Ки-Ки

Анри Ред

Ки-Ки

Глава 1: Заболотье

На окраине Царской Империи, где леса простирались на многие версты, а болота дышали сыростью и тайнами, стояла деревня Заболотье. Это было место, где время будто остановилось. Крытые соломой избы, кривые частоколы вокруг домов и местами заросшие тропинки. Жизнь здесь текла размеренно и однообразно. Крестьяне вставали с первыми петухами, трудились на полях до изнеможения, а затем возвращались к своим очагам, где пахло печёным хлебом, дымом из печей и свежим молоком. Вечерами в домах зажигались лучины, а в тёмных углах прятались тени, которые казались живыми.

Деревня была небольшой, всего пара десятков дворов. Здесь каждый знал друг друга, а слухи распространялись быстрее ветра. Тайны в Заболотье не держались долго. Кто с кем поссорился, кто что сказал на поле или у колодца, всё это тут же становилось известно всем, даже детям. Но слухи о лесах вокруг деревни были особенными. Старики рассказывали о странных огоньках, которые иногда виднелись над болотами. О том, как кто-то слышал женский плач или хихикание в чаще, а кто-то видел тени, скользящие между деревьями. Эти истории передавались из поколения в поколение и вызывали у крестьян одновременно страх и любопытство.

Но больше всего жители Заболотья боялись одной женщины – старухи Агафьи. Она жила на самом краю деревни в покосившейся избе, окружённой густыми зарослями крапивы и лопухов. Её дом казался заброшенным, ставни в нем всегда были закрыты, а крыша давно покрылась мхом. Люди избегали её избы даже днём, стараясь обходить подальше и не обращать внимание на это пугающее место. Друг другу все шептались, что она колдунья, знающая тайные заговоры и способная наслать беду на того, кто её обидит. Дети же боялись её больше всех. Стоило Агафье появиться на улице с её неизменной сучковатой палкой и странным взглядом, так как глаза старухи смотрели в разные стороны, как вся детвора тут же разбегалась по домам.

Семья Соколовых жила в самом центре деревни. Иван Соколов был человеком крепким и трудолюбивым. Его руки могли справиться с любой работой, от пахоты до починки крыши. Жена его, Марьяна, славилась своим умением печь хлеб и шить одежду для всей деревни. У них было четверо детей: старший сын Григорий помогал отцу в поле, две дочери Настя и Дуняша были помощницами матери по хозяйству, а младший сын Петька был настоящим сорванцом.

Петьке было всего десять лет, но он уже успел прослыть главным проказником Заболотья. Он был неугомонным ребёнком, то гонял кур по двору, то лазал по деревьям за птичьими гнёздами. Его смех разносился по всей деревне так громко, что даже старики улыбались его проделкам.

В тот день Петька играл с другими мальчишками на улице. Они бегали по пыльной дороге между дворами, бросали друг в друга палки и громко кричали так, что даже куры разбегались в стороны. Игра была шумной, в которой кто-то изображал солдат с саблями из палок, кто-то прятался за частоколом как за крепостными стенами.

– Я сейчас вас всех победю! – кричал Петька, размахивая длинной палкой.

На что другие дети разбегались и прятались за разнообразными укрытиями.

Но тут их веселье прервал тихий скрип шагов по дороге. Мальчишки обернулись и увидели Агафью. Она шла медленно, опираясь на свою сучковатую палку. Её фигура была согнута почти пополам от времени или тяжести жизни, лицо морщинистое настолько, что казалось нереальным и глаза смотрели в разные стороны, что всегда пугало детей больше всего.

Мальчишки сразу притихли. Никто не хотел привлекать внимания старухи.

– Смотрите! Ведьма идёт! – прошептал Петька с озорным блеском в глазах.

– Тихо ты! Она услышит! – испуганно зашипел один из мальчиков.

Но Петька только усмехнулся. Он поднял с земли палку и бросил её так сильно, что она полетела прямо в сторону старухи. Петька хотел кинуть мимо, но палка ударила бабку по плечу.

– Эй! Кто это? – прохрипела Агафья низким голосом.

Мальчишки замерли от страха, никто не осмелился пошевелиться или ответить ей. Но Петька не растерялся, он побежал за своей палкой и поднял её с земли.

– Ты чего негодник делаешь? – прохрипела старуха.

Она посмотрела прямо на него своими странными глазами. Один глаз будто смотрел вправо, другой на него. Это показалось Петьке смешным.

– Глядите-ка! Какие смешные глаза! – крикнул он друзьям со смехом.

Но никто из мальчишек не поддержал его веселья. Они стояли молча, будто окаменевшие от страха перед взглядом старухи.

Агафья ничего не сказала вслух. Её губы шевелились, и она что-то зло зашептала себе под нос на непонятном языке. Слова были тихими, но от них пробежали мурашки по спинам детей.

– Да ну вас! Боитесь какой-то старухи! – бросил он друзьям и побежал обратно к своему дому.Петька почувствовал тоже эту тревогу, но быстро отмахнулся от неприятного ощущения:

Агафья ещё долго стояла на месте и смотрела ему вслед своим странным взглядом. В её глазах читалась злоба или что-то ещё более тёмное…

Глава 2: Первые странности

День прошёл так же, как и всегда. В Заболотье жизнь текла по своему привычному укладу. Иван Соколов со старшим сыном Григорием вернулись с поля только поздним вечером. Оба были уставшими, но довольными. Урожай обещал быть хорошим, а это значило, что зимой семья не останется голодной. Марьяна тем временем загнала скотину с пастбища, надоила молока и занялась приготовлением ужина. В печи уже потрескивал огонь, а в воздухе витал запах картошки с мясом и свежего хлеба.

Дочери, Настя и Дуняша, помогали матери по хозяйству, одна подметала полы, другая раскладывала на столе деревянные ложки и глиняные миски. Дом наполнялся уютным теплом и звуками семейной суеты. Даже Петьке нашлось дело, мать отправила его за водой к колодцу.

– Да иду я, иду! – недовольно пробурчал мальчишка, хватая деревянное ведро.– Петька, ну-ка быстро за водой! – крикнула она из-за печи.

Колодец находился недалеко от дома, за забором. Обычно эта работа занимала у Петьки не больше двадцати минут. Всё просто, спустил ведро, поднял его полным воды и вернулся обратно. Но в этот раз что-то пошло не так.

Петька подошёл к колодцу, привязал верёвку к деревянному ведру и опустил его вниз. Ведро с глухим всплеском погрузилось в воду. Мальчик начал крутить ручку барабана, наматывая верёвку обратно. Сначала всё шло как обычно, барабан вращался плавно, а верёвка натягивалась под весом воды. Но чем выше он поднимал ведро, тем легче становилось крутить ручку.

– Странно… – пробормотал Петька себе под нос.

Когда ведро оказалось наверху, он увидел, что воды в нём почти не было, только немного плескалось на самом дне. Мальчик нахмурился.

– Может, не зачерпнулось? – подумал он.

Он снова опустил ведро в колодец, проследив взглядом, как в сумерках колодца оно плавно погружается в воду. На этот раз он внимательно смотрел вниз, ведро скрылось в прозрачной ряби и явно наполнилось водой. Убедившись в этом, Петька начал снова крутить ручку барабана. Но когда он поднял ведро наверх, оно снова оказалось почти пустым.

– Да что за чертовщина! – выругался мальчишка вполголоса.

Он внимательно осмотрел ведро, ни трещин, ни дырок в нём не было. Всё выглядело как обычно. Тогда он решил попробовать ещё раз. На этот раз он действовал быстро. Бросив ведро в колодец, Петька начал крутить ручку с такой скоростью, что верёвка натягивалась рывками. Когда он поднял ведро наверх, оно оказалось наполовину полным.

– Ну хоть так… – хмыкнул Петька и потащил воду домой.

Марьяна встретила его у порога с тазом для воды.

– Сходи ещё раз тогда! – строго сказала мать, переливая воду в таз.– Петька! Ты что обессилил? Полведра всего принёс! – усмехнулась она. – Да там… – начал было оправдываться мальчишка, но замолчал.

Петька вздохнул, взял пустое ведро и нехотя поплёлся обратно к колодцу.

На улице уже начинало темнеть. Лес за деревней шумел под лёгким вечерним ветром, а где-то вдали каркала ворона. Подходя к колодцу, Петька вдруг остановился, ему показалось, что он слышит странный звук. Это было похоже на тихое хихиканье – короткие звуки "хи-хи", но звучали они как-то странно… скорее, так как будто первый звук проглатывался и слышалось "ки-ки".

Мальчик насторожился и стал прислушиваться. Звук повторился ещё раз, короткий и тихий.

– Кто тут? – громко спросил он, оглядываясь по сторонам.

Ответа не было. Лишь ветер шевелил траву у забора. Постояв немного в тишине, Петька решил не обращать внимания на странности и подошёл к колодцу. Привязав верёвку к ведру, он бросил его в воду и вспоминая сегодняшние странности, начал быстро крутить ручку барабана. Но на полпути верёвка вдруг натянулась так сильно, что ручка остановилась с резким ударом.

– Ой! – вскрикнул мальчишка и схватился за ушибленную руку.

Он попробовал крутить снова, но ручка не двигалась, будто ведро застряло где-то внизу.

– Ну вот ещё… – пробормотал Петька раздражённо.

Он осторожно наклонился над деревянным срубом колодца и посмотрел вниз. В сумраке глубины он увидел своё ведро, оно висело на верёвке ровно посередине колодца и ничто его не удерживало.

– Может барабан заклинило? – подумал мальчик.

Он осмотрел простой механизм колодца, но всё выглядело исправным. Тогда он плюнул на землю от досады и снова попробовал поднять ведро вверх. На этот раз ручка поддалась легко, барабан вращался плавно, а верёвка наматывалась без усилий. Когда ведро оказалось наверху, воды в нём было чуть больше половины.

– Ладно… хватит с меня на сегодня! – пробурчал Петька себе под нос.

Он отвязал ведро от верёвки и пошёл обратно домой. Но не успел он отойти от колодца на десяток шагов, как снова услышал тот странный звук за спиной: "Ки-ки". На этот раз звук был чуть громче.

Мальчик резко обернулся… но позади никого не было. Только тёмный силуэт колодца выделялся на фоне вечернего неба.

– Чёрт с тобой!Петька махнул рукой:

И быстрым шагом направился домой.

Глава 3: Вечер

В доме Соколовых царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием печи и тихим звоном посуды, когда Марьяна расставляла на столе ужин. У них в семье ужин был не просто приёмом пищи – это был ритуал, объединяющий семью после долгого трудового дня. Иван, глава семьи, держал строгую дисциплину, он не позволял за столом разговаривать, смеяться или отвлекаться. Каждый знал своё место и свои обязанности.

На столе стояли самые простые, но сытные деревенские блюда, свежий горячий хлеб, большой глиняный чугунок с картошкой и мясом, из которого поднимался ароматный пар, крынка с парным молоком, тарелка с зелёным луком, огурцами и ломтями сала. Марьяна заботливо разложила всё по местам, а Настя и Дуняша помогали ей подавать еду. Петька уже сидел за столом, облизываясь и поглядывая на чугунок.

Перед тем как сесть за стол, Иван остановился на пороге комнаты и вопросительно посмотрел на жену. Марьяна встретила его взгляд лёгкой улыбкой и кивнула. Удовлетворённый её молчаливым одобрением, он вышел в сени и вернулся с мутной бутылью в руках. Внутри посудины плескалась не менее мутная и белёсая жидкость.

Иван сел на своё место во главе стола и поставил бутыль перед собой. Он налил себе в кружку немного жидкости и поднял глаза на старшего сына Григория. Тот вопросительно посмотрел на отца, не зная, чего ожидать.

– Ну что, Гриша? – произнёс Иван после короткой паузы. – Сегодня мы с тобой хорошо поработали. Скоро тебе восемнадцать… Пора начинать понимать мужскую жизнь. Давай свою кружку.

Григорий мгновенно расплылся в широкой улыбке и протянул свою кружку отцу. Иван налил ему чуть меньше половины. Затем он обвёл взглядом всю семью, его строгие глаза остановились на каждом из присутствующих, словно проверяя их готовность к началу ужина.

– Ну! – кашлянул Иван, поднимая свою кружку. – Здравы будем! Не помрём!

Все за столом подняли свои кружки, в которых у детей и жены было парное молоко. Иван залпом выпил содержимое кружки и слегка поморщился от крепости напитка. Затем схватил ломоть сала с зелёным луком и зажевал его с удовольствием.

– Эх! Ядрёный самогон! – довольно улыбнулся он.

Григорий последовал примеру отца, он сделал большой глоток самогона, но тут же скривился и закашлялся, не в силах вдохнуть полной грудью. Иван хлопнул его по спине так сильно, что Григорий чуть не выронил кружку.

– Да ладно тебе! Хорош же? – засмеялся Иван.

Гриша натянуто улыбнулся и кивнул в ответ, пытаясь отдышаться. Остальные за столом тоже улыбнулись, сцена выглядела забавно даже для строгого ужина.

Петька тем временем жевал так усердно, что за ушами хрустело. Он набегался за день до изнеможения и теперь наверстывал упущенное за ужином. Мальчишка украдкой посмотрел на мутную бутыль отца и скривился. Он уже однажды попробовал самогон из неё тайком пару дней назад. Напиток показался ему отвратительным, горьким и обжигающим горло. Молоко было куда приятнее.

Тишина за столом нарушалась лишь звуками ложек о глиняные миски да редкими вздохами Григория, который всё ещё приходил в себя после первого опыта с самогоном. Настя и Дуняша ели аккуратно, стараясь не шуметь, они знали, что отец ценит порядок даже во время еды.

Марьяна время от времени бросала взгляд на Петьку, который ел так жадно, будто боялся остаться голодным.

– Петька! Не торопись! – тихо сказала она ему.

Мальчик замедлил темп жевания, но только на несколько секунд, затем аппетит снова взял верх.

Иван поднял глаза от своей тарелки:

– Завтра опять рано вставать всем… Гриша со мной в поле пойдёт. Девчонки дома помогать будут матери… А ты, Петька… – он замолчал на мгновение и посмотрел на сына строго.

Мальчик замер с куском хлеба в руке:

– Чего я?

– Ты завтра воду носить будешь в баню! И чтоб без фокусов! Понял?

Петька кивнул:

– Понял…

Но внутри себя он снова ощутил раздражение, сегодня колодец уже заставил его понервничать своими странностями.

Когда ужин закончился, Марьяна начала убирать со стола вместе с дочерьми. Иван ушёл в сени покурить трубку перед сном. Григорий отправился во двор проверить скотину, а Петька уселся на лавку у печи и начал лениво ковырять ножиком кусок дерева, он пытался вырезать фигурку коня.

В доме постепенно становилось тихо. Лишь потрескивание дров в печи нарушало спокойствие вечера.

Марьяна взглянула на сына:

– Петька… Ты чего там сидишь? Иди спать уже!

Мальчик хотел было возразить, но увидел строгий взгляд матери и нехотя поднялся:

– Ладно-ладно… Иду я…

Он бросил ножик на лавку и поплёлся к своей лежанке у печи.

Глава 4: Первая ночь

Дом Соколовых погрузился в ночную тишину. После ужина все разошлись по своим местам. Иван и Марьяна легли на широкую кровать у дальней стены, Григорий устроился на лавке неподалёку, а девочки спали вместе на большой деревянной кровати в другом углу комнаты. Петька, как самый младший, обосновался на своей маленькой лежанке возле печи. Огонь в печи уже почти погас, оставив лишь слабое красноватое свечение, которое едва освещало комнату.

Сначала всё было спокойно. Лишь редкое потрескивание углей и тихое посапывание семьи нарушали ночное безмолвие. Петька быстро задремал, уставший после насыщенного дня. Но его сон оказался недолгим.

Петька проснулся внезапно. Ему показалось, что кто-то провёл пальцем по его пятке… Лёгкое, едва ощутимое прикосновение. Он дёрнул ногой и сел на кровати, глядя в темноту. Комната была тихой, лишь слабое дыхание родителей и брата с сестрами доносилось из разных углов. Мальчик огляделся вокруг, но ничего подозрительного не заметил.

– Наверное, приснилось… – пробормотал он себе под нос.

Он снова лёг и натянул одеяло до самого подбородка. Но стоило ему закрыть глаза, как он услышал шорох за печкой. Звук был тихим, но отчётливым, будто кто-то осторожно двигался по полу или перебирал что-то лапами.

– Васька… – подумал Петька, вспоминая их старого кота.

Но кота он не видел с самого вечера. Обычно Васька спал у печки или крутился возле стола в надежде найти объедки после ужина. Сегодня же он куда-то пропал. Мальчик прислушался и шорох повторился. На этот раз звук был чуть громче, будто что-то царапнуло по деревянному полу.

Петька натянул одеяло ещё выше, спрятавшись под него с головой. Он лежал неподвижно, стараясь не дышать слишком громко. Но чувство тревоги не отпускало его. Ему казалось, что в комнате кто-то есть. Чьё-то невидимое присутствие ощущалось так явно, что мальчику стало холодно от страха.

Вскоре к шороху добавились другие звуки, слабые постукивания по стене и скрип половиц. Петька замер под одеялом, боясь даже пошевелиться. Скрип шагов был медленным и осторожным, будто кто-то крался по комнате, к его лежанке, стараясь не разбудить остальных.