Я видела и чувствовала его сияние

Константин Мосолов

Я видела и чувствовала его сияние

Я не сплю: во снах мне являются кошмарный оскал и безумные глаза. Иногда ночью я вижу это в темных углах спальни. Тогда я включаю свет, пью прописанные врачом таблетки и читаю, чтобы отвлечься.

Недавно смотрелась в зеркало. Страшно осознавать, как я изменилась. Когда-то Маргоша Рыбкина была миловидной двадцатисемилетней девушкой с ярко-красными волосами, выглядящей гораздо моложе своих лет. Пусть такой я и останусь в этом письме.

Это моя исповедь. Я начну с тех дней, когда мой муж был таким, каким бы мне хотелось его запомнить. Все началось полтора года назад.

Я работала на удаленке в айти сфере, Коля был машинистом-оператором на железной дороге. Брюнет, волосы по плечи, голубые глаза, нос пуговкой, широкие скулы. Он был слишком активным для меня, но как никто умел поднять настроение. За это я его и любила: без него жизнь становилась серой.

В один момент на Колю накатила волна несчастий. Сначала у него умерла бабушка, чуть позже – сестра. Не прошло и месяца, как у Коли на работе началась проверка. Вскрылась преступная схема, в которой он не участвовал, но его регулярно вызывали на допросы. Это его настолько испугало и вымотало, что он решил уйти из профессии.

– Даже если ты ни в чем не виноват, тебя вечно будут дергать. И меня могут подставить, Марго. Виновники как загнанные звери. Им нет дела до человечности, когда светит тюрьма… Поэтому я хочу уйти и начать все сначала. Ты меня поддержишь?

И я поддержала, но вскоре после этого разговора Коля попал в аварию: в дождь не справился с управлением и улетел в кювет. Левая рука была сломана с повреждением нервов. Чуть больше года он восстанавливался, после чего начал новую жизнь.

К тому моменту я уже устала тащить нас на своем горбу. Мне казалось, мой муж превращается в нахлебника. Его лечение, курсы, хотелки обходились дорого, но я верила, что это трудный этап, который просто нужно пережить. В итоге Коля начал работать в сфере своей мечты – сценаристом и автором. Были даже небольшие успехи, но вскоре он устал от заказчиков с их бесконечными правками и сконцентрировался на личном творчестве. Вновь «начало карьеры». Меня это нервировало, но я не стала наседать или препятствовать, ведь он не рассматривал это как хобби.

На железной дороге Коля преуспевал. И ему, конечно, хотелось достичь успеха на новом поприще. Эта цель стала его спасательным кругом: казалось, без нее он потонет в унынии, и моего Коли больше не станет. Он и без того временами печалился, что было ему несвойственно:

– Иногда меня посещает мысль, что… я все просрал. Тупо все. На железке я был востребованным, а здесь до сих пор даже не перспективный. Старое место потерял, на новом не прижился.

– Ну ты же только начал, – поддерживала я.

– Да, согласен, не спорю… Просто минорное настроение.

Колины сюжеты казались мне неплохими, но не более. Он тоже понимал, что не шедевры пишет, поэтому решил обратиться к редактору. Тогда и наступил поворотный момент.

Мой муж любил писать хорроры, и в одной из сцен его книги главный герой – обычный человек – запрыгнул на диван, а после начал вести себя, как бешеная собака. Редактор отметил, что этот эпизод выглядит комично, а не ужасающе. Коля решил узнать мое мнение.

Я согласилась с редактором: такое поведение показалось мне нелепым. Коля тогда посмотрел на меня, как на предательницу. Я не хотела его обидеть и сожалею, что не ответила иначе: тогда кошмар и начался.

Перед днем рождения мамы я приготовила большой чизкейк и заранее попросила Колю не трогать его до праздника: мой муж обожал этот десерт и вполне мог раньше срока перехватить кусочек. В ту же ночь я проснулась от громких звуков рвоты. Коли в постели не было. Я быстро встала с кровати, так как звуки были просто ужасными: казалось, моего мужа сейчас вывернет наизнанку. Выйдя в кухню-гостиную, залитую лунным светом, я посмотрела в сторону прихожей. Свет из ванной комнаты освещал ее, однако спустя мгновение прихожая погрузилась в полумрак, а звуки прекратились.