Ограбление века

– Куда мы едем? – взволновано спросил Юрий. Он уже не мог молчать. Каждый поворот не туда отдавался ледяным уколом в низ живота. Дядя Гена даже не повернул голову в его сторону. Его взгляд был прикован к дороге, руки уверенно лежали на руле.

– Не волнуйся, парниша. Все идет по плану, – ответил он ровно, слишком ровно. В его интонации не было ни капли успокоения, лишь плоская констатация факта.

Юрий стиснул зубы, подавив желание кричать и требовать объяснений. Они ехали в противоположную сторону. Мысли его метались. Он подумал, что они с Питоном, возможно, договорились о чем-то другом. Поэтому больше вопросов не задавал. Что-то в спокойствии дяди Гены, в его абсолютной уверенности, парализовала его волю. Он вжался в сиденье, чувствуя, как холодная дрожь пробегает по спине, не смотря на душный воздух кабины. Они проехали по улице Аванесова и через некоторое время свернули направо в лесной массив. Грузовик стало трясти на ухабах. Проехав около километра, дядя Гена свернул с дороги в лес и остановил автомобиль, заглушив двигатель. Наступила абсолютная тишина, нарушаемая только тиканьем остывающего двигателя и редкими каплями, падающими с веток деревьев на крышу кабины.

– Все, приехали, – объявил дядя Гена, его голос в тишине прозвучал неестественно громко. Он достал из под сиденья противогаз и быстрыми движениями натянул его на себя. Юрий с недоумением смотрел на его действия, ощущая нарастающую панику. «Противогаз? Зачем? От чего?» Лес вокруг его сразу стал казаться враждебным и полным невидимых угроз. Вопросы роем вились в голове, но язык не поворачивался их задать. Что-то страшное в поведении дяди Гены, в его ледяной собранности запрещало лишние слова

Дядя Гена открыл дверь кабины. Холодный влажный воздух ворвался внутрь. Он спрыгнул на землю и подошел к задней части грузовика. Юрий на подкашивающихся ногах последовал за ним. Скрипнул ржавый замок и дверь распахнулась. Юрий подошел к проему двери заглянул внутрь, после чего испытал настоящий шок. Мамука, Гена и Вася в странных, неестественных позах лежали на полу и не подавали признаков жизни. Ни движения, ни стона. Юрий почувствовал резкий тошнотворный запах какого-то газа и резко отскочил в сторону, чуть не упав. Сердце бешено колотилось. « Что с ними случилось? Почему они без сознания? Они мертвы? Все трое?»

Дядя Гена невозмутимо залез внутрь, поднял тот самый полиэтиленовый мешок и протянул его Юрию, стоявшему как вкопанный.

– Держи.

Юрий, задержав дыхание, машинально подошел и принял ношу. Руки его так дрожали, что мешок вот-вот мог выскользнуть. Далее опять произошло то, что не могло ему приснится и в самом кошмарном сне. Вася неожиданно дернулся, протянул руку и схватил дядю Гену за щиколотку.

– Гад… – промычал он. Юрий замер. Ужас, чистый, первобытный, сковал его по рукам и ногам. Он не мог пошевелиться, не мог крикнуть, не мог отвести взгляд. Ему нужно было бросить мешок и бежать сломя голову отсюда, но он этого сделать не смог.

Дядя Гена резко выхватил из кармана спецовки пистолет и выстрелил Васе в голову. Звук выстрела отдался в висках Юрия оглушительным ударом. Он зажмурился, но картина выстрела в голову стояла перед глазами. « Я следующий. Сейчас моя очередь». Мысль была кристально ясной, лишенной паники, лишь леденящее принятие неизбежного. Он мысленно простился с матерью, с отцом, с туманными мечтами о другой жизни. «Все кончено».

Но выстрелов больше не последовало. Дядя Гена ловко вылез из будки, стряхнул с сапога какую-то грязь и закрыл дверь с таким же решительным стуком, как и раньше. Затем подошел к Юрию, выхватил из его окоченевших рук мешок и понес его куда-то в сторону. Юрий, все еще находясь в ступоре, повернул голову и только сейчас заметил другую машину – красную «семерку», стоявшую в метрах двадцати, на которую он ранее не обратил никакого внимания.

– Неси прибор сюда, – бросил ему дядя Гена, засовывая мешок в багажник автомобиля. Приказ вернул Юрия к действительности, к необходимости двигаться.

Он почувствовал, как ноги подкашиваются и становятся ватными. Трясущимися ногами он доплелся до кабины и вытащил чемодан с прибором и антенну. Подошел к «семерке» и положил чемодан на заднее сиденье и сел рядом. Мир за стеклом был серым, размытым и нереальным.

Дядя Гена сел за руль, снял противогаз и попытался завести двигатель. Повернул ключ, но двигатель не заводился. Услышав характерные щелчки стартера, Юрий произнес:

– Аккумулятор сел.

Дядя Гена, ругнулся через зубы, резко открыл дверь и вышел. Капот «семерки» резко взметнулся вверх, как крыло гигантской птицы.

– Тащи аккумулятор с грузовика, заведем, – приказал он, заглядывая в моторный отсек.

Юрий уже собрался вылазить, подчиняясь инерции выживания, когда его слуха достиг другой звук. Отдаленный, но нарастающий. Звук подъезжающей машины. Машина приближалась – это был …. «УАЗик» с надписью ДПС и характерной расцветкой.

– Все пропало, – пронеслось в голове Юрия ледяной волной. Он замер, не в силах пошевелиться. Взгляд его метнулся к дяде Гене. Тот тоже увидел машину. Юрий ждал, что сейчас из кармана спецовки появится пистолет и начнется перестрелка со всеми вытекающими последствиями.

"УАЗ" остановился рядом с ними. Из него вышел гаишник – молодой, в синей куртке, в фуражке, надвинутой на лоб. Он оглядел странную сцену: открытый капот старой «семерки», стоящий рядок грузовик «Барнулгорэлектросети».

– Чем занимаемся? – спросил он, и в его голосе звучала настороженность. Электрических сетей поблизости никаких не было. Явно разбирают брошенную «семерку».

Дядя Гена мгновенно преобразился. Его осанка ссутулилась, лицо скорчило жалобную гримасу.

– Да колымага моя не заводится, – заныл он, разводя руками. – Ребята, помогите завезти. Аккумулятор сел.