Волшебная неделя

Золушка с уважением посмотрела на собеседника:

– Логично. А ты сам-то чем занимаешься?

Волк несколько смутился:

– Работаю инструктором по фитнесу. Пробежки по лесу, зумба, тай-бо. С клиентами, правда, не очень. Большинство предпочитает пирожки трескать.

– Так пошли со мной. У тебя вон как голова варит. Зарегистрируем вместе фирму. Буду учиться и работать, мне не привыкать вкалывать.

Волк широко улыбнулся:

– Отличная мысль! Кстати, я думаю, что тебе пойдет шляпка ярко-красного цвета.

**

В дверь постучали. Бабушка открыла и увидела на пороге фею-крестную с какой-то банкой в руках.

– Ну как, была?

– Да, приходила, отдала корзинку.

– А он?

– За дверью стоял, все нормально, вместе ушли. Давай отметим что ли? Чаю попьем с пирожками.

Бабушка прошла на кухню. Пирожки лежали в вазочке. В комнате пахло свежезаваренным чаем с душицей.

– После твоего рассказа про Золушку и институт, я подумала про ту девочку, которая у тебя следующая на очереди. Парикмахером ей надо быть, из своих волос чего уже только не делала, пока в башне сидит. И с парнем этим, который шляпами занимается, познакомим ее. Пусть вместе салон открывают. А то они со своими проектами без личной жизни останутся.

– Отличный план. Только никаких пирожков! Вот.

Фея подняла банку повыше, предъявив странную мутную жидкость зеленого цвета:

– Смузи из сельдерея. И на прогулку пойдем. Надо быть в форме.

ЧАСТЬ 3. ФОТО С СЮРПРИЗОМ

Напротив меня за письменным столом сидел красавец, больше похожий на модель, чем на фотографа. Картину портило только выражение лица, которое с каждым моим словом становилось все более насмешливым. Жгучая неловкость и без того обжигала изнутри, словно кислота. Чтобы это скрыть, приходилось вести себя с повышенной надменностью.

Когда я договорила, он поморщился и объявил:

– Это самая идиотская задумка, которую я слышал в своей жизни.

В глубине души я боялась, что он прав. Если сейчас фотограф откажется, я смогу вернуться домой и притвориться, что этого дня просто не было.

Я уточнила, пытаясь не показать нахлынувшего облегчения:

– То есть, вы не сможете мне помочь?

Красавчик поморщился еще больше:

– Мы не отказываем клиентам, но если вы хотите передумать, достаточно просто сказать.

Надежда растаяла.

– Я не передумаю.

– Я могу сделать фотографии, но здесь нет никого, кто мог бы изобразить вашего жениха.

Я посмотрела ему в глаза и сказала с деланной небрежностью:

– Вы вполне подойдете, Алексей.

Фотограф процедил сквозь зубы:

– Абсолютно исключено.

– Почему? Вы женаты?

– Нет.

– Состоите в отношениях?

– Не ваше дело, но нет.

– Тогда в чем проблема? Это же только для фотосессии.

– Это еще хуже. Я даже знать не буду, где могут всплыть эти кадры.

– Вас никто не узнает, на фотографии не будет видно лицо.

– А что будет?

– Руки, может быть, часть торса.

Красавчик одарил меня убийственным взглядом.

– Раздеваться я не собираюсь. Всему есть предел.

Щеки загорелись.

– Об этом вас никто не просит. Вы будете в одежде.

– По вашему мнению, джинсы и футболка – подходящий наряд для жениха?

– Костюм подошел бы лучше, но нет, так нет.

– А в чем будете вы?

– В белье и чулках.

Алексей побарабанил пальцами по столу и вздохнул:

– Что ж, желание клиента – закон. Костюмерная в соседней комнате, прямо за ней павильон для съемок. Выходите, как будете готовы.

Я оглядела себя в зеркале и нервно поправила корсаж. Руки тряслись от напряжения. На мне было надето только боди, чулки с подвязками и туфли на каблуках. Все ослепительно белого цвета, как у настоящей, а не фальшивой невесты. Сердце сжалось. Пришлось напомнить себе, что если план сработает, и Дима решится, это может стать правдой.