Счастье недоумка. Бегущая по мирам – 18

Проехалась со скоростью вёрст 5 в час, осваивая управление и переключение обеих передач, и даже аллюра с шага на нифига не понятные иноходь, рысь и галоп. Похихикала, что приличный голем куда проще и дешевле, правда для магов некромантов и големщиков. Но потом нашла ещё один рычаг переключения редуктора, бывший пыльным, и с визгом пронеслась со скоростью вёрст 20 в час! Правда скакала и трещала повозка просто зверски, из кузова вылетели гаечные ключи. И понятно, что с тяжёлым огром развалилась бы поделка нахрен.

Лана отправилась ужинать, сообщив себе и нам, что с утра поедет к столице эльфийского королевства, вернее поскачет, весело и быстро. Но всё-таки убоялась собственной глупости, и сварила котелок исцеляющего зелья.

Следующая сцена в голограмме показала скачущий навстречу лес! Не очень-то и быстро, вёрст тридцать в час, но очень тряско и задорно. Под заполошный визг наездницы. Похоже Лана решила переключить редуктор дальше, а обратно сдвинуть рычаг не могла, судя по намертво вцепившимся в ручки руля побелевшим пальцам. И по сторонам дурочка не смотрела, а только на дорогу, успевая только рулить.

Впереди показались деревянные домики наверно села приграничного, обнесённого свежим рвом и штабелями брёвен для частокола. А потом полёт, несколько кувырков и небо. И лицо офигевшего парня, заслонившее солнце, который участливо спрашивал, жива ли девчонка, и кто так жестоко её покарал, и за что. Лана просипела про зелье из левой поясной фляги с надписью «Залейте один глоток дуре в рот».

Потом девица со спасителем рассматривали обломки шагохода, недолго побывшего шагобегом, и почти не пострадавшую одежду наездницы, если не считать грязь. И девчонка весело отбивалась от попыток спасителя ощупать чудом выжившую на предмет травм и переломов, причём судя по весёлым воплям, парнище считал наиболее склонными к переломам девичьи красоты.

Затем оказавшийся главой немаленького, вернее очень многочисленного, семейства 16-летний парень вместе с младшими братьями и сёстрами, в том числе и приблудными, тащил шагоход в свой большой и чистый, но небогатый дом. Вернее даже усадьбу из полудюжины домов за одним забором. И все дружно объясняли, что власти выдали сиротам ладов жильё на окраине приграничного села, зато бесплатно, ну и едой и одеждой помогают. Невеста парня, крепкая девчонка лет 15-ти, сердито смотрела на Лану. Которая от лечащего зелья полностью выздоровела, и отнекивалась от предложений пацанов, лет от 12 и до 16, пропарить её в бане. Потом вампиретта просто орала на приставал, выдала им несколько золотых на роскошный пир, ибо их еда привереду не впечатлила, и в баню отправилась с девчонками, которые её и отмыли, а потом и одежду постирали и почистили.

За это время пацаны уже свинтили живучий за счёт чар и кристаллов маны шагоход, но Лана сразу сказала приделать к нему колёса вместо ног, и продать, оставив деньги как помощь сиротам. Но консилиум решил колёса приделать, и организовать аттракцион на ярмарках с катанием народа. А ноги и их хитрую, даже более чем идиотскую, систему управления продать в королевские мастерские. Только денег на колёса не было.

Но гостья, ставшая счастливой упавшей звездой, тут же рассказала, что огр помер – но она ни при чём, как и к шагоходу, ну так всем говорить надо – и к его логову ведут следы башмаков от бешеной повозки, пока не замело снегом или дождями не смыло, но там дальше тропки доведут. А в логове есть чем поживиться.

Правда детки верно решили, что селиться на вилле-на-столбах не стоит, ибо может другой огр явиться, или сердитые орки. Но вынести всё можно. А там если продавать, то… на несколько кусков счастья всем хватит, учитывая и отличное зачарованное оружие. Шпага, кстати, была привязана в кузовке, и сразу осчастливленным и досталась. Которые решили избушку огра грабить на следующий день, а пока продать шпагу проезжим на новогоднюю ярмарку в столицу купцам.

А Лана пошла отлёживаться перед полуденной прогулкой, потом пинком вышвырнула из спальни своего «спасителя». А потом дралась с его невестой, ибо вышвыривала будучи голой, а невеста полагала, что голыми приличные девицы не спят, а только «спят», то есть любовью занимаются. Ну и Лана в итоге показала дурочке, что голыми можно и порку получать. И даже красиво всыпала, но потом обе помирились, и Лана отправилась понежиться немного на кровати в обнимку с «соперницей». И с удовольствием рассказывать той про позы любви, которых оказывается больше двух, они даже аналог камасутры порисовали в школьной тетради дурочки. Мы не поняли, как вампиретта одолела более крепкую сельскую девчонку – похоже, что морок вампира навела на даже не понявшую, а может и парализацию вспомнила.

Но Ланочка и про принципы Лании сиротам рассказывала во время прогулки и роскошных обеда, ужина, и ещё пары перекусов. И что дикие орки из Орочьего Леса наверняка вполне гостеприимные и не злые, только надо к ним как к равным относиться, уважать и их самих, и их жизнь и традиции. Хотя и осторожность проявлять надо, конечно.

На следующее утро Лана покинула усадьбу уже богатых сирот, а хворые и здоровье поправили подаренным зельем. Которые объедались деликатесами и отправляли экспедицию из переделанного аж в колёсный мини трактор шагохода! С тремя узкими тележками сзади, причём каждая со своим рулём и трактористом, вернее тележкистом, ха. Ну и все уставшие на срочном жирном заказе сельские мастера ржали над дураками, которым привалило счастье в виде драгоценной шпаги – которую ушлые пацаны продали не за бесценок, и даже отлично, а может эльф-купец попался совестливый и не козёл – а они потратили всё на самоходные железяки и решили убиться в брюхе огра. Ну да, зачем всем всё сразу знать.

А скромная Ланочка, про которую никто и не понял ничего, села в дилижанс на северо-запад. И вечером уже рассматривала огромную ярмарку в пригороде большого и благополучного города Аллона, столицы богатого эльфийского королевства Аллиан. Правда сейчас выгребавшего казну и налоги на подготовку своих войск, авансы наёмникам, и усиление лояльности союзников.

Лана засела в зале скромной таверны и собирала местные сплетни и крупицы информации. Пытаясь придумать, как попасть во дворец и поговорить там с королевой-эльфийкой. И с её братом, которому вскоре предстоит стать королём, а сестра его типа регент, но и не совсем, просто должна уступить трон брату, когда тот дозреет. Впрочем все подданные клялись, что королева и принц истинные любящие брат с сестрой, и никто никого травить или ещё как изводить не будет. Поделят и разберутся, в этом королевском роду вообще нормой считается вахтовый метод, лет десять у руля, потом отпуск на столько же, ну и опять за тяжёлое кормило власти.

Я даже пропёрся от мудрости! И мои Лорды Лании весело поорали немного, что и им лордствовать можно с перерывами, хотя они так и лордствуют, просто отпуска не в садах с красотками и пирами – этого добра у нас всегда полно, а для Великих Воинов даже жизненно необходимо, ха – а в военных или воровских походах.

Глава 2. Попытка

Утром отоспавшаяся Злючка отправилась пройтись по новогодней ярмарке с народными гуляньями, а на следующий день, в день зимнего солнцестояния, наступит новый год. Мило улыбалась весёлым продавцам открытых павильонов и лоточникам, получая сладости и фрукты в подарок. А ещё солнце вышло, и царило всеобщее веселье и местами даже буйство. На замороженных магией катках народ катался на коньках. И украшенные деревья всюду сияли магическими огоньками.

Лана только иногда ворчала себе под нос, что народ как в последний раз так отчаянно веселится, как будто чувствует приближение большой войны, которая принесёт неисчислимые беды всему миру, и даже здесь, в сердце начинающего пиршество зла королевства, будет нужда вместо изобилия, и горе вдов и сирот. А потом, хотя может и через века, но наверняка раньше, и Чума, причём начать Однодневка может и с первоисточника бедствий Сорокета.

После обеда набежали облака, закружились огромные снежинки, но праздник в хлопьях снега стал ещё задорнее. И Лана расслабилась, и излучая радость и беззаботность – по крайней мере все вокруг улыбались шире и смеялись веселее – отправилась к огромному костру, вокруг которого в разные стороны неслись три круга хороводов. И в этом углу ярмарки большинство были местные лады, но и мелькали лица других рас. Выделялись три полудиких кочевых орка, кривоногие конники, никогда не снимавшие доспехи под тулупами наёмники, очевидно из посольства или уже пришедшего на войну передового отряда. Они хищно профессиональными взглядами грабителей осматривали богатую публику и лавки.

Какой-то идиот, обнимая счастливую девицу, проорал:

– Я уже записался в полк! И мои кореша! Айда все в армию, ребзя! Нас ждут прекрасные битвы, победы, слава и богатая добыча! И я уже вижу в этом пламени правильные костры, в которых мы сожжём кровососок и их отродье!

Мы прям ощутили ужас Ланы, и как померк праздник вокруг. Но малышка сдержалась от отповеди идиоту, да и не смогла бы перекричать в основном радостные ответы провокатору. А посмотрела на орков-наёмников, которые криво оскалились на дураков, и в их глазах читалось, что романтиков ждёт много разочарований от будней войны и кровавых сражений, но недолго для большинства таких глупцов. И многие до трофеев не доживут, про богатство и мечтать не стоит. Один наёмник сгрёб радостно вопившую как обожает славных бойцов девку и поволок к шатру гадалки, сразу и подол задрав. Возникла потасовка. Но насильника остановили его товарищи, и совместно отогнали защитников дуры, яростно рыча и схватившись за тяжёлые сабли, потом быстро удалились. Спасённая ревела и натягивала штаны с трусами, стараясь ничего не засветить. Провокатор сплёвывал кровь и зло орал про союзничков.

Лана пошагала подальше, шепча про жизнь продолжается, и её задача остановить ЭТО, а не размениваться на мелочи, тем более пока еще ничего и не началось. Взяла протянутый широко улыбавшимся и говорившим, что такие малышки должны смеяться, а не грустить, парнем персик. Прошептала благодарность и откусила, не возражала против аккуратного поцелуя ручки.

Прошла несколько шагов и встала в первом ряду раздвинувшегося коридора, по которому на белом – причём очень редком по-настоящему, полностью, белом, без намёков серого даже на гриве, хвосте и на морде, но не розовоглазом альбиносе – коне в роскошной сбруе ехал дорого-богато одетый эльф с усыпанной самоцветами шпагой и окутанный уже заметным восстанавливающейся равампе мерцанием очевидно защитных чар. Молодой – даже не вечной эльфийской молодостью лет до 150-ти выглядеть лет на 25, а моложе. Хотя оракулша Варя тут же сообщила, что ему 22, но какое истинное видение в голограмме, и что он даже для эльфов очень красив. И красавчег щедро дарил улыбки девицам, которые чуть в обморок не падали от такого счастья.

Эльф остановил коня рядом со Злючкой, и в его глазах все увидели просто невероятный восторг, глубокую щенячью радость, и прям идиотское поклонение романтичного дурня. Варя прошептала, под шиканье воров и смешок Юли, что кого-то ждёт порка:

– Вот ОНА! Настоящая любовь с первого взгляда! Ах как романтично! Эльф почуял опасность вампиретты, но не понял, а слабый юноша готов покориться своей избраннице!

Рядом с Ланой ещё одна романтичная дурочка изобразила падение в обморок в руки матери, шепча про повезло же засранке. А романтик протянул руку и осторожно опустил с головы даже персик прекратившей жевать Злючки капюшон. С уже совсем неземным восторгом и сиянием синих глаз прошептал:

– Оооо! Эти дивные коротенькие волосы, которые хочется лобызать до самой прекрасной смерти! О, эти неземные огромные карие глазки, чуть прикрытые сказочно трогательной чёлочкой!

Лана судорожно проглотила персик, дунула на столь шикарную чёлку, слушая продолжения пространных витиеватых описаний своей и в самом деле прекрасной мордашки. Прекраснейшей во Вселенной в любом образе, но я всё же не романтик, ха, и таким описанием и готов ограничится, зато ради любимой стальной рукой сокрушу хоть всю Вселенную, сверну в бараний рог и разверну уже более прекрасной и совершенной, как прекрасно выразилась моя любимая, и это уже одна из любимых фраз Лании. И вокруг уже десяток девиц валялись в обмороках в руках родни или ухажёров, стеная, что они уже запрыгнули бы перед седлом мечты, а не как эта окаменевшая от счастья овца. Впрочем одну правильный жених уже волок подальше, по дороге и розгу взяв у протянувшего самое сейчас необходимое мужика.

А романтик закончил с описанием ушек, которые не зря не украшены, ждут серёжки со стокаратными бриллиантами, только и годными для оттенения красоты скромницы – вызвав хмыканье жертвы соблазнения, что с такими гирями мочки до плеч отвиснут, доставив много ощущений – и перешёл к губам. Надолго. Начав со срывания первого в жизни красотки застенчивого поцелуя со скромно жаждущих означенного лобызания коралловых чудес через месяц прогулок под луной и пения под гитару.

Лана облизнула предмет долгого описания от сладости персика. Соблазнитель, но склонный к играм в долгую, возбудился сильнее. Сунул руку в маленькую роскошную суму за своей жопой, достал, развернул и протянул большую шоколадную конфету на палочке. Не забывая и зудеть про дивный алый язычок и жемчужные зубки, и даже коротюсенькие тупые клычки отметил добрым словом, вернее дюжиной. Ну а все смотрели на конфету, очевидно дорогую и этой публикой не виданную. Ну нормальный такой весёлый грибочек, явно что-то местное новогоднее. Но у нас ассоциация возникла не с наркотическими поганками, а с… ну с тем, на что и похож нормальный здоровый гриб с маленькой шляпкой, если его и длинным слепить для удобства поедания. И нет, правильный ответ не «сморчок». И Варя даже потянула руку к моему отнюдь не сморчку, ха, но получила шлепка от Юли.

В толпе вокруг сцены обретения счастья романтиком и невероятной удачи окаменевшей глупышкой тоже смешки раздались, но и восторженные стоны. Похоже только соблазнитель ничего такого в конфетке не видел. А запутался со второй рукой, собираясь то ли втянуть и усадить девчонку перед собой – но это несомненно уже заработав временное помутнение и помешательство – то ли слезть с коня, а потом уже облобызать ручку, до которой через полчаса описание должно дойти, но наверно начав просто с нежного захвата, хотя и надёжного, парень не слабак.

Лана прошептала еле слышно только себе: «Ну нафиг такое счастье. Нет, не отымеет ранее чем через полгода, но и торчать в его садах, слушая стоны под гитару… У меня дел много». Развернулась и ринулась сквозь расступавшуюся вблизи толпу, а дальше лавируя между гуляющими. Эльф что-то промычал, услышал чьи-то объяснения про секретик конфеты, и восторженно застонав про невероятно очаровательную скромницу, пустил коня следом. Крикнул красотке не убегать, и что он глупец, и голова просто закружилась, не дав понять на что похожа конфета. Лана весело спросила, а на что она похожа. Принц совсем пришёл в экстаз, что невинная красотка даже не знает ЭТО! Правильная девственница!

А девственница заметила, что несколько тайных телохранителей романтика пытались её придержать, а не хватали только чтобы не испортить любовную охоту хозяина. Ну и несколько всадников начали совершать манёвры, готовя арканы и мешки – явно на случай, если бестолочь потеряет добычу из виду, тогда вернётся грустный домой, а там… сюрприииз! Метнула надкусанный сочный персик в харю романтика. Даже попала по щеке, с брызгами, и вызвав вопли зрителей, или радостные про молодец девчонка, или сердитые про злобную дуру. И чуть притормозила начавшего чуть не серенаду сочинять про непокорную девственницу преследователя.

Свернула к ограде территории ярмарки. Набрала скорость по молодому снежку – не забывая и осматриваться, что очень полезно для картины в голограмме – как заправская легкоатлетка, но и подобрав подол, перепрыгнула низкий забор, приведя преследователя в экстаз, а его тайных помощников в лёгкую матерность, что в лесу ловить труднее, и там же овраг. А Лана ещё до оврага угодила в присыпанную снегом ямку, прокатилась кубарем, вскочила и бесстрашно ринулась с обрыва, вызвав восторженные вопли высыпавших посетителей кабака «Яр», и испуганные официанток.

Но вампиретта незаметно для преследователей применила левитацию, смягчив падение, в туче брызг миновала ручей, и с левитацией же, но и в облачках снега лихо одолела подъём. Припустила к не далёкому лесу. Романтик уже стеная во всю громкость, и даже начав с азартом нормально покрикивать остановиться, пришпорил обрадовавшегося веселухе коня к недалёкому мостику, на котором болели за обоих спортсменов несколько целовавшихся парочек, бросая в ручей букетики, вернее икебаны из сухих листьев и травы. А один выпивоха из «Яра» проорал:

– Так она до Орочьего Леса за час добежит! Ну за два, с зигзагами-то, нет, за три, там по прямой вёрст пятьдесят. Жми, девка! Левее бери, там тропка узкая и каменистая, и коням не разогнаться, и не перережут путь, пока через лес ломиться будешь! Я так по молодости от стражи трижды уходил! Эх, молодость, молодость… Хотя нахрена тебе совсем отрываться-то, от такого-то охотника!

И затянул:

– Давай, братва, несёмся к «Яру»,

И через лес помчимся прочь.

Да прихвати с собой гитару!

Нам с песнями бежать всю ночь!

Снег удачно усилился, скрывая следы, но вампиретта ещё в начале гонки через лес совсем уже устала, несмотря на подтянутую во время предыдущего Бега физуху, хотя она всё равно нежная и слабая девчонка. Так что пробежалась по ручью, еще и выбежав на берег пару раз для оставления следов, а затем из ручья взлетела, и неплохо и даже вполне быстро, вёрст под 40 в час, полевитировала на юг.

Правда взлететь пришлось над деревьями, но снегопад укрыл её. Только какой-то старикан с бородой отшельника осенил себя культовым символом, когда вампиретта пролетела неподалёку от его хижины, прилепившейся на середине невысокого утёса. Но учитывая что культовый символ завершился вставлением горлышка бутыли в рот, ему точно не поверят. Да и есть вампиры в мире, мало ли шпионы летают, а описание внешности от пьяного…

Следующая сцена была в деревне диких орков из Орочьего Леса. Замёрзшая, мокрая, обледеневшая и уставшая Ланочка попросила о помощи, и тут же оказалась в сумраке и в тепле, с горлышком бутыли с чем-то парившим во рту. И пара молодых орчанок раздели бедняжку, и закинули в тесную… но горячую парилку. И веники достали. И вскоре окрестности огласил бодрый здоровый визг выздоравливающей, а «злые» голые крепкие орчанки хохотали и отмачивали жертву в бочках с горячей и холодной водой, отпаивали холодненьким кваском и горячим отваром трав, и пропаривали веничками. Кайф! Наверно соседние эльфы, да и вампиры с цивильными ладами, это и считают пытками, ха!

Простой, но обильный ужин, и Ланочка оказалась в целой куче голеньких молодых орчаночек в большой комнате, на широких полатях за занавеской, на перинах и под толстыми одеялами. И они дружно шушукались, делясь новостями, и периодически хихикая над обещаниями старших дам всыпать всей ораве. А гостья рассказывала, что Седой Дракон умер, перед этим скушав огра-вадоеда. И что надвигается большая война. Разные прочие новости. Даже про другие миры поболтала, заработав лёгких шлепков на коленях «наставницы», за болтовню вместо сна, и за брехливость. Но и старшие дамы за шитьём и вязанием слушали гостью затаив дыхание.

Утром мы рассмотрели заснеженную деревню, с несколькими огромными избами, в которых живут по несколько родственных семей, и множеством обычных домиков, бань, сараев и хлевов. Лану отвели в дом старосты. Где немолодой, но очень крепкий однорукий и одноглазый орк со шрамами на лице сначала показал гостье, что она не права, выдав порку своей дочке, которая вечером явно больше остальных пропиталась знаниями о мирах. Бубня нотацию про вредные идеи, срывающие из родных мест глупый молодняк. Лана погладила голову даже не оравшей, а только вертевшей заголённой попой и тихо скулившей девицы. Одёрнула подол, отвязала грешницу. Сказала:

– Нельзя всех удержать на месте. Даже если бы и не узнала бедняжка про мир за вашим Орочьим Лесом, тем более про другие миры, то всё равно всю жизнь чувствовала бы себя не на месте. Страдала бы. Не все девицы рождены быть домохозяйками. Отпусти дочку, даже денег дай, ты же любишь её и желаешь ей счастья. И сам многое повидал и сражался. А я, хотя даже если не отпустишь, вылечу тебя. Сварю зелье, и рука у тебя вырастет, и глаз. Шрамы только какие пожелаешь, те намажешь. И ничего, кроме еды, приюта и немножечко помощи, мне не надо. А золото я вообще не люблю, кроме которое любимый подарит, но от него даже деревянные и из ниточек украшения лучше всех сокровищ Вселенной.

– Ведьма! – села на скамью мать семейства.

Дальше был завтрак и разговор с позванными старейшинами. И плакавшая теперь от счастья дочка старосты начала связывать узел, слушая советы ведьмы, что с собой взять, а что не надо. И что лучше весной уходить, как и сама Злючка поступит, не желая шариться в снегах. И держаться подальше от войны, но вот пересидеть не получится, ибо помрут от старости все раньше, если Великая Война всё же случится. И ещё одна девица и три парня слушали советы, собираясь в большой мир, и получив разрешение от кряхтевших старейшин и родителей.

А Лана ещё поболтала, пообедала. Рассказала про работу подмастерьями, но лучше учиться, а неподалёку и лучший в мире Эльфийский Университет. И при нём даже курсы для необразованных, но очень рвущихся и талантливых, а эта пятёрка определённо одарённая.

А затем отправилась с провожатыми в выделенную ей избушку помершей лет пять назад местной ведьмы в паре вёрст. Ибо крестьяне не послушали старосту, и не смогли пересилить себя и оставить жуткую даже в таком обличье ведьму. И невероятно могучую, ибо где ж такое видано, чтобы руки и глаза выращивать. Особенно, но тихо, бесился местный знахарь, в самой лучшей одежде и даже в золотых украшениях, уже поняв что с такой конкуренткой скоро станет самым бедным в деревне.

Впрочем староста пообещал, что за полной неумехой – которая даже зашить дыры в собственном отстиранном с вечера платье не смогла – присмотрят всей деревней. А если знахарь даже просто направится в ту сторону, то получит батогами. Ну и засветил кулаком уже бывшему незаменимому члену общины в глаз – и за наезд на девчонку, которая зла никому не желает, и не хочет ничего за исцеления, ну если всё же сварятся такие зелья, и за предыдущее жлобство и гордыню бывшего незаменимым общинника.

Лана поворчала на засыпанную обильным ночным снегопадом еле заметную тропинку. Впрочем от предложения парней нести отказалась со смехом. Затем похихикала над почерневшей и слегка покосившейся избушкой. Которую парни тут же начали чинить, и таскать дрова и воду из ручья. Ибо ведьмочка первым делом сказала, что вместо дров ручки свои поломает и порубит, а в ручье утонет, и вообще кроме зелий ничего делать не умеет, и «я не могу ничего делать, у меня лапки». Фраза про лапки, после пояснения, что как у кошечки, тут же стала крылатой, и девицы смакуя говорили её, и со смехом убегали от парней, получая шлепки, а одна и любовь от жениха в сугробе за кустами.

Но лапки не мешали девицам, кроме ведьмочки, мыть избушку изнутри, устраивать тёплую постель с кучей перин и одеял – а овчины привереда забраковала из-за запаха – развешивать заказанные и доставленные травы, растапливать печку, расставлять посуду, рассказывать неумехе как всем пользоваться и не угореть. Даже соорудили очажок для котла для зелий, не очень поверив, что правильное зелье на морозе не сварить, но со смехом приняв, что ведьмочка выходить в страшный и промёрзший зимний лес вообще не собирается. А после долгого веселья и горшок с крышкой из кадки сотворили, ибо ведьмочка и писать на снегу не может. Ну и опрометчиво пообещали и выносить горшок, раз всё так сложно, а Лана поймала их на слове и милостиво приняла и это предложение. А что, всё равно еду же надо приносить ежедневно, и много, и посуду уносить и возвращать чистую.

Пришедший староста почесал репу и сказал, что многое в жизни повидал, но такой наглости не встречал. Но смеялся как молодой, ещё и крича, что точно сварит обещанные чудо-зелья, ибо раз только одно умеет, значит лучше всех в энтой самой Вселенной. И заказал зелий побольше, чтобы и всех как следует оздоровить – кроме знахаря, который поклялся варево не употреблять и всем не советовал, успел сказать, что в приличных местах ведьм вообще сжигать положено, и сейчас лечит своей годной только от запоров дрянью нанесённые ему побои средней тяжести – и соседям раздать, и про запас, раз ведьмочка только до весны.

Затем мы посмотрели как Лана варит зелья, бегает по заснеженному лесу, играет с парнями и девицами в снежки… И лицо в слезах в обоих глазах бывалого орка, уже с обеими руками, и даже помолодевшего немного внешне, а повадками сильно.