Золотая саламандра, парус и враждебные мобы

– А ну, закрените лодку! – скомандовал папа. – Все пингвины на правый борт!

Митя и Яков, ухватившись за ванты, попытались вывеситься за борт. От усердия Митя даже вытянул руку и ногу в сторону воды. Папа, надеясь, что осадка у «Забавы» от этого уменьшится, упирался с кормы, сопя и краснея.

– Раз, два, взяли! Еще раз взяли! – командовал он сам себе.

Но сколько они не брали, яхта не сдвигалась.

– Э      й, на катере! – прокричал вдруг Яков проходящему мимо РИБу.

В надувнушке сидела идеальная семья: папа, мама, ребенок и пес – все в оранжевых жилетах. На секунду Мите стало завидно, как можно просто плыть на лодке с родителями, смеяться и обнимать одной рукой собаку. Все его походы с папой были полны приключений, в которых главной задачей было выжить, поесть и вовремя слинять, пока крипер не взорвался.

Папа уже договаривался с подплывшей лодкой о том, что она подтолкнет их с кормы. Вежливый водитель кивал и жужжал мотором, наскакивая на «Забаву» сзади. Папа толкал рядом. Яхта упрямо стояла на месте.

Капитан катера вежливо развел руками и умчался со всем своим пингвиньим семейством. Митя загрустил. На тренировку он уже опоздал. И было не ясно, сможет ли вообще попасть в яхт-клуб или будет весь день торчать недалеко от причалов, не имея возможности на них высадиться. Он уже представил, как ребята пройдут мимо него на своих «Оптимистах», смеясь над его дурацким качанием лодки. А папа скажет свою коронную фразу «Пингвины учатся летать!», которую Митя терпеть не мог, аж до слез.

Но тут, Митя не поверил своим глазам – неподалеку остановилась большая белая яхта со спущенными парусами, и капитан показывал, чтобы они передали ему буксировочный конец. Папу дважды упрашивать не пришлось. Схватив веревку в зубы, он энергично погреб в сторону яхты. Митя просиял. Почти как Буран! Только плывет не по-собачьи.

Когда папа вернулся обратно, а Яков привязывал буксировочный, Митя свесился за борт и потрогал воду. Она была ледяная! А папе хоть бы хны! Конечно, у него не идеальная семья, но стал бы тот капитанишка с катера прыгать в такую холодную воду? Митя сомневался.

Даже большой яхте пришлось повозиться, стаскивая «Забаву» с мели. Сначала она тянула ее вбок, потом развернула и потянула назад, откуда они пришла. И это сработало! Яхта дернулась и поплыла! Митя не сдержался и закричал:

– Ура! Поехала.

Спасатели отвязали буксировочный, и мокрая веревка в руках Якова быстро скрутилась спящей змеей на носу яхты. Папа уже заводил мотор. С него текла вода, но он не обращал на это внимания. Помахав уходящей яхте, папа по большой дуге, обходя с запасом злополучный буй, шел к яхт-клубу.

Митя уже забыл про заколдованные пассатижи и только, спрыгнув на синий причал, удивленно поправил отяжелевший рюкзак.

– Без победы не возвращайся! – прокричал папа и «Забава», заурчав мотором, как довольный кот, двинулась обратно.

Митя вздохнул и потопал к своим.

Дуракам закон не писан

– Почему на причале без жилета? – вместо приветствия накинулся на Митю старший тренер.

Митя начал путано объяснять про яхту и про мель, но, услышав:

– Тридцать отжиманий и бегом переодеваться! – Он медленно поплелся в раздевалку.

Буркнув «Привет!» Матвею – любимчику Алексея Николаевича, Митя даже не удивился, что тот уже переоделся в гидрик и в новеньком красном жилете стоит у полностью вооруженной яхты. Прямо хоть картину пиши. Остальные ребята тянули на причал паруса, что чуть-чуть приободрило Митю, и он ускорился.

В раздевалке был только Богдан, которого все его звали Боня, а еще Лысый – сокращенно от «белобрысый» и фамилии Лысенко .

– Деньги есть? – протянув руку, спросил Боня.

– Ага, в туалете клад нашел! – Митя нехотя потряс руку, здороваясь.

Он хотел поскорее переодеться, но молния на гидрике не застегивалась, пришлось попросить дернуть Боню. Тот радостно дернул, так что Митя подпрыгнул, а потом больно вырывал попавшие в молнию волосы.

– А на тебя тренер ругался, говорил, что Мелентия до соревнований не допустит!

– Врешь ты все! Это тебя не допустит! Ты все время последним приходишь, – И больше не обращая внимания на болтовню Лысого, Митя полез в рюкзак.

– Тебе сегодня лодку не дадут! Алексей Николаевич сказал, что посадит тебя с Матвеем.

Этого Митя вынести не мог! Сидеть с Матвеем, когда он уже второй год занимается! Когда он в прошлом году в Калининграде пришел третьим! Не важно, что с конца, но это были его первые соревнования, да еще на незнакомой воде.

– Еще одно слово и… – Митя замахнулся, и Боня отшатнулся.

Но Мите надоело возиться с дураком, и он всунул ногу в гидроботы и охнул, врезавшись пальцами во что-то твердое. Гневно взглянув на притихшего Боню, Митя удивленно извлек из ботинка пассатижи. Нагретые таинственным теплом, они словно вросли в руку. С одной рукоятки свисала желтая веревочка. Митя улыбнулся и громко клацнул железкой.

– Будешь мне гадости говорить – нос отвинчу!

Неожиданно появившиеся пассатижи произвели на Боню впечатление, как понял Митя по странной позе одногруппника. Тот вжался в стул, загородившись телефоном. Митя быстро сунул пассатижи в рюкзак, обулся и побежал за спасжилетом.

Мокрое дело

Когда Митя отыскал свободный жилет и прибежал на понтон, на причале ковырялся один Боня. Остальные накручивали повороты от понтона до оранжевого буя. Яхты скользили тихо, словно подкрадываясь к знаку, а потом резко хлопали паруса, и лодки уже бежали в обратную сторону. У края понтона Алексей Николаевич закидывал в катер еще один буй, к которому длинной веревкой был привязан кусок бетона.

– Какой-то ты сегодня вялый, – задумчиво проговорил тренер, а потом громко закричал кому-то в яхте. – А ну парус подбери! Откренивай давай, работай!

Митя оглядывался и не мог понять, где его лодка. На прошлых выходных он получил почти новенькую лодочку, а сейчас ее нет.

Тренер на его вопрос отмахнулся.

– Некогда мне! Матвею твою лодку отдали, ему для гонок она лучше. А тебе другую, но она в мастерской. Походи сегодня с Богданом.

– С Боней? – переспросил Митя, не веря своим ушам.

Значит, на его лодке Матвей будет ходить, а он на какой-то лоханке, которую еще ремонтировать надо.

– Я не буду с Боней ходить!

Богдан засмеялся, закрыв глаза и выставив штакетины зубов. На секунду Митя представил, с каким удовольствием он бы подровнял пассатижами его зубы.

– Тогда садись в катер, – хмыкнул Алексей Николаевич, перешагивая через надувной борт моторки. – Тоже мне царевна – буду – не буду! А ты знаешь, как мы в детстве за счастье считали, когда на одну лодку было по два человека. Могло быть и по три и по пять. Двое ходят, а другие корпуса шкурят. Это сейчас пластиковые лодки. А раньше такие тяжелые деревяшки были – с места не сдвинешь! Избаловали вас родители.

Взревел мотор, и катер рванул от причала. Митя насупился и подошел к Боне. Вдвоем они быстро спустили лодку на воду. Пока Митя убирал тележку, Боня ковырялся с рулем, никак не попадая защелкой в паз.

– Дай я попробую! – Митя вскочил в лодку, она качнулась и отплыла от причала. – Ты что лодку не привязал? – взревел Митя папиным голосом.

– Привязал! Просто кто-то запрыгивает как слон.

Митя присел и несильно ткнул Лысого локтем.

– Ай! – Боня выронил руль.

Махнув на прощанье пером, руль неспешно уплывал от лодки. Митя потянулся и чуть не свалился за борт, окунув руку в холодную воду по плечо.

– Весло где? – спохватился Митя, оглядывая грязное от песка днище лодки.

– Нету! И нечего было меня толкать!

– Я вот тебя сейчас толкну!

Митя ухватил Боню за жилет и попробовал оттолкнуть. Тот уперся в его руки, а потом вдруг резко дернул их в сторону. Лодка заплясала под ними, готовая сбросить обоих.

– Что за шум, а драки нету? – раздался грозный окрик и гул катера. – Уже полтреиировки прошло, а они лодку никак вооружить не могут.

– Я могу, только мне Митя мешает, он у меня руль выбил.

– Конечно, это я выбил, – Митя кивнул, с трудом сдерживаясь, чтобы не заехать по наглой физиономии. – И лодку отвязал тоже я.

– Что у вас здесь за грязь?

Алексей Николаевич перегнулся через борт и подхватил злополучный руль.

– Держи и крепи лучше, – сказал он Боне, а потом повернулся к Мите. – Иди в катер!

Богдан захихикал, наконец, защелкнув руль.

– А этому грязнуле тридцать поворотов. Начал!

Теперь пришла очередь Мити улыбаться. Он перебрался в катер и уселся поудобнее, так что над бортом торчала одна взлохмаченная голова.

Сам пропадай, а товарища выручай

На самом деле Митька был доволен. Он чувствовал себя таким разбитым за это утро, что просто сидеть и ничего не делать – было блаженство. Если бы не живот. Он заурчал и заныл, и Митя стал озираться. Под резинкой на рулевой колонке у тренера стояли бутылочки с водой. Алексей Николаевич, заметив взгляд Мити, протянул ему одну.

– Пить хочешь?

Митя кивнул и буркнул «Спасибо!».

Алесей Николаевич извлек из кармана расстегнутой куртки яблоко и, потерев об штанину, дал Мите. Тот благодарно захрустел. Жизнь налаживалась. Пока Матвей, проходящий рядом под парусом, напряженно висел на борту, как недостроенный мост, Митя вытянул ноги на дне катера и доедал сладкое яблоко.

– Правый галс! – заорал вдруг Матвей, так что Митя дернулся и стал машинально оглядываться.

Под ветром у яхты Матвея, прямо ему наперерез несся, ничего не замечая вокруг, Боня.

– Правый галс! – гаркнул тренер, и тут до Бони дошло, что кричат ему и надо посторониться.

Тогда он резко ослабил шкот, яхта качнулась, парус хлопнул. Богдан замешкался и полетел в воду, а сверху на него опустился парус.

– Ах ты ж! – прошипел тренер и подрулил к выкарабкивающемуся из-под паруса Боне. – Ты в порядке?

– Да, – жалобно проныл Боня, барахтаясь у медленно переворачивающейся яхты.

Вскоре парус полностью скрылся в желтой воде, а на поверхности показалось мокрое плоское дно с торчащей вверх белой доской шверта.

– Ну, переворачивай тогда, – спокойно проговорил тренер. – А потом расскажешь, почему ты не смотришь по сторонам и чуть не столкнулся с другой яхтой.

– Я не видел! – начал оправдываться Боня, хватаясь за шверт двумя руками.

– Все объяснения потом. Отчерпаешься, дойдешь до берега и поменяешься с Митей.

Худой Богдан зацепился за шверт и стал медленно тянуть его на себя. Лодка нехотя переворачивлась. Когда парус, с которого лило, как из душа, встал вертикально, Боня ухватился за борт и попытался заскочить в лодку. Но дельфин из него получился не очень, яхта снова начала свое вращательное движение, накрыв злополучного пловца.

– Фу-у-у! – протяжно выдохнул тренер и, убедившись, что непутевый яхтсмен выплыл с другой стороны лодки и опять ухватился за шверт, поехал к другим ребятам.

– Выкарабкается. А если не вылезет, придется его буксировать, – пояснил он Мите, а потом так громко крикнул проходящему мимо «Оптимисту», что Митя вздрогнул.

– Миша, ты кому столько места оставляешь? Подбирайся быстрее! Семен, ты где сидишь? Сдвинься к носу!

Митя улыбнулся, видя, как ребята засуетились от окриков тренера.

– Настенька, подбери парус! Ты можешь идти острее, – нежным басом проговорил Алексей Николаевич.

Худая девчонка с русой косой отклонилась, ловко выбирая шкот, и тут же свесилась за борт, как проносящийся рядом Матвей. Митя заметил, что ветер заметно усилился, и если эти ребята, которые старше его на два-три года, висят на борту, как на заборе, то ему будет совсем туго. Он втянул голову в плечи, надеясь, что тренер забудет о его существовании.

«Лучше бы Боня подольше барахтался, как раз до конца тренировки», – думал Митя, наблюдая за новыми попытками пловца взобраться на лодку. Каждый раз, когда ему удавалось отлепить парус от воды, и он пробовал заскочить в лодку, она накрывала его снова.

– Митя, ты куда смотришь? Яркий пример, как делать не надо.

Взревел мотор, и Алексей Николаевич подъехал к пловцу.

– Какие у Богдана ошибки? – громко спросил он у Мити, чтобы Боня мог слышать.

– Ну, – затянул Митька и почесал в затылке.

– Баранки гну, а бублики ломаю. В лодку надо заскакивать, когда она только начинает подниматься, как бы забегать ей навстречу.

Богдан, услышав слова тренера, заныл:

– Дурацкая лодка. Я хочу на берег!

– На то и тренировка, чтобы тренироваться, а не требовать телепортации к мамочке.

Митя сразу же вспомнил про портал. Он частенько о нем думал, особенно на уроках английского. Был бы в школьном туалете портал! Забыл сделать домашку, попросился выйти и раз – сидишь уже дома с планшетом. Красота!

– Смотри, как Матвей работает корпусом, – указал тренер на бесшумно проносящийся мимо белый парус с номером «67».

«Где-то я уже видел этот номер, – подумал Митя и тут же вспомнил, что в прошлые выходные он вроде бы ходил под ним. – Значит, и парус мой передали Матвею. Ну, Мотя, погоди!»

– Сейчас этот бедолага отчерпает воду, заодно помоет лодку, и ты сядешь, – обнадеживающе похлопал по плечу своего пассажира Алесей Николаевич.

Оказывается, замечтавшись, Митя не заметил, как Боне удалось заскочить в лодку, и теперь он зло размахивал вырезанным из канистры черпаком. Вода летела в разные стороны, но больше всего Боньке в лицо.

– Хорошо! – выдохнул Митя. – А сколько сейчас времени?

– Домой еще рано, – усмехнулся тренер. – О, а вот и Настенька перевернулась.

Видя, как быстро скрывается под водой парус, Мите на секунду показалось, что следом исчезнет и лодка.

– А «Оптимист» утонуть же не может? – спросил он, приподнимаясь, чтобы лучше видеть.

– А зачем я прошу вас перед каждой тренировкой поддувать баки плавучести? – укоризненно проговорил тренер, направляя катер к Насте. – Наверное, чтобы вы не утонули.

Когда они домчались до плавающей кверху дном лодки, Настя, не обращая ни на кого внимания, упорно тянула на себя шверт. Через мгновение она уже сидела в лодке и разбирала спутавшиеся мокрые шкоты.

– Молодец, девчушка! – улыбнулся Алексей Николаевич. – Королевский характер! Ты же знаешь, что рулевой яхты не может пройти мимо тонущего человека?

Алексей Николаевич сделал красивую дугу на катере и подобрал плавающую бутылку.

– Даже в гонке, если ты идешь на финиш, а рядом перевернулся твой соперник? – решил уточнить Митя, глядя, как в воде что-то блеснуло. – Похоже, там рыба.

– Отличить тонущего и нуждающегося в помощи от просто кильнувшегося ты уже, наверное, можешь. А если сомневаешься – подойти и спроси, нужна ли помощь. Так будет правильнее.

Митя кивнул. Ему сильно захотелось кого-нибудь спасти. Он вытянулся над бортом катера. В лицо сразу ударил ветер. Вода рябила от приближающихся новых порывов. Митя удивился, почему у тренера кепка сидит как приклеенная, а у него чуть волосы не вырываются. Ближе к причалу он увидел, что какая-то лодка снова перевернулась.

– Не гонки, а какое-то синхронное плавание получается, – пробубнил Алексей Николаевич.

Митя разглядел в воде светлую голову Боньки и подумал, что тренер сейчас рванет к нему. А Мите Лысого спасать совсем не хотелось. Но катер повернул к другому берегу.

Королевский утопленник

– Ты и представить себе не можешь, в какую однажды я переделку попал, – сказал, подъезжая к оранжевую буйку, Алексей Николаевич. – Тяни, давай!

Митя попытался ухватить проплывающий вдоль борта буй, но только чуть не шлепнулся в воду.

– Сиди уж! Надо гонки сворачивать, а то не тренировка, а битва за выживание какая-то, – пояснил тренер, заходя к бую другим бортом.

Митя сразу вспомнил спою недавнюю битву с разбойниками в «Майнкрафте». С Владом после школы они спокойно изучали сундуки деревенских носатиков, а в это время на деревню напали разбойники. Пришлось пускать в ход и меч, и зачарованный лук. От волнующих воспоминаний Митю отвлек голос тренера.

– В молодости, когда я ходил на «Звездном», был у меня матрос. Так себе парнишка, на манер нашего Бони, любитель приврать. Звали его Егор.

– На чем ходили? – прервал улыбающегося тренера Митя.

– Ах, да, «Звездный» – килевая яхта. В отличие от твоего «Оптимиста», она не переворачивается. Экипаж из двух человек. Почти сто лет она была олимпийским классом. Много наших на ней выигрывало чемпионаты, а звездный экипаж Манкина-Музыченко даже золото на Олимпиаде 1980-го года получил! Вообще, про Валентина Манкина я вам как-нибудь всем отдельно расскажу. Он трижды Олимпиаду выигрывал! И каждый раз в новом классе. Если бы вы у него тренировались, с утра до вечера бы повороты крутили и в воде плавали бы лучше дельфинов. Он даже специальные тренажеры для яхтсменов придумал, а сам по несколько часов перед телевизором на корточках сидел.

– Зачем? – не понял Митя.

– Выносливость тренировал. В слабый ветер яхту закренивать надо. Смекаешь?

– Хорошо, папа об этом не знает. Мне его отжиманий хватает.

– Хорошо, да хорошо, да ничего хорошего. Подтягиваться ты не можешь. Ладно, подвинься, мне надо бухту сложить.

Митя наблюдал, как тренер вытягивает веревку и укалывает ее ровными кругами рядом с буем. Мимо пронесся знакомый парус.

– Алексей Николаевич, а что дальше делать? – прокричал Матвей.

– К берегу иди. И другим скажи, – ответил тренер и вновь загудел мотором. – Так вот, Егорка мой, когда мы в Португалии гонялись, хвалился, что познакомился с королем Испании Хуаном-Карлосом.

– С кем? – не понял Митя.

– С Хуаном, королем Испании. А ты чего глаза округлил – не веришь? Напрасно! Он известный яхтсмен. Но я тоже Егорке не поверил. На солнышке перегрелся, вот и привиделось. К берегу, к берегу поворачивай! – крикнул Алексей Николаевич быстро удаляющейся Насте. – Пойдем-ка посмотрим, кто это там отдохнуть прилег.

Тренер направил свой катер в сторону моста, а Митя удивился, как это он с такого расстояния заметил лежащий на воде парус.

– А что дальше было? – напомнил Митя, с трудом представляя себе короля в короне и спасжилете. – А корона-то у него в воду не падала?

– Чудак ты человек, – усмехнулся Алексей Николаевич. – Под парусом, как в бане – все равны. Будь ты хоть трижды король, а когда идешь в гонку, спрячь в сейф свою корону и скипетр потому как ничем они на воде не помогут. Так и у нас случилось. В последний гоночный день мы стартовали среди лидеров. Ветер сразу усилился. Нам это было на руку – Егорка, весь в меня, высокий и крепкий. На лавировке разгорелась борьба со шведами. На полном курсе мы их «съели» и ушли вперед. На втором круге ветер на порывах девять баллов – того и гляди мачту сломает. Это не как сегодня – барашки бегают, а там из-за волн не всегда видно куда идешь. Ныряешь, как в прорубь, только мачты соперников вдали виднеются. Океан, одним словом.

Алексей Николаевич подъехал к цепляющемуся за лодку мальчишке.

– Илья, сам вытащишь?

– Постараюсь, – мальчишка быстро качнул лодку на себя и тут же перевалился внутрь.

– Молодец! Иди, у тебя воды не много. А я подстрахую, если что.

Тренер носом катера развернул яхту к берегу, и она тут же полетела, словно выпущенная на свободу птица.

– А дальше что было? – не утерпел Митя.

– Дальше, – Алексей Николаевич улыбнулся и прибавил газа. – Соперники наши поотстали – у одного, как мы потом узнали, гик сломался. Выходим на знак, по волнам, как по горам катимся, а нам наперерез лодка испанца. Я кричу «Правый галс», по-английски, конечно. Ты же английский знаешь? Кричу, стучу по борту, а он ноль внимания, прет, как будто не он, а мы ему дорогу должны уступать. И тут нас волной подняло, перо руля в воздухе болтается. Я бы и рад отвернуть, да не могу! Ну, мы и врезались ему в борт. Испанцы засуетились, а ветер такой, что буквально вжал яхту в воду, а через секунду видно только уходящий в изумрудную воду нос яхты да их головы. Мы паруса растравили, попробовали к ним подойти, но нас волнами и ветром сносит. А тут увидели, что к ним катер идет, и к финишу двинулись.

– А вам что-то было за это? – поразился спокойствию тренера Митя.

– Нам? Нет. Судьи на знаке видели, что мы были правы. И будь ты хоть трижды король, это тебе не поможет. Егорка мой расстроился, что Хуан-Карлос, когда на награждении стояли, делал вид, что его не замечает. А шведы нам руки пожали. Им-то победа досталась, а мы с испанцами в десяточку попали. Вообще, в той гонке много поломок было. Нам еще повезло тогда. А вот прилетело позже. Невыездной я стал после этих гонок – и испанского короля потом только по телевизору видел.

What is your favorite animal?1

– Беречь надо матчасть, – недовольно сказал папа, паркуясь у дома.

Митя пересказал ему историю тренера и теперь сам был не рад, так как у папы на все было свое мнение.

– Ты вот пассатижи таскал, и где они? На место не положил, – угрожающе закончил папа.

Митя вжал голову в плечи и постарался поскорее выбраться из машины. Но подлый рюкзак лямкой зацепился за защелку ремня и от рывка раскрылся. На ногу больно грохнулось что-то тяжелое. Митя ошарашено поднял пассатижи и посмотрел на папу.

Тот покривился и хлопнул дверцей.

– Случайно прихватил, – пролепетал Митя, запихивая их обратно.

– Ну, уж нет! – грозно сказал папа и выдернул инструмент. – Пусть здесь полежат, пока ты их окончательно не потерял.

А вот мама пришла в восторг от истории тренера.

– Недаром парусный спорт называют королевским! Можно с самим королем Испании столкнуться! Это вам ни футбол – головой мячи отбивать.

– Футбол тоже хорошо, – запротестовал папа, ловко подцепив котлету у Мити. – Достал мяч и иди во двор играть.

– Ну, пап! – Митя потянулся за котлетой.

– Папочке жалеешь?

Надкусанная котлета вернулась к Мите на тарелку, а мама поставила перед папой горку румяных котлет.

– На, не таскай у сына. Только много он во двор с мячом выходит? Как планшет ему подарил, так не оторвешь от «Майнкрафта».

– Я не только в «Майнкрафт» играю! – возмутился Митя, прикрывая на всякий случай тарелку рукой. – У меня там английский стоит.

– Только почему у тебя по английскому двойки? What is your favorite animal? – резко обернулась к сыну мама.

Папа вздрогнул и уронил на стол котлету.

– Фу, напугала.

– My favorite animal is2 огнэнная саламандра, – выпалил Митя.

– Что еще за саламандра? Мне кенара хватило. Покупали тебе, а убираться и кормить мне.

– Это из «Майнкрафта», – сказал Митя, выходя из-за стола.

Мама вздохнула и закатила глаза.

– Ну, вы же собаку не даете мне завести! А там у меня и собаки, и кошки есть! – обиженным тоном проговорил Митя.

– За которыми убираться не надо! – закончила мама и стала громко ставить тарелки в мойку. – Иди в ванну! Завтра ранний подъем. В лагерь тебя повезу.

Митя постарался побыстрее проскочить мимо папы, рассевшегося на полкухни, пока тот не вспомнил про список, и облегченно схватился за дверь в ванную.

– Пусть он вещи сам по списку проверит, ему же там три недели жить. Ты же список составил?

Митя молчал, придавленный поднимающейся фигурой отца. Кажется, она заслонила весь свет. Митя быстро рванул дверь в ванную, отчаянно понимая, что это бессмысленно. На двери не было задвижки, а папины шаги уже приближались. Сейчас тяжелая рука опустится на шею и…

– Что за ерунда? – раздался возмущенный крик папы и удивленный мамы:

– Ты чего?

– Я же точно помню, что оставил их в машине. Или это другие? Ты доставала пассатижи?

– Я? Нет!

Митя приоткрыл щелочку и выглянул в коридор. Папа протопал мимо к большому шкафу в прихожей. Там, на двух нижних полках лежали его инструменты. Митя наскоро сделал все дела и, пока папа что-то втолковывал маме, проскочил в свою комнату. Список! Где же он? Митя сдвинул тетрадки и вытащил помятый листок. От взгляда на слово «Список» в голове стало пусто, как в старом ведре. Он засунул листок обратно и, одев пижаму, юркнул под оделяло.

Полежав немного, Митя услышал, что папа залег в ванну и можно ненадолго достать планшет. Он привык к темному экрану – ему видно нормально, а из-под одеяла ничего светить не будет. Войдя в креатив, он проверил, как там поживают его животные на ферме. Собаки беззвучно лаяли, кошки таращили свои квадратные мордочки в ожидании рыбы. Митя застучал по экрану и замер. Скрипнула дверь.

– Ты спишь? – голос мамы был взволнован.

– Сплю, – прошептал Митя, подсовывая планшет под подушку и сдвигая одеяло.

– Ну спи, котеночек! – мама села на постель и погладила виднеющийся над одеялом лоб. – Папа сказал, что будет завтра утром из тебя идеального матроса делать.

– Обливать что ли? – насторожился Митя.

– Не знаю, – вздохнула мама. – Спокойной ночи!