Сказошки на ночь

Он провалился во тьму.

Знакомый сильный голос пел песню: «Ой, ты, степь широкая». Слава открыл глаза и испытал удивление и ужас: всё оказалось чёрно-белым. Неизвестные ему деревья, стволы и ветви, изогнутые под разными углами, слепились в невероятные узоры, сквозь которые едва пробивался серый свет. Снова вода, в которой отражался мир. Родная песня сменилась другой, на непонятном языке, гортанные звуки чередовались с мягкими щелчками и носовым гундением. Кто-то выстукивал сложный ритм, тембр ударного инструмента плавал. «Похоже на африканские нтама», – подумалось пилоту. Он вспомнил ребят, почти голых чёрнокожих людей с широкими улыбками на сплюснутых лицах. Они говорили почти так же, как тот, кто пел эту странную песню. «Ту́муку ла́и-ла́и, Джирму, габа́-г’ви! У́’ру́а-ву́, Ату́ато́а, Атуатоа, рлау́-от-ки́мил, рлау́-от-ки́мил», – слышал он.

Появился странный зверь, похожий на гепарда, но шкура его имела серый цвет, как у домашней кошки. Глаза гепарда сверкали красным цветом. «Джирму, Джирму, габа-гви», – услышал Слава. «Ясно, это и есть Джирму, понять несложно». Он представил себе тигра, полосатую жёлтую кошку с обвисшим белым брюхом. Потом вспомнил, как тигры охотятся на антилоп. «Или это львы так делают? Неважно, наверное», – решил он.

Он оказался в джунглях. Попытался идти, но ноги не слушались. Однако скоро сам лес стал надвигаться на него. Нет, кто-то его нёс на себе. Он ощутил тёплую шерсть. «Меня везут на этой кошке! Джирму меня везёт!»

Слава очутился в деревне. Совершенно точно, это деревня. Здесь ходили голые чёрные люди. «Аборигены острова!» – понял Слава. Перед собой он увидел человека, который безмолвно изображал чихание. Затем на коже заболевшего – Слава понял, что перед ним больной, – появились какие-то пятна, ямки. Теперь человек лежал на земле, по которой ползли те самые грязно-зелёные лианы. «Те же, что схватили меня!»

Человека полностью покрыло движущимися растениями. Образовавшаяся куча внезапно провалилась под землю.

Картина сменилась. Слава сидел вместе с чёрными людьми. Знакомый ему человек сидел напротив и улыбался. «Ясно. Излечили. Интересно, от какой заразы?»

Песня повторяла слово «Атуатоа, Атуатоа».

«Ага! Похоже, это имя того, кто меня забрал. Того, кто лечит аборигенов».

Стало темно. Потом внезапно начался другой сон.

Кто-то закашлялся. Слава очнулся и открыл глаза. Мир стал цветным, но тёмным, как поздним вечером. Сверху нависала земля, покрытая светящейся слизью. Слава попытался пошевелиться и не смог. Скосил взгляд вправо, туда, где светило сильнее. С земляного потолка свисали каплями нити слизи, из которой лился серо-бирюзовый свет. Глаза привыкли к полутьме, и можно было различить бегущие по полу побеги. Они кучей, похожей на брошенные в беспорядке шланги и изрубленные корни деревьев, темнели как раз под самой большой каплей слизи.

Силуэт этого вороха напоминал тело человека. «Кого лечим теперь?»

– Эй! – тихо прохрипел Слава. – Немец? Ты?

Он попытался поднять голову и ощутил боль: его волосы кто-то держал! В шее кольнуло, он слабо вскрикнул и потерял сознание.

Дирк и Рёйтер появились прямо перед ним в ярко-белой пустоте. Они ждали, пока зрение лейтенанта станет цветным.

– Слушай нас, – одновременно заговорили на русском оба немца.

Слава кивнул.

– Мы не можем уйти, Атуатоа не смог нас вылечить. Мы другие, наши тела сильно отличаются от тел Акачита. Но теперь наши болезни не убьют их.

Лейтенант молчал и слушал.

Немцы продолжали говорить, паря в бирюзовой пустоте:

– Но ты живёшь и несёшь в себе болезни, которые Атуатоа не может уничтожить, не убив тебя. Другие, такие же, как ты, не должны приходить сюда. Атуатоа не должен убивать, но должен защищать Акачита. Противоречие.