Проклятие тангеры

В углу располагался столик, на котором каждый из участников рождественской милонги оставил своё угощение: тортики, домашние пироги, конфеты, вино. Бережно взяв Наташу за руку, её как раз в этот момент подводил к столику полный молодой человек с хвостиком на затылке – Виталий сейчас не сумел вспомнить имя – из фанатов, добровольных помощников. Он прежде учился у Измайлова, теперь всё чаще захаживал к Лео. Наташе последнее время, определённо, нравилось с ним заниматься, и Виталию доставалось от талантливой девушки меньше внимания и помощи, чем прежде. Он посмеивался, молодёжи старался не мешать и чаще для разъяснения сложных моментов теребил самого Коренева. Виталий проследил взглядом, как толстячок заботливо обеспечивает свою спутницу едой и выпивкой. Наташа, против обыкновения, не заливалась смехом через каждое слово, а мягко, нежно улыбалась кавалеру.

Виталий иронично повёл бровью и вернулся к беседе:

– Наташка – ведущий программист в какой-то крупной фирме.

– Да, я забыла, что вы занимаетесь в одной группе! Так в чём же дело?

– Она не в моём вкусе. Я же говорил: не люблю брюнеток и толстушек!

– Предпочитаешь белые перья и строгие формы, вроде моих? – поддела Лера.

– С замужними бесперспективно: я, кажется, хочу нормальную семью.

Виталий уклонился от истины. Не в перспективах дело. Худощавое, скуластое, несколько «лошадиное» лицо Леры тоже не возбуждало его воображения. Зато с Петровой классно дружить и танцевать, как раз потому, что она вовсе не навязывается в ином качестве!

– Ты, друг мой, как я вижу, слишком привередлив! Это заставляет сомневаться: хочешь ли ты вообще … чего-то?

– Чего-то – точно хочу!

Виталий, резко отшагивая назад, увлёк за собой и слегка развернул партнёршу, её нога автоматически обвилась вокруг его колена. Получилась эффектная концовка под последний такт мелодии. Умница Лерка: не подвела! Крутнул-то он, если честно, коряво.

Ритм сменился – в новой мелодии он был скорым и чётким. Милонга – быстрое танго, требующее хорошей разворотливости и иного типа движений. Из учеников старшей группы только глубокоуважаемый друг Сергей Травкин справлялся с исполнением милонги ещё хуже. Но разве такое утешает? Травкин не регулярно ходит на уроки и вообще по другой части. Кто бы знал, как основательный, неторопливый Виталий не любил танцевать милонгу! Его бывшая партнёрша знала. Он так мучительно и невпопад дёргал её под торопливые аккорды милонги.

Её звали Света. Она была активна в постели, пекла вкусные пирожки, изъяснялась пошлыми шутками и банальными суждениями, но у неё был ласковый и тёплый взгляд. Виталий настраивался серьёзно, однако в капризах Светланы, необоснованном надувании губ и отстранении вновь заблестел глуповатыми маслеными глазками «санаторий». Из-за неё Виталий упустил Ксению. Впрочем, Бог, значит, не дал!

Виталий прилежно учился, честно осваивал и милонгу, но для завершения танцевального вечера это тяжеловато! Тем временем, тело, приученное ходить под музыку, сделало первые короткие и быстрые шаги. Лёгкость, с какой Лера послушалась – или, как принято говорить среди любителей танго, «повелась», выглядела как издевательство. Виталий остановился. Пропустил два такта, ещё два. В голове звенела пустота, тело напрасно ждало хоть каких-то команд от высшей нервной системы, и, не получая ни единой, погружалось в нирвану.

Мимо, подскакивая и подёргиваясь, проплывали пары. Виталий перестал понимать, что нужно делать и зачем. Такты утекали катастрофически быстро; секунды – гораздо медленнее! Лера заглянула ему в лицо, её глаза были полны поддержки и желания помочь. Виталий не ждал помощи и не нуждался в ней. Мимо совершенно опустошённой головы проносились бесхозные наблюдения.

Вот партнёр проходящей пары в повороте толкнул Леру плечом. Не сильно, она даже не качнулась. Вот рядом оказались Наташа с Романом – теперь Виталий без напряжения вспомнил имя толстого танго-фаната с хвостиком – нового наташиного любимца. Они приостановились на месте: Рома довольно умело побуждал Наташу крутить болео, из которых её нога с лёгкостью улетала в ганчо. Целая серия глубоких красивых волькад. Молодые люди громко разговаривали, чтобы перекрыть голосами музыку.

– Золушке пора покинуть бал: через полчаса закроют метро на вход.

– А пересадка?

– Я по прямой. Только до дому идти дворами страшно. Но я привыкла… А тебе далеко добираться?

– Далеко, за город. Но у меня есть машинка!..

Рома стремительно повёл Наташу вперёд. Виталий качнулся в том же направлении – Лера неуверенно сделала короткий отшаг назад, но её партнёр вновь стоял, как вкопанный.

Вновь – по касательной к сознанию – образы, ощущения, звуки.

Из двери зала несёт ледяным сквозняком – прямиком в поясницу – верный радикулит. Правым глазом видно: в зале темно и горят свечи. Знакомый силуэт вырос на пороге.

Теперь остро захотелось уйти. Любым шагом – не обязательно танговским. Лишь бы оказаться в другом месте, подальше. Но ноги намертво прилипли к полу. Сострадание победило желание бежать немедленно от печального и пугающего зрелища, неуместного здесь, среди беззаботности танцевальной вечеринки. Виталий открыл рот, чтобы спросить Лео, что с ним случилось и не нужна ли помощь, но слова не шли: горло перехватило, будто от порыва стужи.

– Что с тобой? – уравновешенная и не склонная к панике Лера теперь смотрела на Виталия с откровенной тревогой. – Нехорошо?

– Кому? – упрямо уточнил Виталий, отказываясь верить, что вопрос обращён к нему. Причём тут он?! Горло всё ещё плохо повиновалось, и он выразительно закивал головой в сторону медленно бредшего вдоль стеночки Коренева.

– Он!.. Посмотри!.. – наконец удалось выдавить из себя.

Лера послушно обернулась, но Лео уже скрылся в коридоре, ведшем к раздевалкам и выходу. Она с ещё большей тревогой воззрилась на Виталия, вцепилась в его плечи с явным намерением удержать грузное тело от падения.

– Подожди. Извини! Я сейчас…

Оцепенение уходило медленно, постепенно. Он шёл к раздевалкам, искренно желая поторопиться, но ускорение не давалось ему так же фатально, как удвоения и утроения коварной милонги. Впрочем, куда Лео денется в таком состоянии? Вот уж подходящее к случаю выражение: краше в гроб кладут! Он в раздевалке или в туалете.

Коренев не обнаружился ни по первому адресу, ни по второму, ни за дверями гостеприимного подвала, куда Виталий выскочил, едва накинув куртку. Рвануть по морозу к автостоянке? А если Лео оставил машину за углом? Или прибыл сегодня пешком и теперь ловит такси на другой стороне улицы? Мелкие колючие снежинки впились в кожу лица и не защищённой ни шарфом, ни воротником шеи. Виталий ретировался в подвал; постукивая зубами, достал мобильный телефон.

Вздрогнул от незнакомого низкого женского голоса, нежного и чувственного, пожелавшего ему спокойной ночи. Обернулся. Наташа! Об руку с тем толстым парнем, бывшим десантником – опять забыл, как его зовут! Не только голос – Наташа и внешне преобразилась: и без того прямые от хореографических занятий плечи гордо расправлены, пышная грудь вздымается, на щеках играет румянец, тёмные глаза весело блестят. Хорошенькая! Можно бы и наплевать, что брюнетка, только поздно: девушка плавится от удовольствия, заполучив кавалера! Виталий тепло распрощался с молодыми людьми – безо всяких двусмысленных взглядов и намёков: зачем их смущать? Ещё спугнёшь ненароком едва нарождающийся роман! Пусть хоть кому-то хоть однажды по-настоящему повезёт в этом подвале!

– Рома, я так рада, что ты меня подвезёшь!

Наташа с кавалером чинно поднимались по крутой лестнице.

– Правда не представляю, каким образом теперь проникнуть в дом! – помощница Коренева мелодично рассмеялась.

– Как ты это делаешь обычно? – невозмутимо уточнил мужчина.

– Обычно я не забываю ключи! Родные уже глубоко спят; совестно их будить. А твоего возвращения кто-нибудь ждёт по вечерам?

– Моя мама живёт в Дубне…

В трубку, по-прежнему прижатую к уху Виталия, наконец, ворвался уличный шум и гул ветра, перекрывая знакомый голос.

– Ну, ты пошёл спать? – осведомился Виталий нарочито бодро. С трудом расслышал утвердительный ответ. – Что же ты: мимо идёшь и даже не прощаешься?!

Сквозь шорохи донеслось обрывочное:

– Извини… Тебя не заметить… Больше никогда…

Показалось, в заглушённом шумами голосе прозвучала привычная ирония.

Виталий наскоро попрощался и дал отбой. О помощи его никто не просит – вот и ладно! Почудилось что-то, всё в порядке!

Вторник. Две ночи милонгеро

В этот рай, где было больше слёз, чем смеха,

Где гостит так часто слово «грусть»,

В этот рай, где было больше тьмы, чем света,

Милый друг, никогда я не вернусь.

Богушевская И. «Прощай!»

* * *

– Ну, выходи! Боишься, сука?!! Е.т.м.! Всех из калаша положу!

Между пьяным голосом и двумя обнажёнными телами не было преграды. Газовое отопление работало на совесть, и окно было приоткрыто, а дебошир стоял прямо под ним. К счастью, на окне поставлена крепкая решётка! Но голосу решётка не помеха!

Пришелец то орал, то лупил в дверь. Дверь тоже очень крепкая, в железной раме, да ещё двойная, и заперта на ночь на два замка. Но от звука ударов казалось, что обе двери легко проломятся, слетят с петель. Ещё точнее: казалось, что лупят по двери не снаружи дома, а изнутри, и что крик раздаётся прямо здесь, в маленькой, аккуратненькой комнате загородного дома.

На улице царила пасмурная, беззвёздная ночь, обильно подсвеченная уличными фонарями, высветленная, насколько возможно, не слишком обильным снегом, но всё же тёмная и по-сельски глухая. Роман припал к окну, высунувшись между плотными шторами и, не стесняясь, предоставив Наташе созерцать свой несколько раскормленный тыл. Тут уж не до стеснения, разумеется… Наташа села на кровати, лишь до пояса прикрытая одеялом. Ей и вовсе смущаться не приходилось: Рома её сейчас не видит. Они не зажигали света, не разговаривали и старались двигаться бесшумно. Наташе хотелось, чтобы Рома хоть что-нибудь шёпотом, жестами ей объяснил, распорядился, как действовать. Но тот не двигался, не отлипал от окна.

Наташа от полной своей непригодности в деле защиты и чтобы как-то справиться с шоком, разбиралась в овладевших ею противоречивых чувствах. С одной стороны, она пока воспринимала ситуацию как относительно безопасную для собственной жизни и здоровья: если голос пьяного дебошира и разгуливает по дому, то самому отморозку сюда не добраться. С другой стороны, кто знает, что он учудит в следующую минуту: начнёт и впрямь стрелять в окно из автомата, подожжёт дом начиная с двери… Почему-то Наташе казалось, что из всех этих ситуаций найдётся довольно простой выход. Она хладнокровно просчитывала варианты спасения, да и на Романа можно положиться: всё-таки парень в своё время два года отслужил в ВДВ…

Рома, до сих пор хранивший память об армейском братстве и гордость за приобретённые навыки, в том числе, навыки рукопашного боя, – вот кто вызывал сейчас у Наташи и парализующий страх, и разочарование, и злость.

Первые несколько минут после того, как некто начал колотить в дверь и выкрикивать угрозы, молодые люди проснулись и Роман подошёл к окну, Наташа очень боялась, что бывший десантник сейчас бросится на улицу – выпроваживать хулигана. Мгновения шли, выкрики становились отчётливо оскорбительными. Рома не оставит безнаказанной такую мерзкую матерную ругань в присутствии девушки, с которой проводит первую ночь после столь романтичного вечера. Он просто сгорит со стыда перед Наташей, если не выскочит, не врежет пьяному агрессору и не выпроводит того со двора немедленно!..

Наташа, стиснув пальцы, лихорадочно соображала, как его удержать, какие найти слова, чтобы остановить возвышенный порыв, представляла, как вцепится в Ромину руку, повиснет на ней. Не станет же благородный защитник стряхивать свою возлюбленную, будто надоевшую зануду-жену! Остановить Рому надо будет обязательно. Если он полезет в драку, как бы дело не дошло до смертоубийства: вдруг у дебошира есть оружие?! Обыкновенного перочинного ножа хватит, чтобы опасно ранить давно потерявшего боевую квалификацию, мирного и доброго бывшего десантника!

Однако мгновения продолжали вязко, через силу сменять друг друга, а Роман по-прежнему стоял в неэстетичной позе, приклеившись лицом к окну, и благоразумно не торопился покидать маленькую крепость.

Когда Наташа поняла, что её мужчина не сдвинется с места, она испытала облегчение, а сразу вслед за этим почувствовала себя оскорблённой. Он даже не пытается защитить её честь! Впрочем, какая тут честь? Нарушитель не в курсе, что здесь находится женщина, он ни слова не сказал в её адрес. Но защитить её уши от грязной брани следовало бы! Наташа понимала, что совершенно неправильно желать от тридцатипятилетнего мужчины глупой и опасной юношеской горячности. Но мудрость взрослой двадцативосьмилетней женщины совсем не спасала от разочарования!

– Выходи, такой-растакой!.. Кусты понасажал! – донеслась со двора принципиально новая реплика. Раздался треск ломаемых веток.

Всё! Теперь Рома точно пойдёт разбираться! Иначе хозяин кусочка старой дачи, который он снимает уже второй год, не простит ему погубленной садовой растительности и откажет в дальнейшей аренде, а он держится за это крайне дешёвое и относительно удобное жильё! Однако Рома, припавший к окну, даже не вздрогнул. Видно, ни за что особо ценное налётчик не успел схватиться.

Тут Наташе стало совсем дурно. Она точно поняла, при каких обстоятельствах Рома выйдет на бой обязательно, без вариантов! Если угроза нависнет над его стареньким, но любовно обихоженным и облагороженным Москвичом – единственным транспортным средством, которое на данный момент может себе позволить без году неделя ведущий бизнес-тренер солидной фирмы, приезжий из дальнего подмосковного городка, фанатичный любитель танго, тратящий на занятия немало заработанных средств. Когда разъярённый хулиган приблизится к машине, Рома выскочит на улицу, вступит в схватку, будет опасно ранен ножом, который обязательно есть у преступника. Наташа останется один на один с бандитом… Эта перспектива почему-то не пугала: она была уверена, что пьянчуга убежит, ужаснувшись содеянного… Наташа останется один на один с тяжело раненым другом, своим полным незнанием основ оказания первой медицинской помощи и мобильным телефоном, по которому не известно, как вызвать скорую, если учесть, что они за городом и местные номера неотложки и милиции ей не ведомы…

– Так и не вышел!.. – в громком голосе, донесшемся, на сей раз, издалека, уже не было угрозы – лишь глубокая горечь. – Так и не вышел… – повторил незваный гость на грани различимости.

И всё стихло. Только автомобили тихонько шелестели по расположенному в отдалении шоссе.

Рома обернулся.

– Не спишь?

Кажется, это из «Алисы в Стране Чудес»: «Если англичане оказались в глупом положении, они начинают вести светскую беседу». Наташа ободряюще улыбнулась.

Раньше Роман всё больше тусовался у Измайлова, и Наташа была знакома с ним только шапочно. А не так давно он перекочевал в группу Коренева на правах волонтёра.

На уроках, как правило, хронически не хватает партнёров. Плата за занятия не так уж мала, а женщины, порой, половину учебного времени простаивают у стеночки в ожидании, когда у одного-двух не имеющих постоянной пары партнёров дойдёт до них очередь и интерес. Некоторые уходят, наскучив ожиданием, либо не выдержав накала конкурентной борьбы с более яркими, привлекательными и талантливыми ученицами.

Полная, на вид несколько грузноватая Наташа вначале тоже страдала от недостаточного внимания партнёров. Простой и выигрышный ход – одеться броско – помогающий многим посредственным ученицам выбиться в примы, ей был противопоказан. Наташе хватало вкуса, чтобы понять: её фигуру одежда ярких цветов, глубоких разрезов, облегающая и ультракороткая сделает нелепой! Она легко схватывала движения, но как достичь успехов, когда тебя редко выбирают?! Вообще-то многим мужчинам Наташа очень нравилась, однако на уроках танго царил другой идеал – и не мудрено: тут партнёршу надо ещё и вести в танце, поддерживать вытянутой рукой, вращаться вместе с ней.

Она стала брать частные уроки. Разумеется, у Коренева. Спустя непродолжительное время тот уже не мыслил, как вести урок, не обращаясь то и дело к помощи Наташи, которая освоила программу быстрее других и всё новое схватывала на лету. Наташа стала довольно успешно осваивать и мужскую партию, чтобы «бесхозные» партнёрши меньше простаивали, подпирая стенку. Раз уж её тело поняло принцип танговской пластики, она могла с математической точностью объяснить любое движение. А если ты можешь что-то объяснить, то почему не сделать это для других?! Тем более, что Коренев как раз был не в состоянии рассказать словами, как надо делать то или иное движение. Наташа щедро делилась танцевальным опытом как с женской частью группы, так и с мужской.

В приглашениях позаниматься на уроке и на практике, потанцевать на милонге не стало отбою. В качестве бонуса, на который Наташа совсем не рассчитывала, зеркало в скором времени стало показывать нереально узкую талию, сильно осунувшиеся ягодицы, мускулистые ноги идеальной формы. Грудь же сохранила прежний объём, что на фоне остальных перемен сделало её конфигурацию невероятно выигрышной.

Разумеется, далеко не всем девушкам хватало времени, денег, желания, таланта, чтобы совершить рывок в примы, подобный Наташиному. Вот для таких партнёрш, чтобы вернуть их интерес к занятиям и сохранить для клуба их денежки, приглашали волонтёров – любых достаточно продвинутых партнёров из других групп: позаниматься бесплатно, «поводить» барышень. Только истинные фанаты готовы приходить на занятия четыре-пять раз в неделю, долбить заново уже кое-как освоенную технику, оттачивать мастерство, занимаясь с самыми бесталанными и отстающими ученицами.

Рома в кратчайшие сроки превратился из неуклюжего новичка в фаната. Когда Наташа в конце ноября вернулась из отпуска, то была поражена тем, как ловко, уверенно, с каким чудесным чувством ритма «ведёт» бывший толстый увалень из младшей группы Измайлова, которого она едва помнила. Тут ещё заслуга Коренева: он на несколько голов выше Измайлова в танго – и как танцор и как препод.

– Ложись! Давай спать!

Рома забрался обратно под одеяло, тяжёлой рукой потянул туда же за плечи Наташу. Она не сопротивлялась, просто реагировала заторможенно. Молодой мужчина истолковал неподатливость её тела по-своему, сел рядом.

– Наташ, прости, пожалуйста! Он год не объявлялся. Надо же было, чтобы он пришёл именно в эту ночь.

Девушка молчала, мало что понимая.

– Если бы я вышел драться, – добавил ведущий бизнес-тренер крупной фирмы ещё более неуверенно, – получилось бы гораздо хуже… Давай спать?

– Ром, а он не вернётся?

– Не знаю, – в голосе бывшего десантника звучала трогательная покаянная растерянность.

Взгляд Наташи в который раз некстати прилепился к широкой лысине, уютно раскинувшейся среди светлых кудрей на макушке её новоиспечённого любовника. До сего момента ей удавалось вовремя отводить глаза, но сейчас тело почти не слушалось вялых и противоречивых указаний её утомлённой психики.

– Кто это? – голос прозвучал глухо и угрожающе, хотя Наташа вовсе не собиралась разыгрывать недовольство.

– А! – Рома с облегчением выдохнул: наконец-то понял, что на самом деле от него сейчас требуется. Не оправдания, не извинения – объяснение ситуации. – Это родственник моего хозяина. По-моему, племянник. Дом поделён на несколько частей. Все владельцы состоят в родстве. Они были очень недовольны, когда мой хозяин стал сдавать свою часть дома. Появился чужой человек, неизвестно, чего от него ждать…

– Но за два года они могли убедиться, что ты мирный, безобидный сосед!

– Да, я такой!

Рома улыбнулся смущённо, озорно и несколько кокетливо, как милый ребёнок, который считает, что честно заслужил похвалу, но хочет продемонстрировать взрослым свою скромность. Наташа тихонько рассмеялась.

– Понимаешь, этот молодой человек появляется здесь крайне редко. У него, кажется, есть свои претензии на часть дома, где мы с тобой сейчас находимся. Когда крепко выпьет, он впадает в буйство; с ним никто из родных не может совладать. Вряд ли он даже думал о моём существовании. Скорее всего, мечтал устроить разборку с дядей.

– Ты так спокойно реагировал, Ром. Он по-настоящему опасен?

– Не знаю. Я не проверял! – собеседник опять обезоруживающе улыбнулся.

На сей раз, Роману удалось увлечь Наташу на подушку и, придавив массивной рукой плечо девушки, погрузить её в сон – правда, не слишком глубокий.

Через два часа атака повторилась. Разудалый голос вновь что-то кричал под самым окном, правда, теперь реплики раздавались куда более мирные. Но Наташа испугалась не на шутку: недооценила выносливости хозяйского родственника! Она была уверена, что тот давно выбился из сил. Но если это не так, тогда кто знает, на какие ещё подвиги хватит его заряда бодрости?! Однако стоило Роману зажечь свет, крик под окном прервался на полуслове.

Утром, как только мужчина, вставая, убрал с Наташиного плеча тяжёлую и мягкую руку, она очнулась. Уже рассвело, значит, было больше девяти утра. Спать хотелось отчаянно, однако Наташа поднялась и стала заторможено одеваться.

Вернувшийся в комнату Рома её тормошил. Задавал вопросы о настоящем моменте: не хочешь ли ещё поспать, не согреть ли воды для мытья, сделать чаю или кофе. А в виноватом взгляде, в смущённом голосе читалось: «Ты не сердишься за ночной инцидент? Считаешь, что я не имел права приводить тебя в дом, где так неспокойно? Думаешь, хреноватый я десантник и вообще ненадёжный, да? Ну, скажи же хоть что-нибудь!»

Наташа не сердилась. Но она молчала. Это был шок. Это была досада, что попала в неловкую ситуацию.

Не выдержав неопределённости, Роман прямо спросил, как ей ночное происшествие: наверное, это очень неприятно, оказавшись в незнакомом месте сразу попасть в такую передрягу! Наташе стало жаль парня, она улыбнулась, ответила что-то ободряющее. Рома не скрывал облегчения.

– Тебе к скольки на работу? – поинтересовалась Наташа.

– Могу себе позволить не торопиться, как и ты.

Да! Они же вечером обсуждали, что Наташе начальство без проблем даёт один свободный день в неделю – лишь бы дело делалось, а у Романа всегда есть отгулы за проведение тренингов в выходные дни. Однако Наташа твёрдо решила уехать сразу после чая, и стала придумывать предлог. Мозги едва шевелились, как и руки, которые хорошо бы побыстрей справились с натягиванием, завязыванием, застёгиванием!

Завтрак Наташа приготовила сама из найденных в холодильнике яиц, поскольку выяснилось, что Рома обычно встречает утро ломтём колбасы: «её жарить не надо».

– А мюсли? Вкусно, питательно и куда менее вредно для здоровья. Их только молоком залить!

– Вот видишь! А колбасу и молоком заливать не надо!

Рома становился всё разговорчивее и веселее. Наташу тоже отпустило, более или менее убедительный предлог для отъезда нашёлся. Оставалось улизнуть таким образом, чтобы Рома не решил, будто она избегает продолжения близости. Ужас, который Наташа испытывала при мысли, что придётся вновь, дрожа от холода на террасе, куда не проведены трубы отопления, споласкиваться над тазиком, и лишний раз посещать во дворе промороженный туалет с выгребной ямой, она не сумела бы, да и не желала преодолевать! Близость сама по себе произвела неоднозначное впечатление. Местами не без приятности, но Ромин энтузиазм, и без того вполне умеренный, казался натянутым, потому и Наташе не удалось расслабиться. Под конец она перестала понимать, для чего они всё это затеяли. Тонуть в объятиях пухлого, уютного Романа, спать под его тяжёлой большой рукой – вот что её по-настоящему согрело. Если бы не ночное происшествие!.. Короче, Наташе на сегодня достаточно впечатлений. Скорее домой – расслабляться, отсыпаться, переваривать!

Железнодорожная платформа рядом. Расписание электричек Рома знал наизусть. Так что проводы вышли короткими. Обнялись, долго целовались на прощание, однако Рома не обещал позвонить и не назначил следующей встречи. Из тамбура Наташа бросила с небрежной доброжелательностью своё коронное: «Появляйся!» Толстое Ромино лицо расплылось в широкой улыбке, но он ничего не ответил.

За окном поплыли невзрачные пейзажи ближнего Подмосковья. Наташа расслабленно – после бессонной ночи – припоминала все её события. Она-то полагала, что Рома просто робеет перед ней, такой востребованной партнёршей. Видела, как смотрит с восхищением. Перед милонгой они случайно встретились. Рома так разволновался, что несколько раз споткнулся на крутой лестнице, ведущей в уютный подвал. В полутёмном пустом зале, в тесной близости под стойкой бара он, точно, был готов поцеловать Наташу, а она стормозила. Потом думалось: надо ободрить его, показать, что всё можно! И что же из этого вышло?