Сказы о том, как чудеса на Руси начинались

Святогор не сражался с пришельцем мечом или копьем. Он клал свою руку богатырскую на плечо юноши и передавал ему частицу боли всего мира – страдания всех обиженных, слезы всех сирот, горе всех матерей, что потеряли детей.

– Сможешь ли вынести эту тяжесть? – спрашивал Святогор. – Ибо богатырь должен не только защищать людей, но и чувствовать их боль как свою собственную.

Кто не выдерживал испытания, тот сходил с ума от горя или умирал от тоски. А кто принимал боль мира в сердце свое, не сломившись духом, тому давал Святогор второй дар – меч-кладенец, что сам находил путь к сердцу злодейскому.

После испытания у Святогора должен был будущий богатырь найти Финиста Ясна Сокола, что летал по всему белу свету и знал все тайны земные и небесные. Не было у Финиста постоянного жилища – сегодня он в одном месте, завтра в другом.

Искали его годами, а иные и десятилетиями. И в поисках этих проходили третье испытание – испытание терпением и мудростью. Встречали на пути разных людей – добрых и злых, мудрых и глупых, богатых и бедных. И должны были научиться понимать людские сердца, различать правду от лжи, добро от зла.

Когда находили наконец Финиста, тот не давал никаких подарков и не учил воинскому искусству. Он просто задавал один вопрос:

– Скажи мне, зачем ты хочешь стать богатырем?

И кто отвечал: "Чтобы стать сильным и знаменитым" или "Чтобы все меня боялись", тех отсылал Финист прочь. А кто говорил: "Чтобы защищать слабых и обиженных", тому он давал третий дар – знание языков всех народов и умение видеть сквозь любой обман.

Последнее испытание было самым трудным. Должен был будущий богатырь вернуться в родные места и жить там целый год как простой человек – работать в поле, помогать соседям, заботиться о старых родителях. И никто не должен был знать о его силе богатырской.

В этот год к нему приходили разные искушения. То разбойники нападали на село, и хотелось выйти с мечом и разогнать их одним ударом. То князь местный обижал народ, и хотелось наказать его силой. То пожар случался, и хотелось показать силу свою, спасая людей.

Но настоящий богатырь должен был действовать мудро – помогать людям, но так, чтобы они думали, что сами справились. Организовать сопротивление разбойникам, но не выделяться среди других. Потушить пожар, но так, чтобы никто не заметил его особой силы.

Кто выдерживал год такого испытания, тот становился истинным богатырем. А кто не мог сдержать гордыню свою, тот терял силу и дары, что получил в испытаниях.

По истечении года являлся к новому богатырю сам Илья Муромец – старший среди всех богатырей русских. Он проводил обряд посвящения: надевал на нового богатыря кольчугу кованую, что защищала не только от мечей вражеских, но и от зла людского, вручал шлем булатный, что оберегал от чар колдовских, и благословлял на служение земле русской.

– Помни, – говорил Илья Муромец, – богатырь служит не князьям и не золоту, а правде и добру. Сила твоя дана тебе не для славы, а для защиты тех, кто сам защититься не может. И пока бьется в груди сердце, пока течет в жилах кровь – не сложишь ты оружия, не оставишь в беде народ свой.

После посвящения получал новый богатырь имя новое – не то, что дали ему при рождении, а то, что отражало суть его богатырскую. Илья стал Муромцем, Добрыня – Никитичем, Алеша – Поповичем. И имя это становилось известно по всей земле русской.

Служили богатыри не за золото и не за почести. Жили они просто, довольствовались малым, а главной наградой была им благодарность людская да чистая совесть.

Собирались они все вместе лишь в час великой опасности, когда угрожала земле русской беда несравненная. А в обычные дни каждый нес службу свою там, где нужнее всего – кто на границах дальних, кто в лесах дремучих, кто на дорогах торговых.

И так служили они до самой смерти, а когда приходил час последний, не умирали богатыри как простые люди. Превращались они в камни белые на курганах высоких, и говорили люди, что спят богатыри сном богатырским, а в час лихой проснутся и снова встанут на защиту земли родной.

Легенда о том, как богатырь одолел Кота Баюна

В стародавние времена, когда еще правил в Киеве князь Владимир Красное Солнышко, приключилась на Руси беда невиданная. Напал на землю русскую сон волшебный, что наслал Кот Баюн – чудище страшное, размером с медведя лесного, с глазами как жар горящие и голосом сладким, что усыплял всякого, кто его слышал.

Жил тот Кот на дубе железном, что рос на острове посреди моря-окияна. Семь верст был тот дуб в высоту, а листья на нем звенели, как колокола серебряные. И когда начинал Баюн петь свои песни колдовские, разносился голос его на сотни верст кругом.

Засыпали от того пения пахари прямо за сохой, засыпали ремесленники за работой, засыпали воины на страже. И спали они сном мертвым, не просыпаясь ни от грома, ни от трубы боевой. А Кот тем временем спускался с дуба своего и крал что хотел – и золото княжеское, и красавиц боярских, и детей малых.

Собрал князь Владимир думу великую, созвал богатырей своих:

– Помогите, добры молодцы! Гибнет земля русская от сна проклятого. Кто сможет одолеть Кота Баюна и освободить народ от чар его?

Первым вызвался Алеша Попович, молодой да удалой:

– Я пойду, князь-батюшка! Не велика беда – всего лишь кот, пусть и большой!

Снарядился Алеша в дорогу дальнюю, взял лук тугой и стрелы каленые, сел на коня доброго и поехал к морю-окияну. Доехал до берега, видит – остров посреди воды, а на нем дуб железный высится до самых облаков.

Только приблизился богатырь к острову, как зазвучал голос Кота Баюна – сладкий, как мед, убаюкивающий, как колыбельная материнская. И такая дрема напала на Алешу, что свалился он с коня и уснул на берегу крепким сном. Три дня и три ночи проспал, а проснувшись, увидел, что конь его угнан, а оружие пропало.

Вернулся Алеша в Киев пеший и посрамленный. Тогда вызвался Добрыня Никитич:

– Не горюй, Алеша! Знаю я способы против колдовства. Воском залеплю уши, не услышу песен проклятых!

Поехал Добрыня, заткнул уши воском, как задумал. Но хитер был Кот Баюн – стал он петь не только голосом, а всем телом своим. И пошли от него волны сонные, что проникали не через уши, а прямо в душу. Уснул и Добрыня, как и Алеша прежде.

Тогда собрался в поход Илья Муромец, самый старший и мудрый из богатырей:

– Видно, не силой тут брать надо, а умом, – молвил он. – Пойду я к бабе-яге, спрошу совета.

Доехал Илья до избушки на курьих ножках, что стояла на краю света белого. Вышла к нему баба-яга, костяная нога:

– Зачем пожаловал, богатырь русский? Не за тридевять ли земель путь держишь?

Рассказал Илья про беду великую, про Кота Баюна и сон волшебный. Выслушала яга и говорит:

– Эх, Илья Иванович! Не силой Кота одолеть надо, не хитростью, а терпением великим. Кот Баюн – создание древнее, помнит еще времена, когда мир только создавался. Усыпляет он не из злобы, а от скуки великой. Веками одни и те же песни поет, все одно и то же видит.

– Как же его одолеть? – спрашивает Илья.

– А ты не борись с ним, а подружись! – отвечает яга. – Расскажи ему что-то новое, чего он не слышал. Развесели старого кота, дай ему радость, и сам откажется он от злодейств своих.

Дала яга Илье три подарка: гусли самогуды, что сами играют веселые песни, шапку-невидимку и мешочек с сонными травами.

Приехал Илья к морю-окияну, надел шапку-невидимку и переплыл на остров. Подошел к дубу железному, а Кот Баюн уже начинает свою песню заводить. Но Илья быстро достал травы сонные, засунул себе в уши и не услышал пения.

Видит Кот – стоит под деревом человек, а от песни его не засыпает. Удивился и спрашивает:

– Кто ты такой, смертный? Как устоял против чар моих?

– Я Илья Муромец, богатырь русский, – отвечает Илья. – А пришел я не воевать с тобой, а поговорить по-хорошему.

Спустился Кот с дуба, сел рядом с богатырем. И правда, огромен был – больше медведя, шерсть черная с отливом синим, глаза горят, как звезды ночные.

– Давно я с людьми не говорил, – молвил Кот печально. – Все от меня бегут да спят. Скучно мне, Илья Муромец.

– А что тебе интересно? – спрашивает богатырь.

– Новые истории люблю, песни необычные. Надоело одно и то же столетиями петь, – признался Баюн.

Тогда достал Илья гусли самогуды и говорит:

– Давай так договоримся, Кот Баюн. Будем по очереди истории рассказывать и песни петь. Если ты меня удивишь – делай что хочешь с землей русской. А если я тебя развеселю и новым порадую – перестань людей усыплять.

Согласился Кот на состязание. Первым начал он сказывать – и такие истории рассказывал, что волосы у Ильи дыбом вставали. Про времена древние говорил, когда земля только создавалась, про богов старых, про чудеса невиданные.

Но Илья не растерялся. Стал он рассказывать Коту про жизнь людскую – про то, как пахари землю пашут, как матери детей растят, как богатыри Родину защищают. Про любовь рассказывал и про дружбу, про горе людское и про радость.

И заслушался Кот Баюн историй человеческих. Не слышал он прежде про такие чувства, не знал, что могут люди жертвовать собой ради других, что есть в мире добро бескорыстное.

Тогда взял Илья гусли самогуды, и полились из них мелодии веселые – не сонные, как пел Кот, а бодрые, что поднимают дух и радуют сердце. Такие песни про богатырей русских пел, про красоту земли родной, что заплакал Кот Баюн от умиления.

– Простите меня, люди добры, – сказал Кот, когда закончил Илья петь. – Не знал я, что творю зло великое. Думал, что сон – это благо, что избавляю людей от трудов и печалей. А оказывается, лишал их главного – жизни настоящей, с ее радостями и горестями.

– Что же теперь делать будешь? – спрашивает Илья.

– Хочу послужить людям добрым, загладить вину свою, – отвечает Кот. – Научи меня, богатырь, как можно помогать, а не вредить.

Подумал Илья и говорит:

– Есть у меня идея. Умеешь ты усыплять – используй этот дар во благо. Когда будут дети не засыпать, когда больные мучиться от боли – тогда пой им песни свои. Но не всех подряд, а только тех, кому сон нужен для исцеления.

Обрадовался Кот Баюн, что нашел способ искупить вину. Спустился он с дуба железного, пошел по земле русской творить добрые дела. Больных детей убаюкивал целебным сном, воинам раненым покой давал, старикам немощным – отдых от болей.

А дуб железный засох и упал в море, ибо не стало в нем нужды. И проснулись все люди на Руси от сна волшебного, зажили своей жизнью привычной.

С тех пор Кот Баюн стал добрым помощником людей. Построил он себе избушку на краю леса дремучего, куда приходили к нему за помощью. Матери приносили детей беспокойных, что не могли уснуть, и пел им Кот колыбельные нежные. Воины после битв тяжелых приходили к нему лечить душевные раны, и рассказывал им Кот истории мудрые, что успокаивали сердце.

А Илья Муромец подружился с Котом навсегда. Часто приезжал к нему в гости, рассказывал новые истории, которые слышал в дороге. И учился у Кота мудрости древней, познанию тайн природы.

И стал Кот Баюн не чудищем страшным, а мудрецом лесным, к которому шли за советом и утешением. Но главное – понял он, что истинная сила не в том, чтобы подчинять других своей воле, а в том, чтобы помогать им жить лучше.

Легенда о том, как богатырь выкрал Жар-птицу у богов

В стародавние времена, когда еще молод был мир, жили люди славянские в землях своих без света и тепла божественного. Правили тогда боги небесные всеми стихиями, а людям давали лишь столько света, сколько сами считали нужным. Зимы были долгие и лютые, лета короткие и холодные, и мучились люди от стужи и тьмы.

А у богов в небесных чертогах жила Жар-птица дивная – создание света чистого, что несла в перьях своих огонь солнечный и тепло живительное. Где пролетала она, там зацветали цветы, зеленели травы, пели птицы малые. Но берегли боги Жар-птицу как сокровище величайшее и не пускали ее к людям на землю.

Смотрел на это Сварог-бог и видел страдания людские, да не мог помочь – связывали его законы божественные, что не велели вмешиваться в дела земные без согласия всех богов. А другие боги были горды и не желали делиться светом своим с людьми простыми.

В те темные времена родился у пахаря простого сын, которого нарекли Световитом. С малых лет видно было, что не простое дитя – глаза у него горели как звезды, а руки были сильны не по годам. Когда подрос Световит, услышал он от деда-волхва сказание о Жар-птице, что живет в небесах и могла бы принести свет и тепло людям.

– Дедушка, – спросил юноша, – а нельзя ли попросить богов дать нам Жар-птицу?

– Просили, внучек, много раз просили. Да гордые они, не хотят с людьми делиться.

– А если не попросить, а взять?

Ужаснулся старый волхв:

– Что ты говоришь, дитя неразумное! Как можно красть у богов? Покарают они нас всех!

Но запала мысль эта в душу Световита, и стал он думать, как бы добыть Жар-птицу для людей своих. Пошел он к кузнецу искусному, что владел тайнами металла, и попросил выковать ему оружие особое.

– Нужен мне меч, что мог бы резать не только железо, но и воздух небесный, – молвил Световит.

– И лук нужен, что стрелы пускал бы не только по земле, но и по небу высокому.

– И кольчуга нужна, что защитила бы не только от меча вражьего, но и от гнева божественного.

Долго трудился кузнец, вкладывая в работу всю силу и мастерство. И выковал он для Световита оружие волшебное, что могло сражаться с силами небесными.

Когда готово было оружие, отправился Световит в путь трудный. Семь дней шел он к горе Алатырской, что своей вершиной упиралась в небо. Семь ночей карабкался по склонам крутым, пока не достиг вершины заоблачной.

А там стояло древо мировое – ясень Иггдрасиль, что корнями уходил в землю, а кроной подпирал небеса. По стволу его, как по лестнице, можно было подняться в мир богов.

Начал Световит восхождение свое. Три дня лез он по древу, цепляясь за кору крепкую, пока не достиг ветвей небесных. И тут увидел он чертоги божественные – палаты золотые, что сияли светом немеркнущим.

А в самом прекрасном из чертогов, в клетке из звезд кованой, сидела Жар-птица. Перья ее горели как пламя, глаза сверкали как алмазы, а песня ее была слаще меда и звонче серебра.

Подкрался Световит к чертогам, где жила Жар-птица. Стражи божественные дремали, убаюканные песней птицы дивной. Тихо, как тень, прокрался богатырь к клетке звездной.

Увидела его Жар-птица и не испугалась, а наоборот – обрадовалась. Ибо знала она о страданиях людских и сама тосковала по земле, где могла бы приносить пользу.

– Освободи меня, добрый молодец, – прошептала она голосом мелодичным. – Давно мечтаю я принести свет людям, да держат меня боги в неволе.

Мечом волшебным разрубил Световит прутья клетки, и вылетела Жар-птица на свободу. Села она ему на плечо, и стал богатырь светиться божественным светом.

Но тут проснулись стражи и подняли тревогу. Загремели громы, засверкали молнии, и понеслась весть по всем небесам: "Украли Жар-птицу! Смертный посмел обокрасть богов!"

Разгневались боги как никогда прежде. Сам Перун-громовержец схватил молнии свои и пустился в погоню за дерзким вором. За ним Стрибог-ветер поднял бурю страшную, а Мороз-трескун наслал стужу лютую.

Но не дрогнул Световит. Прижал он к груди Жар-птицу и бросился вниз по древу мировому. Летели за ним молнии Перуновы, свистел ветер Стрибогов, кусал мороз лютый, но защищала богатыря кольчуга волшебная.

Спрыгнул он с древа на гору Алатырскую, а там уже ждал его конь верный – Сивка-бурка, что мог скакать быстрее ветра. Вскочил Световит в седло и помчался к земле родной.

Семь дней и семь ночей длилась погоня. Боги насылали на беглеца все беды какие только могли – и бурю, и град, и землетрясение. Но крепко держал богатырь Жар-птицу, и она давала ему силы не сдаваться.

Наконец достиг Световит земли славянской и созвал всех людей на поляну большую. И когда собрались они, выпустил он Жар-птицу на волю.

Взлетела птица дивная в небо и запела песню радостную. И от песни той засияло солнце ярче, потеплел воздух, зазеленели травы и деревья. А перья, что роняла Жар-птица в полете, падали на землю и становились цветами прекрасными.

– Вот вам дар, люди добрые! – воскликнул Световит. – Больше не будете вы мерзнуть в зимы лютые и страдать от тьмы! Жар-птица принесет вам свет и тепло!

И правда – с тех пор стали зимы мягче, а лета теплее. Где пролетала Жар-птица, там росли хлеба богатые, цвели сады пышные, рождались дети здоровые.

Не простили боги людям кражи и послали на землю славянскую беды страшные – мор, голод, нашествие врагов. Но стоял за людей Световит-богатырь, отбивал все напасти, защищал слабых и обиженных.

А Жар-птица стала матерью всех птиц земных – от нее пошли жаворонки, что поют на заре, соловьи, что услаждают слух, и все пернатые, что приносят людям радость своими песнями.

Долго сражался Световит с богами гневными, пока не понял Сварог-мудрец, что прав был богатырь дерзкий. Ибо не для того созданы боги, чтобы копить сокровища небесные, а для того, чтобы помогать людям и делать мир лучше.

Призвал Сварог Световита к себе и молвил:

– Дерзок был поступок твой, богатырь, но справедлив. Прости нас, богов гордых, что забыли мы о долге своем перед людьми.

И заключили боги и люди мир новый. Остались в небесах боги править стихиями, но стали они помогать людям, а не препятствовать им. А Жар-птица получила волю летать между небом и землей, нося людям свет и тепло божественное.

Световита же за подвиг его величайший приняли боги в сонм свой и сделали покровителем всех, кто борется за справедливость и не боится идти против сильных мира сего ради слабых и обиженных.

Легенда о том, как Святогор горных демонов сдерживал

В стародавние времена, когда мир еще только устраивался и силы добра и зла делили между собой власть над землей, жил в горах Святых богатырь Святогор – великан могучий, что был ростом с сосну вековую и силой превосходил всех богатырей, вместе взятых.

Не было у Святогора дома привычного – домом ему служили сами горы. Спал он в пещерах глубоких, ел плоды горных садов, пил воду из ледяных родников. И была у него задача великая, о которой знали лишь боги да сам Святогор: сдерживать в горах демонов древних, что рвались на волю, чтобы принести людям зло и разрушение.

Еще до сотворения мира были заточены в недрах горных эти создания тьмы – ифриты огненные, дивы каменные, змеи подземные размером с реку и духи холода, от дыхания которых мертвели леса на сотни верст кругом. И лишь сила Святогора не давала им вырваться на свободу.

Долгие века нес Святогор свою службу безмолвно. Ходил он по горным тропам, следил за печатями магическими, что держали демонов в заточении, укреплял заклятья древние своей силой богатырской. И казалось, что так будет всегда.

Но однажды, когда солнце скрылось за тучами черными и подул ветер с севера холодный, почувствовал Святогор дрожь в горах. Не такую, что бывает от землетрясения, а иную – словно сама земля содрогнулась от страха.

Пошел богатырь к сердцу гор – к пещере самой глубокой, где хранились печати главные. И увидел: одна из печатей треснула, и сочится из трещины дым черный, а в дыму том мелькают глаза красные, горящие злобой.

– Кто посмел нарушить покой вечный? – загремел голос Святогора, что разнесся по всем горам эхом.

И отвечал ему голос из-под земли, хриплый и злобный:

– Слишком долго томились мы в заточении, Святогор! Ослабли печати от времени, и скоро выйдем мы на свободу. Не удержишь ты нас всех!

Первым попытался вырваться Ифрит Огненный – демон размером с медведя, но весь из пламени состоящий. Прожег он печать своим жаром адским и вылез из расщелины, рыча от ярости.

– Тысячу лет сидел я в темноте! – ревел Ифрит. – Теперь спалю все леса, высушу все реки, превращу землю в пустыню!

Не дал ему Святогор исполнить угрозу. Схватил богатырь демона голыми руками, не боясь огня, ибо была кожа его крепче любой брони. Боролись они целый день и целую ночь, сотрясая горы своей битвой.

Камни летели как птицы, деревья горели, словно свечи, а снег на вершинах таял от жара ифритского. Но сильнее оказался Святогор. Поднял он демона над головой и швырнул обратно в расщелину, а трещину заделал камнем, что весил как целая гора.

– Сиди смирно! – сказал богатырь. – И не думай больше о побеге!

Но едва справился Святогор с Ифритом, как в другом месте проснулись Дивы Каменные – демоны, что были похожи на людей, только сделаны из камня черного и имели силу разрушать все прикосновением своим.

Семеро их было, и когда вышли они из своих пещер, задрожала вся земля. Шли они, сокрушая все на пути, и каждый их шаг оставлял в скале след глубиной в рост человека.

– Разрушим мы весь мир! – кричали Дивы. – Превратим горы в пыль, а долины в пропасти!

Понял Святогор, что с семью сразу ему не справиться в честном бою. Тогда применил он хитрость богатырскую. Завалил он своим телом огромным единственную тропу, что вела с гор в долину, и крикнул Дивам: