bannerbanner
Колыбельная для Данилы
Колыбельная для Данилы

Полная версия

Колыбельная для Данилы

Язык: Русский
Год издания: 2025
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 2

Вместо этого она встала, взяла Данилу из колыбели и вышла из спальни, прикрыв за собой дверь. Она не могла больше находиться в той комнате. Не с ним.

В кухне, под мягким светом керосиновой лампы (света опять не было, ветер рвал где-то провода), стало чуть легче. Она затопила печь, поставила чайник. Привычные, рутинные действия успокаивали расшатанные нервы. Данила, прижавшись к ее груди, снова уснул, его дыхание было ровным и чистым. Он был просто ребенком. Ее ребенком. Каким-то непостижимым образом связанным с чем-то ужасным, но все же – просто малышом.

Она пила чай, сидя на лавке и глядя на потухающие угли в топке печи. Теперь она понимала: ее борьба – не только с невидимой сущностью. Она должна была бороться за своего мужа. Вытащить его из того мира, в который он был погружен по праву рождения, даже не подозревая об этом. Ей нужно было заставить его увидеть. Признать. Только тогда у них был шанс.

Утро пришло хмурое. Сергей вышел на кухню помятый, с недовольным видом.


– Ты что, его к себе забрала? Я встал, а кроватка пустая. Не надо его так приучать, потом не отучишь.


Он говорил с раздражением, избегая смотреть ей в глаза. Он помнил их вчерашний разговор, помнил ее «странности», и теперь его терпение было на исходе.

Марина сделала глубокий вдох. Она поставила чашку на стол с тихим, но твердым стуком.


– Сережа, сядь. Нам нужно поговорить. Серьезно.

Он вздохнул, сел напротив, скрестив руки на груди – закрытая, защитная поза.


– Опять про твои голоса? Марин, давай уже…

– Нет, – перебила она резко. – Не про мои. Про твои.

Он нахмурился.


– Про какие мои?

– Прошлой ночью. Ты говорил во сне.

Он фыркнул, отмахнулся.


– Ну и что? Все говорят во сне. Ты, наверное, тоже.

– Я говорю на русском, Сережа. А ты – нет.

Он замер. На его лице промелькнуло что-то – тень, быстроуловимое замешательство. Но он тут же взял себя в руки.


– Ну и на каком же? На китайском, может быть? Или на марсианском? – он попытался пошутить, но шутка вышла плоской, вымученной.

– На том же, на котором с Данилой говорит Тот, кто в углу, – сказала она тихо, глядя ему прямо в глаза. Она видела, как зрачки его сузились. – Ты ответил ему, Сережа. Всего два слога. Но это был тот же язык. Ты знаешь его. Где-то глубоко внутри. Ты знаешь.

Он вскочил с лавки, лицо его покраснело.


– Да ты совсем спятила! Это уже не смешно, Марина! Я работаю, я устаю, я прихожу домой, а ты встречаешь меня такими… бреднями! Я не знаю никаких языков! Я инженер, я имею дело с железом, с схемами, с чем-то конкретным! Хватит уже!

– А что значит «Кхар-гхa»? – вдруг выпалила она. Это была приблизительная, очень грубая передача тех звуков, что она услышала от него. – Что это значит, Сережа? Это же не с потолка я взяла! Ты это сказал!

Он застыл на месте, будто его ударили. Вся кровь отхлынула от его лица, оставив его землисто-серым. Его глаза стали стеклянными, уставшими в одну секунду. Он не произнес ни слова, просто смотрел на нее, и в его взгляде читался уже не гнев, а какой-то животный, немой ужас. Ужас узнавания.

– Откуда ты это знаешь? – прошептал он наконец. Его голос был чужим, осипшим.

– Я тебе сказала. Ты это сказал.

Он медленно опустился на лавку, провел рукой по лицу. Рука дрожала.


– Это… это просто бред. Сонный бред. Чепуха.

– Нет, – настаивала она, чувствуя, что пробила брешь в его защите. Она подошла к нему, села рядом, осторожно, чтобы не спугнуть. – Это не чепуха. Ты слышал это в детстве, да? От своей бабушки? От деда? Может, не эти слова, а похожие?

Он молчал, уставившись в пол. Минуту. Две. Тишину нарушал только треск поленьев в печи и мерное посапывание Данилы в соседней комнате.

– Баба Нюра, – наконец выдавил он, не поднимая головы. – Отец моей матери. Он… он иногда бормотал что-то такое, когда был не в себе. Под старость. Мы думали, старческий маразм. Он в лесу одном жил, лесником, почти отшельником. Говорили, он со зверем мог разговаривать, птицы к нему с руки клевали. Все в деревне считали его… не то чтобы юродивым, но особенным. Я маленький был, боялся его. Он меня пугал. Эти звуки… они были неприятные. Какие-то… дикие.

Он замолчал, сглотнув.


– Мать говорила, чтобы я не обращал внимания. Говорила, это он так молится, по-старому. Но… – он поднял на нее глаза, и в них была настоящая, неподдельная потерянность. – Но это же бред, правда? Я мог во сне что угодное ляпнуть. Это ничего не значит.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
2 из 2