Сказки Царя Грибов

Вадим Кузнецов

Сказки Царя Грибов

Здесь я не выдумал ни одной проблемы – я просто чутка гиперболизировал реальность, и от этого стало страшно.

Статуя Короля

Один скульптор, что лишь совсем недавно снискал признание, получил письмо-приглашение от самого Короля. Недолго думая, Бринуль поспешил собрать вещи, и уже очень скоро находился в дороге на пути к столице. Сердце его трепетало: ведь Король лично попросил его принять участие в создании скульптуры – строительстве гигантской статуи самого Его Величества.

Поздним вечером Бринуль добрался до королевского Замка в Вербунде – большой город, столица всего Королевства. Там его удостоили чести присоединиться к празднику, что был в самом разгаре. По правде говоря, какой-то цели этот праздник не преследовал – уж наверняка известно каждому, что лорды и короли не прочь устраивать торжества, дабы подняться в глазах высшего общества, а того и гляди удачно заключить брак или решить вопросы политического характера. Но Бринуль, человек, прежде всего, творческий, а ещё и вдобавок рангом гораздо ниже, чем остальные гости, потому и вежливо отказался, мысленно оправдавшись тем, что так Король проверяет его манеры.

Так или иначе, замок Короля в Вербунде несильно, но возвышался над городом в северной его части, хотя, как правило, именно вокруг цитадели возводятся города. Лорд Бринуль немного удивился, когда в пригласительном письме было чётко указано, что заезжать нужно именно с севера, через чёрный вход, что, по совместительству, являлся для кого-то и выходом. Ещё больше Бринуля смутило, что на подъезде к крепости ему не повстречался ни один крестьянин, а личная охрана ни разу не обнажила клинок, ибо даже ни один разбойник не позарился на его кортеж (хоть скульптор и стал известным совсем недавно, отчего деньгами разжиться ещё не успел, тем не менее даже у него было что-то, чем мог поживиться бы простой вор).

Бринуль, тем временем, отправился в выделенные ему покои на третьем этаже башни западного крыла. Там он переоделся, принял ванну, и уже совсем скоро лежал в кровати, наблюдая замечательные сны. С Королём он так и не повстречался, однако уже утром, закончив туалет, он получил письмо с распоряжениями. Плотно позавтракав, Бринуль взял свои инструменты для тонкой работы и отправился к выходу из Замка.

В письме было указано, что статую надобно построить прямо на городской площади, где раньше когда-то был рынок. Дескать, негоже, чтобы люд простой столпотворения устраивал перед лестницей, ведущей в Замок самого Короля. А ещё площадь города – его лицо, и потому статуя должна была возвышаться, чтобы мраморный лик Его Величества озирал свои владения.

Бринуль отметил заботу Короля и искреннюю заинтересованность в предстоящем процессе строительства – помимо закрытия и сноса ключевого торгового элемента в городе вся зона была полностью оцеплена, чтобы никто не путался и не мешался под ногами, а то и вовсе не погиб ненароком.

Бринуль пришёл на место – в районе уже находились и другие рабочие и инженеры. Бринуля сразу поприветствовала группа горбатых старичков с листочками в руках. Это оказались художники. Бринуль ознакомился с работами и эскизами. Ему понравилось. Он поблагодарил старичков, забрал у них их творения, и уже сам набросал что-то в своей тетради. Тем временем инженеры устроили небольшую сцену, споря о том, насколько устойчив грунт, какой материал использовать для строительства, а затем разговор перешёл в непонятную математическую белиберду для остального окружения.

Но несмотря на многие моменты, день прошёл продуктивно: инженеры смогли договориться друг с другом, Бринуль представил итоговый эскиз статуи, который незамедлительно направили наверх в отдел принятия решений, что организовал Король незадолго до того, как самолично принял решение о строительстве статуи. Осталось сделать макет – и эта ноша выпала на плечи, а точнее на руки Бринуля. Собственно, день уже подходил к концу, и рабочие расходились. Бринуль тоже решил не засиживаться и отправился в свои покои в Замке. Там его накормили вкусным ужином, дали чистые платья и уложили спать. О таком Бринуль даже не мог и мечтать.

Однако, на следующее утро произошла оказия: Бринуль забыл дома свои стеки и резцы! Но самое удивительное – что на весь Королевский Замок не нашлось таковых! Скульптор отправился на рынок, но вспомнил, что рынка-то уже нет, так как там скоро будет стоять статуя, макет которой он должен был сделать сегодня. Бринуль решил немного прогуляться по городу в поисках какого-нибудь магазина, да и жителей расспросить, что это вообще за статуя и почему вдруг Король решил возвести в свою честь огромную статую. До этого его, если честно, не очень интересовал этот момент, но утренний инцидент очень сильно возмутил скульптора, видно, заставив задуматься не только об оплате за помощь, но и о целесообразности всего этого процесса – кто же из-за статуи закрывает целый рынок?

Увы, жители ничего дельного ему не сообщили. Как оказалось, был издан указ, запрещающий гражданам обсуждать что-либо, связанное со Статуей Короля. Можно было только сказать, какая она красивая, но её пока ещё не построили, чтобы так говорить. Из хороших новостей – Бринулю удалось найти небольшой магазинчик, где он приобрёл все необходимое для построения макета. Решено было лепить его из глины и воска.

Пока на площади кипела работа, Бринуль создавал макет по согласованному с начальством эскизу. Через неделю уже был готов результат – величественная статуя могучего Короля, что опирается на свой великий меч, воткнутый в землю; в выдающихся доспехах и шикарной короной на голове. Макет всем пришёлся по нраву, и уже совсем скоро утвердили начало строительства самой статуи.

Бринуль сам поинтересовался у рабочих и инженеров, за какие такие заслуги Король решил построить себе статую. Спросил он это, разумеется, в более вежливом и услужливом тоне, не настраивая никого и ничего против себя.

– И позвольте же спросить, – начинал Бринуль, – Мне крайне любопытно: я человек, проживший почти всю свою жизнь в деревне в глухих лесах нашего замечательного Королевства самого Короля ни разу и не видел, да и слышно о нём мало. Неужели какие реформы случились, что мы Королю статую решили построить?

– Так да, – отвечали рабочие, – Победили же мы.

– А кого победили?

– Не знаем, – в голос отвечали рабочие, – Но победили говорят. Вот и строим статую.

И действительно, какие ещё вопросы могут возникнуть. Король не просто так в письме указал, что объект, в строительстве которого требуется помощь Бринуля, имеет особую значимость. И Бринуль продолжал работать с остальными.

И так шли дни, потом недели. Но прогресс едва ли шёл. Король присылал жалованье, но вместе с тем и спрашивал, почему так долго не получается построить статую. Бринуль отписывал, что не хватает материалов или что слишком мало рабочих, но в ответ была тишина. А в один день произошло вот что: рабочий, то ли перегревшийся на солнце, хотя небо затянуло тучами, то ли просто словив горячку, решил вдруг сломать строительные леса, да убежать подальше в город. Сломать их он сломал, и покалечил других рабочих, да стража его повязала и на месте же и казнила. Король как узнал, что происходит, приказал всех высечь. Бринулю тоже досталось, и не слабо. А потом и вовсе выяснилось, что Король вынужден направить на объект главного инженера всего Королевства, чтобы тот контролировал всё и ругал, кого надо, ведь наделяет его Король теперь всеми полномочиями исполнительной власти Вербунда (это название столицы Королевства, если вы вдруг забыли).

Возможно, Бринуль задавался вопросом: а где же, собственно, пребывает сейчас Его Величество, если сам скульптор сейчас проживает в его замке? Но то ли от усталости, то ли от чрезмерного стремления завершить свою работу эта мысль постоянно вылетала из головы. Очевидно было одно: Короля в столичном Замке не было, и это подтвердил приезд главного инженера, который был в дороге целых четыре дня.

Бринулю передали информацию о том, что главный инженер уже ожидает его на объекте. За это время рабочие успели подготовить каркас и даже какое-то формирование основы, но, судя по всему, всё равно не укладывались в срок.

Бринуль прибыл на площадь, где увидел силуэт, что-то громко кричащий и руководящий процессом. “Видно, главный инженер,” – подумал он.

Приблизившись, он увидел, что на площади стоял не кто иной, как шут, джокер, в карнавальном костюме и в колпаке с бубенцами. В руках его была трость, а лицо его было загримировано так сильно, что едва походило на человека. Из-за растянутой нарисованной улыбки нельзя было сказать, зол сейчас этот человек или нет – он всегда улыбался, а когда ещё и заговорил с Бринулем, то скульптору и сразу стало понятно, что… А, впрочем, скульптор сам мало чего понял. Его отчитали за опоздание и велели быстро браться за работу.

Как только Бринуль поклонился и приступил к делу, Джокер принялся крутиться колесом по площади, то и дела выкрикивая какие-то оскорбления рабочим.

– Это точно главный инженер? – недоумевал Бринуль.

– Точно-точно, – отвечали ему рабочие.

Так прошёл ещё один день, а за ним ещё один. Тех, кто плохо работал, секли плетьми. Иногда доставалось и Бринулю. Со временем скульптор начал думать, а в чём заключается его помощь в строительстве – эскиз он нарисовал, макет сделал, базовые подготовительные процессы проконтролировал. С какой стати скульптор работает на стройке, подобно батраку?

Но получив ещё пару ударов плетью, он перестал думать о таких вещах. Всё-таки строят не какую-то статую, а Статую Короля – это большая честь быть участником этого поистине исторического события!

Джокер очень любил крутиться колесом или рассказывать шутки, пока остальные работали. Иногда эти шутки были очень грубыми, но всё равно смешными: Бринулю, да и, наверное, остальным, было очень стыдно за то, что они смеялись. Но Джокер будто вовсе и не понимал, чем занимаются его подчинённые. Он иногда отдавал такие команды, каких никак нельзя было исполнить. Например, Джокер приказал, чтобы статую сдвинули на пару сантиметров левее, так как левый полукруг площади Джокер проходит за четыре минуты, тридцать восемь секунд, а правый – всего лишь за четыре минуты и десять секунд. Разумеется, передвинуть статую никто никак не мог, потому все и получили розгами по спине.

На другой день Джокер зачитал всем новый указ Короля: каждое утро необходимо читать стишок, вне зависимости от обстоятельств, в которых вы можете проснуться.

“Все соперники, дамы, лорды, леди, сановники и господа,

Так называемы граждане:

Зажжём мы все вместе пламя огня

И откроем Статую Короля!”

Бринуль подумал, что этот стих совершенно несуразный: он, хоть и скульптор, но в поэмах что-то да смыслил, потому и понял, что рифмы в стихотворении нет, а фразы бессмысленны и не лишены тавтологии.

К его удивлению, рабочим, вроде как, стих понравился. Но Джокер наказал, чтобы его читали не только утром, но и два раза в течение дня и ещё один раз прямо перед сном, чтобы к утру стих помнился ещё лучше, чем вчера.

Джокер любил делать сальто назад и иногда избивать людей своей тростью. Потому Бринуль перестал каким-либо образом комментировать происходящее на объекте. Рабочих на площади становилось то слишком много, то слишком мало: так, что, по итогу, нормально работать никогда не получалось.

В городе, к слову, случился голод, так как центральный рынок был закрыт, из-за чего в столицу уже давно не приезжали торговые караваны. Поэтому завтраки и ужины в Замке сначала стали просто немного хуже по качеству, а потом и вовсе сменились на пайки. Короля, кстати, Бринуль тоже не видел в Замке, зато по нему расхаживало очень много вельмож и другой знати, имён и титулов которых не знали даже они сами.

Бринуль написал ходатайство о том, чтобы его, как исполнительного и ответственного работника, отпустили на время домой в родную деревню: повидать свою больную матушку и помочь ей по хозяйству. Король лично ответил скульптору, поблагодарил его за бесценный вклад в строительство статуи и попросил его не покидать столицу, пока она не будет закончена. Бринуль расстроился, но Короля ослушаться не мог, однако всячески пытался на работе свершить какую-нибудь пакость, да так, чтобы Джокер это увидел и уволил его за бездарность и озорничество. Увы, скульптора лишь высекали розгами на потеху остальным.

Статуя действительно почти была построена. Бринуль смотрел на неё снизу вверх и восхищался – всё таки это же он сделал эскиз и макет, всё утвердил, да ещё и своими руками строил эту великолепную Статую. Джокер восхищался не менее, задорно хлопая в ладоши и раздавая всем оплеухи, убегая затем, смеясь, хотя его никто и не догонял в ответ.

Бринуля даже улыбнуло такое поведение. А потом, набравшись смелости, он спросил и у Джокера: “Зачем Король решил построить статую?”

– Король решил построить статую, – говорил он совершенно серьёзным тоном, – Чтобы мы все усердно потрудились и показали своё трудолюбие; чтобы потом, когда мы построим статую, мы отпраздновали её открытие!

И Джокер, затем, потрепал Бринуля за щёку, а потом кувырками укатился в сторону соседних домов.

Бринуль написал письмо своей маме, чтобы она ни о чём не волновалась и что скоро он приедет домой, и они заживут счастливо, ибо денег Король заплатил немало и обещал заплатить ещё больше. Бринуль не стал писать о том, что толку от этих денег не так много, ведь еды в столице нет, а со вчерашнего дня Король установил ренту на комнаты в Замке, потому скульптор отдавал добрую часть своего жалованья на съём комнаты. Потом Бринуль понял, что так он совсем разорится, и потому, потратив пять дней на поиски управляющего, попросил переселить его под воротами в Королевские конюшни. Управляющий нужен был, потому что Король ввёл указ, что ничего без его ведома или ведома управляющего в Замке произведено и сделано быть не может, и на каждое действие или противодействие в Королевском Замке нужно чёткое разрешение, регламентируемое документом с Королевской печатью.

Статуя, тем временем, уже высоко-высоко возвышалась над городской площадью. Осталась малая, но самая ответственная часть – лик Его Величества. И потому Джокер попросил всех читать стишок уже не два, а целых четыре раза в день, потому что от этого зависит результат их работы.

Однажды, в солнечный дождливый день рабочий поскользнулся и свалился вниз со строительных лесов. Но благо его успел поймать другой рабочий, правда, отбив себе все руки. Он попросил у Джокера выходной или больничный, на что получил положительный ответ. Однако упавшему бедолаге Джокер объявил, что тот заслуживает почестей и в благодарность нанёс ему десять ударов кортиком в печень.

Примерно в таком духе и завершалось строительство Статуи Короля.

– Однажды, два клоуна сбежали из цирка, – рассказывал главный инженер, то есть Джокер, Шут, – они бежали и бежали, пока не поняли, что бежали по кругу. Тогда один клоун сказал, что побежит вперёд и посмотрит, может, дорога, наконец таки приведёт их в другое место? Клоун вырвался вперёд и пробежал ещё один круг, нагнав своего товарища.

– Ты узнал, как сбежать из цирка? – спросил первый клоун.

– Так ты же впереди, – возразил другой, – Тебе виднее!

– Тогда я побегу назад! – решил вдруг первый клоун.

Он развернулся и тут же врезался в самого себя.

***

На площади собралось очень много людей. Повсюду висели флаги, даже организовали конфекты, несмотря на голод. Ведь сегодня торжественный день – наконец-то закончилось строительство великой Статуи Короля! Каким-то образом рабочие смогли найти гигантское полотно, чтобы укрыть статую, дабы преподнести сюрприз Королю, который прибыл в столицу. Толстый, круглолицый колобок взобрался на подготовленную для него трибуну, с которой объявил, что он чрезвычайно рад, что этот день настал. Он поблагодарил свой народ за верность и силу, которую они продемонстрировали во время строительства Статуи, а также ещё раз поздравил всех с победой и вхождением Королевства в новую эпоху.

Бринуль стоял среди людей, с нетерпением желая увидеть результат своих трудов. Он хоть и видел уже Статую, но церемония была настолько торжественной, что будто бы сам дух сплочённости Королевства вселился в него, вызывая в нём жажду лицезреть образ Статуи Короля бесконечно.

Король приказал убрать полотно. Приказ тут же был исполнен.

Над городской площадью возвышалась гигантская Статуя. Величественный образ могучего Шута, что опирается на свой великий жезл, воткнутый в землю; в выдающимся карнавальном костюме и шикарном колпаке на голове.

Чемоданы

Я бежал по тёмному лесу, пытаясь разглядеть очертания дороги сквозь густой туман. Я не видел неба, не видел земли, а просто бежал вперёд, пока вой позади становился всё громче и громче. Я споткнулся и разбил себе нос, горло будто бы обожгли – я бежал уже очень и очень долго. Возможно, неделю. А вой вперемешку с чавкающими звуками не прекращался. Глаза уже привыкли к темноте, поэтому я неплохо начал ориентироваться в этом лесу, но всё равно на бегу тяжело было не упасть – деревья здесь стояли чуть ли не вплотную друг к другу, а их мощные корни переплетались, создавая живые изгороди, в которые я периодически врезался и о которые спотыкался.

Тело покрылось синяками и ссадинами, ног я уже не чувствовал, однако, я продолжал бежать. Иногда я нарочно спотыкался, чтобы обмануть мозг, заставить его подумать, что вот: я, наконец, прилёг на секунду. Я быстро поднимался и продолжал бежать через боль. Я понимал, что если остановлюсь перевести дух, то уже больше не смогу побежать снова. Честно, я не знал, от кого или чего я убегал. Но эти демонические звуки, гул позади меня – они усиливались; я не мог ни спать, ни есть, ни пить. И лучше уж я умру от истощения, паду без сознания, чем увижу воочию то порождение дьявола, что преследовало меня, ибо Бог не мог сотворить ничего такого, что издавало бы эти звуки.

Странно, но лес не кончался, и даже если мои подсчёты ошибочны и бежал я всего от силы дня три, я должен был хотя бы пробегать по опушкам леса: и всё ещё я не выбрался из чащи и не видел ничего, кроме чащи. Это сводило с ума: кроны деревьев были настолько густыми, а сами деревья – такими высокими, что я не видел неба и даже не знал, какое сейчас время суток. Этот лес сводил с ума.

Я пробежал мимо очередного дуба, коих в этом лесу я насчитал уже тысячу, однако этот почему-то был похож на какой-то дуб, который, я уверен, видел когда-то раньше. В нём не было ничего выдающегося, кроме широкого дупла, в котором я на старте своего забега пытался спрятаться. Но я зациклил внимание на нём лишь на секунду – вопль не стихал. Однако той секунды моего отвлечения хватило, чтобы я в очередной раз споткнулся. Я приготовился принять удар, но его не последовало. Я провалился в пропасть и летел ещё какое-то время, пока полностью не потерял сознание.

Я лежал в высокой траве. Очнувшись, я нашёл в себе силы встать на ноги. Синяков и ссадин на теле не было, и мой нос был совершенно цел и невредим. Я осмотрелся. Я находился в очень странном месте: это был остров, но не посреди океана, а в окружении облаков. Кусок земли будто вырвали и заставили левитировать – вокруг моего острова витали небольшие каменистые куски земли и грунта. Островок, на который я попал, был совсем небольшим – но я приметил забор, заботливо поставленный по краям островка. Его явно соорудил человек.

Островок был соединён с другим островом побольше висячим мостом. На вершине того острова виднелся деревянный двухэтажный дом, скорее напоминавший башню или маяк, нежели жилое здание. Я решил отправиться туда.

Большой остров встретил меня большим разнообразием цветов, от ярких и жёлтых, до совсем неприметных тёмных и синих, кустов с ягодами, которых я не знал, но полакомиться которыми я не испугался – очень уж хотелось есть, и шикарных величественных деревьев, от ёлочек до гигантских клёнов. Владелец острова потрудился на славу – дорога до дома была вымощена деревянными торцами, а на особо опасных подъёмах поставлен забор. Я даже остановился на минуту на одном таком подъёме и посмотрел вниз, облокотившись на перила. Внизу, как я и предполагал – пустота. Просто белая пустота, и ничего. Иногда, конечно, пролетало облако, но, в целом, там ничего не было. Я было хотел перелезть через забор и спрыгнуть вниз – уж больно сказочно выглядело это место, и, возможно, я сплю или в бреду, но что-то остановило меня, а вернее кто-то.

Им оказался человек, владелец всего этого хозяйства, как я сразу подметил. Выглядел он весьма заурядно, особенно для такого-то места.

– Я бы не стал этого делать на вашем месте, – вежливо обратился он, – Можете пораниться.

– Спасибо, – поблагодарил я, – Но позвольте: просто было любопытно, всё же там есть куда упасть? – поинтересовался я, после чего извинился за дерзость и откланялся.

– Ничего, ваше любопытство вполне оправдано, – ответил мужчина, приглашая меня в сторону его дома, до которого оставалось совсем немного, – Падать, к слову, некуда, а если и прыгнуть, то окажетесь вон там, – он ткнул в сторону маленького островка, на котором я очнулся изначально.

– Не уж-то я упаду на него? – спросил я.

– Нет. Но поранитесь рассудком.

– Понял, – одобрительно кивнул я и вновь оглядел остров, который с этой возвышенности был уже не таким большим и не представлял особого интереса.

Мы вошли в помещение, и башня, на удивление, внутри оказалась куда просторнее, чем выглядела снаружи. Мужчина снял свою верхнюю одежду и предложил мне повесить своё пальто в прихожей. Потом он заварил нам вкусный чай, показал своё хозяйство, где выращивал пшеницу и содержал овец. На втором этаже башни был его кабинет и, по совместительству, спальня. Там же прямо посреди комнаты лежал закрытый чемодан. Лежал он, к слову, так, будто бы его специально положили именно в таком положении: не роняли его, и сам он так не падал. Чемодан вызвал у меня интерес – он был бежевый, обтянутый кожей, с золотыми резными застёжками и шикарной ручкой. Казалось даже, словно на нём выгравирован какой-то рисунок, но это всего лишь была игра воображения. На деле, чем дольше я смотрел на этот чемодан, тем больше он походил на обычный чемодан, каких я видел сотни в своей жизни и ещё сотню, надеюсь, увижу.

– Вы, наверное, уронили, – проговорил я, – Позвольте…

– Попробуйте… – тихо ответил человек.

Я нагнулся и попытался сдвинуть чемодан с места. Но ничего не получилось. И нет, не было ощущения, что его приклеили, так как, если его приклеили или пригвоздили к полу, то я почувствовал бы это, а тут: неважно, какие усилия я прилагал, чемодан крепко-крепко держался за своё место, словно, этот чемодан – часть всего дома, и что пока не сдвинешь дом, чемодан не сдвинется.

– Я нашёл его на улице, – добавил мужчина, – Ну, на другой улице. Не здесь. Вы же тоже с улицы?

– Наверное, – ответил я, – И много таких там?

– Не знаю, – мужчина сел на кровать, не переставая смотреть на меня и чемодан, – Однако, я нашёл его, и жизнь моя стала лучше.

– Это как? – полюбопытствовал я.

– Откройте его и сами всё увидите.

Я послушался. Чемодан был открыт, но внутри ничего не было. Однако, я не видел дна в чемодане. Там была пустота, темнее ночи, непроглядная. Подобно той пропасти, в которую я смотрел, облокотившись на забор, только не белая, а чёрная.

– Только не залезайте туда, – предупредил мужчина.

– Извините? – немного опешил я.

– Можете пораниться, – продолжил он, – Рассудком, – он по-доброму улыбнулся.

Я захлопнул чемодан. Меня не напугало поведение незнакомца, но мне была весьма интересна природа этого чемодана. Тем не менее пока, я решился последовать советам своего нового друга, который, к тому же, угостил меня чаем ещё раз и накормил вкусной похлёбкой. День на острове сменился ночью, и мне поначалу стало страшно, так как бежал я до этого в полной темноте, потому и обзавёлся такой фобией, но ночь на острове была такой безмятежной и светлой, что я быстро успокоился и лёг спать.

Так я прожил несколько дней на острове. Пока незнакомец (имени своего, он, увы, не сообщил) занимался рутиной, я прогуливался по острову, всматривался в облака и пытался разглядеть что-то вдали: вдруг я увижу очертания ещё каких-то островов. Но вдалеке ничего не было. Грустный, я возвращался с прогулки домой, мы ужинали и я ложился спать.