Невинная для Грешника

Наверное, именно это меня и подкупило.

Я так хотела настоящую семью.

Я, муж и дети.

Чтобы не как у меня – когда меня растил только отец да бабушка по материнской линии. Сама мама, увы, решила, что родительство – не ее конек.

Уехала, когда мне было всего восемь лет. Потом несколько раз навещала.

И все.

Я мечтала не просто о принце, я хотела семью.

В тот вечер я собрала вещи, взяла наличность, которая у меня была, и ушла из дома.

Добралась до ближайшей гостиницы. Когда вечером отец начал звонить мне, просто выключила телефон.

А наутро выяснилось, что все мои карты заблокированы.

Чтобы закрыть счет в гостинице, мне с трудом удалось договориться и отработать у них горничной несколько дней.

Так началась моя взрослая жизнь.

Все это время отец изредка писал мне, пытаясь напомнить, что я без его денег никто. И что выбора у меня нет.

Витя тоже приезжал, но ни разу не позволял себе того, что случилось сегодня.

– Нагулялась? – небрежно спрашивает отец, подходя достаточно близко, пока у меня в памяти мелькают события этих недель.

Он как и всегда одет с иголочки – идеально сидящий костюм, волосы уложены как надо.

Моему отцу всего пятьдесят, но он тщательно следит за своим внешним видом. У него для этого есть и личный стилист, и даже одна из его пассий тоже занимается модой.

Рядом с ним я выгляжу как замарашка – простые дешевые джинсы, кроссовки, купленные на распродаже, да легкая куртка, в которой, откровенно говоря, прохладно.

И конечно же, отец все это видит, презрительно кривится, давая понять, насколько низко я пала.

– Я работала, – сдержанно отвечаю. – Зачем ты здесь?

– Ты не отвечаешь на звонки, Маша. Я должен за тобой бегать?

– Ты должен понять, что я не вернусь на тех условиях, которые ты озвучил.

Взгляд отца мгновенно вспыхивает раздражением. Даже черты лица заостряются.

– Хватит дурить, дочь. Терпение заканчивается не только у меня.

Я только усмехаюсь, покачав головой.

– Что, Витя нажаловался? – по выражению лица папы понимаю, что попала в точку. – А он рассказал, что сам сделал? Нет?

– Попытался вернуть бестолковую невесту? – кривится отец.

Его слова болью отдаются в груди. Ну нежели я придумала его любовь ко мне? Я же его дочь! Его ребенок. Разве ему на меня плевать?

– Он угрожал мне, чуть не изнасиловал.

Наверное, это моя последняя надежда достучаться до папы. Но он лишь фыркает в ответ.

– Не ври, Маша. Виктор не настолько придурок, чтобы устроит подобное. Если он тебя припугнул, чтобы ты, наконец, перестала маяться дурью, то это только на пользу.

– А если бы он меня правда изнасиловал? Тогда что? Ты сказал бы – молодец, Витя, воспитывай будущую жену?!

Отец демонстративно смотрит на часы на запястье.

– У меня нет времени на пустую полемику. Раз ты настолько упрямая, что не готова вести себя адекватно, я тебе помогу.

– Как? Отнимешь еще что-то? – огрызаюсь, складывая руки на груди.

Я в курсе, что папа – крупный бизнесмен. У него обширный бизнес с разными профилями. В подробности я особо не вдавалась, но знаю, что масштабы у него огромные. И всего этого он добился сам. Так что характер у него трудный и во многом жесткий.

Раньше я надеялась на снисхождение и понимание – я же его дочь. Но сейчас понимаю, что он будет действовать так же, как и с конкурентами, которых готов раздавить.

– Зачем? Наоборот, – ухмыляется он, доставая мобильный. – Я тебе кое-что привез, Машунь.

Интуиция буквально взрывается сиреной – я остро чувствую подвох и готовлюсь бежать в любой момент. Теперь уже и не знаю, что ждать от отца.

– Ты когда с бабушкой последний раз общалась? – вкрадчиво спрашивает он, а затем включает аудиозапись.

Вздрагиваю, услышав голос бабули. Тихий, и, кажется, очень усталый.

– Аркаш, а Машуня как? Пропала что-то совсем. Не звонит.

– Все в порядке, Алевтина Александрова, – это уже отец говорит. – Дочь на отдыхе. Решила немного развеяться. Предсвадебный мандраж у нее. Бывает.

– Совсем взрослая стала, – слышится вздох. – Я соскучилась так. Пусть позвонит мне, когда вернется, ладно?

Запись обрывается, и у меня внутри все болезненно сжимается. Кроме отца у меня была только бабушка по маминой линии. Она всегда была рядом, помогала пережить отъезд матери – отец же постоянно был занят работой. Когда я была помладше, еще подростком, он бывал дома куда чаще. Но чем старше я становилась, тем реже мы виделись. И моей семьей все больше становилась именно бабуля.

Вот только последний год у нее сильно шалило сердце. Незадолго до моего ухода из дома отец положил ее в клинику на обследование.

Я не посмела звонить ей и рассказывать правду. Испугалась, что это скажется на ее самочувствии.

– Как она? – тихо спрашиваю.

– Плохо, Маш. Нужна операция. Лечение не дает нужного результата.

Повисает пауза, которая с каждой секундой становится все более давящей и тяжелой.

Глядя в лицо отца, я понимаю – он завел этот разговор неспроста. Вовсе не для того, чтобы пристыдить меня и напомнить, что вообще-то бабуле надо звонить.

– Но там очередь, как ты понимаешь. Она в списках, конечно, но говорят, с ее динамикой может и не дождаться.

Я буквально слышу, как лопаются последние ниточки, связывающие меня с этим человеком.

Слово “папа” в этот момент обугливается, чернеет и превращается в пепел.

Нет больше его.

Нет и не будет уже.

– Зачем ты это говоришь? – спрашиваю, уже понимая ответ.

Отец снисходительно смотрит на меня.

– Ты ведь умная девочка, Машунь. Понимаешь что к чему. Хочешь помочь бабушке – возвращайся.

– Чтобы ты шантажировал меня и дальше?

– Ты неправильно смотришь на ситуацию, – говорит он таким тоном словно я несмышленый ребенок. – Перебесишься, и еще спасибо мне скажешь.

– Как ты можешь угрожать бабуле, – качаю головой, понимая, что это черта, за которой не смогу я его простить. Ни за что.

– Ну раз по-хорошему до тебя не доходит, приходится использовать другие варианты. Собирай вещи – у тебя пять минут.

– Я никуда не поеду, – твердо говорю.

Знаю, что если только поддамся, то больше у меня не будет возможности выбраться из этой паутины лжи.

– Тебе настолько плевать на нее? Подумай, Маш, простишь ли ты себя?

– А ты? Нормально будешь спать, зная, что мог помочь бабуле?

– Я и помогал, пока ты дурить не начала.

– Неужели тебе совсем плевать, что я не хочу замуж за Витю? Ты меня не любишь? – в отчаянии шепчу, судорожно ища правильное решение.

– Он – хороший вариант, – равнодушно отвечает отец. – Брак с ним обеспечит тебя на всю жизнь. Ты слишком молода и наивна, если думаешь, что какие-то чувства важнее практических целей.

– Он мне изменяет! Предает!

– Закрой глаза, Маша. Он мужик, это всего лишь физиология. Женится Прохоров на тебе. Ну и потом – будешь удовлетворять его хорошо, может, и перестанет гулять.

Стоит мне это услышать, как перед глазами вспыхивает та самая сцена, после которой я узнала правду.

Виктор и длинноногая блондинка, сидящая на нем в его автомобиле. Их горячий поцелуй и пошлые словечки.

Увидев тогда машину жениха, я, дурочка такая, подумала, что он решил мне сделать сюрприз. Оказывается, он был на стоянке рядом с магазином свадебных платьев по глупой случайности. И так вот увлекся…

Медленно качаю головой и отступаю.

– Это отвратительно!

Отец снова бросает взгляд на часы.

– Значит так, – чеканит он уже другим голосом, – последний шанс, дочь. Завтра ты с Витей должна быть на благотворительном вечере как пара. Не придешь – пеняй на себя. Бабка твоя скопытится, а я и пальцем не пошвелю, чтоб ей помочь. Все ее счета быстро перестанут оплачиваться.

– Ты чудовище, – шепчу, в ужасе глядя на него.

В ответ получаю мерзкую ухмылку.

– Это чудовище вырастило тебя, Маша. Не забывай. Что-то раньше тебя не коробило, как я зарабатываю деньги – ты с радостью их тратила на все свои желания.

В горле стоит горький ком, и я могу лишь беззвучно плакать.

– Завтра за тобой заедет водитель в шесть вечера. Будь готова. Насчет внешнего вида… – оно приходится по мне брезгливым взглядом, – можешь не беспокоиться. Тебе все привезут.

Не добавив больше ни слова, отец скрывается в машине, которая тут же срывается с места.

А я еще несколько минут стою, оглушенная и раздавленная.

В хостел захожу, особо не глядя по сторонам. На автомате поднимаюсь на свой этаж, захожу в комнату и практически падаю на пол.

Отчаяние сводит с ума.

Я же действительно рассчитывала, что папа поймет меня, услышит, увидит серьезность моих намерений.

И что мне теперь делать? Гнуть свою линию, но при этом лишиться бабушки?

Мне так одиноко и тоскливо. И главное – даже не с кем поговорить. Никто из подруг не понял моего ухода из дома. Может, потому что их взгляды были другими, а может просто и не дружили мы вовсе, так, были общие интересы. Но как только у меня не стало папиной безлимитной карты, я стала не из круга.

Ночь проходит ужасно – я почти не сплю. И утром принимаю трудное решение – сделать как говорит отец.

Не смогу себе простить, если бабуля умрет.

Смена у меня сегодня до двух. Учитывая, что мне придется вернуться домой, можно было бы и не работать, но я же знаю Катерину. Она сорвется на девочках, и смена у них выйдет адская.

Поэтому прикинув, что по времени все сходится, я собираюсь в ресторан. Заодно планирую хотя бы попытаться договориться с Катериной, объяснить, что увольняюсь. Вряд ли она, конечно, заплатит мне, но… Вдруг?

Зная, на что способен отец, мне бы хотелось иметь хоть какие-то пути отступления и свои сбережения.

Полдня пролетает незаметно. Девчонок я сразу предупредила, что сегодня работаю последний день. Аня расстроилась, Инга устроила допрос что и почему. Еле сбежала.

А когда я иду в подсобку за дополнительными меню, меня перехватывает Медведев.

Я про него, честно говоря, напрочь забыла из-за всех этих мыслей про бабулю. А вот он похоже нет.

И в моем плане совершенно нет пункта – переехать домой к Игнату.

– Заканчивай, лапуля, мы уезжаем, – заявляет мужчина и нагло тащит куда-то за собой.

5 Маша

Первые несколько секунд я так ошарашена, что просто перебираю ногами, чтобы банально не упасть.

– Эй!

Игнат наконец притормаживает и бросает на меня недовольный взгляд.

– Что? Считай, смена твоя закончилась. Я тебя отпросил.

– Я никуда не поеду, – качаю головой и стараюсь освободить руку.

На лице Медведева проступает раздражение. Он недовольно хмурится, отчего густые брови сдвигаются и между ними появляется залом.

– Мы вчера все обсудили, – роняет он.

– Но я не соглашалась!

Он вздыхает и, ловко развернув меня, прижимает к стене. Мы стоим посреди коридора, где пусть и нечасто, но все же ходит персонал. Ситуация, мягко говоря, двусмысленная выходит. Особенно когда я упираюсь ладонями в широкую грудь, чтобы отстоять хотя бы капельку личного пространства.

– А мне оно не надо, Ма-ша. Ты поедешь со мной, и точка.

– Или что?

– Или у тебя внезапно обнаружится недостача. Хочешь?

Возмущенно фыркаю.

– Это незаконно!

Мужчина подается вперед и буквально впечатывает меня в стену. Так близко и так горячо рядом с ним, что я просто теряюсь.

Виктор целовал меня, и не раз. Я знаю, как это – когда мужчина тебя обнимает, поглаживает, пусть и не так уж откровенно. Но ни разу я не испытала с ним такого странного томления, от которого хочется подчиниться и отдать власть в руки сильного.

– Здесь я закон, лапуля, ясно?

Мотнув головой, стряхиваю с себя наваждение.

– Я увольняюсь, так что можете что угодно вешать на кого хотите! А я…

Мое возмущение прерывает поцелуй.

Горячий. Глубокий. И очень неожиданный.

Дыхание перехватывает, пока я подчиняюсь Медведеву. Он совершенно не стесняется – вторгается и орудует своим языком так, словно решил устроить тут взрослое кино. Я только и могу что упираться ладонями в его грудь, пока Игнат буквально втрамбовывает меня в стену.

Кажется, еще чуть-чуть и все окончательно выходит из-под контроля.

– Сладкая, – произносит Игнат довольным голосом, когда, наконец, отрывается от меня.

Его взгляд – абсолютно темным и полный желания. Становится жутко не по себе – такой хищник не посмотрит на чужие слова. Просто нагнет и возьмет свое.

Губы горят, а в мыслях абсолютный бардак.

– Я же не в вашем вкусе, – шепчу обадело.

– С чего бы? – ухмыляется Медведев. – Ты очень даже… – он окидывает меня опасным темным взглядом, наполненным возбуждением, – ничего. Если захочешь, отлично оторвемся, лапуля.

– Н-не надо, – бормочу, едва чувствуя ноги. Они ватные, и я всерьез опасаюсь, что растянусь прямо тут.

– Жаль, – бросает Медведев и, наконец, отстраняется.

Мне даже дышать становится легче.

– Но поехать со мной все же придется.

– Я не могу! Мне до домой. – Игнат снова пришпиливает своим взглядом, и я спешно добавляю: – это правда важно.

Сейчас главное убежать от его, а там уже отец прикроет. По крайней мере, надеюсь на это – я же нужна ему для этой навязанной свадьбы. Медведев делает шаг назад и бросает взгляд на свои часы.

– Я думал, ты все поняла с первого раза, – ухмыляется он. Я сжимаю кулаки, чтобы не ляпнуть ничего. Остро чувствую – сейчас любое слово может сыграть против меня. – Или захотела оказаться на соседнем стуле?

Я испуганно молчу – силы-то неравные. Игнат ухмыляется, а затем просто подхватывает и, закинув меня себе на плечо несет к выходу.

– Куда вы меня тащите?!

Дергаюсь, но тут же чувствую ощутимый шлепок по ягодицам и замолкаю. Висеть вниз головой не очень удобно, поэтому приходится затаиться.

– Увидишь, – бросает Игнат.

На улице я вспоминаю про вещи.

– Я сумку в ресторане оставила. И документы.

возле машины он сгружает меня на асфальт и придерживает, чтобы не упала.

– Не выкобенивалась бы, не оставила.

Я жутко раздражена подобным подходом, и уже открываю рот, чтобы возмутиться, как Медведев кому-то звонит и бросает небрежно:

– Сумку и вещи новенькой мне на парковку принеси.

У меня кажется челюсть падает от такого. Чтобы кто-то там копался в моих вещах?!

– Лучше молчи, – жестко пресекает мою попытку высказаться Игнат.

И буквально через пару минут один из охранников действительно приносит мою сумку и одежду.

– Спасибо, – цежу сквозь зубы, забирая вещи у мужчины, который судя по выражению его лица, вообще не удивился приказу босса.

Господи, что они тут проворачивают?

Медведев открывает дверь и выразительно смотрит. А я делаю маленький шаг назад.

– Маша не беси меня, – рычит он. – Шустрее давай, полезай назад.

Как только забираюсь на сиденье, замечаю рядом внушительный пакет, а Игнат добавляет:

– Переодевайся, пока едем.

А сам идет за руль.

Я окончательно перестаю понимать, что происходит. В пакете нахожу черное платье – простое, но со вкусом. А главное – моего размера. Туфли у меня черные, тут проблем нет. Переодевшись, кое-как приглаживаю волосы, когда слышу:

– Готова? Пристегнись.

До этого машина ехала очень медленно и плавно, и я даже восхитилась этим. Но теперь Медведев топит так, что я испуганно хватаюсь за ручку двери.

Дорога заканчивается минут через двадцать – возле высотного здания в центре.

– Мне надо что-то знать? – спрашиваю, когда Медведев вдруг решает проявить галантность и сам открывает мне дверь.

– Только то, что ты – мой плюс один. Улыбайся и будь рядом. От меня ни на шаг.

Так себе инстуркция, конечно. Пока поднимаемся в ультрасовременном лифте, я обдумываю, как бы сбежать от Игната.

Лифт тормозит на двадцатом этаже. Игнат кладет ладонь мне на поясницу и слегка подталкивает. Я дергаюсь, а он тихо цедит:

– Расслабься, лапуля. Ты со мной, так что хватит дергаться. Помнишь?

Угукаю, а сама оглядываюсь по сторонам. Вроде какой-то фуршет. Много разных людей – все одеты довольно празднично. Мы с Игнатом не сильно выделяемся, но и не сказать что классно вписываемся.

Поворачиваю голову и вдруг замираю на месте, едва не упав – всего метрах в двадцати, у одного из столиков, стоит Виктор. А рядом с ним – мой отец.

У случается шок. Особо не раздумывая, делаю шаг назад, но тут же врезаюсь в Медведева, который, не стесняясь, хватает меня за талию и вроде как придерживает.

– Тише, лапуля, ты чего, – усмехается он.

Его огромные ладони обжигают кожу даже через ткань платья.

– Мне надо уйти, – говорю, надеясь успеть сбежать до того, как Витя или отец меня заметят.

– Ты пришла со мной и будешь рядом, пока не решу, что хватит, – абсолютно невозмутимо заявляет мужчина. Отпускает, но лишь для того, чтобы встать рядом и прижать к себе так, что у меня никаких шансов на побег не остается.

В голове десятки вопросов – что делать? Подать отцу знак? Попытаться поговорить, чтобы он защитил от Медведева? Но что если я вот так в лоб сделаю это, то репутация отца пострадает? Тогда он точно отыграется на бабушке. Тогда как быть?

– Так ты поясни, – предлагает Игнат, пока я схожу с ума от ситуации..

Замечаю, что на нас уже косятся – двое мужчин неподалеку наблюдают чересчур пристально.

– Что это за место?

– Какая разница, лапуль. Не парься, никто не просит тебя разбираться в разговорах. Просто побудь рядом красивой картинкой, – беспечно отвечает Медведев, даже не подозревая, что своей прихотью подставляет меня.

Судорожно соображаю, как быть – сбежать и вернуться домой, чтобы отец меня не видел, и я успела куда там должна пойти с Витей? Или же каким-то образом незаметно добраться до отца и с ним поговорить?

– Игнат, послушайте, я не…

– Хватит, – веско роняет он.

Негромко, но что-то в голосе мужчины меняется, и я замолкаю, настороженно глядя ему в глаза. Его ладонь медленно скользит по моей спине, оставляя за собой обжигающий след.

– Идем, расслабимся.

Я не рискую обернуться, чтобы случайно не наткнуться на взгляд отца. Мне нужно улизнуть от Игната. Но как?

Сердце колотится как заполошное, и я пропускаю мимо ушей все, что говорит Медведев.

– А?

– Шампанское, спрашиваю, хочешь? – терпеливо повторяет он.

Мне кажется, что мою спину жжет. Как будто кто-то пристально смотрит, но я упрямо держусь, не смея оглянуться.

– Можно, – киваю, скованно улыбаясь, когда официант подходит ближе и протягивает поднос с одним оставшимся бокалом.

Забрав тот, делаю большой глоток, и тут же едва не задыхаюсь.

– Пузырьки не туда попали? – ухмыляется Медведев, и я уверена – он ловит кайф от происходящего.

А мне вот не до смеха.

– Можно я уйду? У меня появились срочные дела, – бормочу, глядя в бокал.

– Какие это? – заинтересованно спрашивает Игнат, целенаправленно уводя меня к дальней стене, где располагается бар.

Тут более приглушенное освещение. С одной стороны, это плохо – мы менее заметны, а значит, Медведев может действовать более агрессивно. С другой – наоборот, есть возможность избежать встречи с отцом и не обострить конфликт.

Моя сумка осталась в машине у Игната, а карманов у платья не предусмотрено. И ни телефона, ни косметички у меня с собой нет. Связаться с отцом не выйдет.

– Срочные, – раздраженно отвечаю, усаживаясь на барный стул. – Что, у меня не может быть дел?

Медведев остается стоять, но даже так получается, что он выше меня.

Нервно сглатываю, когда поднимаю на него взгляд. Он вроде бы разговаривает с легкой улыбкой, но глаза-то серьезные и цепкие. Как будто мужчина что-то знает или как минимум подозревает.

Нашу увлекательную беседу прерывает длинноногая блондинка, которая оказывается рядом с Игнатом.

– Какие люди, – мурлычет она, вставая так близко, что еще немного, и начнет потираться об него грудью. – Давно не виделись, Игнат.

Тот лишь сухо кивает.

– Я занят, Варь.

Та морщит свой идеальный носик, как бы невзначай проводит по своему ярко красному платью и облизывает нижнюю губу, после чего, бросив выразительный взгляд, уходит. Точно оставила какой-то тайный знак.

– Отпустите, а? У вас тут полно поклонниц, с которыми можно побыть плюс один.

Медведев хмыкает и наклоняется ниже, так что теперь между нами остается слишком уж мало пространства.

– Ревнуешь, лапуля? Привыкла быть единственной?

– Что? Да я просто… – замолкаю, разозлившись, что все выходит не так, как надо.

Осторожно кошусь в ту сторону, где стояли отец и Витя, но там уже никого.

Медленно, насколько это позволяет обзор, оглядываю зал – их нигде нет.

– Кого-то потеряла? – вкрадчиво спрашивает Игнат, проводя кончиками пальцев по моему плечу.

Вроде бы не касается кожи, но ее все равно покалывает.

Невозможный магнетизм.

Опасный. Мужской.

Притягательный.

На этой мысли я аж зависаю. Чего я там подумала?

– Просто хотела прикинуть, кому вас доверить, – натянуто улыбаюсь.

– Раз ты так торопишься, так и быть – пойду тебе навстречу.

– Правда? – обрадованно спрашиваю. – Мне можно уйти?

– Только со мной, – рубит он бескомпромиссным тоном. – Решу свои вопросы, и уйдем. Не потеряешься за пару минут, Ма-ша?

Догадываюсь, что у мужчины будут какие-то приватные беседы, а раз так, то я могу…

– И не вздумай никуда сбегать. У меня твоя трудовая, и не только. Да и вообще найти тебя не проблема, лапуль.

Последнее он бросает с откровенной насмешкой. Интересно, если бы он знал, кто мой отец, тоже выступал бы вот так смело?

Игнат, резко наклонившись, прикасается губами к моим – всего мгновение, так что я не успеваю отреагировать. А затем, подмигнув, уходит.

Я нахожусь в шоке и всерьез размышляю над тем, чтобы сбежать одной. Правда, мои вещи в машине у Игната – это проблема. Помимо телефона, там паспорт и…

– Надо же, Машенька, кто бы знал, где я тебя встречу, да?

Наверное, окажись это Витя, я бы удивилась меньше.

Медленно поворачиваюсь и выдыхаю:

– Тетя Оля?

Сестра моего отца довольно ухмыляется и салютует бокалом вина.

– Что ты так удивляешься? Или я слишком сильно изменилась за эти месяцы?

Я, признаться, теряю дар речи. Как минимум, потому что тетя Оля уезжала на полгода за границу, чтобы сменить обстановку. В ее случае это означает, что пару лет ее будет ни видно ни слышно.

– Нет, но… Ты вроде уехала же.

– А что, мне теперь и вернуться нельзя? Тем более на свадьбу племянницы.

Первый порыв – заявить, что торжества не будет. Я уже даже открываю рот, чтобы возмутиться, но так ничего и не сказав, отворачиваюсь.

– Хорошего мужика выбрала, – одобрительно добавляет тетя Оля. – Прохоров – кандидат что надо.

Тоскливо думаю, что я бы с радостью отдала его любой другой. Молчу, не говоря ни слова. Какой смысл? Сейчас, когда отец перешел к шантажу, выхода у меня особо нет.

– Блядовать, правда, будет, – продолжает рассуждать тетя. У меня тут же вырывается нервный смешок. – Что, уже да? Да ты не парься. С баблом у него все в порядке, Машунь.

Мне хочется кричать в голос, что они все рехнулись. Что так нельзя! Что это все безумие!

Как я прожила с этими людьми столько лет и не поняла, что все что их волнует – деньги?

Ладно, тетя всегда была такой – взбалмошной, любящей развлечения и вечеринки. Она до сих пор ни разу не была замужем, хотя однажды чуть было не вышла.

Несмотря на то, что она младше отца всего на семь лет, выглядит она на тридцать пять максимум.

Подтянутая красотка с огненно рыжими кудрями. Вокруг нее всегда полно мужского внимания, и она умело этим пользуется.

Наверное, от нее я бы ждала подобных советов. Но после того, как узнала про любовницу Вити, а потом увидела настоящее лицо моего отца, это становится последней каплей.

– Так забирай его себе, – мрачно предлагаю, повернувшись к тете.

Та забавно округляет глаза.

– Машунь, ты чего, ревнуешь? Я же никогда бы так с тобой не поступила.

Разговор превращается в какой-то бред, и я нетерпеливо оглядываюсь в поисках Медведева. А его нигде нет. По крайней мере, в зале, который, пусть и приличных размеров, но в целом неплохо просматривается.

И сколько мне его ждать? А главное – стоит ли?

Ладно, допустим у него мой паспорт. Но отец скорее всего уладит этот вопрос за несколько дней.

Каковы шансы, что Медведев сейчас решает свои вопросы с той самой блондиночкой и задержится?

Поглядываю на двери, всерьез прикидывая, как добраться до них и не попасть на глаза Игнату. Кошусь на тетю – раз она здесь, значит, можно этим и воспользоваться.

– А что за мужик с тобой рядом был? – продолжает расспрашивать она, меняя тему на более безопасную. – Фактурный. Партнер твоего папаши? Или это Витя с кем-то познакомился?