Бывшие. Когда-то ты меня предал

Малышка вдруг останавливается перед тёмной иномаркой и задирает свою хорошенькую головку вверх.

От неожиданности давлюсь дымом и на долю секунды проскальзывает мысль, что она вернётся.

Но Мила замечает меня на лоджии и запрыгивает резко в машину.

От нахлынувшей тоски хочется выть. Только сейчас догадываюсь, что она меня может вообще, к себе никогда не подпустит.

Убеждаюсь, что моя блондинистая стриптиз-дива не боится меня, а тупо не верит и не доверяет естественно.

А я не знаю, что нужно делать, чтобы малышка снова открылась мне.

Из пагубных мыслей меня выдёргивает телефонный звонок. На экране высвечивается “Бодрый”.

На коротке интересуется не узнал ли я у Милы, полезной для нас инфы.

Разговариваем с лысым всего пару минут, но мне это помогает.

Не то, чтобы я и думать забываю про Милу, но мысли становятся вполне обнадёживающими.

На следующий день не дожидаясь прихода Миланы в “Зажигай”, звоню заранее, чтобы предупредить, что буду её игнорить.

Ромыч ночью сказал, что по моему фейсу видно всё, когда я смотрю на эту дерзкую танцовщицу.

Решаю, что со знаками внимания надо обломаться, чтобы случайно не подставить её.

Но малышка не отвечает на мой звонок, а потом и вовсе вызов скидывает.

Пытаюсь дозвониться повторно, но понимаю, что она меня забанила.

Нет ни злости, ни психа, я же в курсе, что всего этого сам добился.

В борделе Милана не появляется и я всю ночь брожу, как на иголках.

Вдвоём с Бодрым охраняем Нику, хотя понятно же, что в клубе ей ничего не угрожает.

После последнего выступления слежу, чтобы она села в такси. Дальше Ромыч едет за ней до места.

Поднимаюсь к Яхонту, сам не знаю зачем. Наверное, на подсознании, хочу добыть у него новости про Милу.

Вот только предлог, что-то не придумывается, пока несусь на второй этаж, сломя голову.

Управленец, как часто бывает в последнее время, сидит бухой. Вообще кривой, как турецкая сабля.

Не дожидаясь приглашения усаживаюсь в кресло.

– О, Ильюха! А ты чё домой не едешь? – спрашивает Яхонт заплетающимся языком, обнаружив наконец, что он не один в кабинете.

– Пустая хата, никуда не денется, без разницы со мной или без меня, – похожими жалостливыми интонациями, я обычно на откровенность развожу. И сейчас тоже на неё рассчитываю.

– Это точняк, – оживает пьяный управленец, значит мои слова достигли нужной цели. – Ну скучно если, так тёлку сними, – усмехается над своим же советом и закидывает голову сильно назад. Я морщусь от отвращения пока он ловит равновесие.

– А где белобрысая? Вот ей бы я вдул, – аж самого коробит от своих слов, зато звучит без палева.

– Тебе жить надоело? – выговаривает с хрюканьем вперемешку.

– У неё, что ли чёрный пояс по каратэ? – ржу наигранно, уверен, что этот ужравшийся чёрт всё равно ничего не поймёт.

– Думаешь ты один такой ушлый? – игнорит мой тупой вопрос. – Но Милу никто не трогает и не спрашивай меня, почему, – смотрит на меня исподлобья, по ходу резкость не может навести. – Я б от неё тоже не отказался, но её нельзя. Понимаешь? – прикрывает в итоге один глаз, наверное, чтобы я не двоился.

– Да и хрен с ней с этой Милой, – машу рукой показушно. – Тебя может до дому подбросить? – предлагаю, продолжая втираться в доверие. Хотя этот алкаш, скорее всего и не вспомнит меня завтра.

– Не-е, я здесь посплю, потом поеду, – пытается встать из-за стола, но падает обратно на стул.

– Окей, я тебя закрою, – поддерживаю Яхонта, помогая добраться до дивана.

Ухожу ни с чем.

Проверяю центральную дверь и закрываю заднюю.

Не замечаю даже, как до дому доезжаю.

Есть не хочу, спать естественно тоже. От самого себя тошно.

Представить даже не могу до чего опущусь, но теперь-то я не успокоюсь, пока не узнаю, почему мою малышку трогать нельзя.

Надо выловить управленца, чтобы он потрезвее был. Сегодня он, вообще в ноль упился и не соображал не хрена.

Сплю от силы пару часов и к вечеру снова еду в клуб.

Едва сдерживаюсь, чтобы сразу не подняться к Яхонту.

Хочется начать его обрабатывать, пока он опять не нажрался в “зюзю”.

Но уйти нельзя, потому что Ника уже в клубе.

До кучи Милана второй день подряд не появляется в “Зажигай”. Понятия не имею, где буду её искать.

С Бодрым почти не разговариваем, но я постоянно ловлю на себе его забыченный взгляд.

Догадываюсь, что если бы ему не надо было ехать за такси с Никой, он бы точно меня допросил с пристрастием.

Часа в два ночи случайно сталкиваюсь с Яхонтом в коридоре.

– Как самочувствие? – спрашиваю, включая доброжелательную улыбку, как по щелчку.

– Я в норме, – отвечает в замешательстве и протягивает свою потную ладонь ко мне. – Заскакивай ко мне на перекур, – приглашает, когда жмёт руку.

– Конечно, – радостно соглашаюсь, типа мне льстит внимание начальства в его лице.

Жду пока управленец свернёт на лестницу и иду в туалет, чтобы руки помыть. Брезгую этого ублюдка с такой страшной силой, что чуть не выдал себя.

Наблюдаю из-за кулис за выступлением Ники и в зале замечаю Клима. Сразу ясно стаёт за кем он сюда приехал.

Не дожидаясь окончания танца предупреждаю Бодрого, что поеду домой. Мне даже врать не приходится, говорю, что жёстко не выспался.

Понятно, что домой я не еду, а поднимаюсь к Яхонту в кабинет.

Его рабочее состояние ничего общего с везением не имеет. А трезвый, потому что Хозяин здесь. Его-то Яхонт боится до дрожи в коленях.

Снова сажусь в кресло, туда же, где вчера сидел.

– Сегодня опять здесь спать собираешься? Если нет, давай подброшу тебя до дома, – предлагаю свои услуги извозчика, надеясь, что Яхонт опять откажется.

– Давай, да. Щас скоро народ рассосётся, – кивает в ответ. – Игорь Евгеньевич уже заходил, – добавляет доверительно.

– Чё хотел? – спрашиваю участливо.

– Да так, вообще ни о чём, – жмёт плечами в непонятках и косится на пустой стакан. А я получаю подтверждение, что Клим точно за Никой приехал.

Сосредотачиваюсь, чтобы развести управленца пожиже.

Веду себя непринуждённо и про Милану намеренно не спрашиваю.

Глава 12. Илья

Через какое-то время закрываем клуб и идём к моей бэхе.

– Нихрена себе точила! – восхищается управленец моей тачкой.

– Это мне батя подогнал, – небрежно пикаю сигналкой, открывая двери.

– А батя у нас, кто? – интересуется приподнимая бровь.

– Да никто, просто хату продал и единственному сыну колёса подарил, – отвечаю нехотя. Но инфу эту подсовываю Яхонту намеренно, чтобы не думал, типа я у Хозяина на хорошем счету. Изображаю мелкую сошку.

– А ну тогда понятно, – залазит на переднее сиденье.

Пару минут едем молча.

– Ты значит на Миланку запал? – не поворачивая ко мне голову задаёт вопрос.

– Есть такое, – изображаю смех, хотя внутри напрягаюсь не хило. Но вида не показываю.

– Ты хоть знаешь, чья она любовница? – достаёт из внутреннего кармана плоскую бутылку коньяка и отхлёбывает прямо из горла.

– Нет, а чья? – сердце в этот момент у меня долбит, аж в ушах.

– Михеева, – хмыкает довольно. Торможу на светофоре и чувствую, как на лбу выступает пот.

– Не понял? Данила, что ли? – переспрашиваю трогаясь с места.

– Бери выше, самого заммэра, – после его слов появляется нестерпимое желание убивать.

Яхонт даже не подозревает, как ему повезло, что мы уже доехали до его дома. Ещё чуть-чуть и я бы точно изуродовал управленца.

Плохо врубаюсь, чё он мне там дальше втирает. Соглашаюсь со всем подряд вцепившись в руль.

Топаю по газам, как только пассажир вылазит из машины.

Выезжаю на трассу за город и продолжаю давить на газ.

Гоню в ночи ни хрена не соображая.

Где-то через полчаса этой “Формулы 1” заставляю себя съехать на обочину.

Выхожу из машины и сажусь прямо на покрытую инеем траву.

Задираю голову к чёрному небу и пялюсь в никуда.

Так вот почему Михей-младший Милану не трогает, папика своего ссыт.

В один момент все пазлы начинают сходиться. Появляются логичные ответы на мои вопросы.

Слова Яхонта звенят в ушах, как проклятие: “Михей берёт, кого захочет, но к Милке не прикасается”.

Я же смирился, как-то с её стриптиз-танцами, а теперь-то чё мне делать?

Очень хочется сдохнуть.

Поднимаюсь на ноги, когда уже сам, как трава инеем покрываюсь.

Продолжаю сидеть в бэхе с понтом забыл вдруг, как рулить.

Головой понимаю, что должен хотя бы Бодрому сказать о том, что узнал про Милу. Но точно знаю, что не смогу.

У меня язык не повернётся признаться, что девчонку, которую я любил больше жизни, теперь трахает вонючий заммэра Михеев.

Не очень помню, как добираюсь до дома. Падаю на диван в одежде и проваливаюсь в забытьё.

Просыпаюсь от сильной боли в голове. Открываю с трудом глаза и начинаю вспоминать, что узнал ночью от Яхонта-мудака.

Заставляю себя встать с дивана, хотя жалею, что проснулся.

В кои-то веки варю себе кофе, чтобы хоть, как-то взбодриться.

Пью обжигающую коричневую жидкость, не чувствуя ни вкуса, ни запаха.

Сижу, как истукан, больше часа за столом, без движения и опять звонок Бодрого возвращает меня в реальность.

Смотрю на стрелки и догадываюсь, что опаздываю на работу. Обещаю лысому, что скоро подъеду в “Зажигай”.

Каждое движение стоит мне неимоверных усилий, с понтом меня вчера избили.

До клуба добираюсь только через пару часов, всё в том же заторможенном состоянии.

Сталкиваюсь с Милой в коридоре и впервые ничего не чувствую.

Поэтому безразличие изображать не приходится, оно настоящее.

Как только она уходит стаёт ещё хреновее, но это уже не важно.

Ночью прошу Бодрого, чтобы он проследил за такси Миланы и узнал, где она живёт.

Даже если я подписываю себе приговор, поговорить нам по любому придётся.

Шесть лет назад, когда мы с малышкой были вместе, она с матерью жила.

Отношения у них тогда были прохладными.

Татьяна Владимировна при должности в городской думе работала. И не смущаясь строила мне глазки.

В итоге я Милу по телефону вызывал, когда приезжал за ней. Заходить в квартиру лишний раз желания не было.

Скорее всего Милана сейчас отдельно живёт.

Её мамашка всем видом показывала, что ничего дочери не должна. Она же и так пожертвовала своей личной жизнью и растила её одна.

Теперь всяко навёрстывает упущенное.

Ромыч, как ни странно не достаёт меня расспросами, наблюдая за мной молча.

Скидывает адрес Миланы смской уже под утро, когда я дома водяру глушу.

Мои догадки, что малышка живёт в другом районе города, подтверждаются.

Раньше не верил, типа бухло от такого пиздеца может помочь. Но мне реально стаёт легче. Мысли в башке меняют направление.

Весь день сплю сном младенца и вечером просыпаюсь уже не такой убитый.

Милане нахожу оправдание. Даже если ей пришлось быть с этим пердуном, значит они выбора не оставили.

Выясню, чё как было и обоим уродам головы поотрываю. Ещё не знаю, как, но это вопрос времени.

Решаю малышку дальше игнорить, в целях её же безопасности. Да и заветный адрес у меня теперь есть.

Продолжаю поддерживать “теплые” отношения с управленцем. Потому что мне нужна ещё информация.

Сталкиваемся с малышкой у Яхонта в кабинете и вдруг по взгляду читаю, что ей не насрать на меня.

Сваливаю по быстрому, пока этот практически трезвый пигмей не врубился, чё между нами происходит.

Позже узнаю, что Милана ушла из борделя насовсем и славливаю ни на что ни похожее облегчение.

В ближайшие два дня ничего умного планировать не получается.

По какому-то адскому совпадению, у Клима, именно в это время начинает происходить дикий треш.

Засылает меня в гостиницу, чтобы передать важную флэшку, его московскому другу.

Предупреждает меня, чтобы я, как-нибудь замаскировался и желательно не попадался на камеры. Больше ничего не объясняет.

Покупаю у курьера за приличные деньги, кепку вместе с исписанным логотипами коробом и делаю то, что просит Клим.

Через, какое-то время Бодрый рассказывает, что брата Ники избили и он в реанимации, без сознания.

Приходится менять свои планы, потому что нужен серьёзный предлог, чтобы заявиться к Миле. Иначе она не будет со мной разговаривать.

На вторую ночь, после ухода малышки из “Зажигай”, я случайно подслушиваю разговор Яхонта с кем-то.

Снова откладываю свой визит к Милане.

Решаю сначала сам проверить сходняк управленца, чтобы не дёргать Клима из-за возможной фигни.

Но, когда я подъезжаю к борделю Игорь сам мне звонит.

– А ты с чего туда попёрся? – недоверчиво спрашивает, когда узнаёт, что я возле “Зажигай”.

– Ночью слышал, как Яхонт назначал, кому-то встречу по трубе, вот решил понаблюдать не в кипиш, – объясняю вяло, потому что очень сомневаюсь в успехе своей слежки.

– Слушай, там Ника может быть, – услышав такое я нисколько не удивляюсь, а выскакиваю из бэхи, как ошпаренный. Бегу в сторону борделя. – Ты присмотри за ней, мы скоро подтянемся, – слышу, как Клим сдерживается и меня начинает потряхивать.

– Окей, всё давай, я уже захожу, – отключаю трубу перед самой дверью.

В этот момент мозг начинает подкидывать мне трешовые картинки. Представляю, что там в опасности сейчас не Ника, а моя малышка.

Мнимое безразличие сразу пропадает без следа и я несусь уже по лестнице, теряя бдительность.

На пролёте между первым и вторым этажами, вдруг чувствую нереальную боль в затылке от чьего-то удара и проваливаюсь в темноту.

Глава 13. Милана

Вроде бы сбылась моя мечта и я ушла из “Зажигай”. Это значит больше не будет никаких ночных танцев и похотливых мужиков с липкими взглядами.

Вот только порадоваться мешает тревога, которая увеличивается с каждым часом.

– С тобой всё нормально? – настороженно спрашивает Алинка, заглядывая мне в глаза. – Такое чувство, что ты жалеешь, что ушла из этого гадюшника, – говорит с подозрением и мне становится неприятно. Ощущение, что она меня упрекает.

– Переживаю немного, нужно искать работу, – прикрываюсь нашими проблемами.

– Отдохни сначала, – неуверенно советует и я не спорю.

Целый день места себе не нахожу и в сад за Костиком ухожу раньше, чем обычно.

Как бы я не отнекивалась, но себя не обманешь. На самом деле я за Илью очень боюсь.

Только сейчас я наконец догадалась, что всё это инсценировка, какого-то придуманного им спектакля. И это внезапное безразличие ко мне и дружба с Яшей. Это всё не с проста.

Забираю сына и с ним удаётся немного отвлечься от своих тяжёлых предчувствий, подпитанных знанием чёртовой психологии.

На следующий день лучше не стаёт, а наоборот я мечусь, как зверь в запертой клетке.

Прошу Алинку, чтобы она съездила за Костиком, потому что не могу ни на чём сосредоточиться.

– Это ты из-за него так с ума сходишь? – спрашивает подруга, когда сын уходит смотреть мультики.

Молча киваю в ответ, не в силах больше ничего изображать.

– Может вам стоит поговорить? – с пониманием подсказывает.

– Может, – жму плечами и пытаюсь представить, как это всё будет выглядеть.

– Езжай тогда, – садится напротив и смотрит в упор.

Дважды мне повторять не надо, я лишь сдерживаю свою прыть, с которой готова полететь в “Зажигай”.

Пока еду в такси, понимаю, что не нужны мне никакие разговоры с Ильёй. Главное убедиться своими глазами, что он живой.

Таксист довозит до самого клуба. Мне пофиг, не до конспирации сейчас.

Захожу, как обычно с чёрного входа.

– Эй, красивая, притормози, – останавливает меня незнакомый охранник. – Ты к кому? – спрашивает с непроницаемым лицом.

– А Илья Шмелёв здесь? – стараюсь говорить спокойно, но сама слышу, как мой голос дрожит.

– Его нет, – отвечает безразличным тоном.

– А Яша? – хотя не представляю, что буду ему говорить.

– Его тоже нет, – продолжает говорить монотонно, своим механическим голосом.

– А кто есть тогда? – задаю вопрос уже с возмущением.

Шкафообразный парень лениво вытаскивает из кармана телефон.

– Ромыч, тут какая-то деваха ломится в клуб, – говорит в трубку.

– Меня Милана зовут, – подсказываю ему, догадываясь, что “Ромыч” это никто иной, как Бодрый.

– Милана, – повторяет моё имя. – Проходи, – показывает рукой на лестницу.

Поднимаясь в кабинет управляющего, догадываюсь, что в борделе, что-то случилось и страх, как железным обручем начинает сжимать горло.

– Какими судьбами, Мила? – спрашивает лысый качок и даже старается быть приветливым. От этого мне, вообще становится дурно.

Осматриваю знакомый кабинет и замечаю, что здесь всё не так. Столы стоят не ровно, на полу странный мусор, а на стене дырка, будто в неё, кто-то стрелял.

– А Илья, где? – спрашиваю осипшим от ужаса голосом.

– Да ты проходи, – улыбается Рома заискивающе и мне в этот момент начинает казаться, что я больше не увижу отца своего ребёнка.

– Пожалуйста, – чувствую, как слёзы капают мне на руки.

– Милана, не реви, – вижу панику в глазах надменного вышибалы. – Шмелю тут по башке чутка прилетело, – суёт мне стакан с водой. – И он в больнице, – добавляет озадаченно и заставляет меня попить.

– Он точно живой? – переспрашиваю немного успокоившись.

– Погоди, я доку нашему позвоню, раз мне не веришь, – усаживается рядом со мной на диван. – Никита Михалыч, ну чё Шмель там очухался? – задаёт вопрос и включает громкую связь.

– Пришёл в сознание, но я его усыпил снотворным, – отвечает видимо тот самый врач. – Завтра будет почти, как новый, – добавляет.

– Я к нему поеду, – встаю на ноги.

– Не-не, давай лучше завтра, – протестует, но руками меня не трогает.

– Чего у вас тут, вообще было? – интересуюсь, чтобы прийти в себя от пережитого шока.

– Завтра у Илюхи спроси, – советует с ухмылкой. – Домой добросить? – предлагает между делом.

– Не надо, я сама, – от одной мысли, что я с ним окажусь в закрытой машине, становится жутко.

Алинка не спит, когда я возвращаюсь домой.

Вру ей, что поговорить с Ильёй не получилось и сразу ухожу к себе в комнату, чтобы подруга не распознала меня.

Знаю, что Алинка переживает за меня. Но всё равно не готова рассказывать, как я сегодня чуть от страха не умерла за того, которого ненавидеть должна.

Он меня предал, а моё глупое сердце всё равно тянется к нему.

За ночь сто раз принимала решение съездить к Илье в больницу и столько же отменяла его.

В итоге всё же поехала, перед тем, как забрать Костика из сада.

Но в клинике меня снова ждёт “сюрприз”.

Ильи в палате не оказалось. Охранники сказали, что он ушёл к какому-то Лёхе.

Ждать я его естественно не стала, развернулась и сразу же ушла.

Вдыхая холодный октябрьский воздух, торопливо вытираю слёзы с лица.

Я вдруг снова чувствую себя обманутой. Наверное, с Ильёй по-другому уже не будет.

Мне нужно постараться забыть про него и больше не подпускать к себе.

Глядя на сына, бегущего ко мне, я опять чуть не плачу. Как же, забудешь тут, когда Костик точная копия Шмелёва.

Вечером забираю сына к себе в комнату и мы вместе засыпаем под мультики.

Назавтра, после долгих раздумий, решаю не доставать номер Ильи из чёрного списка. Так будет лучше для всех.

Костика в сад не веду и мы весь день развлекаемся, как только умеем.

Играем в игры, рисуем и даже танцуем под громкую музыку.

Хочу, чтобы у моего сына было счастливое детство, которого я и близко не видела.

****

Мать я в детстве редко помню. Она всегда меня оставляла со знакомыми или своей сестрой, которым не было до меня никакого дела, а сама работала.

В редкие дни, когда мы были вместе, мать либо злилась, либо просто была недовольной.

Сколько себя помню, у меня постоянно было чувство вины.

Дальше началась школа и она орала на меня за любой промах по учёбе.

Я верила, что все дети вокруг нормальные и только со мной всё не так.

В старших классах я стала больше общаться со сверстниками и подтянула успеваемость.

Школу закончила с двумя четвёрками, а остальные в аттестате были пятёрки.

Матери даже на выпускном вручили благодарность за такую умную меня.

Вернувшись домой, она устроила скандал. Кричала, что мой долбанный папаша бросил её, как только узнал про беременность.

А она всё же сделала из меня подобие человека и конечно, это ей я обязана всеми своими успехами.

Через месяц заявила мне, чтобы я поступала в технический колледж, потому что больше у меня мозгов ни на что не хватит.

Спорить я не стала, но документы подала в универ на психолога.

Эта профессия вселяла тогда в меня надежду и уверенность. Хотелось разобраться, что с нами не так и по возможности попытаться исправить.

Мать только через год узнала, что я учусь в универе, а не в колледже.

На этот раз агрессию свою по другому выплеснула, не злилась, как обычно. Она хохотала, как одержимая и смотреть на это было жутко.

Позже, когда догадалась, что у меня кто-то есть, попросила привести его к нам, чтобы познакомиться.

Я поверила, что наконец-то у нас всё наладится. Ведь мы же родные люди.

Светилась вся от счастья, когда привела Илью. Наивная была.

Мама опять смогла меня “удивить”. Она весь вечер откровенно заигрывала с моим парнем, а я молча всё терпела.

Илья после этого, больше к нам в квартиру не заходил, хотя и обсуждать эту дичь не пытался. Не дал материной выходке встать между нами.

Постепенно я стала реже появляться дома.

Забывала рядом со своим сероглазым счастьем про всё на свете и думала, что так будет всегда.

Глава 14. Илья

Открываю глаза и снова эта невыносимая боль.

Через несколько секунд догадываюсь, что я в больничной палате. Смотрю на трубки в руке и силюсь вспомнить, как я здесь оказался.

Недавние события начинают восстанавливаться в памяти и я очень жалею, что мне не отшибло её совсем. Потому что я не то что Нике не помог, а ещё и сам умудрился “под раздачу” попасть.

Никита Михайлович появляется не хило так нагруженный. Сам меряет у меня давление и хмуро спрашивает про самочувствие.

– Башка разламывается по дикому, – жалуюсь доктору.

– Так тебя не слабо по ней огрели, – выражается не совсем медицинскими терминами.

– Чё всё так плохо? – тоже гружусь за компанию.

– Не у тебя, – машет разочарованно рукой. – Алексей, которого избили на днях, всё ещё без сознания, – неожиданно делится своими переживаниями. Тут же вспоминаю про свой дар – уметь нравиться всем без исключения.

– Это брат Ники? – уточняю. Михалыч молча кивает. – Вот уроды! – добавляю, с понтом ему это поможет. Но пацана реально жалко. С нисхера “под пресс” попал.

Пришибленный док ставит мне укол, предупреждая, что я сейчас вырублюсь. Обещает при этом, что завтра мне должно полегчать.

Сознание затухает вместе с мыслями о Лёхе из соседней палаты.

Очухиваюсь только на завтрашний день, когда на улице уже светло.

В голове всё ещё шумит, но боли не чувствую.

– Как Лёха? – спрашиваю, как только Михалыч заходит ко мне в палату. Он качает отрицательно головой в ответ и отводит глаза.

Все свои проблемы отодвигаю на задний план и думаю про малого.

– Вчера вечером Роман звонил, спрашивал, как ты, – говорит Михалыч.

– Да чё со мной будет, – хмыкаю, не скрывая недовольства, снова вспоминая, как я здесь оказался.

– Можешь вставать, но сильно не геройствуй, – предупреждает наш врач.

– Скажите мне, когда Лёха в себя придёт, а то я тоже подганиваю за него, – прошу неуверенно, потому что даже не знаю пацана.

Михалыч впервые улыбается и обещает мне первому рассказать хорошую новость.

Начинаю подниматься только после ухода дока.

Голова дико кружится, но я всё равно встаю. Знаю уже, что если продолжу дальше лежать, то будет хуже.

Похожее я испытал уже на собственной “шкуре”, когда очухивался на зоне, после очередной, почти ежедневной выдачи “звездюлей”.

Прессовали меня жёстко, но не убивали. Хотели сломать меня изнутри. Но я каждый раз поднимался, чтобы не доставлять этим мразям удовольствия.

Медленно хожу по пустой палате и через пару часов выхожу в коридор.

В этот момент из соседней палаты выходит Михалыч с телефоном у уха и с улыбкой до ушей.

Догадываюсь сразу, что главный пациент, из-за которого вся больница и не только, на ушах стоят – наконец-то очухался. И сам выдыхаю с облегчением.

Естественно я в курсе, что Нике Михей ничего не сделал и это потому что Клим с Бодрым во время успели.

Ромыч по телефону не стал вдаваться в подробности. Обещал, что потом всё расскажет.

Захожу к Лёхе в палату, не спрашивая у Михалыча разрешения.