Отель Миравелла 2

Карабин я отдал Роме как более опытному. Думал забрать его винтовку, но тот отмахнулся. Беретту я пока убрал к себе в рюкзак.

Теперь, что полезного у нас есть. Главное, это пятилитровая пластиковая канистра воды. Ещё неполная фляжка вискаря у Ромы и аналогичная досталась нам от погибшего. Вода и аптечка из аварийного НЗ самолёта. Кроме этого, там пакетик, в котором сиротливо скучает зажигалка «крикет», раздолбанный и немного ржавый мультитул, нерабочий китайский фонарик и малость еды. Малость это и в самом деле малость. Два шоколадных батончика, заплесневелые сухари и банка каши с мясом, судя по этикетке. Вроде не раздуло и то радует. Картину дополнил рулончик изоленты и длинный шланг, переливать жидкость.

– Что? Я же не над джунглями летаю. Тут везде люди ездят, – наш летун окончательно перешёл в роль подчинённого. Паренёк интуитивно чувствует свою вину и преимущество нашего опыта для выживания. Вот только почему ты не сунул в НЗ карту и компас, они же места не занимают.

– Ага, пока что я вижу двух гиен, что примериваются к нам. Давайте-ка выдвигаться.

Люк потащил канистру с водой и рюкзак с общими припасами. На груди у него болтается его игрушка. С таким калибром тут в саване разве что шкуру почесать. В случае проблем расчёт на карабин с мощным патроном. Ну и наши автоматы, разумеется, тоже скажут свою слово.

Взяв курс на юг, мы выдвинулись в путь. Первым идёт Роман, я замыкающий.

– Слушай Люк, а что произошло с топливом, откуда утечка?

– Понятия не имею, – честно ответил парень.

– Ладно, давай поразмышляем вместе. Если уровень топлива в баке не падал, значить утечка перед бензонасосом. Кстати, почему пахло бензином, а не керосином?

– Потому что у меня двигатель внутреннего сгорания. Вернее был, – скривился парень.

– Ясно, а что представляет из себя топливный шланг?

– Ну, это армированная трубка из какого-то особо прочного полимера. Но там утечки быть не должно.

– Почему?

– Да мне её механик в прошлом году поменял. Поставил оригинальную, содрал пятьдесят монет. Она на пять лет предназначена или по мере износа.

– Ясно, значить сама трубка прохудится не могла?

– Нет.

– Если только кто-то не захотел твоей смерти, – этот вариант Люку однозначно не понравился.

– Давай так, какая вероятность того, что там что-то разболталось само и начало течь достаточно интенсивно?

– Низкая, мне месяц назад делали ТО.

– Вот видишь, эта проблема бы вылезла раньше. Мы не сможем дать точный ответ на этот вопрос, но очень похоже на диверсию. Если прорезать не до конца сам шланг, или проткнуть его толстой иглой, то течь будет минимальная. А вот в полёте от тряски течь может и увеличится. Насос то создаёт приличное давление. Если ослабить крепление, то эффект был бы другой. Трубка соскочила бы в полёте и топливо в движок не поступало бы вообще, мы бы упали намного раньше. А вот если повредить шланг, то порез или дырка будут увеличиваться от вибрации. Давление упадёт и насос будет хапать воздух. А тот, в свою очередь, создаст пробку. Вот тогда мотор начнёт чихать и кашлять. Как у нас и получилось.

Парень остановился, пытаясь вникнуть в смысл моих слов.

– Ладно, сейчас это непринципиально. Главное, выйти к дороге. Какой шанс, что нас будут искать?

– Нулевой. Если бы нам кто-то ответил, тогда возможно.

– А диспетчер не отслеживает борта, вылетевшие с его аэродрома?

– С чего вдруг? Я даже не запрашивал у него разрешение на взлёт. Он теоретически может ответить, а скорей всего сидит внизу и пьёт своё пиво. На поле даже не смотрит.

– Да, ну и порядочки у вас.

Через два часа мы остановились чтобы попить в тени большого зонтичного дерева. По ощущениям прошли километра три, может чуть больше. Идти непросто, высокая трава и постоянный поиск змей или других подарков. К сожалению, мы летели в кроссовках, кто же думал, что придётся идти пешком по саванне. Были бы высокие прочные ботинки – совсем другой компот. А так приходится смотреть и под ноги, и вокруг себя на 360 градусов.

Меня беспокоит физическое состояние молодого парнишки. Я отделался синяками и неприятными ощущениями в районе рёбер. Рома баюкает левую руку. Но там удар, просто большая гематома. В худшем случае трещина. Но идти это не мешает. А вот Люка явно колбасит. Его здорово приложила башкой и вполне вероятно у него сотряс. А ещё его сильно беспокоит ожог, так даже кожа пошла пузырями. Может сказать ему помочиться на рану? Хотя, нам просто нужно скорее выбраться к людям.

Мы упрямо держим курс в сторону берега. Там в любом случае есть жизнь. Вопрос только, на каком расстоянии мы от этого самого берега.

Солнце в зените и печёт немилосердно. На голову я повязал свою запасную майку, но глаза от слепящего солнца слезятся. Тем более в них попали едкие капли пота и это не добавляет мне удовольствия. Люк идёт налегке, ему трудно, поэтому теперь я тащу наши припасы. А воды у нас мало, уже полтора литра приговорили. А я не уверен, что сегодня мы выйдем к дороге. По идее в той стороне находится Нью-Портсмут. Но это чисто умозрительно. Но однозначно, мы идём в правильном направлении. Я сориентировался по местному светилу, плюс-минус 10–15 градусов.

Когда Люк споткнулся и упал, я сделал знак остановиться. Нам нужна тень и ею поделится группка тесно стоящих деревьев типа наших акаций, только помощнее.

При нашем приближении оттуда взлетела с раздражёнными воплями небольшая стая крупных птиц, похожих на грифов. Вероятно, местные стервятники. Хотя те по идее должны парить в небесах, высматривая падаль.

– Ром, может подстрелишь нам что-нибудь на ужин? – Люк заинтересованно смотрит в нашу сторону. Ожил, это хорошо.

– Одному идти опасно.

– Пойдём вместе, Люка подсадим на ветку, пусть посторожит наши вещи.

Не так далеко от нас, метров восемьсот будет, пасётся стадо местных антилоп. Если Ромке удастся завалить кого-нибудь, то и от летуна отходить не будем, он останется в пределах прямой видимости.

Ромка жахнул метров с пятисот, мы осторожно подкрадывались к стаду. А когда вожак начал проявлять бдительность, мой товарищ застыл и сделал один единственный выстрел.

Стадо сорвалось с места и понеслось на нас. Вот же засада, а мы тут как на ладони и спрятаться некуда, если только лечь в траву.

Слава богу вожак провёл свой гарем с потомством по небольшой дуге, и мы остались чуть в стороне.

Бегом мы кинулись к подбитой тушке. А Рома красава, это телёнок, килограмм на сто пятьдесят весом. Рома воспользовался своим армейским ножом и начал отделять лакомые кусочки.

Вот только этим ножом кости не перерубишь. Вымазавшись в крови, он вырезал филей вдоль позвоночника и часть бедра. Мы бы взяли и вторую конечность, но те самые птички, которых нам удалось согнать в рощице, спикировали прямо на нас. Одна хлопнула меня по ноге кончиком крыла. Наглые и бесцеремонные твари, уже одна из них ухватила потроха, другие устроили прямо тут свару.

– Рома, уходим, к нам гости, – на холмик взобрались местные свинки. Их пока две, но вроде они обычно ходят стаями. По форме падальщики напоминают скинувшего вес кабанчика на длинных конечностях.

Воды совсем мало, зато мне удалось найти неподалёку сушняк. Разведя костёр, мы проверили состояние Люка. Вроде температуры нет, но он жалуется на головную боль. Руку ему просто замотали чистой тряпкой. Но ночка нам предстоит ещё та, недалеко от нас падальщики устроили драку, слышны истошный визг и рычание. А им до нас несколько минут лёгким бегом.

Мясо пригорело, я пытался пожарить крупные куски на импровизированных шампурах, ветках местной акации. Углей мало, жарил практически на открытом огне. Но, сама по себе вырезка телёнка довольно нежная и сочная. Поэтому мы умяли свои порции, даже без соли. Люка уложили под деревом, рядом устроились и мы с Ромкой.

Решили дежурить по очереди, по два часа. День выдался тяжёлый и организм требует отдых. Поэтому больше двух часов я не продержусь, сейчас моя очередь бдить.

Ночь прошла ужасно. Рядом слышались подозрительные звуки, шумное сопения и порыкивание. Костёр угас и я не стал подкидывать ветки. От них толку нет, быстро прогорают. А искать сушняк ночью – идиотизм. Так я и лежал, выставив автомат в сторону звуков. Еле дождался смены.

Утром встали злые, мы с Ромой доели вчерашнюю вырезку, запив её глотком воды. Люк есть отказался, насилу скормили парню шоколадный батончик. А вот воды он выхлебал грамм сто пятьдесят. У нас осталось чуть больше литра. Есть ещё грамм 700 вискаря. Вчера пить его не стали, опасно. С утра тем более, впереди трудная дорога.

Стон француза заставил меня оглянуться. Это Рома попытался поменять ему повязку на голове. Бинт присох к ране и мы решили оставить как есть.

Я прикинул направление и скомандовал подъём. Я не склонен доверять нашему летуну. Тот уверяет, что летел вдоль дороги. Типа местные лётчики в отсутствие спутниковой навигации руководствуются радиомаяками. Это если есть исправное оборудование. У нашего оно функционировало, но парнишка не очень уверенно им пользуется, поэтому предпочитает лететь вдоль трассы. Отсюда и высота полёта, не превышающая двух тысяч метров. А то и ниже, чтобы уверенно держать ориентир. Насколько я понимаю, тот самолётик может подняться до пяти-шести тысяч метров. На высоте и сопротивление воздуха меньше, а значит падает расход горючего. Но, наш пилот предпочитал небольшие высоты, чтобы уверенно ориентироваться. Вся фишка в том, что когда мотор зачихал, парень перестал следить за курсом. Мы в таком режиме пролетели минут десять. То есть при средней скорости 200 км/ч он мог улететь в сторону на 30–40 км. Тут зависит от ветра и курса, который он взял по отношению к трассе. Исходя из худшего варианта нам сегодня вполне вероятно придётся ночевать опять на открытом месте. По моим прикидкам вчера мы прошли километров пятнадцать. Это половина от возможного расстояния до дороги, если не меньше.

Глава 3

А у нас, чтобы совсем скучно не было, попутчики. Это вчерашняя стая кабанчиков-падальщиков. А ещё птички крутят над нами в предвкушении дармового обеда.

– Ром, может шугануть. Не хотелось бы привести этих товарищей к месту ночёвки. Второй раз нам может так не повезти, – я считаю чистым везением тот факт, что ночью вокруг нас кружили обитатели саванны, но напасть не решились.

Ромка просто ткнул пальцем на одиноко стоящее дерево. Мы взяли чуть в сторону, Люка устроили в теньке и дали попить.

А сами чуть выдвинулись на близлежащий холмик. Отсюда открывается неплохой вид. Вдалеке стадо гигантских быков, они флегматично жуют траву и до нас им нет никакого дела. А вот наши попутчики бодренько берут нас в полукольцо. До них метров четыреста, передвигаются неторопливо, будто знают, что добыча от них не ускользнёт.

Рома долго выцеливал, и наконец сделал первый выстрел. Я держу наготове автомат, наверняка этим тварям не понравится, что мы выбиваем их товарищей.

Ромка отстрелял магазин и тоже взялся за автомат. А когда чуть поредевшая стая приблизилась на расстояние 150 метров, мы начали стрелять. Я попадал и мазал, падальщики несутся с приличной скоростью, сейчас они похожи на перекормленных волков.

– Всё, Саня, хорош жечь патроны, – видимо когда их потери перевалили некую критическую массу, падальщики решали ретироваться. Осталась половина, а может мы грохнули их альфа-самку. По крайней мере теперь животные занялись телами своих менее удачливых товарищей. А когда мы уходили, позади нас начиналось пиршество. Подтянулись и летающие падальщики и даже отсюда слышен визг дерущихся животных.

Люк совсем плох, лицо красное, идёт пошатываясь, пришлось отдать ему почти всю нашу воду. Из-за него мы трижды устраивали привал. Отдыхали минут по двадцать. И опять вперёд. За всё время мы не видели ни одного самолёта. Это говорит, что пока-что авиация тут развита слабо.

Слава богу, не показалось. Это Ромка, зоркий сокол, углядел более тёмную полоску на фоне саванны. Мы искали место для ночёвки. Нам нужна возвышенность с несколькими деревьями. А те как раз растут в низинах. На худой случай подойдут крупные камни, на которые можно взобраться. Думаю, вторую бессонную ночь мы можем не продержаться.

Вот тут Рома и показал мне некое несоответствие ландшафту. Дойдя до дороги, обычной хорошо набитой грунтовке, я махнул ему рукой. Пусть подтягиваются.

К сожалению, светило уверенно клонится к закату и рассчитывать на проход каравана глупо. Эти ребята предпочитаю заблаговременно встать на ночёвку. И не абы-где, а в строго определённых местах. В это время суток караванщики уже организовываются и ужинают, выставив охрану.

Остановились мы на холме метрах в тридцати от трассы. Здесь видимость получше, дорогу видно в обе стороны. На радостях мы допили остатки воды и доели два куска плохо обжаренного мяса, срезанного с задней ноги.

Ночь прошла спокойно, видимо дорога с её запахами железа и подтёками масла отпугивают животных. Видок у нас ещё тот, красные от недосыпа глаза, во рту всё пересохло и каждый из нас кряхтит как древняя старуха. Полученные при падении ушибы и тяжёлая, под палящими лучами светила, дорога нас доконали. Люк так вообще еле шевелится, благо, нам остаётся только ждать.

Первая машина показалась часов в девять утра. К нашему счастью, это патрульный Хамви. Негр-сержант выслушал нашу жалостливую историю и, проверив наши ID, связался со своими.

А пока мы жадно пили воду, он выяснил, когда здесь пройдут машины.

– Мы направляемся в Нью-Портсмут, вам лучше дождаться наших ребят, которые должны проехать в обратном направлении минут через сорок.

Парни из патруля перебинтовали Люка, у них даже оказалась мазь от ожога для руки нашего лётчика. Они же поделились с нами бутербродами.

– Сержант, а что мне делать с документами погибшего?

– Сдай в офис шерифа. Там разберутся.

Через три часа мы въехали в Порто-Франко. Сразу же определили Люка в больничку. Нас тоже осмотрели, но не нашли переломов или серьёзных проблем. Так, болезненный ушибы, не более того.

Сняв номер в отеле, расположенном недалеко от больницы, мы помылись и сразу завалились спать. Даже толком не поев, лично мой организм истерически запросил пощады, и я решил не отказывать ему в отдыхе.

Проснулись мы с Ромкой почти синхронно, в семь утра. Продрыхли четырнадцать часов. После душа я придирчиво осмотрел свою многострадальную тушку. Рожа красная, воспалённая. На животе красно-жёлтые полосы от ремня. Но после бритья и увлажнения моськи я почувствовал значительный прилив сил. Мне срочно надо поесть. Нет, судя по реакции многострадального тела, мне надо бежать в ближайший пункт питания и набить пузо калорийной пищей.

Надо было видеть лицо молоденькой официантки, когда мы с Ромой попросили счёт. Наш стол был заставлен пустыми тарелками и сковородками. Это на них нам подали по три яйца с обжаренным беконом. А уж сколько булочек с маслом мы умяли – без счёта. Лично я выпил две большие кружки кофе. И только тогда я почувствовал некое удовлетворение, наконец-то нам не надо куда-то идти и переживать за сохранность своей тушки.

Первым делом мы заехали в офис шерифа. Там я честно всё обсказал и отдал документы того парня. А также его портмоне и оружие. Я только забыл про потраченные патроны. Мне чужого не нужно. Помощник шерифа всё принял и выдал справку об этом.

Люк уже свинтил из палаты, мы нашли его в больничном садике в компании молодой чернокожей девчонки, которая при нашем появлении ушла. Выглядит парень значительно лучше, чем вчера. Вместо грязной и пропитанной кровью повязки у него аккуратный пластырь на лбу. На руке правда повязка, но всё это не помешало ему искренне обрадоваться нашему приходу. Тем более, что мы явились не с пустыми руками. В овощном магазинчике прикупили местных фруктов.

– Ну, как ты? – молодой парень явно доволен пакету с продуктами. Он вывалил на нас кучу информации о местных врачах. Особенно его заинтересовали молоденькие медсёстры. И я его понимаю, сам такой был.

– Ну, что говорят? Когда выпишут, – мне удалось вставить свои пять копеек.

– Говорят через неделю. Я вот что думаю, а можно как-то отремонтировать мой самолёт?

Хм, парень не успел оклематься, а уже рвётся в бой. Сейчас в больничной пижаме он выглядит сущим подростком. Я даже сомневаюсь, что ему и в самом деле двадцать лет. В его крови явно есть доля негритянской. Жёсткий волос кучерявится, как у негра. А разрез глаз и форма крупного носа откровенно намекает на примесь арабской. Но парень белокожий и скорей всего у него довольно сложный расовый состав крови. Думаю, во Франции таких немало. Но, парнишка неплохой. Поначалу он пытался строить из себя строгого кэпа. А с потерей своего самолётика сдулся как воздушный шарик. На вскидку ему лет семнадцать. Но лично я не стану окончательно опускать его самомнение.

– Не знаю, Люк. Нужен специалист для осмотра самолёта, – я уже прикидывал шансы на восстановление его птички. Самолёт не так сильно принципиально в этом плане отличается от автомобиля. На мой взгляд, вся проблема в целостности фюзеляжа. Если двери открывались свободно, значит корпус не перекосило. Винт внешне целый. Механике ничего не сделается. Как впрочем и электронике. Да, была жёсткая посадка. Обе стойки и правая плоскость на замену. Но всё остальное не должно сильно пострадать. Если пробитый топливный шланг привёл к аварии, то незначительная часть топлива вытекла. Но насос не качал, баки полные, системы самолёта обесточены. Получается, теоретически самолёт можно было бы восстановить. Тут вопрос, как его вытянуть из той задницы. Я сразу попросил патрульного показать на карте точку нашей встречи. Не думаю, что найти самолёт будет так тяжело. А вот как туда загнать эвакуатор типа моего и доставить Цесну в место ремонта – вот вопрос. Гнать Толика сюда – абсурд. Можно поискать грузовик на месте. Но всё упирается в бабки.

У меня на счету приблизительно такая же сумма, с которой я при шёл в этот мир. Около семнадцати тысяч экю. Но сейчас я считаю себя довольно состоятельным челом. Просто у меня все деньги вложены в дело. Тут и техника с оборудованием. И разборка, и построенный цех по производству багги в Аламо. Даже здесь в Порто-Франко, у меня появилась определённая недвижимость. Я имею в виду новую площадку по утилизации. Мэрия города продала мне участок по весьма символической цене. Я закупил оборудование и нанял автокран. Конечно, сюда придётся вкладываться по-серьёзному. Нужен козловой кран и кучу оборудования. Но главное, здесь есть неплохая бригада товарищей из солнечной Бирмы. Как говорил один усатый господин с трубкой в руке, всё решают кадры.

Пообещав прийти завтра, мы распрощались с молодым, но перспективным лётчиком. А у меня в голове крутится смутная мысль. Но её нужно обсосать, а для этого у меня не хватает информации.

– Фред, в первую очередь мне нужны узлы согласно этому списку, – я ещё неделю назад передал перечень от доноров российского производства. Мне нужно запустить цех, а для этого необходимы моторы, коробки и прочая машинерия, включая электронику. А старшой методично подчищает ближайшую груду металлолома. Так ему кажется правильнее.Но придётся отбирать нужные машины.

– Ладно, твои земляки ещё не приехали? – бригадир успевает отвечать своему босу и приглядывать за своими архаровцами.

Ну вот, получен ответ. Я нанял шестиместный самолёт DHC-2, с нами согласился слетать за весьма немалый деньги один мужик, которого мне насоветовали на аэродроме. Тот был кем-то типа местного авиационного механика с большим опытом ещё с т ой жизни.

Нашли птичку Люка мы быстро, сделав пару кругов наш пилот ловко посадил самолётик очень похожий на наш Ан-2. Два часа специалист лазил по пострадавшему клиенту.

Мне остаётся только гордится собой, его отчёт точь-в-точь подтверждает мои выкладки. Самолёт практически отделался лёгким испугом. Обе плоскости и стойки на замену. Он же вытащил топливную трубку и продемонстрировал порез в пару сантиметров. Вот и ответ на вопросы, который я задавал Люку. Это не могло меня не насторожить. Кому помешал этот мальчишка? И мог ли целью быть погибший немец? Или это кое-кто другой? Но ведь мы взяли билеты только за три часа до посадки в самолёт.

Мне пришлось пробыть в Порто-Франко две недели. Я телеграфировал в Аламо о задержке. Зато мы встретили земляков Фреда и определили, кто поедет со мной в Аламо. Также мы дождались выписки Люка и я сделал ему деликатное предложение.

– Скажи, мой друг, – мы сидим в ресторанчике и наслаждаемся местной кухней. Француз отъелся на казённых харчах, но вряд ли в больнице так вкусно кормят.

Я просто дал парню ознакомиться с некоторыми цифрами. Это стоимость эвакуации и ремонта его птички. По кругу там на 12 000 монет. Больше чем уверен, для парня это неподъёмная цифра.

– Вот сколько ты заработал за прошлый сезон?

Парень перестал тупо рассматривать сухие цифры, – ну, где-то в месяц тысяч пять.

Я отлично знаю, что цифра увеличена в несколько раз, специально крутился среди летунов на аэродроме.

– Это чистых, без учёта расходов на обслуживание? – парень сразу сник.

– Значит откидываем стоимость обслуживания и горючки. А также аэродромный сбор за стоянку и прочее. Остаётся в лучшем случае 1300 монет. Неплохо, – я улыбнулся парню и попросил официантку принести нам ещё по пивку.

– И, наверняка месяц на месяц не приходится, да?

Мне кажется, Люку рано было заниматься самостоятельной деятельностью. Как мне рассказали, его папаша сына не воспитывал. Вспомнил про сынулю, когда тому уже стукнуло пятнадцать лет. А отцу хорошо за шестьдесят. И самолёт он не подарил, просто переоформил на сына, но при этом как-то так хитро сделал, что Люк должен родителю три года перечислять ежемесячно по 800 монет. Пацан рано остался один, подсказать было некому. Но он горит небом и искренне благодарен папаше за возможность летать.

– Я предлагаю работу на меня. Но тебе придётся перебраться в Аламо. Я буду тебе платить фиксированную зарплату. А ты летать, куда мне надо. Насчёт оклада договоримся, обижен не будешь. Что скажешь?

В ответе я не сомневался. Парень не дурак и понимает, что самолёта у него нет. И притащить из саванны он его не сможет. Как и найти деньги на ремонт. Я же предлагаю реальный выход.

Не думал, что с такой радостью встречу родной Аламо. Пыльный и прокалённый зноем Аламо. Не думал, что мне будет приятно рассматривать его улочки с высоты птичьего полёта.

На этот раз перелёт прошёл без происшествий. Пять часов полёта и мы дома. Перелёт прямой, без дозаправки. Я специально разорился на такие билеты. Задолбали обезличенные гостиничные номера, сегодня здесь – завтра там. Домой заходил с пиететом, немного пыльно, но зато всё родное. Только холодильник надо включить и накормить его продуктами.

Три дня я приходил в себя. Поздно вставал, не торопясь завтракал в кафе поблизости. Потом запрягал застоявшегося коня, то бишь свою Ниву и ехал на площадку. Заводское оборудование в основном смонтировано. Но нет главного, это сварочного поста. А без него начинать смысла нет. К тому же мы ждём металлопрокат и лист с той стороны. Мы могли бы начинать производство каркасов, большинство узлов на первую партию в десять машин у нас имеется. Кроме некой электроники и амортизаторов.

В этот ресторанчик меня пригласил Толик. Его чаду три месяца и Ева решила отметить это несомненно эпохальное событие. Не пойти неудобно и мы заняли большой круглый стол в центре зала. Мы с Ромкой и Михалыч с сыном, Ева притащила свою подругу и родню. Дитё оставили под присмотром соседки, а мы в ожидании заказанных блюд делились новостями.

Иван Михайлович пытался отрапортовать об успехах, но я быстренько перевёл разговор на другую тему.Я предложил им пофантазировать, как бы изменилась наша жизнь, если бы у нас был бы самолёт-разведчик.

В целом народ проникся, это бы значительно подняло эффективность нашей работы. Вот только они пока не знают о моих планах. Вполне вероятно, что такой разведчик у нас будет вскоре.

Я не сразу отреагировал на чувствительный толчок Ромки мне в бочину. Я даже попытался обидеться на такую бесцеремонность по отношению к босу. Но тут же моментально забыл об этом. Этот ресторанчик не зря так популярен в городе. Несмотря на то, что Аламо далёк от побережья, здесь шеф-повар готовит исключительные блюда из рыбы и морепродуктов. Их завозят сюда свежими, на льду. Маэстро кухни итальянец, а заведение называется «Barracuda» и в переводе на русский не нуждается. Лично я рыбу заказываю редко, по настроению. А вот крупных моллюсков регулярно. Их готовят в специях и подают в собственных раковинах. Подцепишь такого гада вилочкой, разрежешь ножом и отправляешь в рот этот сочный кусочек чувственного наслаждения. К нему подают охлаждённое белое вино. К последнему я отношусь не очень, от кислятины живот пучит. Но местное белое вино замечательно оттеняет вкус морепродуктов. Сегодня я заказал новое для себя блюдо. Если верить официанту, мне принесут фирменное блюдо. Тушёный осьминог в томатном соусе с чесноком, оливками, каперсами и зеленью. Это классический неаполитанский рецепт. Парень клянётся, что я останусь доволен и приходя сюда буду требовать только это блюдо. Пока что меня здесь не обманывали. И вот когда я обстоятельно готовлю себя к празднику живота, прихлёбывая темное пиво, Ромка стучит мне локтем в не совсем зажившие рёбра.