Граждане – товарищи

Виталий Узденский

Граждане – товарищи

Граждане – товарищи

Америка, часть -1

Я рифмованных строчек набрал,

Как проклятий вселенского хора,

И прошу, чтобы Бог покарал

Ту страну, где Содом и Гоморра.

Ту страну, что явилась на свет

Как приют европейского сброда.

Преступлений их счёту уж нет,

Погубителям стран и народа.

Мне не счесть всех индейских племён:

Могикане, апачи, чероки,

Ирокезы, навахо, гурон.

"Бледнолицые" были жестоки.

Ружья белых – индейца стрела,

А нередко – простая дубина.

Европейская сволочь смогла

Победить краснокожего сына.

«Белый брат», коли мир заключал,

С племенами индейскими – сразу

В дар отваливал воз одеял,

Поселив в них чумною заразу.

Уничтожив индейцев – не всех,

А всего двадцать пять миллионов,

Остальных на забаву и смех –

В резервацию, словно гиббонов.

А потом натаскали рабов –

Негров, в бой не вступающих робко.

Пот из них выжимая и кровь,

На плантациях кофе и хлопка.

Дальше в жадности подлой своей

С Мексикой воевали, как надо.

Захватили себе Монтерей,

Веракрус, Аризону, Неваду.

Санта -Фе и Нью-Мексико враз,

Сан-Франциско, Лос-Анджелес часом

И, конечно, огромный Техас.

И ведь не подавились Техасом!

Захватив половину, земли

Мексиканской страны, Штаты щедро

Калифорнию скушать смогли,

Заодно прихвативши Сан-Педро.

Так росла, богатела страна,

Это доброй традицией стало.

Для неё мать родная – война,

Наживает на ней капиталы.

И не важно, своя или нет.

На чужой ещё выше прибытки

Из народных неслыханных бед

Штаты делали золота слитки.

Америка, часть -2

Дальше Штаты не правдой, не верой

Подожгли мировую войну,

Что теперь называется Первой,

Только вот я чего не пойму:

Все в четырнадцатом драться стали,

США им давали кредит.

Всем подряд. Хорошо понимали –

Всё заплатит им, кто победит,

Ну а те, что войну проиграют,

Те заплатят вдвойне и втройне,

Территории все потеряют,

Миллионы сгорят в той войне.

Штаты в бойню вступить захотели

Позже всех на три года. Уррря!

Да, в семнадцатом!  В тёплом апреле,

А в России уж свергли царя.

Наши жертвы – под три миллиона.

Немцев пало, почти, как и нас.

У Америки – за два сезона

Жертв поменьше других в тридцать раз.

Ей победа досталась на блюде,

Малой кровью. (И всё-таки в ней

Воевали приличные люди:

Скотт Фицдже’ральд и Хемингуэй).

Но опять Мировая случилась

Через двадцать чудовищных лет.

Тут уж Гитлеру Польша приснилась.

Он её получил на обед.

Дальше немец напал на Россию,

Воплощая свой план Барбаросс.

Посчитал, что не хватит ей силы,

Быстро рухнет советский колосс.

А Америка, стыд потеряла –

С немчурой собралась воевать,

Года три фронт второй обещала,

Но никак не решалась начать.

Помогала же нам оружейно,

То есть помощь давала, но в долг:

Танки – дрянь и гробы-"Харрикейны"

И тушёнку, хоть в ней-то был толк.

К дележу пирога подоспела.

Победитель, едри её мать!

Полстраны, пол- Германии съела,

До сих пор продолжает жевать.

Из нужды разорения лютой

Страны по’дняла. Ясно – в кредит,

Доллар сделав всемирной валютой,

(А теперь от него уж смердит).

Дальше шли невеликие войны.

Где стреляют, там рядом и США.

Ведь без них во всём мире спокойно,

Но для янки барыш – как душа.

Про Корею не буду сусолить,

Разъяснять всё – отсель и досель.

Ким Ир Сен с нами дал на совесть,

Обозначив свою параллель.

Как вьетнамцы от Штатов страдали!

Янки ад сотворили тогда -

В джунгли «а’гент-орандж» заливали,

И напалмом сожгли города.

А вьетнамские мамы потом

(Что потом? Это длится доныне!),

Нарожали детишек с хвостом,

А у многих – уродства иные.

Сколько лет уж прошло – не забыли!

Бойня та в деревушке Сонгми’,

Где солдаты деревню убили –

Всех – и взрослых, и женщин с детьми.

Там погибло полтыщи народа.

Огнемётами подлых скотин,

Приказанием Келли – урода

Сожжены были все как один.

Янки снова войну проиграли.

Но потом был Афган и Ирак.

Миллионы людей постреляли.

Без бомбёжек ведь Штаты –  никак.

Дальше – больше. Вот янки решили,

Что сирийский режим очень плох.

И «Игил» на него натравили,

Полагая, что Штаты – есть Бог.

С той войной получилось не очень –

Тут Россия дала прикурить.

Но Америка там, между прочим,

Продолжает нефтянку доить.

С Францией уничтожили на фиг –

(Та боялась – утонет в грязи),

Ливию, президента Каддафи,

Чтоб молчал, сколько брал Саркози.

Хиллари как змея пошутила -

(Злая ведьма в протезах зубов),

Улыбнулась Горгоною мило -

Мол, пришли, и Каддафи готов.

Америка, часть -3

Позже равновесье наступило –

У Америки  первенства нет.

Мы сравнялись со Штатами силой,

По количеству бомб и ракет.

И война без боёв продолжалась,

Враг надежд своих не оставлял.

Напряженье, конечно, осталось,

Но никто ни в кого не стрелял.

Всё шло ладом, когда б не случилось

Этих окаянных подлых лет,

В них с Союзом нашим приключилась

Самая великая из бед.

Вдруг партийная клика решила,

Прекратить затяжную войну,

Демократы мутные уныло

Стали грязью мазать всю страну.

Переврать историю сумели,

Опоганить всё, чем жил народ.

Плюс всеобщий дефицит. Уже ли

Стерпит люд такое, и поймёт.

Перемен все люди захотели.

Тут болтун, безвольный коммунист,

Неуч – комбайнёр сельхозартели,

(Или, может, был он тракторист?),

Развалив страну, сбежал Мишутка

В Крым, на дачу, в солнечный Форос,

А в Москве тогда уж не на шутку

Прогремел с ГКЧП вопрос.

Дальше власть схватил, не отпуская,

Хитрый, крепко пьющий карьерист.

Нанял жадных демократов стаю

Развесёлый ложечник Борис.

Про’пил он страну, а может, про’дал,

Вывел из Германии войска,

И Америке на откуп отдал

Всю страну до крайнего куска.

И Америка, конечно, разгулялась –

Загребала всё в сто тысяч рук:

Нефть, уран, металлы. Не осталось

Ничего, что не украл бы «друг».

Было так почти десятилетье –

Грабил нас американский «друг»,

Ставил в стойло страны все на свете,

И бомбил, кого хотел вокруг.

Клинтон Билл, похлопав друга Борю

По широкой пьяненькой спине,

Югославии решил устроить бойню,

На кусочки разорвать в войне.

Янки вечною страной албанцев

Косово решили объявить,

Этот край оставили без шансов

С Сербией навеки вместе быть.

Что за идиотское решенье?

Хоть чуть-чуть историю -то знай.

До турецкого ещё порабощенья,

И доселе – это сербский край.

Но ведь Сербия верна России,

Православною она всегда была.

Этим США не угодила сильно.

Цель Америки – Россию сжечь дотла.

Но Россию трогать не решаясь,

Разбомбили начисто Белград.

Ничего теперь уж не стесняясь,

Уж над сербами судилища хотят.

Президента Сербии судили,

Но вины его не находя,

В тюрьмах Слободана заморили,

Сербского народного вождя.

Штатам чёрт один – что англикане,

Что католиков – папистов рать,

Что буддисты или мусульмане.

Им бы православие убрать.

Потому что папы – педофилы,

Кардиналы (геи сплошь подряд),

Педерастов браком обручили.

Вторит им и весь епископат.

Но устои православной веры,

Этому безбожью вопреки,

Не допустят содомистской скверны –

Православным дьявол не с руки.

Мы – причина ненависти вечной.

С дьяволом вступив в последний спор,

Не даём породе человечьей

Прекратить естественный отбор.

Сколько янки мы ни угождали,

Делали навстречу им шаги,

Как они, в ООН голосовали –

Всё равно, для Штатов мы враги.

Тридцать с лишним лет на Украине

Нашим братьям пудрили мозги,

Всю историю страны перекроили,

Сделав «укров» из полтавской мелюзги.

Долго и упорно наставляли,

Врали в школах детям, как могли:

Укры – братья русскому едва ли,

Римляне от укров, мол, пошли…

Америка, часть -4

То, чем Америка предстала перед нами,

На чём всегда держалась её мощь –

На алчности, жестокости, обмане,

Ты детской шалостью теперь не назовёшь.

Иные разгулялись ныне страсти.

Взбесилась с жиру сильная страна.

И в этом её главное несчастье,

От этого сгореть она должна.

И та жестокость, дикое злорадство,

С каким американцы били тех,

Чьи прикарманили себе богатства,

А гибель лидеров для них – весёлый смех,

Всё это так, всё это – правда, верно.

Но нынче взгляды у Америки не те.

Страну накрыла сатанизма скверна –

Всё превратить в парад ЛГБТ.

Детишек учит с младших классов школа,

Как нужно надевать презерватив,

И как решить, какого детка пола,

Природе делать выбор запретив.

Ребёнок мал, не может и не хочет

Решать  вопрос о выборе полов.

Ему бы надо поиграть в песочек,

Или в футбол не пропустить голов.

Вот девочка играет с куклой Барби,

Обедом кормит, потчует вовсю.

Но выполнить программу школы дабы,

Ей говорят: «А вдруг ты мальчик, Сью?»

И девочка опешила в испуге –

Она то знает, хоть и возраст юн,

Она девчонка, как и все подруги,

А у её братишки есть писюн.

И психика нестойкая ребёнка

Никак не может с этим совладать.

Спросить у мамы собралась девчонка.

Но что сказать ей может нынче мать?

Что век настал безумный и охальный.

Иль про свободу гендеров соврёт?

Иначе соцработник ювенальный

В приют ребёнка силой заберёт.

И дьявольские пляски – гей-парады,

Нечистой силы сатанинский бал –

Полунагие извращенцы, гады

Несут в народ свой мерзкий идеал.

Зачем устроен это шабаш дикий?

В движеньях – мерзость, в гадких звуках – яд.

О, Господи! Нашли потоп великий,

И смой навеки этот весь разврат!

Ведь ты создал Адама-человека

По образу, подобью своему.

Но нынче этот образ стал калека,

Зачем такой уродец? Не пойму.

И ложь. Повсюду ложь, повсюду кривда.

Ни слова правды в прессе, в соцсетях.

Политик врёт, кося глазами криво,

Неся обман о войнах и вождях.

Не только мне, но многим людям часто

Приходит мысль – во всём её вина.

Все войны, эпидемии, несчастья

Приносит нам всего одна страна.

Как долго люди жили без Америк!

Так, может быть, и дальше сможем жить.

Забыв совсем про тот далёкий берег,

Где сатана смог Бога победить.

Не нужно всех уничтожать, конечно,

В Америках немало добрых стран.

Достаточно лишь сделать так, чтоб вечно

На месте США плескался океан.

Сон солдата

Свет луны его коснулся век,

Вызвав трепет спутанных ресниц,

Не проснулся юный человек,

Лишь перевернулся в позу ниц.

Что ему луны неверный свет,

Звёзд далёких блеск и перегляд.

Для него нет часа, ночи, нет,

Он в окопе задремал, солдат.

Он устал, в грязи его комбез,

Рядом с ним ручной гранатомёт,

На плече осколочный порез –

Ничего, до свадьбы заживёт.

На ноге кровавая мозоль.

Что ж, ей тоже предстоит зажить.

Только, милый Боженька, дозволь

Самому до свадьбы той дожить.

Час поспит, а может быть, и нет,

Невзначай прервётся сон бойца

От протяжного нытья ракет.

Снова бой, и нет ему конца…

Всё вернёте!

Объясните! Я не понимаю

В этих играх, в общем, ни шиша,

Уж четвёртый год, как в них играет

Вся Европа и немножко США.

Я о миллиардах, что зависли

В Евроклире – сунули в мороз.

Не могу избавиться от мысли,

Что умом там тронулись всерьёз.

Мол, потратим русские проценты,

И, возможно, весь российский нал.

Здравый смысл банкиров жадных, где ты?

Оглянись! Ты с дуба не упал?

Деньги – не картины, глазом зримы,

Там всегда в цене оригинал.

Те, действительно, неповторимы –

Не воротишь, если потерял.

Ну а деньги – даже не бумажки.

Это лишь в компьютерах нули.

Вот залезли в наш евро-загашник,

Ну и что там русского нашли?

Этак я, заём вернуть свой должен.

Но банкиру заявлю, как псих,

Что возврат кредита невозможен –

Я его потратил для других.

Так и эти дураки болтают –

Ваши деньги украм отдадим.

Неужель, убогие, не знают –

Всё вернём, когда мы победим.

Долг, проценты и ущерб моральный –

Может быть, вдвойне или в тройне.

И накажем за грабёж нахальный,

Нужно только выиграть в войне.

Так можно?

Израиль уж немало лет

Стреляет по Ирану.

Бомбит, и слышит лишь в ответ

Угрозы Тегерана.

И за терактами теракт

Израиль совершает –

Мобильники, взрываясь в такт,

Владельцев убивают.

Тех, кто обогащал уран,

Израиль бил, взрывая,

Шпионской сетью весь Иран

Густою покрывая.

Без объявления войны

Израиль уничтожил

Военачальников страны,

Он их на ноль помножил.

И наконец, Израиль так

Ударил – «защитился!»,

Что из людей, домов – форшмак

В Иране получился.

А Запад? Запад, тот молчит.

Где визги, заклинанья?

В реакции его сквозит

Взаимопониманье.

Мол, всё понятно, мол грозил

Иран неоднократно

Израилю. Набравшись сил,

Тот и ответил внятно.

Своей войной Израиль нам

Пример подал, не каясь.

Мол, бей по вражеским штабам,

Войны не дожидаясь.

Верховный, так чего мы ждём?

Впадая в амнезию,

Сказало НАТО, мол побьём

Мы вскорости Россию.

Европа вся – не в первый раз

Пришла опять в движенье,

Мол вся стратегия у нас –

России пораженье.

Давай с Израиля возьмём

Пример – поступим мудро,

Не дожидаясь, разнесём

Европу в пыль и пудру!

Как быть с террором

Подходим к празднику большому, долгожданному.

Ведь День Победы, он у каждого в душе.

Да жаль, что кодла диверсантов от Буданова

Испортить праздник нам готовится уже.

И люди этого страшатся обязательно.

Как не поверить – что ни день, то вновь теракт.

Не только люд простой, но генералов, тщательно

Оберегаемых, рвут на куски. Тот факт,

Прискорбный, но уже совсем не одноразовый,

Нам навевает мысли – почему же так!

Иль у России контрразведка безобразная,

Иль ей командует безграмотный дурак.

Но видимо в верхах не знают боя логики,

Ведут себя, как всепрощающий Христос.

Но щёки подставлял к битью свои тот всё-таки,

А тут в Москве – чужие головы вразнос!

И почему угрозы наши не сбываются?

Мы ж обещали нанести ответ туда,

Где планы вражеские к делу намечаются.

Так ГРУ хохлов мы разнесём когда?

А заодно и президента захудалого,

И весь его тупой, насквозь прогнивший штаб.

По пуску одному, ну, пусть, по два «кинжалову»,

И вот уже пред Богом недостойный раб!

Тупиковая ветвь

Мне возразят – не все хохлы такие.

Не спорю, верно, далеко не все.

Есть среди них, конечно, и другие,

От нас неотличимые совсем.

Но не они устраивают бучу,

И не о них сейчас хочу писать -

Язык такой же, но чуток певучей,

А, в общем, тот же славянин – русак.

Я о других хохлах и их хохлушках.

Меня советский человек поймёт,

Кто сам рассказывал, а чаще слушал

Рассказы, думал, это анекдот.

В них представал хохол – тупой и жадный,

Он школой не испорчен ни на грош,

Культура для него – препон досадный,

С ней далеко по жизни не уйдёшь.

Зачем ему теперь в Одессе Пушкин!

Он отродясь поэта не читал.

Ему бы со сметаною галушки!

А памятник он на «цветмет» бы сдал.

Его мечта – побольше «грошей» хапнуть,

И сала поувесистее шмат.

За них хохол на батьку может «капнуть»,

До нитки обобрать родную мать.

Жестокости хохол необычайной,

Он с радостью калечит. Говорят

Теперь открыто, раньше было тайной –

Фашисты ужасались, что творят

Хохлы в деревне со своим народом,

С соседями и дальнею роднёй,

С кем раньше водку пил, и огородом

Размежевался лишь перед войной.

Его души порочной стержень – зависть.

Ему как у соседа подавай

Жену, машину, дом, коль показалось,

Что у того пышнее каравай.

Вот в этом вся хохлатых «нэзалэжность».

Хотите сами – вот вам три села.

Но земли возвратите, принадлежность

Которых вечно русскою была.

Крадёт хохол, где может, был бы случай,

И верит – унитаз бурят украл,

И не отмыв с него налёт вонючий,

Домой отправил – в юрту на Байкал.

Как не поверить! Он-то так бы сделал.

И в Курской области пограбил сам,

Не только сам – он пригласил (за деньги!)

В чужих домах пошурудить сумчан.

Вот «це» – хохлы. Не люди – биомасса.

Уже хохлов в тупик заходит ветвь,

Гнилая ветвь славянской мощной расы,

И скоро им придётся дать ответ.

Всё меньше поводов гордиться

Зачем нам армия, зачем могучий флот?

А, может, нету их? Их сила только снится?

Когда плюгавая Эстония берёт

Наш сухогруз, она ответа не боится.

Сейчас Россию уважают лишь за то,

Что широка она землёю и богата,

Но уж давно,поди,не празднует никто

Наш флот, и мужество пехотного солдата.

Гордился тщетно я, считая – наша Русь

Легко к своей ноге поставить может шавку,

Но вот теперь страной Россией не горжусь,

И нашим лидером, что не повысит ставку,

К ноге не может государство-мелюзгу

Поставить, ну, хотя б, Эстонию-малявку

Такой я родиной гордиться не могу,

Когда любой сказать ей может: «Брысь под лавку!»

Да что же это за манера, чёрт возьми!

Совсем главкомы задом мозг свой отсидели?

Не хватит ли дипломатической возни,

Ведь корабля арест – типичный «казус белли!»

Уже наследники фашистов наш корабль

Загнали в порт к себе, и нефть бесстрашно слили.

Подумай, добрый наш верховный, – не пора б

Из кур немецких приготовить чахохбили.

Там, наверху, в кремле, когда и кто поймёт,

Что потому о Русь и вытирают ноги,

Что сдачи никому Росси не даёт,

За красный линий переход, и за пороги.

Уже душа (я не один!) горит огнём,

Терпенья не хватает видеть наши беды.

Ещё чуть-чуть, и я, тяжёлый на подъём,

Любя свой край родной, в Америку уеду.

Желающим

Стратеги европейские, зачем себя вы мучите?

Опять сошлись на саммит вы – как с Украиной быть.

Но мы предупреждаем вас: желаете – получите!

Да так, что, получившие, вы станете скулить.

Куда ж вы сдуру лезете, вводить войска намерены,

Когда вам жёстко сказано – такому не бывать!

От ваших войск трансгендерных, скажу я вам уверенно,

Останется от при’бывших – дели потом на пять.

И ваша вера твёрдая, что Русь (не зря вы чуете),

Вновь к вам придёт, и спросит с вас, основана на том,

Что вы прекрасно знаете, что с нами вы воюете,

И будет счёт по-гамбургски предъявлен вам потом.

Пока не поздно, сирые, верней сказать – убогие,

Пример со Штатов взяли бы, останетесь целей.

Как сделали разумные, хотя пока немногие,

Из тех, кто больше думает о родине своей.

Седая прядь

Позволь спросить, позволь узнать –

Как просекой нежданною

Легла волос седая прядь

На голову каштанную?

Её ведь не покрасил ты,

Добавив в облик мужества.

Зачем тебе, солдат, понты.

Ты поседел от ужаса?

Твоя отметина тебе

Досталась, видимо, не вдруг.

В какой неистовой борьбе

Ты испытал большой испуг?

Ну, может, не испуг, а стресс –

В тот самый миг экзамена

На жизнь и смерть, сейчас и здесь,

И сердце сжалось каменно.

– Нет, не раздался божий гром

Над сапою с солдатами -

То с высоты хохлацкий дрон

В меня метнул гранатою.

Мгновение осталось, что б

Заряд на мне взорвался,

Его швырнул я за окоп,

И этим жив остался.

Когда я из окопа встал

(Случилась передышка),

И каску снял, мне друг сказал:

"Ты поседел, братишка."

Опасный вирус

Всё больше укрепляется тот вывод –

Пришедшие напасти в этот век,

Включая эпидемию ковида,

Создал отнюдь не Бог, а человек.

Все новые болячки в этом мире,