Снежная Тихоня (не) для Беса

Когда маленький кофейный столик полностью заполнен чашками, но для самого Макса Бресовецкого напитка там не оказывается, я поднимаю удивленные глаза на моего мучителя.

– Верхнюю пуговицу блузки застегнуть, чтобы ничего не вылезало, юбку одернуть и вперед, – командует он мне. – Максим Эдуардович кофе с гостями не пьет никогда – у него всегда на столе бутылка воды. Твоя задача, после того, как привезешь столик с кофе, ничего не расставлять перед гостями – они сами знают свои чашки. И сами все берут так, как им надо – кто-то пьет совсем остывший кофе, кому-то надо молоко с кофе, а не кофе с молоком. И так далее. Ставишь столик, уходишь, берешь из холодильника бутылку воды и меняешь на столе Бресовецкого, даже если та, которая у него сейчас, еще не была открыта. Когда все убрать, он позовет сам.

Киваю, проверяю, чтобы все пуговицы на блузке были застегнуты и ничего не выдавали лишнего во мне, одергиваю юбку и, слегка наклонившись, чтобы было удобнее толкать столик, выхожу из этого импровизированного буфета и иду в кабинет Бресовецкого, откуда потом гости должны будут переместиться на фуршет. Главное, не забыть сейчас все те указания, которые мне дал этот долговязый. И ведь я не знаю, как его зовут.

*****************************************************************************

Вот так номер! Эта девчонка будет работать у меня? Серьезно? Кто ее пропустил в мои ассистенты? Мой вот этот царедворец? Он позволил этой девочке войти в штат моих помощниц?

Ладно, проверим, как ты хороша как работница. И сможешь ли ты с ним договориться, чтобы он не сильно тебя трогал!

Эх, а жаль, что я в пятницу тебя не попробовал! Хотя, я же не трогаю тех, кто совсем беззащитный! А чем тебя там накачали, для меня большая загадка. Но ведь чем-то же накачали, что ты такая невменяемая была?

Так, это уже не мое дело – что там с тобой произошло и как это было – мое дело, чтобы ты у меня в штате осталась, моя Снежная Тихоня! А как это сделать, я подумаю немного позже – только вот эти нудные переговоры закончатся у меня, чтобы я точно мог уделить время изучению личного дела этой красотки.

И вот чем она меня вдруг смогла зацепить? Ведь самая простая девчонка, которая даже внешне – не в моем вкусе!

Она даже слишком скромная для меня! Слишком правильная! Мне такие правильные не нужны ведь! Но и чтобы она уходила отсюда, я тоже не хочу!

Хотя, насчет ее скромности я бы, конечно, поспорил – потому что то, что она творила тогда в "Ночном Ковбое" – никак скромностью назвать не получится! И я даже не собираюсь думать о том, что она такой была только из-за того коктейля, которым ее кто-то вдруг решил опоить! Настоящие скромницы и тихони себя так не ведут, даже когда напиваются до полного изнеможения!

Даю девчонке команду, что она должна сделать и принести ко мне в кабинет для моих гостей, а сам думаю, сможет ли она справиться или нет. Потому что мой царедворец Евгений Матвеевич очень любит всех новеньких девчонок заставлять готовить кофе по какой-то специальной папке. В результате, переговоры уже заканчиваются, а кофе только-только подается.

Если она справится, то мне придется выучить ее имя, чтобы обращаться к ней уже не как к обезличенному существу, работающему у меня. Пока только Евгений Матвеевич заслужил того, чтобы я его называл по имени. Да парочка моих замов, которые постоянно находятся рядом со мной.

Спустя десять минут после моего распоряжения девчонка привозит мне все то, что я приказал. И аккуратно расставляет на столе перед каждым гостем именно ту чашку, которая предназначается именно ему. Удивительно и похвально. А что она сделает для меня?

И вот тут настает моя пора удивляться – девочка выходит, не забрав у меня со стола бутылку воды, спустя несколько мгновений возвращается, держа в руках новую бутылку, которую она только что, видимо, достала из морозилки. Меняет у меня на столе воду и, вежливо улыбнувшись, удаляется. Вот это номер! Такого развития событий я точно не ожидал – она все сделала так, как было нужно!

– Максим Эдуардович, у Вас новая ассистентка? – поднимает голову один из моих гостей, который, я сейчас видел, весьма пристально смотрел за девчонкой.

– Да, и сегодня она работает первый день, – киваю я и улыбаюсь – э нет, такая девочка нужна мне самому! Не дам такую красотку никому!

– Толковая, в отличие от всех предыдущих девочек, которые у Вас были в сотрудниках, – кивает он, оценивая то, как эта девочка себя ведет.

Выхожу из кабинета, чтобы похвалить ее и слышу разговор двух других девчонок, которым сегодня не довелось поработать с моими гостями. Так я решил сам.

– Слушай, ты слышала, как новенькая с царедворцем сегодня закусилась? Она заставила его самого кофе варить, а не стала изучать эту несчастную папку!

– Зря она это сделала, как мне кажется! Только разозлила его по полной программе! Он же ей теперь жизни не даст совершенно!

– Ну, зато она – единственная, кто кофе подал в течение десяти минут после того, как получила задание кофе подать! А это никто из нас сделать пока не смог!

– Ты еще скажи, что за это Макс ее не просто оставит, а еще и повысить может до нашего уровня!

– Ну, до нашего ей точно далеко – Макс на таких просто не смотрит – слишком она правильная и скромная! Но вот если ее чуть-чуть раздеть, то она его может и заинтересовать! Хотя, это не тот случай – царедворец ее быстренько сегодня сольет, чтобы она тут не мешалась под ногами – как это возможно, чтобы кто-то его на место ставил и заставлял лично кофе варить! Он же тут себя чуть ли не начальником протокола вообразил!

А девчонка ведь действительно толковая! И будет крайне обидно, если этот царедворец, как его все у меня в компании называют, попытается сожрать эту Снежную Тихоню с потрохами и не оставить ей ни малейшего шанса на то, чтобы она у меня в компании осталась. А мне она, честно признаться, понравилась. И даже очень понравилась.

Глава 4. Два айсберга, но не в океане…

Выхожу из кабинета и прохожу через приемную. И удивлен, что вижу сейчас перед собой. Та самая Снежная Тихоня сейчас сидит над какими-то папками и что-то в них разбирает.

– Почему домой не идем? – спрашиваю у нее, постаравшись придать как можно больше строгости голосу.

– Сейчас разберусь со всеми документами, и поеду домой, – невозмутимо отвечает она мне, даже не поднимая головы.

– Отставить! – рявкаю я, вспоминая те годы, когда мне довелось в армии послужить. – Мне тут дохлая лошадь завтра не нужна, во-первых, а во-вторых, я Вас председателем колхоза назначать не собираюсь! Поэтому собралась и быстро домой! И не надо заставлять мою охрану тут нервничать – уже понервничали достаточно в пятницу, когда я Вас из клуба увозил в невменяемом состоянии!

– Но мне задание дал Евгений Матвеевич, – хлопает на меня длинными ресницами эта девчонка. Интересно, а у нее ресницы свои или нет? – Пока я эти папки не разберу, мне домой ехать смысла нет.

– Твой работодатель – я, а не Евгений Матвеевич, – начинаю я закипать – ненавижу, когда со мной спорят! – Если я приказал идти домой, значит, ты идешь домой, а не сидишь тут у меня в приемной и не занимаешься тем, что должен делать сам Евгений Матвеевич! Или ты думаешь, что я его держу только для того, чтобы он только кофе у меня тут варил? Мне для этого достаточно сюда буфетчицу позвать!

– Хорошо, Максим Эдуардович, – кивает она, наконец-то встав. И я замечаю, что она сейчас немного ниже, чем была сегодня днем, когда обслуживала моих гостей.

Захожу за ее стол и вижу лежащими пару туфель. Ну точно – у девочки устали ноги, и она решила разуться. Не привыкла она, видимо, к такой работе еще пока – вот и решила, что раз шеф не видит, то можно снять эти красивые, но такие неудобные лодочки, и просто походить босиком.

– Заканчивай тут со своими делами – жду внизу на парковке. Довезу тебя до дома, чтобы не ходила так поздно сама пешком никуда, – киваю я в сторону входной двери в приемную.

– Меня не надо никуда подвозить, – мотает она головой. – Я сама прекрасно доберусь!

– Ага, опять тебя твой женишок заберет, да? – усмехаюсь я, вспоминая, с каким лицом тогда этот ненормальный бежал от нас, когда я ему всего-то руку вывернул.

– Нет, никакой жених за мной не заедет, Вашими усилиями, Максим Эдуардович, – смущается она, но тут же вспыхивает какой-то одной ей известной и понятной ненавистью ко мне. – Но я сама прекрасно доберусь домой! Никуда меня подвозить не надо – я вполне самостоятельна и даже могу ходить!

– Ага, только туфли не забудь под столом, – усмехаюсь я и выхожу из приемной – этот спор с упрямой Снежной Тихоней меня уже достаточно утомил.

Спускаюсь на лифте вниз. Мой водитель и охранники уже стоят и ждут, когда я сяду в машину.

– Пока не трогайся, – бросаю я водителю. – Хочу посмотреть на одну упертую особу.

– Хорошо, Максим Эдуардович, – кивает водитель и заводит двигатель, но, как я и просил, никуда пока не трогается с этого места.

Спустя минут десять спускается и моя Снежная Тихоня. Вот никак по-другому не хочу называть ее, хотя имя ее я выучил – Аня Кузьмина. Простое имя, которое как нельзя кстати подходит ее внешности.

Не оглядывается по сторонам, как я мог бы предположить, а спокойным шагом идет сейчас через парковку к выходу из нашего офиса.

– Мы еще ждем кого-то, Максим Эдуардович? – спрашивает у меня водитель, оглядываясь на меня в зеркало заднего вида.

– Нет, поехали домой, – киваю я и отворачиваюсь в сторону окна. Не хочу никому ничего объяснять. Чтобы не было потом никаких обсуждений.

А она действительно очень упертая! Как и сказала, попытается добраться до дома сама.

Мой кортеж выруливает из ворот офиса, и я боковым зрением успеваю заметить, как девчонка подходит к остановке общественного транспорта, то и дело поправляя на плече тонкий ремешок от сумки. Ну и пусть идет сама и, как хочет, так и добирается домой. Я еще уговаривать буду ее, чтобы она ко мне в машину села! У меня есть Надя, которой я сейчас позвоню спокойно и попрошу приехать ко мне! Она и посговорчивее будет, и уж точно не будет упираться в том, чтобы я проводил ее до дома. Другое дело, что я сам не хочу ее провожать – мне это не очень-то интересно!

А с этой Тихоней я еще разберусь! Меня не надо раззадоривать, чтобы я слишком долго охотился за ней! Или она думает, что сможет мной крутить, как только ей заблагорассудится? Нет, не на того напала!

Набираю номер своей постоянной любовницы и прошу ее приехать ко мне. Несколько раз Надю можно не уговаривать – она все прекрасно понимает с первого раза и еще никогда не отказывала мне на мои просьбы.

– Надо в ювелирный заехать, – говорю я водителю, даже не уточняя, в какой именно – он и так знает, куда именно надо заехать, потому что в это время работает у нас только один магазин, а отпускать Надю с пустыми руками я не хочу.

*****************************************************************************

Он меня узнал! Боже мой! Все, завтра мне можно не выходить на работу!

Он точно завтра прикажет мне увольняться – как он может позволить, чтобы у него в компании работала девица, которую ему пришлось по какому-то глупому недоразумению увозить из ночного клуба!

И, что самое главное, Алька мне так и не позвонила, чтобы узнать хотя бы, как у меня дела и смогла ли я оттуда уехать! Ладно, с Алькой я потом как-нибудь разберусь!

Но как я маме скажу, что смогла отработать только один день в этой компании и могу завтра не выходить на работу?

Или приехать и уехать с позором?

Ну где же автобус, на котором я смогу доехать до дома и вылезти, наконец, из этих ненавистных туфлей? Или, может быть, надо было соглашаться на его предложение и ехать с ним?

нет, с Бресовецким я точно никуда не поеду! Чтобы потом не поползли вокруг меня слухи, что я не своими мозгами устроилась к нему работать, а что мне это место было кем-то специально предложено, чтобы я пополнила ряды любовных побед Макса!

О! Вот и автобус! Даже не очень-то и верится, что я смогу сейчас сесть и спокойно вытянуть ноги!

– Дочка, ну ты скоро домой? – раздается звонок на моем телефоне от мамы. – Мы с папой уже волнуемся за тебя!

– Мам, я села на автобус и еду домой, – отвечаю я, а сама стараюсь, чтобы в моем голосе не было слышно слез – я безумно устала за сегодняшний день. Но еще больше я боюсь, что завтра утром мне объявят, что я должна написать заявление по собственному желанию!

– Папа выйдет на остановку, чтобы встретить тебя, – тихо говорит мама, но я слышу в ее голосе, что она волнуется, и волнуется очень и очень сильно за меня! Еще бы – единственная дочь, которая только устроилась работать в компанию, самую известную на весь город, и в первый же день по каким-то причинам задерживается на работе!

А еще меня завтра ждет общение с Евгением Матвеевичем, потому что я осмелилась уйти, не разобрав до конца папки, которые он положил передо мной на стол перед своим уходом.

Но я подчинялась Максу Бресовецкому, а царедворец, как его называют другие девочки, с которыми мне предстоит работать, только выполняет указания самого Бресовецкого.

Автобус идет до дома почти без остановок, и это не может не радовать – скоро я буду дома. И да, мне придется сначала, прежде чем я лягу спать, рассказать моим родителям о том, как прошел мой день. Потому что иначе от меня не отстанут, во-первых, а во-вторых, мне просто не дадут возможности спокойно спать, потому что я прекрасно буду слышать, как родители в своей комнате обсуждают, почему я ничем с ними не поделилась.

Да мне и не сложно, в общем-то! Вот только говорить о том, что я уже успела познакомиться с Максом до сегодняшнего дня, я, пожалуй, не буду! И рассказывать о том, что именно его соседство со мной за одним столиком в кафе стало причиной моего расставания с Вадимом, я тоже не стану. Не нужно моим родителям знать о том, что моя жизнь – гораздо более насыщенная, чем им может показаться.

Хотя, где я тут насыщенность жизни видела?

Автобус подъезжает к моей остановке, и я вижу своего папу, стоящего чуть в отдалении. А в руках у него… Мои старые раздавленные кроссовки! То, что мне сейчас нужно как никогда! Потому что именно это сможет мне помочь для того, чтобы ощутить полное счастье!

– Пойдем, а то мы с матерью тебя уже заждались, трудоголик ты наш! – обнимает меня папа и целует в лоб. И от этого поцелуя почему-то становится так хорошо и приятно, что я даже не могу представить, как может быть что-то по-другому в моей жизни.

Я согласно киваю, быстро переобуваюсь из лодочек в кроссовки и, почувствовав свободу и облегчение, готовлюсь почти бегом побежать вслед за отцом – он всегда ходит очень широкими, размашистыми шагами, словно ему так легче передвигаться. А что еще можно ожидать от отставного матроса, который половину своей жизни провел в море и перестал ходить в рейсы только тогда, когда я поступила на учебу в столицу. Да и то – перестал он в рейсы ходить, потому что маму не хотел оставлять без присмотра. Слишком она у меня скучала, когда я в столицу уехала на долгие пять лет учиться. Вот папа и решил, что скучать одной маме совершенно нечего.

Я догоняю папу и беру его за руку. Когда-нибудь, когда я сама до этого дозрею, я расскажу им обоим, что познакомилась с замечательным мужчиной, который старше меня. Но от этой разницы в возрасте мне совершенно не страшно – он гораздо более чуткий, нежели был Вадим.

– У нас Вадим дома тебя ждет, – поворачивается ко мне отец. – Пришел, недовольный такой. Говорит, что ты с ним разговаривать не хочешь.

– Можно я его выгоню сегодня? – чуть-чуть притормаживаю я, потому что понимаю, как сильно не хочу сейчас идти домой, пока там этот слизняк. – Я не хочу с ним общаться, особенно когда он мне истерики прилюдно закатывал при всех!

– Я сам тогда его выпровожу подальше отсюда, – улыбается папа.

Глава 5. Нажить врага? Легко!

Понимаю, что девчонок за вчерашний день нужно отблагодарить. Потому что отработали они на совесть! Сделали все настолько хорошо, что даже самые предвзятые гости у меня оценили приём и заметили, что в этот раз все было великолепно, и я задал сам себе очень высокую планку.

Понимаю, что вчера основная нагрузка легла на плечи моей Снежной Тихони, Ани Кузьминой. Но поблагодарить одну ее перед всем строем моих ассистентов и ассистенток я просто не смогу. А вот выписать премию напрямую через бухгалтерию – всегда пожалуйста.

Выхожу из своего кабинета в приёмную, где сидят мои девчонки, и вижу, как Евгений Матвеевич прямо-таки нависает над столом Ани. А у Тихони красные от слез глаза.

Так, а что это тут позволяет себе мой царедворец?

– Евгений Матвеевич, – принимаю решение вызвать огонь этого мерзкого долговязого мужика на себя. Эх, если бы он не был поставлен ко мне отцом контролировать организацию всех дел в моей компании, давно бы уволил ко всем чертям собачьим! А так – приходится терпеть!

– Да, Максим Эдуардович, – с подобострастной улыбкой поворачивается ко мне царедворец. Как же правильно его окрестили девчонки!

– Через пять минут жду всю команду моих ассистентов у меня в кабинете, – приветливо улыбаюсь я. – Хочу подвести итоги вчерашнего дня.

– Вы позволите сейчас с Вами переговорить? – тут же подлетает он ко мне.

– Ну Вы же входите в мою команду, – хитро улыбаюсь я. – Поэтому сначала общее собрание, а потом личные беседы, – и захлопываю дверь кабинета перед его носом. Надеюсь, моей Снежной Тихоне хватит пять минут, чтобы подправить макияж?

Спустя ровно пять минут слышу стук в дверь моего кабинета. Уж верно мои ангелы решили, что им стоит тут показаться и войти в мой кабинет?

Девочки заходят стройной гурьбой. Все, как на подбор, красивые, темноволосые, в элегантных офисных костюмах, которые для них специально закупаются в одном магазине.

Так, а где моя Тихоня?

– Евгений Матвеевич, – спрашиваю я у моего царедворца, замыкающего этот строй. – А где Анна? Наша новенькая?

– Максим Эдуардович, к сожалению, Анна больше не работает в нашей компании, – с заискивающей улыбкой смотрит преданно мне в глаза этот мерзкий долговязый мужчина. – Как раз об этом я и хотел с Вами поговорить, когда Вы объявляли о том, что хотите собрать команду.

– А на каком основании Вы увольняете тех сотрудников, приказы на увольнение подписываю я лично? – встаю из-за стола и подхожу вплотную к этому слизняку. Как же мне сейчас хочется просто взять и врезать ему за то, что позволяет себе слишком много! Но нельзя терять лицо перед моими девочками-умницами. Да и отцу он слишком быстро доложит, хоть отец и уже давным давно умотал куда-то за бугор и тут даже не появляется.

– Потому что госпожа Кузьмина вчера ушла домой, не доделав дневную работу, которую я ей поручил выполнить, и после которой она могла только покинуть свое рабочее место, – скривился от одного упоминания имени Ани слизняк. Нет, он не царедворец – он слизняк, и самый настоящий!

– Насколько я помню, ненормированный рабочий день в этой компании только у меня и у Вас, – подхожу я вплотную к Евгению Матвеевичу. – Так почему Вы посмели уйти, не разобрав эти папки, а сотрудница, которая пришла на работу в свой первый рабочий день, должна была оставаться на сверхурочные и выполнять то, за что отвечаете Вы? Или я слишком хорошо относился к Вам все это время, что Вы стали себя считать моим заместителем, принимающим все решения в компании, но ничего не делающим для того, чтобы компания росла и развивалась? Что-то мне как-то это непонятно вдруг стало.

– Максим Эдуардович, Анна Кузьмина шла на должность Вашего ассистента, – набрал в грудь побольше воздуха Слизняк, чтобы продолжить со мной спорить. Это он зря – я слишком хорошо умею спорить со всеми, даже теми, кто пытается доказать, что они спорить умеют гораздо лучше меня. Поэтому для меня не составит усилия поставить на место этого мужика, который сейчас выглядит, как мерзкая базарная баба. Ну что ж, опустимся до твоего уровня. – В ее должностные обязанности входит также ведение документооборота.

– Хорошо, – киваю я. – Но сейчас Вы Анну обязаны вернуть в этот кабинет, хотя бы для того, чтобы она услышала то, зачем я пригласил сюда всю Вашу группу. А потом мы обязательно спустимся в кадровое подразделение и посмотрим, зачем мне такой раздутый штат ассистентов, из которого я могу, как мне кажется, совершенно спокойно убрать как минимум одну совершенно бесполезную единицу.

Евгений Матвеевич искривляется в гримасе и торопится за двери моего кабинета в приемную.

– Девушки, присаживайтесь, – указываю я на диваны, стоящие сзади них. – Вчера я увидел одну небольшую сценку, которая мне явно показала, насколько тяжело Вам ходить на таких каблуках и как тяжело Вам, чтобы Вы постоянно находились стоя перед своими руководителями.

Девушки кивают и осторожно присаживаются на края диванов.

– Вы почему посмели сесть? – с визгом врывается в кабинет Евгений Матвеевич. – Совсем страх потеряли?

– Евгений Матвеевич, это я отдал распоряжение девушкам сесть, потому что они и так устали очень стоять, – с улыбкой отвечаю я, видя за спиной царедворца-слизняка заплаканную Аню, мою Снежную Тихоню. – А теперь, девочки, я хочу поблагодарить Вас всех за то, что Вы вчера на великолепном уровне провели прием, полностью закрыв мои потребности в демонстрации по-настоящему делового подхода к решению практически всех вопросов. Всем Вам я лично, – выделяю голосом, что это делаю я. – Я лично выписал премии. Размер премии для каждой из Вас определен Вашим личным вкладом во вчерашнее мероприятие. Ну, а те, кто не принимал в этом участия, – пожимаю я плечами в надежде, что слизняк понял, что это касается его, – пусть на меня не обижаются – в следующий раз стоит лучше постараться. И да, Анна, – поворачиваюсь лицом к моей Снежной Тихоне. – Вы не уволены – завтра у Вас такой же рабочий день, как и у всех. А сегодня можете поехать домой, потому что Вам нужно отдохнуть после стресса.

– Максим Эдуардович! – визжит слизняк. – Она не справилась с элементарным заданием! Она не может работать в нашей компании!

– Евгений Матвеевич, – кажется, сейчас я ему все равно втащу. – Я вчера отпустил Анну, потому что охрана доложила мне, что на момент, когда уже из здания надо было уходить мне, Анна здание еще не покидала. И да, я приказал ей не заниматься папками, а ехать домой. Потому что это не ее обязанности, а Ваши. Поэтому Анну Кузьмину никто никуда не увольняет. Она продолжает работать в нашей компании.

– Тогда Вам придется выбирать, кто именно останется – она или я, – шипит царедворец и вылетает из кабинета.

Я сделаю свой выбор. Но тогда, когда его действительно надо будет делать, а не вот так, как это происходит сейчас!

************************************************************************

Макс Бресовецкий зачем-то собирает нас всех в своем кабинете через пять минут. А тут этот монстр стоит и орет на меня, не давая мне сказать даже слово в оправдание, что я не жираф, который решил свалить с работы пораньше.

– Ты уволена! Можешь собирать свои вещи и валить отсюда! – брызгая слюной, продолжает орать на меня этот ненормальный. Словно бы он принимает тут все решения.

Вот о чем говорил он вчера, когда я зубы показала на этом несчастном приеме! И это как раз то, о чем меня предупреждали вчера девчонки.

И они сейчас все притихли и смотрят на меня с испугом, словно не знают, какой реакции от меня им сейчас ожидать. Какой-какой! Истерика сейчас будет, это точно! Слезы уже и так текут по моим щекам.

Наклоняю голову, чтобы начать собирать вещи, и слышу командирский тон царедворца, грохочущий над самым ухом.

– Раз ты уволена, то к Бресовецкому тебе соваться нечего! И чтобы твоего духа тут не было, когда мы выйдем из его кабинета! Потому что нечего мозолить мне глаза! И да, на расчет можешь не рассчитывать – ты ничего не заработала за вчерашний день, потому что вся твоя зарплата ушла на оплату штрафа за невыполнение дневного задания!

Осторожно поднимаю глаза и вижу, как все девчонки сидят, втянув головы в плечи, словно опасаясь того, что сейчас и им тоже за что-то может прилететь. Нет, они не должны за меня заступаться – это не их война, а моя.

Точнее, война не удалась, хотя я и не собиралась вовсе воевать. Я всего лишь хотела здесь работать. Но, видимо, мне это не грозит.

И даже помощь великого и ужасного Бресовецкого, который вот так вчера за меня, по сути, заступился, меня не спасет.

Вытираю глаза и смотрю по сторонам. Что можно сейчас сделать такого, чтобы не попадаться никому на глаза и как можно быстрее выйти из здания? Может, по пожарной лестнице отсюда ломануть, чтобы точно никто не увидел? В том, что она не закрыта, я убедилась в первый день, когда только прошла собеседование – мне дали очень четкую и подробную экскурсию по всему зданию, чтобы я убедилась, что здесь все работает так, как надо.