Чертоги солнца

– Позволь, я сяду, уйду до рассвета.

Я кивнула, чтобы он проходил в зал. Ден плюхнулся на диван, который ответил ему на это прежним визгливым скрипом, я встала напротив, скрестив руки на груди.

– В общем, для тебя настал исторический день! Дело обстоит так, – воодушевлённо начал он, поглаживая нос. – Я помимо прочего, занимаюсь краеведением, изучаю историю города, семейные древа различных старинных родов, изучаю документы, посещаю архивы, воссоздаю потихоньку историю родного края, в общем, долго и очень скучно.

– И попутно старинные картины к рукам прибираешь, помню.

– Мне их так и не отдали, кстати, но не суть. Я договариваюсь с директорами, они пускают меня в хранилища к редким и ценным документам.

– Ну договариваться ты точно умеешь.

– Ну-ну! Не перебивай меня, ты мешаешь мне сосредоточиться! В общем, в этом городе, в старинной части, сохранились постройки девятнадцатого века, и в этих старинных, в основном дворянских и купеческих, домах сейчас расположены музеи. Когда я занимался в одном из них, то нашёл парочку любопытных вещей. Собственно, с этого и начались мои поиски тебя. Мне даже пришлось устроиться туда на работу, и удостоверение осталось. Одна из тех вещей тебя очень заинтересует.

– Любопытство меня уже съело, – уныло протянула я.

– Хах! А вот и посмотрим, какая ты будешь, когда я скажу тебе, что-о – барабанная дробь и фанфары – это-о фотография!

– Чего?

– Того!

– Ф-фотография? Какая?

– Твоя! Сохранилась фотография, представляешь? По ней я тебя и узнал! Ты там выглядишь младше, чем сейчас, конечно, но портретное сходство очевидно. И… тебе плохо? Присядь! Может, принести тебе воды?.. Принести чего-нибудь?

Я пустыми глазами уставилась на Дениса. Потом схватила его за плечи, не рассчитала и сжала слишком сильно, там что-то хрустнуло. Я резко разжала руки, какой-то комок распирал горло.

– Какого чёрта? Что ты сейчас сказал?

– Да! – Он закивал, обхватив себя. – Я видел тебя на старинном фото. Кажется, у меня защемило лопатку.

– Ты уверен, что это была я?

– Да. Ну ты там вся такая накрахмаленная, но это точно ты.

– Может, это не я, а похожа просто!

– Нет, это ты. Я же не дурак. Я всё изучил. Фамильные древа, помнишь?

– Подпись какая-то есть?

– Конечно, есть! Наши именитые дворяне Ольховские.

– Сегодня! – Я крикнула неземным голосом, стакан на подоконнике треснул, а Ден с воем зажал уши.

Я, должно быть, протёрла пол, шагая взад и вперёд по комнате. Денис сказал, что в музей просто так не проникнуть. Там охрана и сигнализация. Он со мной не пойдёт, не хочет, видите ли, портить репутацию, поэтому только покажет мне, где находится этот дом. Мы договорились встретиться в полночь.

У меня мысли путались, и я не могла даже сидеть: это было просто немыслимо! Мне необходимо увидеть это фото своими глазами! Как в этом городе могла оказаться моя фотография? Может, Ден что-то перепутал? А если нет? Тогда что я делала здесь больше полутора века назад? Жила как обычный человек? Я не понимаю. Я ничего не понимаю…

Вечером, как назло, начался дождь. Меня это, конечно, не остановило. Мы с Денисом доехали на такси до нужной улицы старинной застройки, мимо проносились деревянные дома с резными наличниками, с вывесками на старый манер, дома середины девятнадцатого и начала двадцатого века в стиле модерн. Вышли. Он поёжился от вечерней прохлады и жестом показал мне на здание на другой стороне улицы, недалеко от нас. Я подошла к серому двухэтажному каменному музею. На стене висела мраморная табличка: «Дом дворян Ольховских. Построен в 1820 году». На табличке рядом было написано «Музей дворянства». Я посмотрела на Дена, стоявшего на другой стороне дороги. Он поднял большой палец вверх и улыбнулся во весь рот. Дождь усилился, мои волосы вымокли и висели сосульками, с одежды текла вода.

– Давай, вперёд! Не бойся. Ты же этого хотела, – донёсся до меня его шёпот.

Я подошла к холодной мокрой стене. Камера была всего одна и направлена на центральный вход. Окна зарешёчены. Приложив обе ладони ко лбу, посмотрела на крышу. Если пробраться через чердак, возможно, сигнализация не сработает. Я слегка подпрыгнула, подобрав ноги, и упёрлась стопами в стену, приложила раскрытые ладони и начала карабкаться по отвесной стене. Сзади послышался восторженный вздох. Пролезла два этажа, вытащила маленькое окно под самой крышей, стараясь не разбить стекло, обернулась на Дена, его уже не было, я скользнула в оконный проём и оказалась внутри дома. Запахло старой мебелью и тлеющей от времени тканью. Было темно и пыльно. Пригляделась, кругом стояли какие-то коробки, поломанные стулья, разные вещички, от ветхости их, видимо, нельзя было выставлять на экспозиции. Пока ничего интересного. Дождь стучал по железной крыше. Вернув окно на место, я решила спуститься вниз. Открыла лаз в полу, спрыгнула на второй этаж и поняла, что оказалась в коридоре. Полы были покрыты красными музейными коврами. В дверных проёмах висели оградительные ленты. Слышала про такие музеи сотни раз. Ден сказал, что фотография на первом этаже, поэтому я, не задерживаясь, пошла по скрипучей лестнице вниз.

Огляделась: коридор, слева несколько комнат, справа просторный зал, высокий потолок с лепниной, большие окна. Вдоль стен старинная мебель: столы, всякие кресла, сервант, экспозиционные шкафы. Я прошла в комнату, соединяющуюся с этой, здесь была голландская печь, облицованная узорной плиткой, на стенах в рамках висели фотографии. Много фотографий. Под ними на широких тумбах за стеклом лежали старые документы и газеты. Подошла поближе. На вылинявших страницах мелькали заголовки о событиях и людях. Почему-то было страшно встретиться со своим лицом здесь, я нерешительно пробегала глазами снимки. Которое из них то самое фото? С коричневых снимков в пыльных рамах на меня смотрели люди девятнадцатого века. Мои современники. Пройдясь вдоль по комнате, на середине стены увидела семейную фотографию. Внутри у меня всё замерло. Там было четыре человека: мужчина, женщина и две девочки, одной из которых была я. Я зажала рот руками. Сомнений не было, моё лицо. Люди с фотографии смотрели на меня выцветшими от времени глазами. Я почти ребёнок. Это я, но совсем другая я. Живая. Круглолицая, волосы убраны. Воротничок, воланы. Я не помню такие платья… Кто эти люди? Тут я вздрогнула. Конечно, родители. Отец, бородатый и серьёзный, смотрит строго. А у матери добрые и печальные глаза, и рядом со мной, видимо, младшая сестра, очень похожая на меня. Это невозможно! Ничего не помню! Я опустила глаза и увидела табличку: «Дворяне Ольховские. Александр Дмитриевич, Мария Владимировна, Анастасия Александровна, Анна Александровна. 1860 год». Анастасия Александровна Ольховская… это я.

Я отбежала к окну. По стёклам струились капли ночного дождя, тусклый свет луны серебрился по земле. Села посреди комнаты на пол. Подождите-ка! Но табличка на этом доме гласила: «Дом дворян Ольховских». Провинциальная девочка из дворянской семьи? А как же Франция? Как тогда я попала во Францию, и зачем было обращать меня? Если бы я была какой-то неординарной личностью, обладала необычными способностями, то пригодилась бы им. Но зачем им понадобилась я? Я? Вот эта пухлощёкая девчонка в этом крахмальном фартучке? Не понимаю! Я подошла к стене и неотрывно смотрела на фото, бессмысленно ища ответ.

Мам, пап, я дома?

И вдруг до моего слуха донёсся шум приближающейся машины. Сигнализация сработала? Бросилась вверх, на второй этаж. Скользнула к лестнице, потом на чердак, с чердака на крышу. Обвела сверху взглядом тротуар. Оттолкнувшись ногами от края крыши, прыгнула, долетев до соседнего дома, пробежала по крышам невесомо до дороги, спрыгнула на землю. Дождь хлестал по асфальту. Недалеко была река. Подбежав к берегу, с разбегу влетела в воду. Она была тёмная и мутная. Нырнула, оттолкнулась несколько раз, прижала колени к груди и камнем пошла на дно. Рыбы бросились прочь, на поверхности ветер поднимался и трепал камыш, по воде барабанил дождь. Сквозь толщу воды виднелся свет луны. Хотелось спрятаться там, где никто меня не увидит, не потревожит, не тронет и не подойдёт. Я опустилась на самое дно, меня скрывали метры мутной воды. Хотелось кричать от этого ужасного чувства безысходности, невозможности ничего изменить и даже понять! Как будто кто-то взял мою жизнь, раскромсал, вывернул, пожевал и выплюнул обратно мне в лицо. И я со слезами собирала её с пола по кусочкам, проклиная того, кто сделал это со мной. С чего он взял, что может распоряжаться моей жизнью и разбивать вдребезги? Венселас де Лакорт, я ненавижу тебя!

Я вернулась в свой маленький дом, когда шёл второй час ночи. На крыльце сидел озябший Денис. Увидев меня, он вскочил и бросился ко мне.

– Привет! Что с тобой?

Я молча посмотрела на него.

– Что за грязь? И почему ты так странно пахнешь?

– Я купалась в реке, – коротко ответила я, доставая ключи.

– Тебе надо в душ, – заметил Ден. – Кстати, электричество отключили из-за штормового предупреждения. У тебя есть водонагреватель?

Я вошла в дом, Ден – следом. Взяла в шкафу чистую одежду и пошла в душ в саду. Там была оборудована старая покосившаяся кабинка из щитков разного размера, кран шумел и дрожал, выплёвывая воду. Посмотрела на дощатый подгнивший пол душевой, по нему с моих ног стекали струйки тоналки вместе с мутной грязью. Вытерлась, надела сухую одежду: тёмные джинсы и бордовый свитер. Зашла в дом, электричества действительно не было. Ден включил фонарик на телефоне, когда я вошла, он посветил мне и опешил. Его глаза округлились, но он не сказал ни слова. Я заглянула в небольшое зеркало у входа. Для меня вид был вполне привычный: тусклая кожа, на шее и под глазами чёрные змейки вен, кости просвечивали на скулах и ключицах. Что тут такого, я же вампир, а не Барби.

Я посмотрела на него и поняла, что ему жутко в полной темноте со мной такой.

– Всё плохо? – Я видела страх на его лице, который он скрывал натянутой улыбкой.

– Ты это о чём?

– О себе, конечно.

– Ну, вид у тебя…нездоровый. Это от холодной воды или… всегда так?

– Всегда. Ты бывал на похоронах?

– Бывал, конечно. Что-то общее есть…

– Прости. Если подождёшь немного, я всё замажу, будет в лучшем виде.

– Может, лучше свет включим? Есть какой-то генератор?

У хозяйки дома на чердаке лежали свечи. Я боюсь огня. Врождённый безумный страх просыпается всякий раз, когда я его вижу. Конечно, одной свечи я не испугаюсь, но всё же в этом мало приятного. Я достала с чердака высокие свечи, перевязанные резинкой, и отдала Дену большую, сама села на диван. Я внимательно наблюдала, как он медленно чиркал спичкой о коробок, как крошечный огонёк появился в его руках, как он поднёс его к фитилю. По залу разбегались от света пугливые тени и забивались по углам. Ден поставил свечу в стакан, а затем на стол и сел рядом.

– Почему ты так на неё смотришь? – напряжённо спросил он.

Меня завораживал этот оранжево-красный танцующий свет. Непривычное тепло уже разнеслось по комнате, и моя кожа чувствовала его каждой клеточкой. Откуда берётся огонь? Похож на маленький кусочек солнца. Его жар такой обволакивающий, манящий, мне нужно его тепло. Я хочу согреться, прогреть вечный холод в моей груди. Я хочу окунуться в это солнце и пить его огромными глотками.

– Эй-эй-эй! Ты что делаешь? – Огонь внезапно исчез. – С ума сошла?

Я ошарашенно уставилась на Дена.

– Убери руки! – Он облизывал свои обожжённые пальцы.

– Извини. Бывает.

Ден покосился на меня и ещё раз зажёг свечу, после того как я отсела дальше.

– Ты как?

– Нормально. – Я пожала плечами, косясь на огонь.

– Узнала себя?

Я молча кивнула, он довольно улыбнулся.

– Барышня Ольховская. Анастасия Александровна! Там есть разные документы о вас, можете устраивать себе экскурсии хоть каждый день.

– Да, но почему я заинтересовала тебя?

– Потому что ты тайна семьи. Пропажа. Я немного потянул за одну ниточку, другую, а там пошло и поехало. Ты заставила меня пережить много открытий, а потом знаешь «Findface», и поехало… Хотя это просто очень большая удача или судьба, называй, как хочешь.

Я молча смотрела на него.

– Ну что же! Позвольте вам кое-что напомнить, – произнёс он, хлопнув себя по коленям, я вздрогнула, заворожённая огнём.

– Что?

– Я выполнил своё обещание. Помог тебе узнать, кем ты была раньше.

– Да.

– Так уплатите мне за выполненную работу. Как-никак, а работал я над ней долго.

– Чего ты хочешь?

– Немного. Немного твоей крови.

Я опешила:

– Крови?

Свеча потрескивала, Ден замялся:

– Ну, мы же договаривались…

– Да, я знаю. Но ты, наверное, не понимаешь, моя кровь очень опасна. Зачем она тебе?

– Всё я понимаю, я же исследователь, забыла? Ты получила ответ на загадку всей своей долгой жизни, дай же мне ответить на свою, – занервничал Ден.

Он стал напряжённо покачивать ногой. Воздух в комнате колыхнулся, и меня обдало жаром. В голове помутнело. Я глубоко вдохнула распространяющееся тепло. Ден смотрел в пол, его лицо было недовольным. Он не чувствовал, что в комнате стало теплее, он человек, а у меня от огня стало ломить кости, тело разморило, и оно вновь требовало ещё тепла. Ден вскинул голову и решительно подвинулся ко мне, воздух вновь завибрировал.

– Ну вот, так и помогай вам, – прошептал Ден, глядя на меня. – Я честно выполнил свою часть, а ты? Вы, вампиры, все такие?

В его глазах плясали огоньки – отсветы свечи.

– Ладно, ладно, – пролепетала я, – я не такая, обещания надо выполнять. Осторожнее с ней, это яд.

Я прогрызла свою кожу на запястье.

– Хорошо, – прошептал Ден, подставляя мне стеклянную бутылку.

Из моей вены потекла чёрная кровь. Блестя в свете свечи, она капала в бутылку, постепенно наполняя её. Густые капли одна за другой отрывались от моей руки. Когда Ден получил свои миллилитры, завернул крышку, наскоро пожал мою руку, которая тут же зажила, задул свечу, положил спички к себе в карман, видимо, чтобы я не подожгла себя, попрощался и выбежал из моего дома.

Я вдыхала таявшее тепло, потом встала, заперлась и вновь вернулась в комнату. Легла на диван и закрыла глаза. В голове был туман. Наступал день, а следующей ночью я решила опять сходить в тот дом. Вскоре поднялось солнце, и вместе с ним я ощутила странную тревогу. Я скривилась и дёрнула плечами. Достала из шкафа вязаную шаль и завернулась в неё. Голова кружилась, меня охватила слабость. Я легла на диван и уткнулась носом в подушку. Что со мной? Щёлкнула пультом – заиграл музыкальный канал. Прибавив звук, я лежала, не дыша. Так прошёл день, наступило моё время.

Распахнув дверь, я вдохнула сладкий запах сумерек и бросилась во тьму. Я почти летела по улице так быстро, что меня невозможно было уловить взглядом. Остановилась только у моего бывшего дома. Я залезла на уже знакомый мне чердак, спустилась на первый этаж. Вновь отыскала свою фотографию и простояла долго, разглядывая её, стараясь запомнить лица моих родителей и сестры. Потом мне вспомнилось, что на втором этаже были комнаты, и одна из них, возможно, была моей. Я поднялась наверх. Осторожно сняв оградительную красную ленту из дверного проёма, я вошла в первую комнату. Паркет подо мной скрипел. Осторожно посмотрела вокруг. Кровать, стол, пианино, запах пыли, зеркало, в которое мне не очень захотелось заглядывать. Похоже на комнату покойника, родственники которого из жалости не выкинули его вещи и оставили всё стоять так, как было при его жизни. Бесполезно стоять, пылиться и тлеть в бесконечном сне. А мебель будто ещё ждёт, что он оживит её своим появлением, вернёт ей смысл существования. Странная экспозиция, комната как комната, на что тут смотреть? Я выглянула в окно. Удивительно, но машины не было слышно, в прошлый раз она быстро приехала. Что-то с сигнализацией? Села на подоконник, и вдруг снова мерзкое ощущение, как и сегодня утром, пробежало по моему телу. Но на этот раз прибавился почти животный страх. И в ту же секунду я распознала это чувство! Темнота в углу начала сгущаться и скоро приобрела очертания мужской фигуры с длинными чёрными волосами. Моё тело словно льдом сковало.

– Венселас, – обронила я, и мои слова покатились по полу и поглотились мраком.

На меня смотрели два чёрных глаза, и темнота ответила:

– Здравствуй.

4

Я всем телом вжалась в прохладную стену комнаты, меря глазами расстояние до окна. Успею выскочить наружу? Я старалась не поднимать взгляд и не смотреть в тот страшный чёрный угол. Стояла неподвижно, но ничего не происходило. Глубокий вдох, и я подняла глаза. Темнота оторвалась от угла и беззвучно поплыла ко мне. В тусклом свете переливались густо-синие складки рубашки. Каменная рука коснулась моего плеча. Я вздрогнула.

– Тсс, – прошептал он.

Я закрыла глаза, чтобы не смотреть на него.

– Наконец-то я нашёл тебя.

Внутри меня словно началась буря, я раздувала ноздри, но молчала.

– Я не думал, что ты когда-нибудь вернёшься сюда.

– Уйди от меня!

– Настя, – произнёс он, и внутри всё откликнулось болью. Моё имя. Он знал, что я знаю.

– Я не Настя! – Мой голос грянул сквозь темноту. Ладони скользнули к лицу.

Дьявол отшатнулся назад.

– Я уже давно не Настя и даже не помню, каково это – быть ей! Меня зовут Сэм!

Мои слова отразились от стен, и наступила оглушительная тишина. Я чувствовала прилив гнева и свою беспомощность.

– Я не сделаю тебе ничего плохого, – наконец произнёс он тихо. – Ты натворила таких дел, что без меня тебе не справиться.

– Я дел натворила?

Как бы сбежать? Он намного быстрее меня.

– Ты и твой знакомый.

– Откуда ты его знаешь?

– Он не такой, как ты думаешь, – ответил он, игнорируя мой вопрос.

Я смотрела в пол в ожидании дальнейших разъяснений, но всё-таки пришлось поднять взгляд. Он улыбнулся и начал ходить взад-вперёд по комнате. Я же осталась стоять у стены.

– К сожалению, я опоздал. И всего на какие-то сутки. Обмануть тебя оказалось слишком просто, ну ещё бы. И где он сейчас с твоей кровью? Кто знает! А ты теперь будешь отвечать за него всю свою вечную жизнь.

Я ошарашенно посмотрела на Венселаса. Мой создатель настолько стар, что сошёл с ума? Это объясняет его одержимость преследованиями.

– Пойми, – тихо произнёс Венселас, – всё это от того, что ты живёшь в своём мире, отшельницей, ничего не знаешь, а вокруг законы, правила, которые нужно соблюдать. Ты даже защитить себя не можешь, ты слаба, потому что не пьёшь человеческую кровь.

Он и про кровь знает. Ему действительно нечем было заняться все эти годы.

– Я оберегал тебя как мог, – он нахмурил брови, – за тобой приглядывали по моей просьбе.

– Что? – вырвалось у меня.

– Да! Мир не так уж и безразличен к твоей персоне, как тебе кажется! И он опасен и жесток. Этот Денис нашёл тебя самостоятельно и заполучил, что хотел. Сейчас он чёрт знает где с твоей кровью, – его голос звучал слишком громко. – А ты? Пойми, ты подвергла себя большой опасности! Ради чего? Ради этих воспоминаний о своём доме? Я бы мог дать тебе их. Без риска, страха, сомнительных знакомств. Мог бы дать гораздо больше!

– Зачем ему моя кровь?

– А что он тебе наврал?

– Для каких-то исследований.

– Да. Над своей жизнью.

– Что? Не может быть!

– Очень даже может.

– Но… кто захочет умереть добровольно?

– Умереть один раз, чтобы жить вечно.

– Его надо остановить!

Ден прикинулся дурачком? А дурочкой оказалась я. Понятия не имела, для чего ему моя кровь, мои мозги превратились в кисель, ещё эта свеча… Мне было так стыдно и страшно за него.

Венселас подлетел ко мне и тряхнул за плечи.

– Почему, ну почему ты так ведёшь себя со мной? Почему ты не слушаешь меня, почему избегаешь? Ты же очень уязвима. Почему ты всё усложняешь? Почему бы тебе не жить, как все?

Я смотрела снизу вверх в его чёрные глаза. Больше всего на свете я сейчас хотела, чтобы он исчез. Но он замер в ожидании моего ответа.

– Потому, что я не хочу уподобляться вам. – Мой голос прозвучал холодно. – Я не заставляю вас жить, как я, но и вы не заставляйте меня жить, как вы.

Я толкнула его в грудь изо всех сил, и из-под его плаща мне под ноги посыпались цветы. Букет был ядовито-жёлтым. Я отвернулась.

Венселаса будто кнутом ударили. Он отошёл в сторону. Пару минут он молчал, а я ждала, что он уйдёт.

– Это были твои любимые цветы, – тихо произнёс он из темноты.

Я ничего не ответила.

– Прости меня, – вдруг сказал он и закрыл ладонью лицо. – Я очень виноват перед тобой. Если тебе нужны твои воспоминания, я могу дать их тебе. Ты не стала пить мою кровь после обращения, но она могла дать тебе силы, равные моим или немногим меньшие… А я живу уже довольно давно. С моей кровью к тебе бы вернулась и твоя память. Не нужно было бы впутываться в эти авантюры.

– Я не хочу пить твою кровь, – категорично заявила я. – Лучше иди и спаси его! Зачем ты здесь? Откуда ты его знаешь?

Венселас покачал головой. Он смотрел на цветы, яркими пятнами прорывающиеся сквозь тьму в комнате. Собрав их с пола и положив на подоконник, он посмотрел на меня:

– Я уже поручил, чтобы его поймали. Мы приглядывали за ним. Как ты думаешь, почему он обнаружил тебя? Узнал, что мы существуем? Не так уж просто обнаружить реально существующего вампира, а тем более поймать его за руку! Для этого нужно обладать определёнными знаниями, фактами. У него они были, Денис – потомок твоей сестры, а Анна знала правду о тебе. С годами эта правда превратилась в семейную легенду о сбежавшей невесте. Он сначала интересовался своей дворянской родословной, потом копнул глубже и увидел, что сказка о тебе не такая уж и выдуманная. Он искал тебя очень долго и упорно. Он разыскал все захоронения, а у тебя не было могилы… Годами сидел в архивах, раскапывал, куда бы могла уехать молодая барышня Анастасия Ольховская, получил какой-то грант, на деньги которого исколесил всю Францию, где ты последний раз называлась своим именем, в поисках твоих следов. Обшарил весь интернет, посылал запросы, но Анастасии Ольховской, конечно, не смог найти! Своё имя ты давно забыла. Какая потрясающая интуиция на тайны, да? Но у него было главное – фотография. И по этой фотографии он находил твои фото через распознаватель лиц в соцсетях среди других людей – на рок-концертах, в каких-то барах, где-то ещё, где-то ты попадала в объектив и всё в разных странах. Он, наверное, был крайне удивлён… Ведь ты уже давным-давно умерла. Похожая родственница? Настолько похожая? Двойник? Потом ему не трудно было сложить два плюс два: ты всегда появляешься по ночам, бледная, нелюдимая, всегда в стороне, всегда одна, столько лет скитаешься, словно бездомная, и не стареешь. Потом научился искать твоё лицо на съёмках с уличных камер. Он следил за тобой, мы об этом знали, но не считали, что он представляет опасность. Только я не всё предугадал, не успел. Как ты решила приехать сюда?

Моё сознание не хотело, не могло переварить столько всего сразу. Праправнук той девочки с фотографии… Следил за мной много лет… А теперь он хочет умереть? После всех моих слов о ненависти к себе?

– Письмо пришло… спам.

– Он раздобыл твой имейл?

Раздобыл, или сюда меня привела судьба?

Венселас заметил мою растерянность, подошёл ближе и произнёс:

– Ты ещё дитя…

– Не разговаривай так со мной! Полтора века я жила спокойно! Я не хотела всего этого! Я не могла подумать, что человек может пойти на это добровольно!

Венселас грустно усмехнулся:

– Вообще-то, ты тоже пошла на это по своей воле.

Я опешила.

– Да, – он кивнул, – а ты как думала? Я накинулся на тебя, всё сделал сам, против твоего желания? Ты этого не помнишь, но я могу помочь тебе всё вспомнить.

Меня как будто ударили. Сама захотела стать вампиром?! Этого быть не может…

– Как? – выдавила я.

– Я тебя не обманываю. Но твоё обращение было не завершено, тебе была нужна моя кровь, а ты сбежала. Ты выжила, потому что сильная… и упрямая. Я до сих пор удивляюсь, как тебе удалось сохранить рассудок и выдержать такую боль. Если б я мог помочь, всё было бы проще, а твои воспоминания постепенно вернулись бы. Но это не поздно сделать и сейчас.

Он протянул мне руку, засучив манжету шёлковой рубашки. Это просто уловка, чтобы заставить меня пить кровь?

– Чего ты боишься? Второй раз вампиром ты уже не станешь, – улыбнулся он.

Я уткнулась лбом в стену. Я ничего не хочу. Ничего не понимаю. Я устала.

– Между нами связь. Я чувствую тебя, а ты меня. Мы почти едины. Моя кровь всё равно что твоя.

О, да, то гадкое чувство сегодня утром! Да, я тебя чувствую.

– Давай же! – настаивал он. – Моя кровь даст тебе силы, вернёт воспоминания. Ты больше всего хочешь вспомнить свою человеческую жизнь, а я помню всё! Вот моя рука! Ты можешь вернуться в то время, когда была совсем юной девочкой, когда жила здесь со своей семьёй. – Его голос дрогнул, я поняла, что он не обманывает.