Гибрид. Книга 4. Крепость над бездной

Я, если честно, не планировал никаких оформлений. Мне просто нужно было оставить мелкого под присмотром на пару дней, потому что я не знал, когда освобожусь, а Тэри запланировал на завтра свидание с Шонтой.

Однако лаира все равно настояла. И даже написала по этому поводу лэну Даорну, так как я права подписи пока не имел. Наставник, как оказалось, тоже был не против. Йорк тем более не возражал – ему в богатом драгоценностями доме жилось более чем комфортно. Ну и в итоге получилось, что я официально передал Ши на двухдневное проживание в лавку Нома. Лаира, соответственно, так же официально обязалась его кормить, поить, всячески беречь и даже выгуливать. Ну а в качестве оплаты за аренду зверя перечислила два тарна золтов на банковский счет лэна Даорна, которые наставник пообещал переправить уже на мой личный счет, поскольку зверь типа мой и это, по сути, мои деньги.

Мне это не то чтобы не понравилось… просто и с Юджи, и с его матерью мы успели сблизиться, и переводить отношения в денежную плоскость мне казалось неправильным. Тем более продавать им своего питомца, когда мне всего лишь было нужно, чтобы за ним кто-то присмотрел.

Однако лаира и слышать ничего не захотела. Договор она составила сама, причем тут же, в моем присутствии. Сумму туда вписала сама и все вопросы с моим опекуном тоже решила самостоятельно. Зато, пока она обсуждала с лэном Даорном детали, я хотя бы свой гражданский долг выполнил и, пользуясь тем, что гостиная какое-то время пустовала, тихонько запихнул флешку Даруса Лимо под ковер. Естественно, попросив перед этим Эмму стереть с нее отпечатки ауры.

Найдут ее или не найдут… сегодня, завтра или следующей весной – дело уже десятое. Хотя, если бы не наставник, я вообще не стал бы заморачиваться с возвратом. По моему скромному мнению, раз уж про флешку с самого начала никто не знал, то проще было про нее и не вспоминать, а еще лучше – по-тихому уничтожить, раз уж она стала не нужна.

Однако лэн Даорн со мной не согласился. А заодно напомнил, что в найденных мною бумагах был дневник Даруса Лимо. И если там найдется упоминание, что среди его вещей есть съемный носитель с важной информацией, то меня наизнанку вывернут в попытках этот самый носитель вернуть.

– Пусть лучше ищут в доме, а не у тебя в голове, – сказал он, когда мы об этом заговорили. И вот тогда, хорошенько подумав и запоздало вспомнив про менталистов, которых в военном министерстве наверняка служило немало, я вынужденно признал, что в данном случае лучше не рисковать. Тем более что шифр от флешки имелся только у меня и больше ее никто прочитать не сможет.

После этого я, как и обещал лаире Нома, вытащил ее фанатично преданного работе сына на прогулку. А заодно посоветовал подумать над серией не только женских, но и недорогих или, наоборот, очень дорогих и эксклюзивных детских украшений. Ну, знаете, там брошки, кулончики, подвески, цепочки со всякими там зайчиками, бабочками, цветами, стрекозками, кошечками, персонажами из мультиков и прочими няшками. Не знаю почему, но на Найаре этому вопросу уделялось удивительно мало внимания. Однако, помня о том, насколько популярна эта индустрия была в моем родном мире, я подумал, что Юджи с его фантазией сможет воплотить ее здесь, а то, может, и станет родоначальником нового направления.

– Права была мама, – рассмеялся «вампиреныш», когда я пояснил ему смысл задумки. – Пора брать тебя в долю и доплачивать за вклад в развитие компании!

– Вот когда у тебя будет своя компания, тогда и поговорим, – хмыкнул я. После чего окрыленный новыми идеями Юджи снова умчался домой. Творить. Ну а я отправился в отель «Тэрния», где меня с нетерпением ждал наставник.

– И снова здравствуйте, – озадаченно пробормотал я, когда следом за наставником зашел в номер отеля и обнаружил, что лэн Даорн снова прибыл в столицу не один. – Лэн Нортэн… вы-то тут опять какими судьбами?

Наставник захлопнул дверь.

– Ты сказал, что, возможно, с текстом могут возникнуть проблемы. И мне показалось, что на этот случай нам пригодится хороший целитель.

– Маги сна – личности весьма своеобразные, – подтвердил доктор. – А Лимо, говорят, был очень разносторонним человеком. Ты правда смог расшифровать его записи?

Я растерянно взъерошил волосы на макушке.

– Да как вам сказать… да, тексты теперь читаются и пароль к видеозаписям тоже рабочий. Но это не моя заслуга. Давайте-ка я лучше расскажу все по порядку, а вы уже сами решите, доверять этому или нет.

Спустя половину рэйна лэн Даорн с хмурым видом забрал у меня планшет с загодя закачанными туда файлами, а лэн Нортэн тревожно заходил по комнате.

Само собой, про попаданца я им не сказал, как и о пожирателях, и о дайнах, и о том, каким именно образом, по словам самого Лимо, наши души соприкоснулись в первый раз. Однако во всем остальном был предельно честен, и маги восприняли эту информацию одинаково негативно.

– Мне это не нравится, – наконец произнес лэн Нортэн, прекратив метаться по комнате. – Магия сна – очень размытая область знаний. И при этом достаточно закрытая. Здесь нужен специалист. А тот факт, что Лимо смог войти в твои сны, меня сильно беспокоит.

– Адрэа, ты уверен, что Лимо говорил именно про общие сны? – спросил лэн Даорн.

– Да. Он сказал, что нашел способ к ним прикасаться.

– Не входить?

– Нет, – качнул головой я. – Именно что касаться. Так он выживает в потустороннем мире. Прикасается и делает сны с другими душами общими. Он в них вроде как прячется.

Мужчины быстро переглянулись.

– Общие сны подчиняются общим законам, – чуть спокойнее отреагировал на эту информацию доктор. – В них Лимо далеко не всевластен. Если он приходит в чужой сон, то в нем он гость, а не хозяин. А значит, по определению не способен причинить тебе вред.

– Меня смущает, что оба раза эти контакты приходились на аппаратное обучение, – признался лэн Даорн. – Раньше я не слышал, чтобы с учениками случалось что-то подобное.

– Лимо сказал, что видел мои сны и раньше, – заметил я. – Только я об этом не знал. Так что, скорее всего, дело не только в модуле.

– Видимо, между вами и впрямь есть какая-то связь…

– Но откуда?! – всплеснул руками лэн Нортэн. – Я понимаю, если бы вы являлись близкими родственниками или просто были знакомы при жизни. Но двести лет разницы! Даже если и есть между вами какое-то родство, то оно настолько отдаленное, что в плане родства душ не имеет никакого значения!

Я на это только руками развел.

– За что купил, за то и продаю. Факт в том, что Лимо действительно искал со мной встречи. И все-таки смог сделать так, чтобы я о нем вспомнил. Теперь он хочет, чтобы я ему помог. И в качестве жеста доброй воли передал шифр к своим записям. Записи я принес.

– Молодец, что сам туда не полез, – одобрительно кивнул мне доктор. – Маги сна частенько бывают еще и неплохими менталистами, а менталисты могут так составить текст, что, прочитав статью о редких видах насекомых, ты потом без причин продашь дом, ардэ и все остальное имущество, а вырученные средства перечислишь в фонд помощи клайрам. И при этом будешь до последнего верить, что поступил правильно.

– Я бы на месте Лимо использовал эти файлы иначе, – обронил лэн Даорн. – Это может быть средство, чтобы привлечь того, кто читает текст, в сон самого Лимо.

– Приглашенный гость?

– Да. Спрятанный в тексте набор кодовых фраз, который заставит читающего уснуть. В этом случае это будет не общий сон, а специально подготовленное пространство, в котором Лимо окажется уже не гостем, а хозяином. И вот в такое пространство я никому не советовал бы попадать.

Я недоверчиво вскинул взгляд на наставника.

– А тот факт, что хозяин мертв, никого из вас не смущает?

– Магия сна – свойство сознания, а не тела, – почти что процитировал мертвого мага лэн Даорн. – Поэтому Лимо даже в таком виде может быть опасен.

– Но мы же не будем просто сидеть и смотреть на его файлы? – справедливо обеспокоился я.

Лэн Нортэн хмыкнул.

– Нет, конечно. Я привез кое-какую аппаратуру… так, на всякий случай. Поэтому предлагаю следующее: ты, Гурто, попробуешь начать читать эти файлы при нас. Я при этом буду отслеживать твое состояние. И если окажется, что тебя так или иначе утягивает в сон, мы эти практики немедленно прекратим и больше к ним возвращаться не будем.

– А если меня никуда не утянет?

– Значит, Лимо не соврал, и тексты действительно чистые. Тогда с ним еще можно иметь дело.

– Он сказал, что если я захочу с ним встретиться, то должен буду перед сном произнести его имя.

Мужчины быстро переглянулись.

– Это стандартное приглашение в сон, – кивнул доктор.

– И одновременно подтверждение, что между вами есть какая-то связь. В противном случае приглашение не сработает, – добавил наставник. – Обычно магу сна требуется настройка на объект, иногда даже довольно длительная. Но у Лимо, судя по всему, она есть. Поэтому теперь ему достаточно одного приглашения.

Я ненадолго задумался.

– Если я его приглашу, и это будет общий сон, то какова вероятность, что Лимо сможет причинить мне какой-то вред или как-то повлиять на мой разум?

– Никакая, – спокойно отозвался лэн Даорн. – Если сон изначально твой, а Лимо в нем гость, то ты для него неприкасаем. Он не сможет тебя ни поранить, ни убить, ни повлиять как-то иначе. А вот ты сможешь его оттуда изгнать и поставить блок, который без твоего разрешения он преодолеть уже не сможет.

– Даже при наличии связи?

– Да.

– Значит, самое важное для меня в отношении Лимо – это то, чей будет сон. Я не должен позволять ему утянуть себя в его сон. И одновременно должен удержать его в своем… кстати, а у себя во сне я смогу ему навредить?

– Если это будет чисто твое пространство, специально подготовленное и устроенное по типу ловушки, то да. Оно так и называется: сон-ловушка. Обычный же сон, если в него приходит гость, становится общим. В этом случае законы сна таковы, что больше прав имеет хозяин. Он создает и меняет обстановку по собственному усмотрению, искажает временные потоки, приглашает при необходимости других гостей, от него зависит царящая там атмосфера… но при этом законы сна и на него накладывают ограничения. В общем сне нельзя никого поранить или убить. Нельзя ограничить чью-то свободу, причем как физическую, так и ментальную. Нельзя причинить боль. Как только один из присутствующих нарушит правила, сон немедленно распадется.

– И каждый после этого останется при своем, – добавил лэн Нортэн, когда лэн директор умолк. – Это значит, Адрэа, что если ты захочешь разорвать сон или просто засомневаешься, сон тебя окружает или явь, то чтобы разобраться, тебе достаточно будет ударить гостя. Кулаком или магией… неважно. Оковы сна тут же спадут, и ты проснешься.

– Понял, – кивнул я. – У меня в прошлый раз хватило идей только на портал.

– Портал, хоть и не всегда, может помочь выбраться из сна-ловушки, – отозвался доктор. – Поскольку сон – это тоже в каком-то роде ограниченное пространство, то мысль разорвать его пришла в твою голову совершенно правильно.

– Предупрежден – значит, вооружен, – пробормотал я известную в моем мире поговорку. – Ну что ж, лэны, в общих чертах я понял, что нужно делать. Поэтому давайте, что ли, начнем?

Глава 8

Спустя два с половиной рэйна, когда я просмотрел первые несколько лекций из учебного курса Даруса Лимо, то с облегчением убедился, что не испытываю ни желания заснуть, ни тем более передать все свои деньги в фонд помощи клайрам.

Лэн Нортэн, который все это время неотрывно за мной следил с помощью установленного рядом прибора, тоже сказал, что отклонений в ауре не заметил. Но лишь спустя еще один рэйн, когда я дочитал вводный курс и пролистал несколько лекций наугад, мы окончательно успокоились и признали, что переживали напрасно.

– Ладно, – вздохнул доктор, убедившись, что я в порядке. – Предлагаю на сегодня закончить с чтением. Судя по всему, файлы действительно без подвоха.

Я отодвинулся от стола.

– У Лимо очень своеобразный взгляд на магию в целом и магию пространства в частности. Я хотел бы пообщаться с ним по этому поводу, если вы, конечно, не против.

– Хочешь уснуть прямо сейчас? – испытующе взглянул на меня лэн Даорн.

– Да. Я предпочел бы встретиться с Лимо, пока вы здесь.

Мужчины снова переглянулись.

– Стимуляторы у меня с собой, – кивнул лэн Нортэн. – Если что, разбудить тебя я смогу.

– Точно? – быстро взглянул на него лэн Даорн.

– Зная Адрэа, я даже не сомневаюсь, что он все равно туда полезет. С нами или без нас. Или же Лимо сам его однажды выдернет в свой сон, когда парень будет к этому не готов. А в нашем присутствии риски минимальны, поэтому да, я уверен. Надо пробовать сейчас. Адрэа, тебе помочь уснуть?

– Не надо, – мотнул головой я, поднимаясь из-за стола. – Уснуть для меня не проблема. А вот если к утру сам не проснусь, тогда колите все, что есть.

Поскольку принципиальных возражений не последовало, то я ушел готовиться. В смысле в уборную. А когда вернулся и выслушал последние инструкции, то забрался под одеяло, благо кровать стояла тут же, под боком, закрыл глаза, обговорил ситуацию с Эммой. Дождался, пока доктор перенастроит аппаратуру, после чего попросил подругу врубить глубокий сон и, мысленно проговорив напоследок: «Дарус Лимо», благополучно отрубился.

И снова – тот же сон, все та же гостиная, два стоящих поодаль кресла, затянутое мутной пленкой окно и письменный стол с сидящим за ним магом. Правда, на этот раз Лимо сидел ко мне не спиной – сегодня он, словно что-то почувствовав, успел повернуться. Поэтому, когда я появился в нашем общем сне, он встретил меня приветственным кивком и легкой улыбкой.

– С возвращением, Адрэа. Судя по тому, что ты здесь, наш прошлый разговор ты все-таки вспомнил и шифром, наверное, успел воспользоваться?

– Да. И даже с вводными лекциями ознакомился.

– А теперь, полагаю, у тебя возникли вопросы?

Маг остро на меня взглянул снизу-вверх, и я спокойно кивнул.

– У вас очень своеобразное понимание пространства. В общей теории магии информация сильно отличается от вашей точки зрения.

– Это потому, что смотреть еще надо уметь… но я готов доказать, что мои утверждения не голословны, а мое видение ситуации намного шире того, чему учат в высших школах.

Он поднялся со стула и, подойдя на расстояние вытянутой руки, негромко уронил:

– Мне нужно, чтобы ты создал платок… самый обычный носовой платок, только из очень тонкой пряжи. Поскольку сон твой, то и творить здесь можешь только ты. А для себя я прошу лишь право в некоторой степени воздействовать на то, что здесь существует.

Я мельком огляделся, впервые подумав, почему мой сон выглядит так странно, но потом решил, что, скорее всего, подспудно я ожидал встретить Лимо именно в этой комнате и именно в этой обстановке, которая запомнилась мне по временной петле. Более того, его имя теперь прочно ассоциировалось у меня именно с этим помещением, поэтому, наверное, оно мне и приснилось.

– Создавать вещи во сне можно так же, как и работать с даром во время выполнения упражнений на концентрацию, – тем временем по-своему расценил мою заминку Лимо. – Достаточно просто представить, и нужная вещь появится сама собой.

Не вопрос.

Я послушно представил, что держу в руке белый носовой платок, и, опустив взгляд, почти сразу обнаружил, что теперь таковой у меня в наличии есть. Отклик оказался практически мгновенным. Идея, мысленное усилие и все, желаемое тут же появилось.

– Можно? – вопросительно посмотрел на меня маг, когда я протянул ему платок.

Я кивнул.

Только тогда Лимо забрал платок и, подбросив его в воздух, заставил зависнуть между нами, словно маленький занавес. Правда, размер мага не устроил, поэтому он слегка прищурился, и платок без видимых усилий вырос до размера приличного банного полотенца. При этом он истончился прямо-таки донельзя, став в буквальном смысле полупрозрачным. И только после этого Лимо удовлетворенно кивнул.

– А теперь скажи мне, Адрэа, что такое пространство?

– Одна из форм существования действительности, – без запинки выдал я стандартное определение из учебника. – Среда, в которой существуют различные объекты и предметы.

– А как, по-твоему, пространство конечно или нет?

– В книгах написано, что у пространства в общем понимании этого термина нет границ.

– Но это ведь не вся правда, верно? – снова прищурился маг. – Если говорить о пространстве, как об элементе материального мира, то да, оно может быть бесконечным. У нас пока нет техник, чтобы утверждать обратное. Но в то же время пространство в более узком смысле слова – это то, у чего границы быть обязаны. Например, пространство этой комнаты ограничено стенами, окнами, дверью, полом и потолком. Пространство внутри дома, соответственно, стенами, крышей и фундаментом. Пространство внутри пустой коробки тоже имеет свои границы. И даже наш организм в определенном смысле тоже представляет собой некое пространство, которое надежно отграничено от окружающей среды и внутри которого тоже протекают определенные, изолированные от всего остального мира процессы. Согласен?

Я кивнул.

– Пожалуй.

– Это, в свою очередь, приводит нас к мысли, что на самом деле внутри того большого и условно бесконечного пространства, в котором существует Вселенная, находится множество других пространств… или подпространств, если тебе так удобнее. Причем малые пространства отличает именно то, что у них, в отличие от большого, границы есть всегда. Более того, подтвержденные, осязаемые границы, которые можно и увидеть, и даже потрогать. При этом многие из таких пространств тесно взаимодействуют друг с другом. Например, возьмем тебя. Внутри твоего тела есть некое внутреннее малое пространство, это мы уже выяснили. Сам ты при этом находишься во внешнем пространстве – в комнате. Комната, в свою очередь, находится в доме. Дом – на некоей улице. Улица – в городе. Город – в стране…

Лимо вопросительно на меня посмотрел, и я снова кивнул – мысль была понятной. Эффект матрешки, так это, кажется, называется?

– По сути, все, что нас окружает, можно представить в виде бесконечного множества вложенных друг в друга больших и малых взаимодействующих пространств, – подтвердил мою догадку маг. – Так, скажем, разные страны будут находиться внутри одного материка. Материки и океаны составляют планету. Планеты и звезды – галактику, галактики – Вселенную… и так до бесконечности. Или, можно сказать, до той самой неведомой границы самого большого, недосягаемого для нас пространства, о котором мы еще ничего не знаем. Для нас такие расстояния кажутся по-настоящему бесконечными, поэтому мы и считаем, что у пространства в общем смысле нет границ. Но если представить, что Вселенная устроена по единому принципу, то последняя граница есть. Только находится она настолько далеко, что нам с нашими возможностями ее пока не постичь.

– По-моему, это слишком упрощенная система мироустройства, – скептически кашлянул я. – Пространства же могут и не пересекаться, правда?

– Могут. Пока мы с тобой говорили лишь о так называемых взаимосвязанных пространствах. Но есть и такие, которые сосуществуют параллельно друг другу. Например, город и лес в одной стране. Или две страны в пределах одного мира. Это может быть небо и подземелье. Находящиеся на противоположных полюсах планеты острова. Два искусственно созданных пространства внутри одного большого… Это несколько меняет картину мира, делая ее сложнее и гораздо интереснее. Но что, по-твоему, во всем этом самое важное?

– Границы? – предположил я.

– Именно. Потому что, когда мы воздействуем на то или иное пространство, мы работаем не только с ним, как утверждает классическая теория магии, но и с его границами. Как это выглядит на практике, я тебе сейчас покажу.

Лимо подвесил увеличившийся в размерах платок на уровень груди.

– Давай исходить из того, что между живым и неживым тоже существует некая граница. Соответственно, у нас с тобой получится два принципиально разных пространства: ты, будучи живым, находишься с одной стороны от границы, ну а я, будучи мертвым, с другой. И оба эти пространства друг от друга надежно изолированы. Пока понятно?

– Угу.

– Так вот, благодаря границе наши с тобой миры не пересекаются. Но при этом она достаточно тонка и одновременно пластична, чтобы мы не ощущали ее присутствие.

Он вдруг взял и подул на платок, отчего тот легонько качнулся в мою сторону.

– Как видишь, если граница слегка сместится, ты не почувствуешь дискомфорта. Пространство вокруг тебя слегка изменится, но вскоре граница, как этот платок, вернется на место, и все станет, как прежде. В масштабах целого мира эти колебания происходят постоянно, и мы их тоже не ощущаем. Это – совершенно естественный процесс, который дает миру ощущение свободы. Однако точно такие же самые колебания можно создать искусственно. Именно этим и известны пространственные маги.

– А есть ли для мага разница, на какую именно границу воздействовать? – встрепенулся я. – Скажем, граница комнаты и граница мира… Чтобы их поколебать, наверное, придется приложить разное усилие?

Лимо одобрительно кивнул.

– Конечно. Границы простых малых пространств обычные люди не чувствуют совсем. Для обывателей они, если не подтверждены чем-то материальным, попросту не существуют. Однако для нас с тобой они очень даже реальны, поэтому мы способны делать то, на что не способен никто другой.

Я на мгновение задумался.

– Как это выглядит в реальности?

– Элементарно, – улыбнулся маг и сложив пальцы в кулак, надавил на висящий между нами платок. Тот, как ему и положено, вытянулся в мою сторону, облепив при этом предплечье Лимо наподобие перчатки. – Вот так создается пространственный карман. Можешь мне сказать, почему это вообще стало возможным?

– Потому что вы искусственно отграничили участок пространства?

– Да. Я создал дополнительное малое пространство внутри того, что побольше. Причем в таком виде, как сейчас, эти два пространства пока еще живут по одним законам. В них один и тот же воздух, один и тот же предмет – моя рука… они, в общем-то, совершенно одинаковые. У них даже есть общая граница, если ты меня понимаешь. Однако если я сделаю вот так…

Маг перехватил платок над запястьем, выдернул из кармана руку и сжал пальцы так, что получился этакий сдувшийся мешок.

– То сейчас сообщения между карманом и основным пространством практически нет. Я их разъединил. При этом внутри закрытого пространства я теперь могу устанавливать свои законы. А еще я могу спокойно перемещать его влево, вправо, вверх и вниз, в отличие от магов традиционной школы. Они, если помнишь, перемещают собственно пространство, а мне достаточно сдвинуть лишь его границу. Если ты заметил, то я ее исказил, растянул, изменил. Это гораздо менее затратно, чем создавать новую. Причем чем такое пространство меньше и чем плотнее завязана горловина, тем проще его контролировать. А чем больше и шире, тем, соответственно, больше усилий придется приложить, чтобы оно вело себя так, как мы хотим.

Я озадаченно воззрился на «мешок».

Дайн… на спецдисциплинах нам рассказывали теорию пространственных карманов иначе, да и лэн Шале-Дэсхэ говорил, что блуждающее пространство создать невероятно сложно. Однако Лимо выглядел чертовски убедительным. Настолько, что ему невозможно было не поверить.

– Получается, мы не искажаем пространство, а всего лишь изменяем его границы?

– Именно, – широко улыбнулся маг. – Однако традиционные школы этому не учат. От вас требуют не манипулировать имеющимися границами, а создавать новые. Находить нужную точку и отграничивать ее искусственно. С нуля. А это, как ты понимаешь, на порядок сложнее и требует намного больше усилий, чем то, что делаю я. Как думаешь, почему во временной петле, несмотря на прошедшие годы, вся мебель осталась как новая?

Я добросовестно наморщил лоб.

– У меня только одна идея – вы каким-то образом заставили материал не стариться.

– Нет, Адрэа. Я создал вокруг каждого предмета свой маленький пространственно-временной карман, границы которого не выходят за пределы собственно предмета. И сделал так, чтобы внутри каждого такого кармана время текло настолько медленно, что и за несколько столетий ни одна деревяшка в той комнате не состарится. В отличие от живых людей, кстати, что требует обустройства в пространственных ловушках систему утилизации тел.

Я неожиданно нахмурился.

– Такая же система утилизации, как в вашей временной петле?

– Какая петля? – удивился маг. – Ты про блуждающую комнату? Нет, конечно. Она создавалась как обычный тайник. Все, что от нее требовалось, это до поры до времени оставаться скрытой от посторонних глаз и открываться-закрываться строго по команде.

– Она вообще-то людей убивала, – сухо просветил его я, поневоле подумав о тех, кто пропал в недрах Проклятого дома. – И работала, как самая настоящая пространственно-временная ловушка.