них: ordnung ist ordnung! (порядок – есть порядок!), и ничто не может его нарушить. Вторая – шок от поведения наглеца и любопытство: что же будет дальше? И, наконец, последняя и наиболее вероятная версия: ангел-хранитель спас своего подопечного везунчика.

Ветврач орденоносец

Много лет прошло, как ушёл из жизни мой отец 1900 г. р., участник Великой Отечественной войны, подполковник, потомственный ветеринарный врач Софийский Николай Алексеевич. Когда я был мальчишкой, юношей, редко расспрашивал его о военных годах, о боевых наградах. Меня больше интересовали свои юношеские проблемы.

В 1948 году, после ухода в отставку, отец работал ветврачом во многих районах края. Закончил свою карьеру главным ветврачом Геленджикского района. Но скучал без работы и устроился агентом Госстраха. Ему, с учётом его профессии, поручали страховать домашних животных. Приходилось изъездить, а нередко исходить весь район, но он никогда не роптал и не жаловался, несмотря на свои преклонные годы. В любую непогоду, зимой и летом одетый в армейскую форму без погон, колесил он в рейсовых автобусах по району. Его легко можно было узнать издалека по характерной походке вразвалочку и ноги «колесом» – от многих лет проведённых в седле. Так сложилась судьба, что на «гражданке», часто меняя место проживания из-за новых назначений, он жил отдельно от семьи.

Когда мне сообщили, что отец в новороссийском госпитале умер от нарушения мозгового кровообращения, я из Краснодара помчался в Новороссийск организовать похороны. В его пенсионном удостоверении была отметка, что он как участник ВОВ имеет право на воинские почести при захоронении. В военкомате меня заверили, что всё будет сделано, как положено и напомнили, что необходимо подготовить его боевые награды для традиционного их выноса на красных подушечках впереди траурной процессии. Вечером я поехал в Геленджик, где жил и работал отец. Ключа от квартиры в условленном месте не оказалось, и мне пришлось влазить через форточку. Оказалось, что его даже не в чем было похоронить, и пришлось покупать гражданскую одежду. В служебной комнате при ветлечебнице, где он жил, не было ничего представляющего хоть какую-то ценность. Я взял на память фотографии отца, его документы, карманные часы и офицерскую сумку, в которую вложил картонную коробку с его боевыми наградами. Среди наших семейных фотографий, его – фронтовых, оказались фотографии его отца и деда – моих деда и прадеда. На одном из фото был запечатлён его отец-ветврач в гробу среди скорбящих коллег, многочисленных горожан. На траурной ленте текст: «От благодарных сограждан города Симбирска».

На другой фотографии – его дед, стоящий у стула, на котором сидела жена. Как рассказывал отец, мой прадед был священник – протоиерей. И, как сейчас помню, мать предупреждала меня, чтобы я никому об этом не рассказывал. Когда я вступал в члены КПСС, то вспомнил о её словах и на вопрос о родственниках отвечал, что мой отец – потомственный ветврач.

Интересная деталь: матушка-попадья сидела на стуле, а левая рука согнута в локте, как бы подбоченясь. Я замечал, что и отец мой нередко принимал такую позу. А с годами я и за собой стал замечать такую привычку – гены, однако.

Отец был скромным и не рассказывал сослуживцам о своём военном прошлом. В день похорон коллеги отца по работе были немало удивлены, когда увидели на подушечках его награды. Он почти никогда их не одевал и даже колодочки не носил. А когда подъехали военные и дали троекратный винтовочный прощальный залп, на присутствующих это произвело большое впечатление.

Так уж сложилось, что к моим 75 годам, пришлось много раз менять местожительство, и я всегда бережно относился к дорогой для меня реликвии – офицерской сумке отца. Но за многие годы после похорон я, к сожалению, так и не заглянул в неё. Но 9 Мая 2016 года, придя с праздничной демонстрации, увидев «Бессмертный полк», что-то притянуло меня к заветной реликвии. Я стал вынимать и разглядывать боевые награды отца.

Только сейчас я осознал, каким надо было быть военным ветеринарным врачом, чтобы удостоиться таких наград как «Орден Красной звезды» – одного из первых боевых орденов, учреждённых для участников ВОВ; «Орден Красного знамени» – один из высших орденов СССР за особую храбрость, самоотверженность и мужество при непосредственной боевой деятельности; «Орден Отечественной войны 2 степени» – редкий среди орденов, первая награда, появившаяся в годы ВОВ; она из первых советских медалей «За боевые заслуги», как сказано в Википедии, вручалась «За умелые, инициативные и смелые действия в бою, способствовавшие успешному выполнению боевых задач воинской частью, подразделением». И было ещё множество других медалей боевых и юбилейных.

Я бережно, дрожащими руками перебирал награды. Мне не стыдно было скупых мужских слёз, невольно навернувшихся на глаза. «Где же я был раньше?» – упрекал я себя. Ведь я мог, должен был расспросить отца, за какие заслуги ему вручали государственные награды? Папка, прости меня, шептали мои губы, и слёзы капали на рубиновые звёзды, муаровые ленты, драгоценный металл бесценных наград…

Комсомольское собрание

Однажды в воинской части, где я служил, проходила творческая встреча с советским актёром, режиссёром и сценаристом, народным артистом СССР В. П. Басовым.

Он рассказал, ставшую ему известной, реальную историю времён Великой Отечественной войны. Перед этим он пояснил, что впервые решился нам еë рассказать, так как в другом, гражданском коллективе, его могли бы неправильно понять.

Речь шла о событии, которое произошло во время оккупации фашистами одного из наших городов. Местный начальник гестапо (тайной государственной полиции фашистской Германии) руководил карательными акциями по выявлению и казни безвинных жителей города, чьи родственники воевали против нацистов на фронтах ВОВ. Городским подпольным комитетом было принято решение о его ликвидации. Для подготовки операции необходимо было внедрить в место картирования гестаповца своего человека. Ему ставилась задача выяснить график работы и отдыха шефа гестапо, режим несения караульной службы по охране дома, по-возможности узнать время и маршруты планируемых им поездок, оттиски ключей от дверных замков дома. А также о любой, представляющей интерес для подпольщиков информации, ставшей известной во время домашних застольных бесед гестаповца со своими гостями.

Для успешного выполнения задания было принято решение подобрать женщину из числа подпольщиков. Ей необходимо было войти в доверие шефа гестапо, если потребуется, соблазнить его и быть готовой разделить с ним постель. Конечной целью была ликвидация боевой группой подпольщиков начальника гестапо. В крайнем случае, внедрённая подпольщица должна была его отравить.

Для выбора кандидатуры, способной справиться со смертельно опасным заданием, быть готовым к самопожертвованию, отдать жизнь за Родину, было решено провести комсомольское собрание.

Сначала было предложено поручить выполнение этого задания Ольге (здесь и далее имена условные), артистке местного драмтеатра. Но еë кандидатура была отклонена, т.к. в случае провала операции у неë оставались беспризорными трое детей.

Кандидатуру Натальи тоже отвели, т. к. она не была замужем и не имела сексуального опыта.

Предложили поручить задание трижды разведëнной хохотушке Маше. Еë кандидатура тоже не прошла, т. к. выступающие в прениях сомневались, что легкомысленная Маша сможет справиться с опасным поручением, требующим наблюдательности, сосредоточенности и крайне серьëзного отношения к заданию.

И только четвëртая предложенная кандидатура Екатерины была утверждена единогласно. Было подчёркнуто, что она была разведена, бездетна, являлась комсоргом комсомольской ячейки. Особо было обращено внимание на то, что Катя была преподавателем немецкого языка в средней школе и знание языка могло импонировать начальнику полиции.

Екатерина удачно справилась с заданием. Главный гестаповец был ликвидирован боевой группой подпольщиков.

Ложная тревога

Эту необычную историю мне рассказал попутчик в поезде дальнего следования, служивший в одном из причерноморских пограничных отрядов, сопровождая свой рассказ фотографиями из своего смартфона.

Однажды, жарким летним днëм, дежурному погранотряда поступила информация с поста наблюдения на море о том, что у линии горизонта, в шести километрах от берега наблюдается появление иностранного пассажирского судна. И далее сообщались подробности: судно –многопалубный пассажирский лайнер, на гюйс-штоке флаг Панамы, видно передвижение пассажиров по палубе, из трубы идëт дым.

По имеющейся у дежурного информации, появление этого лайнера у берегов РФ не было предусмотрено. По информации с поста технического наблюдения на запросы транспондера судно не реагировало, а на экране локатора … оно вообще не фиксировалось!

О происшествии срочно доложили в территориальное Погрануправление ФСБ РФ, откуда пришëл неожиданный ответ. По данным военно-космической разведки указанное судно находится в трëхстах километрах от места его «обнаружения» пограничниками. А виновником ложной тревоги оказался… мираж – Фата-моргана. Это редкое оптическое явление, возникающее от разницы температур и плотности нижних воздушных слоëв атмосферы, искажающих и преломляющих лучи света, создающее зеркальное, фантомное изображение реальных объектов, находящихся от наблюдателя на значительном расстоянии.

Когда 19 мая 20024 года пограничники засекли парящую над горизонтом трëхмачтовую гафельную шхуну с тремя косыми алыми парусами, они уже знали про Фата-моргану и тревогу не поднимали.

Правильный душман

Мой товарищ – Юра, рассказал эту историю, которая произошла с ним во время службы в составе ограниченного контингента Советских войск в Афганистане. Полк ПВО, в котором он служил, обеспечивал прикрытие воздушного пространства столицы Афганистана Кабула. Уходить за пределы части в одиночку запрещалось. Вместе с товарищами он не раз выходил в город с посещением достопримечательностей Кабула – базара, на котором было всё что угодно. Чаще всего они заглядывали в дукан – небольшая лавка, хозяином которой был гостеприимный Ахмед. Их привлекало не только обилие фруктов в его лавке, но и то радушие, с которым он всегда встречал шурави – советских воинов. Улыбаясь, он широким жестом с поклоном приглашал к себе желанных покупателей. Часто, к месту и не к месту, демонстрируя свои скудные знания русского языка: «товарищ», «спасибо», «мир, дружба». Его поведение так контрастировало с косыми злобными взглядами многих бородатых торговцев – потенциальных моджахедов, что Юра даже придумал слоган: «душман-душману рознь». А отсутствие традиционной для моджахедов бороды, делало Ахмеда, по понятию Юры, «правильным душманом», и отношения их стали чуть ли не дружескими.

Однажды на глазах Юры был сбит стингером американского производства «Чёрный тюльпан» – вертолёт, вывозящий на Родину в цинковых гробах «груз 200» – останки советских воинов, павших в Афгане. С горечью, болью и скорбью смотрел он на разваливающуюся «вертушку». Место, где находился «стрелок» в зелёном массиве, ориентировочно было вычислено. По тревоге было поднято подразделение ПВО, где служил Юра, и им была поставлена задача: «Зачистить зелёный массив».

Шли цепью, осторожно, дистанция – в поле зрения сосед слева и справа. И вдруг, он не поверил своим глазам, перед ним, в пяти шагах, как из-под земли появился…Ахмед. Вероятно, и тот не ожидал встречи с «товарищем». Изумлённо они смотрели друг на друга. Ахмед тоже узнал Юру, и лицо его исказила злобная гримаса ненависти, а глаза готовы были испепелить «неверного». Оказалось, что и запас русских слов у него был побогаче, чем он демонстрировал на рынке, выдавив из себя хриплым голосом: «ненавижу шурави и стал поднимать автомат. Но у Юры, готовому к встрече с засадой, автомат был на уровне груди Ахмеда, а палец уже был на спусковом крючке, поэтому ему оставалось только нажать на гашетку. Короткая очередь, и «правильный душман» замертво упал как подкошенный.

Как стало потом известно, такие «Ахмеды» днём вели себя как добропорядочные граждане, а ночью, вооружившись, устраивали засады, охотились на советских военнослужащих, при этом жестоко и безжалостно расправляясь с пленными.

Случившееся Юра запомнил на всю жизнь. После этой встречи у него появились первые пряди седых волос.

Против лома нет приёма

Эта необычная история произошла много лет назад, когда я служил в армии и отвечал за работу засекречивающей аппаратуры связи (ЗАС) в одной из воинских частей. Работа с ЗАС предполагает строжайший режим секретности, в том числе и безопасность самого помещения с ЗАС. Кроме прочных стен, зарешеченных окон и железной двери, обязательно должна быть сигнализация, выведенная к дежурному по части, а ключи от комнаты в опечатанном виде должны сдаваться и приниматься под роспись и т.д. и т.п., т.е. не то что мышь, комар не залетит незамеченным…

В один из понедельников, 13 числа, поздней ночью я внезапно проснулся от шума ураганного ветра; стихия бушевала за окном, мне стало как-то не по себе, до утра заснуть я уже не смог. Не выспавшийся, разбитый, в дурном настроении шёл я на службу. Как назло, дорогу перебежала чёрная кошка. Я несуеверный, но настроение стало ещё гаже, какое-то дурное предчувствие зародилось в глубине души. К тому же, мне показалось странным, когда дежурный по части, обычно формально относящийся к процедуре сдачи-приёма пенала с ключами от двери и проверки исправности сигнализации, в этот раз был уж очень пунктуален и проследил, чтобы я поставил в журнале точное время приёма ключей и расписался. Поднимаясь на второй этаж, я почувствовал странный запах кирпичной пыли, хотя все ступени лестницы и перила были тщательно вымыты, что тоже меня как-то необъяснимо насторожило. Но что меня окончательно добило, так это странное поведение начальника хозяйственной части. Мы с ним были в нормальных отношениях. А тут, увидев меня в коридоре, он резко свернул в сторону, чтобы не встретиться со мной. Чувство тревоги не покидало меня. У двери секретной комнаты я тщательнее обычного проверил на бирке целостность оттиска моей личной печати – всё нормально. И тут боковым зрением я обратил внимание на солдатское одеяло, висящее на стене. Подойдя ближе, я в недоумении отодвинул угол одеяла и … чуть не упал без сознания, я потерял дар речи, волосы зашевелились на голове, посреди стены… зиял дверной проём: заходи, кому не лень, выноси аппаратуру ЗАС, сейфы и хранилища с секретной документацией…

Как потом оказалось, начальник ХОЗО, желая сотрудникам спецсвязи сделать доброе дело, решил для их удобства оборудовать ещё одну дверь и поручил солдатикам прорубить дверной проём. «Ломать – не строить», и исполнительные воины ломами и кирками за ночь выполнили приказ.

Конечно, вызывали виноватого «на ковёр» к командиру части, служебное расследование, комиссия из Центра, сделаны оргвыводы, разосланы циркулярные письма во все подчинённые части о недопустимости проведения каких-либо строительных работ на режимных объектах без согласования с заинтересованными лицами. Но всё равно, человеческий фактор непредсказуем. И случившееся – лишнее подтверждение народной мудрости: «Против лома нет приёма»!

Случай на погранзаставе

Мой друг Евгений Михайлов рассказал про необычный случай, который произошёл в конце шестидесятых годов прошлого века на одной из погранзастав в посёлке Остромысовском Сахалинской области. Он служил тогда в особом отделе КГБ, и в его оперативном обслуживании находилась указанная погранзастава. Однажды ему поступила срочная очень важная информация от вновь прибывшего с материка молодого начальника заставы. Сообщалось, что примерно в пятистах метрах от берега регулярно появляется подводная лодка противника и часами ведёт наблюдение с помощью перископа за расположенной на берегу воинской частью. На это ЧП необходимо было срочно реагировать: объявлять тревогу, поднимать морскую противолодочную авиацию берегового базирования, задействовать корабли противолодочной обороны, и конечно же, сообщать в Москву. А если это ложная тревога?… Евгений знал, что тогда придётся отвечать и ему. Решил перепроверить. Каково же было его удивление, когда он опознал знакомый ему «перископ». Вскоре выяснилось, что наблюдение вела… любопытная нерпа, которых в этих местах было большое количество. Они были по природе очень любознательны, и новички на заставе, никогда ранее не видевшие живую нерпу, часто принимали её мордочку за перископ подводной лодки.

Фронтовая история

Эту необычную фронтовую историю рассказал мой отец – ветеран ВОВ.

Однажды, в марте 1945 года, разведотделом штаба Третьего Белорусского фронта, диверсионно-разведывательной группе (ДРГ) в составе 9 человек была поставлена очень ответственная задача. Необходимо было проникнуть в тыл противника, и подорвать полотно железной дороги Берлин-Кёнигсберг. Были поставлены жёсткие сроки исполнения приказа, т.к. необходимо было в определённый день и час пустить под откос вражеский состав с танками. От выполнения этого задания зависели сроки планируемой советским командованием Кёнигсбергской наступательной операции. Одним из условий для ДРГ был режим радиомолчания – запрет работы рации на передачу до выполнения задания, чтобы предотвратить возможность вражеской радиоразведки определить местонахождение разведгруппы. А также запрещалось вступать в боестолкновение с противником.

ДРГ выдвинулась в путь. Ещё находясь на нейтральной полосе, ДРГ лоб в лоб столкнулась, судя по экипировке, с аналогичной разведгруппой фашистов, двигающейся в сторону нашей линии фронта. Обе группы залегли. Старший нашего отряда должен был принять непростое решение. Понимая невозможность нарушения обязательных для разведгруппы запретов, он думал в дефиците времени, какой найти выход. И придумал: одной рукой он жестом показал противолежащим, что они могут продолжить движение в направлении наших войск, а другой рукой показал своё продвижение в противоположную сторону. После небольшой паузы визави кивнул головой в знак согласия, и противники разошлись каждый в свою сторону.

Через несколько минут старший группы приказал одному из разведчиков возвращаться в расположение наших войск, и доложить в штаб разведотдела о ЧП. Как потом оказалось, это позволило задержать вражескую разведгруппу и нейтрализовать её.

Наши разведчики успешно выполнили задание, что позволило советскому командованию в начале апреля 1945 года провести Кёнигсбергскую операцию, в результате которой, в считавшийся неприступным город-крепость Кёнигсберг, вошли войска Красной армии.

Шантажистка

Эта удивительная история произошла в одном из территориальных органов ФСБ РФ.

Однажды в адрес начальника местного Управления ФСБ РФ поступило странное письмо. Анонимный автор требовал перенести проведение запланированного в городе футбольного матча известных команд на другую дату! Можно было бы отмахнуться от бредовых требований анонима, но… автор пригрозил: в случае отказа он выложит в Интернет выдержки из секретного приказа ФСБ. И действительно, приведённые в тексте письма выдержки, были реальным текстом реального приказа. Пришлось пойти навстречу наглецу – матч перенесли.

Всё говорило о том, что в Управлении появился «крот»-психопат». Это – ЧП! Но классические кроты так себя не ведут. Это мог быть даже никакой не крот, а психически неуравновешенный сотрудник Управления. Но под это определение никто из личного состава не подпадал.

А между тем аноним выставлял всё новые и новые требования: перенести концерт по телевизору, запретить показ фильма, изменить телепрограмму. И при этом – новые выдержки из других секретных приказов ФСБ. Приходилось выполнять прихоти автора-анонима.

В связи с тем, что письмо было распечатано на принтере, сделать графологическую экспертизу не представлялось возможным. Лиц, ознакомившихся с указанными приказами, было более 100 человек и никаких зацепок.

Для того, чтобы определить хотя бы пол анонима, провели гендерно-лингвистическую экспертизу. Она однозначно дала ответ: автор – женщина. Это гораздо сузило круг проверяемых. Теперь предстояло выяснить, кто из более двух десятков сотрудниц Управления автор анонимок. И опять никаких зацепок.

Оказалось, сложнейший лабораторный анализ на молекулярном уровне позволил выявить потожировые следы и на их основе – ориентировочный возраст проверяемой. Теперь оставалось идентифицировать следы с образцами у проверяемых лиц.

Под благовидным предлогом всем сотрудницам управления предложили заполнить анкету. По потожировым следам на бумаге анкеты удалось идентифицировать конкретное лицо.

Негласная установка на рабочем месте и в квартире подозреваемой камер видеонаблюдения позволила зафиксировать факт составления ею, распечатки и рассылки анонимок. Под тяжестью неопровержимых улик она призналась в своём авторстве и всё рассказала.

Причиной противоестественного поведения сотрудницы Управления ФСБ послужила банальная женская обида на руководство Управления: на Новый год ей, в числе немногих не вручили подарок; на 8 марта – обделили грамотой; в юбилейную годовщину органов ВЧК-КГБ-ФСБ – ей не хватило юбилейной медали и т.д. и т. п. Считая себя незаслуженно обделённой вниманием руководства, она решила отомстить и потрепать нервы обидчикам.

У руководства Управления прежде всего возникло предположение о нарушении психического здоровья неадекватной сотрудницы. Но экспертиза оказалась отрицательной.

Выяснилось, что работая в «приказной избе» – кодификации Управления, и таким образом имея свободный доступ ко всем приказам и руководящим документам Центра, она использовала выдержки из них в своих анонимных письмах. Своему ближайшему окружению она заявляла, что обладает паранормальными способностями и в доказательство – держала пари, что сможет перенести дату футбольного матча или концерт известного исполнителя, внести изменения в телепрограмму и т.д. И, естественно, всегда выигрывала пари, пока не доигралась…

Шантажистка была направлена на судебно-психиатрическую экспертизу, которая не выявила отклонений в её психическом здоровье. Она была уволена из органов ФСБ с «волчьим билетом», т. е. с записью в трудовой книжке о неблагонадежности сотрудника и нарушении им трудового законодательства.

Сукины дети

Эту необычную историю мне рассказала подруга Светлана, долгие годы живущая в Приморье.

Они с братом Вячеславом родились во Владивостоке во время войны. Времена были тяжёлые, из-за скудного питания, переживаний за мужа-фронтовика и бытовых проблем у их матери пропало грудное молоко. Детские ясли и молочные кухни не работали, заменителей грудного молока тогда ещё не было, коровы или козы у них тоже не было. Матери пришлось воспользоваться народными способами кормления грудничков…

В тот момент их домашняя любимица сука Ляля породы хаски ощенилась. Кто-то из соседей и подсказал родительнице, что это очень умная, дружелюбная порода собак и Светлану с братиком можно ей подсунуть вместе с её щенками. Что мама и сделала. Ляля «сосунков» приняла и даже вылизывала. Ребят потом так и называли «сукины дети».