Черноград
Тит Романов
Черноград
Тук-тук
За звуком стука в дверь она отворилась. Дверь открыла бабушка лет шестидесяти пяти, ничем непримечательная, в платочке, как большинство современных бабушек. В дверях стоял высокий мужчина, ростом около ста восьмидесяти сантиметров, крепкого телосложения, с аристократичными чертами лица и горящими янтарным блеском глазами. Волосы его были темно-русыми, коротко остриженными, а взгляд выдавал человека, привыкшего командовать. На мужчине был добротный черный сюртук, застегнутый на все пуговицы, и высокие сапоги, покрытые дорожной пыль,
– Простите великодушно, сударыня, – произнёс он низким голосом, полным достоинства, – я проезжал мимо и сбился с пути. Не окажете ли вы мне услугу и позволите взглянуть на карту местности?– Конечно, заходите, голубчик, – ласково отозвалась хозяйка, приглашая мужчину внутрь. Дом располагался неподалеку от леса, на краю Чернограда, рядом с бывшим дворцом, ныне переделанным под местный техникум. Мужчина вошёл, осмотрелся с интересом. Справа стояли вешалка, тумбочка и большое зеркало, слева – массивный гардероб из темного дуба.
– Позвольте полюбопытствовать, почему вы живёте столь отдаленно от центра города? – спросил он, снимая перчатки и кладя их на тумбочку.– Ох, батюшка мой, мои дети давно разъехались, а я привыкла жить тихо, никого не трогать, – вздохнула женщина, направляясь к шкафчику в глубине комнаты. Она принялась искать карту, стоя спиной к гостю, перебирая бумаги и журналы. Наконец, радостно воскликнув, она развернулась, держа в руках старую пожелтевшую карту.Но гостя уже не было видно.Женщина замерла в недоумении, прислушиваясь. Ей показалось, что откуда-то издалека раздался тихий смех, похожий на шелест осенних листьев. Потом послышались шаги – сначала легкие, едва уловимые, затем громче, отчетливее. Они раздавались одновременно сверху, снизу, справа и слева, словно эхо в пустой пещере. Испуганная бабушка перекрестилась и схватилась за нательный крестик, висевший на тонкой серебряной цепочке. Но в тот же миг порыв ледяного ветра сорвал крестик с шеи женщины и швырнул его прямо в зеркало, разбив стекло на тысячи осколков.
– Господи, спаси и сохрани! – взмолилась она, закрыв лицо руками.И тут чей-то низкий, вибрирующий голос начал нашептывать ей на ухо:– Беги… Беги прочь отсюда… Беги в лес… Голос становился все настойчивее, переходя в истошный крик, заставляя женщину содрогаться от ужаса. Она бросилась вон из дома, сломя голову, не разбирая дороги, ведомая слепым инстинктом самосохранения. Через несколько минут она оказалась посреди густого леса, тяжело дыша и прижимая руки к груди. Перед ней высилось огромное дерево, ветви которого тянулись к небу, словно костлявые пальцы мертвеца. Рядом стоял маленький деревянный домик, двери которого были плотно закрыты.Женщина хотела было подбежать к домику, ища спасения, но почувствовала, как ее ноги стали вязнуть в земле. Она опустила взгляд и увидела, что корни огромного дерева обвиваются вокруг ее ступней, медленно поднимаясь вверх по голеням.
– Помоги-и-те! – вскрикнула она, пытаясь освободиться, но корни сжимались все крепче, проникая сквозь кожу, словно живые змеи. Внезапно перед ней возник тот самый мужчина, которого она впустила в дом. Только теперь его глаза сияли кроваво-красным пламенем, а губы искривились в жуткой усмешке.
– Зачем звала, смертная? – прохрипел он, приближаясь вплотную. Он наклонился к женщине, обнажая острые клыки, и сделал движение, словно собирался нанести последний удар. Но вдруг остановился, выпрямившись и глядя куда-то поверх головы женщины.
– Ещё не время, – пробормотал он, отворачиваясь. – Придёт черёд, и тогда… Корни отпустили женщину, отступив обратно в землю. Мужчину охватило пламя, и он растворился в воздухе, оставляя после себя лишь запах серы и пепла. Оставшаяся стоять посреди леса женщина долго смотрела вслед исчезновению странного гостя, не в силах осознать случившееся. Постепенно туман рассеялся, и она поняла, что больше не слышит голосов, шагов и завывания ветра. Медленно, с трудом передвигая ноги, она пошла прочь от лесного домика, подальше от деревьев, которые казались ей теперь живыми и враждебными. Шелест листвы провожал её до самого выхода из леса, словно предупреждая о грядущих событиях, которые вскоре будут сотрясать Черноград.
Снова в цепи
События происходят в небольшом частном доме на южной окраине Чернограда, осенью 2003 года. Вечером, когда небо затягивается тяжёлыми облаками, предвещающими дождь, внутри дома царит полумрак. Единственная лампочка под потолком периодически мигает и трещит, распространяя тусклый желтоватый свет.
Седовласый старик сидит за массивным дубовым столом, покрытым старинными книгами в превосходном состоянии. Некоторые из них выглядят настолько древними, что кажутся настоящими реликвиями, бережно хранимыми на протяжении многих веков. На стенах комнаты развешаны интересные экспонаты, каждый из которых рассказывает отдельную историю:
Герб Русского Царства времён Ивана Грозного, выполненный из позолоченного металла, украшает одну из стен. Он выполнен с невероятной точностью и детализацией, передавая величие и могущество государства того времени.
Голова волка, служащая символом опричников, расположена рядом с гербом. Её стеклянные глаза словно следят за каждым движением в комнате, наводя трепет и уважение.
Древний меч, висящий на почётном месте, привлекает внимание своей изысканной отделкой рукояти и острым лезвием, блестящим даже в полумраке комнаты. Кажется, что оружие готово в любой момент соскользнуть с крепления и вступить в бой.
Внезапно лампочка окончательно гаснет, погружая комнату в кромешную тьму. Старик спокойно достаёт свечу и зажигает её, продолжая писать, словно ничего не произошло.
Вскоре в комнате вновь появляется свет, но уже иного происхождения. Светящийся синевато-белым оттенком, он исходит от фигуры, появившейся в углу комнаты. Это бледнолицый мужчина с холодными серыми глазами, одетый в слегка потёртое пальто.
– Ну здравствуй, Ключник, – спокойно произносит старик, не отрываясь от письма. – Что привело тебя ко мне в столь поздний час?
– Заткнись, старик! – раздражённо рычит пришедший. – Хватит играть в загадки! Просто скажи, где зелье?!
– Ах, зелье… – старик поднимает взгляд, лукаво улыбаясь. – А разве ты не устал бегать за призраками прошлого?
– Замолчи! – гневно восклицает Ключник, резко двигаясь вперёд. – Два с половиной столетия прошло, а ты всё та же заноза в моей судьбе!
Он хватает стол рукой, стуча по поверхности с такой силой, что бумага взлетает в воздух. Старик невозмутимо смотрит на него, продолжая держать перо в руке.
– Ты думаешь, сможешь заставить меня говорить угрозами? – усмехается он. – Попробуй, если смелости хватит.
Ключник срывается с места, намереваясь нанести удар, но старик оказывается быстрее. Быстро свернув лист бумаги в трубку, он направляет её на противника и дует, выпуская поток пламени. Взрывная волна отбрасывает Ключника к стене, опаляя края его пальто.
Пока тот пытается прийти в себя, старик совершает быстрый жест рукой, и металлические цепи появляются из воздуха, крепко удерживая Ключника на месте.
– Помнишь? – издевательски произносит старик, подходя ближе. – Двести лет назад ты также болтался в кандалах. Я тебя оттуда вытащил, я же могу и вернуть тебя в твоё привычное, иссушённое состояние.
Ключник яростно сопротивляется, пытаясь разорвать цепи, но тщетно. В припадке бешенства он собирается выкрикнуть имя старика:
– Ты заплатишь за это, Иго…
Но не успевает закончить фразу. Старик моментально реагирует, поднося руку к лицу пленника и произнося короткое заклинание. Лицо Ключника искажается от боли, его рот широко распахивается, но звука не издаёт. Зубы начинают вращаться, принимая неправильное положение, вызывая невыносимую муку.
– Будешь умничать – останешься без языка, – сурово предупреждает старик. – Научись сдержанности, прежде чем пытаться угрожать.
Ключник безвольно оседает, сдавленный болью и унижением. Старик отстраняется, поправляя очки и возвращаясь к прерванному письму.
– Завтра продолжим нашу беседу, – спокойно говорит он. – Надеюсь, к тому моменту ты станешь разумнее.
Комната вновь погружается в молчание, нарушаемое лишь тихим поскрипыванием пера по бумаге и тяжёлым дыханием пленённого Ключника.
За окнами сгущаются сумерки, предвещая наступление холодной осени. Ветер раскачивает ветки деревьев, создавая причудливые тени на стенах дома. Всё вокруг словно замерло в ожидании развязки, которая неизбежно приблизится с первыми лучами солнца.
Продолжение следует…
Кукловод
Солнце медленно опускалось за горизонт, окутывая старинный город Черноград нежными красками летнего вечера. Пруд в парке «Липовая аллея» переливался отражениями неба, расписанного лёгкими мазками золота и багрянца.
Перед зрителями возвышалась изящная деревянная сцена, построенная ещё в советские годы на берегу пруда, относящегося некогда к усадьбе Волконских. Её отреставрировали специально для предстоящего спектакля. Посетители заполнили скамьи, шептались, делясь впечатлениями, предвкушая необычное представление, какого ещё никто здесь не видел.Из-за задника вышел ведущий актёр вечера – худощавый мужчина среднего возраста, облачённый в элегантный фрак. Это был известный режиссёр-кукловод Евгений Шелкопрядин. По-доброму улыбнувшись публике, он поклонился и негромко произнёс бархатистым голосом:
– Дорогие друзья! Вас ждёт удивительное событие, открывающее тайны древней городской легенды… Представляем вашему вниманию новую постановку – «Ванька-ключник – злой разлучник».
Под громкие аплодисменты Евгений удалился за кулисы. Прожекторы погасли, театральное пространство погрузилось в таинственный полумрак, будто туман усилил ожидание чуда. Вот наконец появились первые исполинские куклы посреди фонового дыма. Выполненные самим Евгением Шелкопрядиным марионетки поражали размерами и точностью исполнения. Их лица выглядели живыми, движения были плавными и естественными, словно настоящие артисты выступали.
– О, какая красота! – восторженно прошептала молодая девушка, нежно касаясь руки спутника. Молодой человек зачарованно смотрел на происходящее, ощущая волнение от величественной игры теней и света.
Евгений ловко управлял движениями марионеток, словно опытный музыкант играл симфонию движений и эмоций. Его искусство очаровывало зрителей. Но вскоре странности заметили даже самые далёкие от театра зрители.
Одна из кукол внезапно подпрыгнула, вызывая недоумение публики. Другая принялась корчиться и ломаться, издавая бессвязные звуки. Улыбки исчезли с лиц зрителей, их охватило беспокойство.Старик, сидевший впереди всех, обеспокоенно спросил свою соседку:
– Что происходит? Так задумано режиссёром?
Парень рядом пожимал плечами, сохраняя внешнее спокойствие:
– Наверное, особый приём, сюжетный ход…
Однако некоторые посетители ощутили неожиданную слабость в руках и ногах, словно чья-то посторонняя сила овладела их телами. Мужчина вскочил со стула, тщетно борясь с собственным телом, громко звал на помощь.
Возникла тревога, публика начинала нервничать, хотя большинство всё равно оставалось внимательным к сцене, надеясь, что шоу завершится благополучно.
Неподалёку, на высокой горке, стоял князь Алексей Никитич. Взор его был суровым и отстранённым, взгляд скользил по зрителям равнодушно и высокомерно:
«Сколько веков наблюдаю эти представления жизни, везде одно и то же: люди покорно следуют сказкам, предпочитают жить в плену иллюзий, боясь посмотреть истине прямо в лицо», – думал князь.
В этот момент на сцене появилась огромная марионетка, изображавшая Ваньку-ключника. Её движения были дерзкими и вызывающими, словно она бросала вызов самому князю. Внезапно князь совершил резкое движение рукой, и с невероятной скоростью в сторону куклы полетел крупный булыжник. Камень врезался в марионетку с такой силой, что та разлетелась на мелкие щепки, вызвав среди зрителей гул удивления и страха.
Евгений Шелкопрядин, стоя за кулисами, вздрогнул от неожиданности. Его рука, державшая нити марионетки, дрогнула, а на лице появилось выражение негодования и досады.
– Какой варварский поступок! – прошептал он, сжимая оставшиеся нити с такой силой, что суставы пальцев побелели.
– Никакой артистической чуткости, никакой бережности к труду мастера!
Евгений мог ещё часами истерить, но тут одна из марионеток остановилась и заговорила:
– Господин Шелкопрядин, честно ли вторгаться столь бесцеремонно в людские жизни?
Неясно, говорила ли это кукла или это был его внутренний голос. Ясно одно – призыв к совести вызвал лишь гнев марионетчика. Евгений резко оборвал её речь, дёрнув за верёвочку так сильно, что фигура закачалась и стукнулась головой о стену.
– Молчать немедленно! Ваша задача – исполнять роль, данную мной, – сердито воскликнул он, взяв себя в руки и продолжив спокойнее.
Зрители начали покидать театр, рассуждая о событиях прошедшего дня. Несколько человек, однако, оставались неподвижны, словно застыв в ожидании чего-то большего.
Евгений аккуратно сложил своих артистов в ящик, ласково поглаживая каждую фигурку. "Девушкам" он поправлял причёски, а с "юношей" смахивал пылинки. Губы мастера расплылись в хитрой усмешке.
– Скоро, – промолвил он, глядя в даль, – очень скоро вы все у меня попляшете.
Площадь перед сценой опустела. Полная луна взошла над улицами Чернограда – города, где грань между действительностью и вымыслом столь тонка, что иногда невозможно отличить реальность от иллюзии. Жители которого сами превращались в героев одного большого произведения.
