Полоска лазури, полоска огня

Валерий Фёдорович Михайлов

Полоска лазури, полоска огня

© Михайлов В.Ф., 2025

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2025

I

«Сверчков сверкающее пенье…»

Сверчков сверкающее пенье,Лягушек влажное бухтеньеИ рваное луны скольженьеСреди безмолвных облаков,Листвы под ветром шелестенье…То предрассветное забвеньеВсего, что было, даже слов…То с облаками воспареньеНа миг, как будто б во спасенье,В звенящем звуке растворенье,Почти что умиротворенье…А всё-то – хор ночных сверчков,Незримое столпотворенье,Надкрылышек каких-то тренье,Из тьмы веков какой-то зов.

«Да, вот ещё что, у костра бы сейчас посидеть…»

Да, вот ещё что, у костра бы сейчас посидеть,дымка одиноко вдохнуть и в огонь беспробудно глядеть,за рвущимся светом почуять провальную тьмуи не ужаснуться тому, что ничто непосильно уму.Ни дум, ни желаний, почти что совсем ничегодуше не осталось, и нету уж здесь никого,лишь лёгкое пламя седеет золой на глазахда жарким румянцем порой овевается прах.

«Не узнанный никем, ни даже и собой…»

Не узнанный никем, ни даже и собой,в каком-то образе нелепом,ты всё же свой, хотя и сам не свой,лишь думы расплелись, как дым, и стали небом.Последний костерок по-над судьбой горчит,соря потусторонним светом,как будто бы без слов о чём-то говорит —то ль недопитом здесь, то ль недопетом.

Кудыкина гора

Куда ещё брести об эту пору,Когда уже не видится пути?Ну разве что на сказочную гору,Которую на карте не найти.Уже тебе не пьётся, не поётсяДа и шагать не тянет никуда.Кудыкиной та горушка зовётся,Никто её не видел никогда.А с детства лишь о ней одной мечталось.Казалось, вот найду да и взойду!Но мало ли что в жизни мне казалосьВ сознании, во сне или в бреду.Вовек я сказку ту не разгадаю,И не поможет в этом мне никто:– Поди же ты туда, куда не знаю,И то себе найди, не знаю что.

«Во сне беззащитна душа, как младенец…»

Во сне беззащитна душа, как младенец,На этой земле ты лишь спецпоселенец,Начала не помнишь, конца не поймёшь,И ложь мнилась правдой, и правда что ложь.В отличие от душегуба и вора,Ты сроду не слышал судьбы приговора,Как будто бы пьяный от щедрости рокТебе предназначил пожизненный срок.Глазеешь порой в беспросветные звёзды,Держась разве что за разреженный воздух, —Туда ль без возврата отпущен билет,Где вдоволь пространства и времени нет.

«Кудыкина гора, очес очарованье…»

Кудыкина гора, очес очарованье,Кудес-чудес кудлатая краса,Там леших тварей вязкое камланье,Под хрюк и лай козлиное скаканье,Нетопырей шершавое метанье,Затмивших рваным пеплом небеса.Эскорт русалок в омуты и хляби,Сутулых пней гнилые алтари,И в ртутных испареньях, в серной рябиТам воздух багровеет изнутри.Нечистики, кикиморы, шишиги,Анчутки, банники, моховикиВизжат и корчат рожи, крутят фиги,На каверзы поганые легки.И нет дотоле нечисти изводу,Покуда наш мужик, храня свой дом,Без лишних слов не осенит их сходуСвятым крестом, а после топором.

«Что забывается, то забывается…»

Что забывается, то забывается,Будто на тёмное дно погружается,И понапрасну по зыби морскойШарит сознанье ослепшей рукой.Сны ли младенчества тёплые, влажные,Раннего ль детства открытья отважные,Где же вы все и зачем, отчегоСкрылись, оставив меня одного?Хоть бы оттуда какой огонёчек,Как бы в поникший костёр уголёчек,Чтоб, не сгорая, он тихо горелИ напоследок мне душу согрел.

«Куда ж нам плыть?.. – мы Пушкина спросили…»

Куда ж нам плыть?.. – мы Пушкина спросили. —А что, брат Пушкин, если мы приплыли?..Но он молчит, и вряд ли отзовётсяИ скажет: мол, плыви, куда плывётся.

«В Париже от клопов сейчас всё рыже…»

В Париже от клопов сейчас всё рыже,С подземки оклопел Париж по крыши.Про это можно только размечтаться:Париж увидеть – и… и зачесаться.

«Кто в пустыньке своей, а кто в пустыне…»

Кто в пустыньке своей, а кто в пустынелюдской, и, коль взглянуть окрест,у всякого от века и донынесвой крест.Кому какой, по силам – не по силам,неси, терпи, и падай, и вставай.Земля – то колыбель, а то могила,и ад, и рай.

«Лето, залитое солнцем…»

Лето, залитое солнцем,Благословеннейший зной.Тот, кто тобою зовётся,Вечно не будет с тобой.В зное ли он растворится,Будто слепая роса,Здесь уже не повторится,Как бы уйдёт в небеса.Ты его больше не встретишьНи наяву, ни во сне,Осенью вряд ли заметишь,Как он пропал по весне.Вот проскользнула минута,Ахнули в пропасть года.Кто же он был и откуда?Взял и исчез – но куда?

Кремлёвский романс

Булгаков Миша был насмешник,Он письма Сталину писал,Де, я, простой белогвардеец,Пожить в Париже бы желал.Товарищ Сталин усмехнулся,Табак душистый закурил:Вот я, простой товарищ Сталин,Люблю Советскую страну.Далась им эта заграница,Чего они забыли там?Вон Ворошилову не надо,Он ворошиловский стрелок.Или Будённый, добрый малый,Овсом он кормит лошадей,Калинин, Молотов… все с нами,Иль Каганович наконец.Напрасно Миша ждёт ответа,Напрасно слепнет он до слёз.И по брусчатке вновь катится,Мертвея глазом, Берлиоз.

«А кто его знает, что это такое…»

А кто его знает, что это такое?Закат, отражённый далёкой рекою,Полоска лазури, полоска огня,Как будто на дно уходящего дня,И – тьма, что над светом последним нависла…Ищи в ней свищи потаённого смысла,Да если и был – ничего не найдёшь,Истаешь, исгаснешь, навек пропадёшь.Как ясных рассветов прошли обещанья,Так сгинут закатов немые прощанья.Ну, что там осталось ещё от меня?Полоска лазури?.. Полоска огня?..

Венецианское

С речами о рифме, о нимфе, о волеТам Бродский и Рейн проплывали в гондоле,Когда их настиг эстетический шок —Венеции древний, как мир, запашок.А помнишь над Невским Ахматовой профиль,Где молодость ты ошалелую пропил,Хлебая её, как портвейн из горла, —И в печени Адмиралтейства игла?Турины, перины, Нероны, Вероны…А где-то Васильевский остров, вороны…В Венеции всё же милей умирать,Чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать.И правит шестом расписной гондольер,В театре премьер и ребятам пример,