Голос Арчера

Я улыбнулась и слегка нахмурилась:

– Зависит от обстоятельств.

– От чего?

– От того, буду ли я чувствовать себя здесь в безопасности, – выпалила я. Мне не хотелось этого говорить, но пиво, выпитое на пустой желудок, подействовало на меня как сыворотка правды.

Я вздохнула и отклеила край этикетки от пивной бутылки, внезапно почувствовав себя беззащитной.

Трэвис пару мгновений изучал меня, а затем медленно улыбнулся.

– Что ж, это хорошо. Ведь безопасность – это моя профессия.

Я подняла на него глаза и не смогла удержаться от смеха при виде самоуверенного выражения его лица.

– О, у меня такое чувство, что вы и безопасность – это совсем разные вещи, офицер Хейл.

Он притворился обиженным и опустился на стул, который несколько минут назад освободила Лайза.

– Ты меня задела, Бри. Почему ты так говоришь?

Я рассмеялась.

– Ну, во-первых, – я наклонилась вперед, – если бы те блондинки, которые пришли с тобой, могли метать отравленные стрелы глазами, я была бы мертва минут пятнадцать назад. А рыжая девушка слева от меня ни на секунду не сводит с тебя глаз с тех пор, как ты здесь появился. Мне даже кажется, что я видела, как она смахнула с губ слюнки. У меня такое чувство, что сегодня вечером у них всех на тебя планы, – я приподняла бровь.

Он смотрел на меня не мигая, даже не взглянув ни на кого из них. Откинулся на стуле, склонил голову набок и положил одну руку на спинку.

– Ничего не могу поделать с мыслями, которые приходят в головы другим. И вообще, что, если у меня другие планы? Что, если в мои планы входишь ты? – лениво улыбнулся он.

Боже, а этот парень хорош! Весь такой обаятельный и уверенный в себе. Мне нравилось безобидно флиртовать, осознавая, что я еще не до конца разучилась это делать.

Я улыбнулась в ответ и, не сводя с него глаз, сделала глоток пива.

Трэвис с прищуром уставился на мои губы, обхватившие горлышко бутылки, и его глаза вспыхнули.

– Играешь в бильярд? – через минуту спросила я, меняя тему.

– Во все что захочешь, – легко ответил он.

Я рассмеялась и начала подниматься.

– Отлично! Тогда порази меня своей точностью.

– Не вопрос, – ответил он, беря меня за руку.

Мы приблизились к бильярдным столам, и Трэвис заказал нам еще по бутылке, пока мы ждали своей очереди. Через некоторое время подошли Мелани, Лайза и ребята, с которыми они познакомились, и мы провели остаток вечера, смеясь и играя в бильярд. Трэвис оказался даже слишком хорошим игроком и легко выигрывал каждую партию, явно наслаждаясь возможностью продемонстрировать свое мастерство.

Лайза почти сразу перешла на воду, чтобы отвезти нас домой, и я ближе к полуночи последовала ее примеру. Мне не хотелось провести следующий день, который был моим выходным, в постели, приходя в себя.

Когда зажегся свет, говорящий о том, что бар закрывается, Трэвис приобнял меня и сказал:

– Боже, Бри, ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, – сказал он бархатным голосом. – Позволь мне пригласить тебя на ужин на этой неделе.

Выпитый алкоголь уже почти выветрился, и я вдруг почувствовала себя слегка неуютно из-за вкрадчивых движений Трэвиса и его откровенного флирта.

– Хм… – я уклонилась от ответа.

Лайза внезапно прервала нас вопросом «Бри, ты готова?», и Трэвис бросил на нее раздраженный взгляд.

– Всем время от времени нужно есть, – снова обернулся он ко мне, очаровательно улыбаясь.

Я рассмеялась и нерешительно написала свой номер на салфетке для Трэвиса, сделав мысленную заметку купить больше минут на телефон. Уезжая, я оставила свой сотовый в Цинциннати и купила одноразовый номер. Пока мне его хватало, но я все время забывала пополнить счет.

Пожелав всем спокойной ночи, мы с Лайзой и Мелани ушли и смеялись всю дорогу до машины.

Но как только мы тронулись в путь, Мелани спросила:

– Трэвис Хейл, Бри? Боже, ты прямиком угодила в высшую лигу знакомств Пелиона! Черт возьми, в высшую лигу штата Мэн!

Я рассмеялась:

– Так вот кем считается Трэвис Хейл?

– Ну да. Хочу сказать, он общается со всеми, но я его не виню. Девушки обычно набрасываются на него, пытаясь заполучить. Может быть, ты будешь той, кто в конце концов это сделает, – она подмигнула мне, и Лайза рассмеялась.

– Девочки, а вы?..

– О, нет-нет, – в один голос отозвались они.

Затем Лайза продолжила:

– Слишком многие из наших подруг с ним встречались, а потом думали, что их чувства взаимны. За его плечами вереница разбитых сердец. Просто будь осторожна.

Я улыбнулась, но ничего не сказала. Осторожность – в последнее время мое второе имя. Однако, несмотря на то, что в конце вечера Трэвис со своим флиртом заставил меня почувствовать себя немного неуютно, я гордилась тем, что вообще сделала шаг в этом направлении и весело провела время.

Мы еще немного поболтали о парнях, с которыми Лайза и Мелани познакомились, и не успела я опомниться, как мы подъехали к моему коттеджу.

Выбравшись из машины, я, не желая будить соседей, тихонько шепнула:

– Пока! Большое вам спасибо!

– Мы тебе позвоним! – крикнули девчонки, помахали в ответ и уехали.

Я умылась, почистила зубы и легла спать, улыбаясь, мысленно надеясь на то, что, может быть, проснусь тоже с улыбкой.

Глава 8

Бри

Я проснулась, задыхаясь, и не успела даже сесть, как мной завладело главное из моих кошмарных воспоминаний. Оно осталось таким же сильным и ярким, как в сам момент убийства: отец лежит в луже крови, его безжизненные глаза устремлены в потолок. Я вцепилась в покрывало и выпуталась из простыней. Все тот же громкий скрежещущий звук наполнял мое сознание, пока реальность наконец не вернулась и мир вокруг меня не прояснился.

Через несколько минут я склонилась над унитазом. В моих глазах стояли слезы. «За что?» Я застонала, охваченная жалостью к себе, захлебываясь от боли и горя, которые принесли с собой воспоминания.

Заставив себя подняться, я, пошатываясь, отправилась в душ, отказываясь провести остаток дня в постели, хотя сейчас мне очень этого хотелось, и в течение нескольких месяцев после той ночи именно так я и поступала.

Воспоминания начисто уничтожили ощущение испытанного прошлым вечером счастья.

Я быстро приняла душ и натянула костюм – шорты и майку. По какой-то причине время, проведенное на пляже небольшого озера у Брайар-роуд, наполняло меня особым чувством удовлетворения. Да, мне снова приснился тот самый сон об отце, но, несмотря на грусть и нахлынувшее во сне чувство утраты, пробуждение сопровождалось чувством надежды. Мне там нравилось.

Я выехала на своем велосипеде, усадив Фиби в корзинку впереди. Утро выдалось ясным, и уже начинало припекать. Был конец августа; я понятия не имела, когда погода в штате Мэн начнет меняться, но пока еще казалось, что здесь лето.

Свернув на Брайар-роуд, я позволила велосипеду двигаться по инерции, сняв ноги с педалей. На несколько секунд убрала руки с руля и предоставила велосипеду катиться, подпрыгивая на мелких камешках грунтовой дороги и громко смеясь. Фиби несколько раз гавкнула, как бы говоря: «Будь осторожна, сорвиголова!»

– Знаю, драгоценный ты мой груз. Фиби, я нас не угроблю.

Добравшись до озера, я положила полотенце и сумку-холодильник на привычное место и вошла в прохладную воду. Фиби наблюдала за мной с берега. Вода была восхитительной и нежно касалась моих бедер, пока я пробиралась на глубину. Наконец я полностью окунулась и поплыла. Прохладная вода ласково обнимала мое тело.

Развернувшись и направившись обратно, я услышала, что какое-то животное – как мне показалось, большая собака – воет так, словно попало в беду. Фиби начала возбужденно тявкать, бегая взад-вперед по пляжу. Я выбралась из воды и замерла, прислушиваясь. Вой раздавался слева от меня, со стороны владений Арчера Хейла.

Может быть, его участок простирается аж до этого маленького пляжа? Очень даже возможно. Я подошла к опушке леса, раздвинула заросли ежевики и, прищурившись, посмотрела сквозь деревья, но не смогла разглядеть ничего, кроме еще большего количества деревьев. Зато примерно в ста футах я заметила заросли ежевики. Я затаила дыхание: меня охватило волнение. Отец готовил безумно вкусный ежевичный пирог. Если бы он только мог видеть это лакомство, которое было прямо передо мной!

Я двинулась к кустам, но, когда ветка хлестнула меня по голому животу, зашипела и отступила. Моя одежда не подходит для сбора ежевики. Придется отложить это занятие.

Я вернулась к своему полотенцу, вытерлась и провела несколько часов, читая и нежась на солнышке, прежде чем мы с Фиби отправились домой. Как обычно, я ненадолго задержалась перед воротами Арчера, снова задаваясь вопросом, что за таблички висели там, где на его заборе остались выцветшие пятна.

«Шпионишь, Бри?» – прошептала я себе под нос. Уезжая, я услышала все тот же жалобный собачий вой и понадеялась, что, что бы это ни было, Арчер с этим справится.

Заехав домой и переодевшись, я отправилась в центр города, чтобы заглянуть в публичную библиотеку Пелиона, и провела там час, выбрав несколько новых книг. К сожалению, моя электронная книга осталась в Цинциннати, и поэтому я вернулась к изданиям в мягкой обложке. Я и не подозревала, как сильно скучала по запаху и ощущению старой книги в руках. Кроме того, никаких скачиваний, никаких учетных записей! Я не заглядывала в соцсети больше полугода и не скучала по ним.

Я бросила стопку книг на пассажирское сиденье и направилась в продуктовый магазин, чтобы закупиться на неделю. Обход прилавков, чтение этикеток и заполнение тележки заняли немало времени. Перед тем как выйти из магазина, я взглянула в большие окна перед кассой и поняла, что на улице уже смеркается.

– Привет! – улыбнулась я молодой женщине за кассой.

– Привет! – отозвалась она, жуя жвачку. – Купоны есть?

– О, нет, – я покачала головой. – Никогда не могла в этом разобраться. Сколько ни пыталась, у меня всегда получалось двенадцать упаковок чего-то, что я вообще не ем, и хозяйственное мыло, от которого отваливались большие куски… – Я замолчала, сообразив, что девушка передо мной одной рукой пробивает мои покупки, а другой печатает сообщение на своем телефоне. Она не слушала ни слова из того, что я говорила. Ладно, хорошо.

– Шестьдесят два восемьдесят семь, – сказала она, снова жуя жвачку.

Я вытащила из бумажника деньги. Ровно шестьдесят долларов. Вот черт!

– Боже, – мои щеки вспыхнули, – простите, я думала, что мне хватит. У меня всего шестьдесят. Нужно что-то убрать.

Она тяжело вздохнула и закатила глаза.

– Что вы хотите убрать?

– Э-э-э… – я начала рыться в пакетах, куда уже уложила покупки. – Как насчет этого? На самом деле мне это не нужно, – я протянула ей губку для посуды, которой планировала заменить старую.

– Это всего шестьдесят четыре цента, – заметила она.

Я моргнула, и кто-то в очереди позади меня что-то проворчал.

– О, хм… Ну давайте посмотрим… – я покопалась еще немного. – Ой! Как насчет этого? На самом деле мне это не нужно, – я протянула ей новую упаковку бритв. Она потянулась за ними, но я отдернула руку: – Подождите, на самом деле они мне как раз нужны. Навести лоск и все такое, – я нервно рассмеялась. Продавщица даже не улыбнулась. – Эм… – я снова уткнулась в пакеты, и ворчание за спиной усилилось.

– Э-э… Спасибо! – Услышав голос продавщицы, я посмотрела на ее растерянное лицо, а она указала головой направо и медленно произнесла: – Он за вас заплатил.

Я растерянно обернулась и увидела Арчера Хейла. Он стоял за спиной находившегося рядом со мной старика с печальным лицом и не сводил с меня глаз. Несмотря на теплую погоду, на нем была толстовка с капюшоном.

Я улыбнулась, слегка наклонив голову. Продавщица кашлянула, привлекая мое внимание. Я взяла у нее чек и прошла в конец очереди.

– Большое спасибо, Арчер! – сказала я.

Он по-прежнему не сводил с меня глаз. Продавщица и старик переводили взгляд с меня на Арчера, и на их лицах читалось замешательство.

– Я, конечно, верну деньги, – я снова улыбнулась, но он не ответил на улыбку. Я слегка покачала головой, осматриваясь, и заметила, что люди у касс справа и слева от меня теперь тоже наблюдают за нами.

Старик оплатил свои покупки и через минуту прошел мимо, а Арчер поставил на ленту кассы большой пакет с собачьим кормом.

– О! – сказала я. – Сегодня я была на озере, и мне показалось, что я слышала на твоем участке собачий вой. Кажется, собака выла от боли.

Он взглянул на меня, протягивая кассирше несколько купюр. Я снова огляделась, заметив, что все взгляды по-прежнему устремлены на нас. Арчер Хейл, казалось, вообще их не замечал.

Я раздраженно выдохнула и показала ему:

– Эти люди не в меру любопытные, правда?

Изгиб губ. Миг – и это выражение исчезло.

Арчер забрал свои покупки и прошел мимо. Я повернулась и покатила тележку следом, снова чувствуя себя глупо и неловко. Покачала головой и направилась к своей машине. Бросила последний взгляд в сторону Арчера и увидела, что он тоже смотрит на меня.

У меня отвисла челюсть, когда он поднял руку и показал:

– Спокойной ночи, Бри. – Затем он повернулся и через несколько секунд исчез.

Я прислонилась к своей машине и, как дурочка, широко улыбнулась.

Глава 9

Арчеру четырнадцать лет

Я шел через лес, переступая через участки, где, как я знал, мог подвернуть лодыжку, и обходя ветки, которые, казалось, схватят меня, если я подойду слишком близко. Эти места я выучил наизусть. Я не покидал их вот уже семь лет.

Ирена шла справа, не отставая ни на шаг, но изучая все, что казалось интересным собачьему носу. Я щелкал пальцами или хлопал в ладоши, если мне было нужно позвать ее, чтобы она меня догнала. Однако собака была стара и реагировала только в половине случаев – не знаю, то ли потому, что плохо слышала, то ли просто из упрямства.

Я нашел сетчатую ловушку, – пару дней назад дядя Нейт попросил меня помочь ее установить, – и принялся ее разбирать. Я понимал, что подобные штуковины помогали дяде Нейту заглушить звучащие в голове голоса, и мог бы даже оценить тот факт, что это занятие не давало мне сидеть без дела. Но чего я терпеть не мог, так это слышать, как в ловушки посреди ночи попадают мелкие животные. И вот я обошел вокруг дома, разбирая те, что мы установили всего несколько дней назад, и разыскивая те, что Нейт успел поставить без меня.

Закончив, я услышал голоса, смех и плеск воды, доносящиеся с озера. Положил на землю все предметы, которые были у меня в руках, и неуверенно двинулся на звуки, которые издавали резвящиеся на берегу люди.

Подойдя к опушке леса, я сразу заметил ее – Эмбер Далтон. Мне показалось, что я застонал, но, конечно, на самом деле я не издал ни звука. В черном бикини, мокрая с головы до пят, она выходила из озера. Я почувствовал напряжение в штанах. Отлично! Кажется, теперь это происходит постоянно, но почему-то реакция на Эмбер заставила меня почувствовать себя странно. Мне стало стыдно.

Это началось в прошлом году, когда мне исполнилось тринадцать. Я испытывал ужасную неловкость, но попытался расспросить об этом дядю Нейта, а он просто швырнул в меня несколькими журналами с голыми женщинами и ушел в лес, чтобы расставить очередные ловушки. Журналы мало что объясняли, но мне нравилось их рассматривать. Наверное, я тратил на это слишком много времени. А потом засовывал руку в штаны и гладил себя, пока не вздыхал с облегчением. Я не знал, правильно это или нет, но мне было слишком хорошо, чтобы останавливаться.

Я так пристально рассматривал Эмбер, наблюдая, как она смеется и отжимает мокрые волосы, что не заметил его появления. Внезапно громкий мужской голос произнес:

– Вы только посмотрите! В лесу появился шпион! Что скажешь, любопытная Варвара? Тебе есть что сказать? – А потом он пробормотал себе под нос, но достаточно громко, чтобы я расслышал: – Ущербный урод.

Трэвис. Мой двоюродный брат. В последний раз я видел его сразу после того, как потерял голос. Я все еще был прикован к постели у дяди Нейта, когда Трэвис и его мать, тетя Тори, пришли меня навестить. Я знал, что ее интересовало, не расскажу ли я что-нибудь о том, что узнал в тот день. Я не мог. В любом случае это не имело значения.

Мы с Трэвисом играли в игру «Поймай рыбу!»[6], и он жульничал, а потом пожаловался матери, что это я мухлевал. Я слишком устал, и мне было слишком больно – во всех смыслах, – чтобы обращать на это внимание. Я отвернулся к стене и притворялся спящим, пока они не ушли.

И вот теперь он был на пляже с Эмбер Далтон. Из-за его насмешливых слов мне стало стыдно, и я залился краской. Все взгляды обратились на меня, а я стоял, выставленный на всеобщее обозрение, униженный. Я поднес руку к своему шраму, прикрывая его. Не знаю, зачем я это сделал. Я не хотел, чтобы они это видели, – доказательство того, что я провинившийся ущербный урод.

Эмбер опустила глаза – она выглядела смущенной, – но через секунду посмотрела на Трэвиса и сказала:

– Ладно тебе, Трэв! Не будь таким злым. Он инвалид. Он даже говорить не может!

Последнюю фразу она произнесла практически шепотом, как будто это был какой-то секрет. Несколько человек посмотрели на меня с жалостью. Они отводили глаза, когда наши взгляды встречались, но другие возбужденно ждали продолжения.

Мое лицо горело от унижения, а все продолжали пялиться на меня. Я словно прирос к месту. Кровь зашумела в ушах, накатило головокружение.

Наконец Трэвис подошел к Эмбер и обнял ее за талию, притянул к себе и поцеловал взасос. Мне показалось, ей это не понравилось. Он прижался лицом к ее лицу и уставился на меня.

Это вывело меня из ступора, заставив наконец сдвинуться с места. Я развернулся, споткнулся о небольшой камень за спиной и растянулся на земле. Галька под сосновыми иголками впилась мне в ладони, ветка оцарапала щеку при падении. Позади раздался громкий смех, и я бросился прочь, практически бегом возвращаясь в безопасное место – в свой дом. Меня трясло от стыда, гнева и чего-то похожего на горе, хотя я не понимал, о чем горевал в тот момент.

Я был изгоем. Я был одинок и изолирован не просто так – на мне лежала вина за страшные трагедии, страшную боль.

Я был никчемным человеком.

Я побрел по лесу и, когда на глаза навернулись слезы, издал беззвучный вопль, поднял камень и запустил им в Ирену, которая не отходила от меня ни на шаг с тех пор, как компания на пляже начала надо мной смеяться.

Когда маленький камешек попал ей в бок, Ирена взвизгнула и отскочила в сторону, но затем сразу же вернулась ко мне. По какой-то причине, когда эта глупая собака вернулась после моей жестокости, по моим щекам безудержно потекли слезы. Моя грудь тяжело вздымалась, и я вытирал льющуюся из глаз влагу.

Опустившись на землю, я обнял Ирену, прижал ее к себе, гладил по шерсти, снова и снова мысленно повторяя «прости, прости, прости» в надежде, что собаки умеют читать мысли. Больше я ничего не мог ей предложить; зарылся лицом в шерсть и надеялся, что она простит меня.

Через несколько минут мое дыхание стало замедляться, слезы высохли. Ирена продолжала тереться носом о мое лицо, тихонько поскуливая, когда я замирал и переставал ее поглаживать.

Я услышал, как позади меня под тяжестью чьих-то шагов хрустят сосновые иголки, и понял, что это дядя Нейт. Он уселся рядом со мной, точно так же подтянув колени. Я продолжал смотреть прямо перед собой. Несколько долгих минут мы оба сидели, ничего не говоря, просто глядя вперед, и тишину нарушали только тяжелое дыхание Ирены и мои редкие тихие всхлипы. Через несколько минут дядя Нейт потянулся ко мне, взял мою руку в свою и сжал ее. Его рука была шершавой и грубой, но в то же время теплой, а я так нуждался в прикосновении.

– Они не знают, кто ты, Арчер. Понятия не имеют. И они не заслуживают того, чтобы это знать. Не позволяй их суждениям ранить тебя.

Я обдумал его слова, прокручивая их в голове. Я должен был догадаться, что он каким-то образом узнал о стычке. Его слова были мне не совсем понятны. То, что говорил дядя Нейт, обычно было не совсем понятно, но каким-то образом все равно меня успокаивало. Казалось, он всегда смотрел в самую суть, но никто, кроме него самого, не понимал глубины его мыслей. Я кивнул ему, не поворачивая головы.

Мы посидели еще немного, а потом встали и пошли домой – ужинать и обрабатывать мою поцарапанную щеку.

Смех и плеск воды вдалеке становились все тише и тише, пока наконец не смолкли совсем.

Глава 10

Бри

Через несколько дней после того, как Арчер Хейл помахал мне рукой на парковке продуктового магазина, я отработала утреннюю смену в закусочной и, вернувшись домой после обеда, увидела сидящую на своем крыльце Энн. Я подошла поздороваться, а она улыбнулась и сказала:

– Чаю со льдом, дорогая?

Я отворила калитку, вошла и поднялась по ступенькам.

– Звучит заманчиво. Если вам не противно, что я пахну раскаленным маслом и жареным беконом.

Она рассмеялась.

– Пожалуй, это я переживу. Как прошла твоя смена?

Я плюхнулась на качели у нее на крыльце, откинулась назад и придвинулась к маленькому вентилятору, работающему рядом, с облегчением вздохнула.

– Хорошо. Мне нравится эта работа!

– О, это прекрасно. – Она протянула мне стакан чая, который только что налила.

Я с благодарностью сделала глоток и снова откинулась на сиденье.

– Я видела, как девочки Шолл забирали тебя прошлым вечером, и порадовалась, что у тебя появились подруги. Надеюсь, ты не против, что у тебя такая любопытная соседка?

Она ласково улыбнулась, и я улыбнулась в ответ.

– Нет, вовсе нет. Да, я ездила с ними на другой берег. Мы встретили Трэвиса Хейла и провели с ним остаток вечера.

– О, ты уже познакомилась со всеми мальчиками Хейлами!

Я рассмеялась.

– Да, а есть еще кто-нибудь?

Она улыбнулась:

– Нет, из молодых – только Арчер и Трэвис. Полагаю, Трэвис – действительно единственный шанс для нового поколения Хейлов.

– Почему вы так говорите?

– Ну я не думаю, что Арчер Хейл часто покидает свой участок, чтобы с кем-то встречаться, а тем более – жениться. Но, опять же, я знаю о нем не так уж много, кроме того, что он не говорит.

– Он говорит. Я с ним разговаривала.

Энн выглядела удивленной и слегка наклонила голову.

– А я и не знала! Никогда не слышала, чтобы он произнес хоть слово.

Я покачала головой:

– Он знает язык жестов, и я тоже. Мой отец был глухим.

– О, понимаю. Ну я об этом даже не подумала. Мне казалось, он ни с кем не хочет иметь дела. По крайней мере, так было в те дни, когда я встречала его в городе, – она слегка нахмурилась.

– Не думаю, что кто-то когда-нибудь по-настоящему пытался с ним общаться, – я пожала плечами. – Он абсолютно нормален, за исключением, быть может, навыков общения с людьми и того, что он не может говорить, – сказала я, глядя через ее плечо и представляя Арчера, – и некоторых проблем с внешним видом. – Мои губы тронула усмешка.

Энн тоже улыбнулась.

– Да, у него действительно интересная внешность, правда? Конечно, я думаю, если бы ты привела его в порядок, он оказался бы более чем симпатичным. За его плечами – длинный род красавцев. На самом деле все Хейлы были привлекательными. Невероятно привлекательными, – она по-девичьи рассмеялась, заставив меня улыбнуться.

Я сделала большой глоток чая и склонила голову набок.

– Вы точно не знаете, что произошло с двумя другими братьями в тот день, когда Арчер попал в аварию?

Она покачала головой:

– Только то, что слышала в городе. Не знаю, что именно произошло между ними и стало причиной этой трагедии… Я пытаюсь вспомнить, какими они были. Все девушки в радиусе ста миль сходили по ним с ума. Конечно, парни пользовались этим, даже Коннор – самый тихий из них. Но, насколько я помню, единственной девушкой, к которой они проявляли настоящий интерес, была Алисса Макрей.

– Все трое? – удивилась я, широко распахнув глаза. Это было похоже на сюжет из романа.

– Хм… – протянула она, глядя куда-то вдаль. – У них тут происходила настоящая мыльная опера, в основном между Коннором и Маркусом Хейлами. Эти двое всегда во всем соревновались: если не в спорте, так в отношениях с противоположным полом. И когда в город приехала Алисса, они стали бороться за ее внимание. Натан Хейл не скрывал, что ему она тоже интересна, но, полагаю, двое других не обращали на него особого внимания. Как я уже говорила, он всегда был немного странным.

– И кто же в конце концов завоевал ее сердце? – прошептала я.

Энн моргнула и, улыбаясь, посмотрела на меня.

– Маркус Хейл. Она вышла за него замуж – тогда мы называли это свадьбой по залету. Она была беременна, но потеряла ребенка и только спустя годы забеременела снова – на этот раз Арчером, – Энн покачала головой. – После того как вышла замуж за Маркуса, эта девушка всегда выглядела грустной, и Коннор Хейл тоже. Похоже, они оба считали, что она сделала неправильный выбор. Конечно, учитывая, что Маркус Хейл продолжал пить и распутничать даже после того, как они с Алиссой поженились, весь город считал, что она сделала неправильный выбор.