Поза-вчера

Ailiss Ailiss

Поза-вчера

Любовь к себе – не просто слова, это действие и выбор.

Никогда не соглашаетесь на меньшее, чем заслуживаете.

Помните: даже когда кажется, что силы на исходе, внутри вас живёт маленькая девочка с верой в чудеса.

ПОСВЯЩЕНИЕ

Моей дочери – за твой свет и силу, что помогают мне идти дальше.

Моему малышу, оставшемуся в зеркале души.

Всем женщинам, чьи крылья ищут свет, даже когда кажется, что их сломали.

Глава 1. Иллюзия счастья

«Я казалась счастливой…»

И я сама в это верила. Или очень старалась верить.

Представьте себе идеальную картинку: Улыбающаяся женщина, рядом повзрослевшая дочка, чудесный сын и муж – надёжный якорь. Новый дом, построенный вместе, словно крепость, где всегда светло и уютно. Там всегда ждёт ужин, на столе порядок, а в душе – иллюзия контроля: работа, семья, стабильность. Все вокруг повторяют: «У тебя же всё есть! Ты должна быть счастлива.»

Работа уже давно перестала приносить радость, но деньги капали – как монотонный дождь, не вызывая волнения. Мне казалось, что я счастлива. Правда. Ведь у меня была семья. Любимая – как я думала. Двое детей – смысл моей жизни, моя миссия, мое светило.

Сначала появилась трещина – едва заметная, как паутинка на стекле. Но за этой сияющей витриной скрывалась зияющая пропасть. Я падала в неё медленно, молча, словно в омут без дна, незаметно для всех.

Паутина дел, бесконечных «надо», в которой я была всего лишь маленькой мухой – бессильной и уставшей. Каждый день, как капля воды, точил камень внутри меня. Время сливалось в однообразную рутину, каждый миг наполнялся гнётом обязанностей и ожиданий.

Но боль росла, становилась тяжёлой, как камень на сердце. Эти «надо» и «должна» я вплетала сама, словно вязала узор, который душил меня. А я чувствовала, как умираю – по чуть-чуть, как мерцающий огонёк на ветру. И никто не замечал этого тихого угасания. Все говорили: «Ты молодец!»

Я ходила к врачам – анализы в норме, никаких явных причин. Появилась тихая, подлая боль – будто камни в животе и острая тянущая боль в спине. Тело шептало мне сквозь этот дискомфорт: «Стой! Так больше нельзя.»

Но внутри меня – крик души, который разум не хотел слышать.

И всё изменилось, когда я впервые пошла на расстановки – по совету моей сестры. Оказалось, причина вовсе не в теле.

Тогда впервые я увидела правду: – Живу не своей жизнью.

– Верю не своим мыслям.

И как будто снялся покров с глаз – я увидела свою тень, свои страхи и узлы, которые мешали мне дышать и быть свободной.

А далее понимание: нет предела развитию…

Я увидела, кто рядом – рядом всё ещё израненный подросток, представьте, через 23 года совместной жизни. Мы лучше понимаем себя, глядя в партнёра, ведь он – словно зеркало, в котором отражается наше собственное отражение. Работа над собой – обязательный путь роста как индивидуумов, так и пары.

Так что давайте продолжим. Кто он? Мой муж. Супруг, когда-то любимый. Была ли это любовь? Забота? Не бить? Не кричать? Может, умение понимать и слышать? Не быть жестоким – возможно!

Вспомни: …«Тебя ведь никогда не учили тому, что такое любовь. Тебя учили, как соблазнять, как завидовать, как ненавидеть, а любить тебя не учили. Скажи, могла бы ты любить без всяких вложений? Ты никогда не знала, что значит любить вот так – без жалости к себе»…

Он даже заботился. Покупая на показ вещи. Так и оказалось – как игра в театр, где роли расписаны заранее. Он умел всё обернуть так, чтобы я сомневалась в себе.

Когда я плакала, он смотрел сквозь меня и шептал: «Ты просто слишком… ну, не такая. С тобой никому не интересно.» Когда я говорила, что мне больно, он отвечал: «Это твои фантазии.» Что никто меня не понимает – потому что я сама виновата. «Что чувствовать – опасно.» И я верила. Я действительно верила, что со мной что-то не так. Что подруг у меня нет – потому что я странная.

Так мой внутренний огонь угасал – медленно, тихо, как костёр, оставшийся без ветра. Без дыма, но с пеплом внутри. Однажды, после особенно тяжёлого разговора, я вышла в парк. Он вновь обвинил меня в неадекватности, в том, что я слишком чувствительная, что всё надумываю. И я вышла – просто дышать. Или не дышать – я уже не знала.

Очень серьёзная и очень грустная я шла медленно, смотрела на деревья, на вечерний свет, как будто искала что-то забытое в тенях. И вдруг увидела – девочку. Она сидела на лавочке. Маленькая, с двумя косичками – словно осколок моего детства.

– Ты не потерялась? – спросила я. Она взглянула на меня и прошептала:

– А ты не находила маленькую девочку?

– Какую девочку? – спросила я осторожно, и замерла.

– Ту, которой ты когда-то была.

И всё внутри меня оборвалось – словно молния прорезала тьму. Что всё возможно. Я вспомнила себя в шести лет: смешные хвостики, тетрадь, где я рисовала девушек-моделей, мечту стать учительницей, уверенность, что меня любят и что я важна. И поняла – только сейчас, что я забыла её. Потеряла где-то между стирками, отчётами и обвинениями. – Я… потеряла её.

– Я не знаю, где она, – прошептала я, и слёзы покатились по щекам.

Девочка слегка улыбнулась:

«Никто не сможет забрать у тебя твою силу – если ты не отдашь её сама. Найди её снова. Ты должна снова поверить в себя. Ты должна заботиться о себе»

Даже в самой глубокой тьме Ты носила маленький свет. Его никто не видел, кроме тебя,

Но он не угасал, даже когда всё рушилось.

Каждая слеза, каждый страх Были лишь дождём, что поливает семя, И однажды оно проросло —

Пусть тихо, но неумолимо.

И я запомнила эти слова навсегда – как свет маяка в ночи, что ведёт домой.

Глава 2. Боль, которую невозможно игнорировать

«Каждая ссора отзывалась болью в теле. Как будто моё тело кричало за меня»

Я долго сидела на той лавочке, рядом с девочкой из моего детства. Словно весь мир вокруг исчез – остались только мы и её слова в моей голове: «Найди себя снова. Заботься о себе»…

Я шла домой медленно, как будто не хотела входить обратно в ту реальность, где меня ждёт он. И в голове крутилась мысль: а когда я вообще потеряла себя? Может, это началось не вчера и не три года назад. Может, всё это время моё тело пыталось кричать, а я его не слышала.

В нашей семье была псевдоблизость. Внешне – как будто страсть: сексуально насыщенные ночи, эксперименты, любые позы. Ему позволялось многое, почти всё. Но за этой кажущейся открытостью не было главного – встречи душ. Это была не нежность, а игра, где моё тело становилось ареной, а не домом для любви. Я принимала это, иногда переступая через себя, убеждая, что так и должно быть – ведь мы муж и жена.

Но когда в мою жизнь пришла боль – тихая, подлая, сначала в животе и спине, – всё изменилось. Он стал ревнивым, как зверь, почуявший, что теряет контроль над своей «территорией». В нём проснулся хищник, которому казалось, что я ускользаю. И тогда он однажды перешёл черту. Не криком. Не ударом. А телом. Это было изнасилование – в браке, где когда-то я сама позволяла почти всё. После этого боль стала жить во мне, как пульсирующий узел, который невозможно игнорировать.

Каждая ссора отзывалась болью в теле – словно моё тело кричало за меня. Иногда она приходила почти незаметно, словно кто-то изнутри тихо и вежливо просил: «Пожалуйста, услышь меня.»

Сначала – лёгкая тяжесть в животе. Немного сковывало поясницу. Я списывала это на усталость, на быт, на сидячую работу. Но потом, после каждого конфликта, боль становилась громкой. Острая, тянущая, жгучая. Иногда – будто когти проходились внутри.

Я сидела, сжав зубы, плакала в ванной, обнимала себя за живот и шептала: «Что со мной не так?..»

Ссоры с ним были вязкими, как густая смола, что тянется и намертво прилипает, оставляя следы, которые невозможно смыть. Он не всегда кричал. Иногда просто отравлял – словами, интонацией, молчанием. Да, был и мат, и грубость. После таких сцен я ощущала, что меня стирают изнутри – по кусочкам, слой за слоем.

«С тобой невозможно разговаривать – сразу слёзы»…

«Ты опять всё придумала»… «Тебе лишь бы пострадать»…

И каждый раз, когда он это говорил, тело отвечало мгновенно. Волна боли поднималась в животе, растекалась в пояснице, а потом поднималась к горлу, где застревали слова, которые я так и не произносила. Дышать становилось тяжело, как будто воздух вокруг становился густым.

Я ходила по врачам. УЗИ, анализы, обследования. Все говорили:

«Вы здоровы. Это психосоматика»

А я начинала верить, что схожу с ума. Он ведь тоже говорил:

«Ты всё выдумываешь» – Может, правда?

Но где-то глубоко я знала: это не выдумка. Это тело говорит за меня. Оно кричит, когда я молчу.

Прошло уже четыре года с той самой утраты потери малыша, моего сынишки. Я не связывала события. Я думала, что справилась, что оплакала, что прожила. Но настоящая боль не уходит. Она замирает. Живёт глубоко – в мышцах, в органах, в дыхании. И ждёт момента, чтобы напомнить о себе.

Каждая ссора с ним была, словно спусковой крючок. Он – триггер. А я – открытое поле для боли. Словами он обесценивал мою реальность, а тело в этот момент будто кричало: «Ты живая! Это больно! Слышишь? Это больно!»

Я сидела в ванной, включала воду, чтобы спрятать своё дыхание и стук сердца, и в этой тишине пыталась услышать себя. Что это? Почему? Ответа не было. Была только боль – без имени, без формы. Но уже непереносимая.

Я стояла перед выбором:

Жизнь или Материальность.

Живое тепло моих детей, шорох деревьев, утренний свет – или стены дома, который мы строили вместе, но который стал клеткой, закрытой изнутри на его ключ. В его мире моё существование измерялось удобством и контролем, а не сердцем и дыханием.

Порой я ловила себя на том, что готова была уйти – настолько далеко, что назад дороги уже нет. Не потому что хотела смерти, а потому что жизнь в его реальности была похожа на длительное медленное утопление, где руки связаны, а рот полон солёной воды.

Тогда психотерапевт и психолог сказали: «Отклонений нет». И я поверила, что дело во мне, что я просто слаба. Теперь-то я знаю: это были его тонкие, точные, почти незаметные удары, побуждения к тому, чтобы я сама сделала шаг в пустоту.

Он умел обесценить мою жизнь так, что она казалась мне мелкой монетой, которую легко потерять и не заметить.

Но в тот момент что-то внутри всё же шевельнулось. Не моя смелость – ещё нет. Но, возможно, моя интуиция. Она шептала: «Ты на краю. Либо он, либо ты. Выбирай.»

Я не выбрала его.

И тогда в моей голове впервые прозвучало слово, которое станело названием следующей главы:

"ПОБЕГ"

Глава 3. Побег

Ты долго смотрела на трещины стен,

Думая – это твоё отражение.

Но вдруг поняла: трещины – в нём,

А ты – как вода,

Что найдёт дорогу, даже сквозь камень.

Я больше не могла жить в доме, который казался мне безопасным, а на деле оказался клеткой для моей души. Этот «лучший» дом держал меня внутри, но теперь стены трещали, и я знала: пора уходить.

Решение не пришло внезапно. Оно зрело во мне долго. Как буря, которая копится под безоблачным небом, тихо и почти незаметно. Как гнев, спрятанный под маской терпения. Как истина, затаившаяся под горами чужих слов, обвинений, советов.

Я больше не могла терпеть. Моё тело кричало, а душа молчала. И в этой глухой тишине впервые прозвучало ясное: «Спаси себя сама»…

Я не бросилась в бегство с криками. Я готовилась. Две недели – тихо, осторожно, с паранойей, с напряжением в каждом мускуле. Собрала папку с документами. Наняла адвоката. Распланировала маршрут. Вычеркнула имена, кому нельзя доверять – и имен не осталось. И главное – выбрала точку на карте, где граница с войной. Потому что знала: туда он не поедет. Там даже ему страшно.

Меня пугало одно: успею ли я?

Я боялась. Очень. Боялась, что он узнает, поймает, отберёт сына, обвинит в безумии, как всегда. Боялась собственной хрупкости, что сломаюсь на полпути, вернусь, попрошу прощения за то, чего не делала. Но ещё больше – оставаться. Жить так, как жила. Дышать через боль. Прятать глаза от ребёнка, чтобы он не увидел пустоту, пустоту, в которую я каждый вечер проваливалась, как в бездонную яму.