Безумная симфония вселенной

– Держись! – Слава рванул рычаги, его мышцы напряглись под тканью комбинезона, как тросы под нагрузкой. Вены на шее выступили рельефно, будто карта подземных рек. – Переходим на ручное!

Корабль заскрежетал, и вдруг всё стихло. Давление спало, оставив в ушах звенящую пустоту – словно все звуки мира высосали гигантским шприцем. Тоня медленно повернула голову, чувствуя, как волосы прилипают к влажному затылку. За иллюминатором плыл Меркурий – не золотисто-коричневый шар из учебников, а чёрная пульсирующая масса, испещрённая биолюминесцентными прожилками. Казалось, планета дышала, расширяясь и сжимаясь в такт их учащённым сердцам.

– Это… не может быть… – Слава замер, его рука застыла в сантиметре от панели. – Как мы… Мы же должны быть на орбите Земли! Или… Мы долетели мгновенно?

– Поймали ритм… – дрожащими пальцами Тоня расстегнула ремни. Капли крови плавали вокруг неё, как микроскопические планеты в алой вселенной.

Она поплыла к иллюминатору, чувствуя, как холодное стекло прилипает ко лбу, впитывая её страх через кожу.

– Смотри, – прошептала она, и её голос прозвучал странно хрупко в тишине кабины. – Кратер Триггвадоуттира.

Гигантская воронка светилась изнутри синевой полярного льда. По её краям двигались тени – слишком правильные, геометричные, чтобы быть игрой света. Острые углы, спиральные структуры, пирамиды, растущие как кристаллы в гиперускоренном времени.

– Как древний город, – Слава появился за её спиной, его дыхание обожгло шею, смешавшись с холодом от иллюминатора. – Или…

– Или шрам, – закончила Тоня. Её рука дрожала, указывая на спиральные структуры, расходящиеся от кратера, будто трещины на стеклянном шаре. – Они росли. Всё это время росли. Видишь разницу со спутниковыми снимками?

Он молча кивнул. Его палец протянулся к стеклу, повторяя контур аномалии, и Тоня вдруг ясно представила, как это прикосновение могло бы ощущаться ею на своей собственной коже – холодное, решительное, с лёгкой дрожью сдерживаемой ярости. Да что с ней? Они же знакомы всего ничего! Или…

– Мы не могли прилететь мгновенно, – Слава смотрел сверху на затылок прижавшейся лбом к иллюминатору девушки, чувствуя, как тепло разливается в груди. Словно они провели вместе не один день. Как будто он прикипел к ней всем сердцем за время их долгого полёта. Да что тут творится-то?

Корабль дёрнулся, вырвав их из момента покоя. Тоня спиной врезалась в Славу, ощутив под комбинезоном жар его тела – живого, дышащего противоречия металлическому холоду кабины. Его руки инстинктивно обхватили её талию, пальцы впились в бока через ткань, оставляя невидимые синяки на её рёбрах. Она повернулась к нему лицом, но отчего-то не вырывалась.

– Извини, – пробормотал он, не разжимая рук, словно не хотел отпускать. Его взгляд упал на её губы, где алая капля крови застыла как рубин в оправе бледной кожи.

Она увидела в его глазах отражение Меркурия – пульсирующее, живое, опасное.

– Мы должны спуститься. Сейчас. Пока они не…

– Пока они не что? – Его пальцы разжались, освобождая её, но тепло от прикосновения ещё ощущалось, словно ожог.

– Пока они не передумали нас принимать, – она провела языком по окровавленной губе, чувствуя солёно-металлический вкус судьбы.

– Профессор, – напомнил ей о старике в капсуле.

– Он в порядке! – уверила его Тоня. – Пространство внутри капсулы защищено от перегрузки. И в случае малейшей опасности туда поступил бы сонный газ.

– Ты права! – кивнул Слава. – Скорее всего, он ещё не проснулся.

Скафандр облегал тело как вторая кожа, усиливая каждый вздох до грохота в собственных ушах. Тоня провела рукой по шлему, проверяя герметичность, и поймала взгляд Славы через затемнённое стекло. Он стоял у шлюза, его фигура в бронированном скафандре казалась монолитной, но пальцы, нервно перебирающие карабины страховочных тросов, выдавали быстрый танец тревоги на стальных верёвках.

– Первая высадка в аномальную зону, – его голос прозвучал в шлемофоне хрипло, будто пропущенный через сито звёздной пыли. – Готова играть в первобытных богов?

Тоня улыбнулась, зная, что он не видит её лица сквозь зеркальную поверхность стекла.

– Они уже начали игру до нас. Просто мы опоздали на пару миллиардов лет.

Шлюз открылся с шипением, похожим на смех древнего божества. Песок Меркурия, мелкий как пудра из размолотых костей, закружился в луче прожекторов, создавая хоровод светящихся частиц. Тоня сделала первый шаг. Гравитация, составляющая 0.38 земной, делала движения плавными, как в воде, что не мешало каждому мускулу напрячься в ожидании удара невидимого врага.

– Температура минус сто сорок три, – автоматический голос в шлеме звучал издевательски спокойно. – Защита выдержит пятьдесят три минуты.

Слава спустился следом. Его тень легла на Тоню, сливаясь с огромными тенями от скал, которые изгибались под невозможными углами, будто пространство здесь плавилось под взглядом безумного художника.

– Компас глючит, – сказал он. Голос его был ровным, но Тоня заметила, как дрожит трос у его пояса. – Север везде. Магнитное поле…

– Не естественное, – закончила она, приседая, чтобы коснуться поверхности. Песок под перчаткой шевелился, как живой, обтекая пальцы тёплыми волнами. – Они ведут нас. Чувствуешь? Как ток… сквозь кости.

Они шли час или минуту – время здесь текло иначе, перемалываясь в жерновах чужой физики. Скалы вокруг напоминали застывшие волны магмы, но при ближайшем рассмотрении оказывались покрытыми резьбой – спирали внутри спиралей, уравнения, превосходящие человеческую математику, образы существ с тремя глазами и крыльями из света.

– Смотри! – Слава схватил её за руку выше локтя, его пальцы вдавились в мягкий материал скафандра.

Впереди зиял вход. Стены тоннеля светились мягким голубым светом, будто вырезанные из аквамарина. Воздух (или то, что его заменяло) вибрировал низким гулом, от которого дрожали кости и плавились мысли.

– Гравитационная аномалия, – прошептала Тоня, глядя на показания датчиков, где цифры прыгали как одержимые. – Здесь… пространство сворачивается. Как бумага в кулаке ребёнка.

Они вошли, и свет стал ярче, выхватывая из тьмы барельефы с изображёнными на них существами с удлинёнными черепами и множеством суставов, держащими в щупальцах звёзды. Тоня провела рукой по резьбе, и камень под перчаткой затрепетал, как живой.

– Это… – её голос дрожал, смешиваясь с гулом в шлемофоне. – Это… инструкция. Руководство по сборке вселенных.

Слава прикоснулся к противоположной стене. Камень прогнулся под его пальцами, как тесто, оставляя вмятину, которая медленно начала затягиваться.

– Боже, он мягкий. Как плоть.

Тоня достала пробоотборник. В момент, когда бур коснулся поверхности, весь тоннель содрогнулся. Из стен вырвались щупальца света, обвивая их ноги, жгучими присосками впиваясь в скафандры. Где-то вдалеке зазвучала музыка – вальс на растянутых струнах, где каждая нота резала слух.

– Назад! – закричал Слава, хватая её за пояс и дёргая к выходу. Его голос сорвался на самой высокой ноте, открывая дверь в первобытный страх.

Они побежали, вернее, попытались – гравитация прыгала от нуля до трёх g, превращая каждый шаг в пытку. Тоня ударилась плечом о выступ, чувствуя, как трещит скафандр. Холод ворвался внутрь, обжигая кожу как пламя.

– Люк! – Слава толкнул её вперёд, его рука ударила по спине с такой силой, что Тоня ощутила, как гематома расползается под кожей, грозя на следующий день обернуться синяком. Если, конечно, этот день у них будет.

Они вывалились на поверхность, и тоннель схлопнулся за ними, как гигантская пасть, выплюнув облако сизого дыма. Тоня, лёжа на спине, смотрела, как её кровь смешивается с меркурианским песком, создавая фиолетовые кристаллы, растущие на глазах. Скафандр ещё держал, но трещина в любой момент грозила разрастись.

– Твоя нога… – Слава склонился над ней, его шлем почти касался её стекла. Через треснувшее забрало его лицо казалось искажённым – глаза слишком широкие, губы подрагивающие.

Она посмотрела вниз. Биокостюм ниже колена был пропитан чем-то чёрным и пульсирующим. Субстанция двигалась под тканью, как рой ос, заключённый под кожу.

– Это не моя кровь, – прошептала она, чувствуя, как холодок страха ползёт по позвоночнику. – Это они. Они вошли.

В лазарете пахло антисептиком и страхом – резкий запах спирта смешивался с кислым потом ужаса. Слава сидел у её койки, рассматривая образцы чёрной субстанции в прозрачном герметичном контейнере. Его пальцы оставляли жирные отпечатки на стекле, будто он пытался стереть невидимую грязь.

– Самовоспроизводящиеся наноклетки, – сказал он, не глядя на неё. Голос звучал плоско, как голограмма эмоций. – Громов хочет уничтожить образцы. Говорит, это биологическое оружие.

Тоня приподнялась на локте. Капельница болталась, как марионетка на невидимых нитях. Её нога, завёрнутая в биоплёнку, пульсировала синхронно с мерцанием ламп дневного света.

– Они пытались общаться. В тоннеле… я чувствовала… мысли. Не слова. Образы. Океаны света, текущие сквозь пальцы…

– Ты чуть не умерла! – Он ударил кулаком по стене, и титановая обшивка прогнулась с глухим стоном. – Эти твои «чувства»… они тебя убьют!

Она схватила его за руку, ощущая под перчаткой жар воспалённой кожи. Его ладонь была обожжена – должно быть, тащил её по раскалённому ледяным пламенем песку, когда она теряла сознание. И… его скафандр тоже мог иметь трещины.

– Ты слышал музыку? Когда мы бежали?

Слава замер. Его глаза расширились, зрачки поглотили радужку, превратив взгляд в две чёрные дыры.

– Вальс. Трёхдольный размер. Но… с паузами. Как будто…

– Как будто его играли для слепых… Нет… Глухих? – закончила Тоня. Её пальцы сжали его руку сильнее. – Они не понимают наших органов чувств. Пытаются адаптироваться.

Они смотрели друг на друга, и вдруг корабль вздрогнул. На экранах замигало предупреждение: гравитационная волна из кратера Калиостро. Стены застонали, словно агонизирующее живое существо.

– Мы разбудили что-то, – прошептала Тоня, чувствуя, как чёрная субстанция в ноге отвечает вибрацией. – Что-то большое. Голодное.

Слава медленно поднял руку, касаясь её щеки через стекло шлема. Его палец оставил мутный след на забрале. – Тогда нам нужно успеть услышать остальное. Прежде чем…

Он не договорил. Где-то в глубине корабля завыла сирена, перекрывая все звуки. В серверном отсеке, несмотря на карантин, замигал терминал, проецируя в воздух кровавые буквы:

«ПРОТОКОЛ АКТИВАЦИИ ЗАВЕРШЁН. ЦЕЛЬ В ЗОНЕ ДОСТУПА. ЛИКВИДАЦИЯ В 03:47»

А в чёрной субстанции внутри контейнера зашевелились спирали ДНК, складываясь в микроскопические глаза, которые повернулись в сторону Тони, как будто узнавая свою цель.

Глава 3. Симфония светил

Тоня проснулась от прикосновения. Девушка осмотрелась. Вокруг не было никого. Закрыв глаза, Тоня попыталась выровнять судорожное дыхание. Испуг, вызванный прикосновением чего-то неведомого, не желал её оставлять. По руке девушки, от запястья до локтя, пробежала волна мурашек – не холодных, а тёплых, словно кто-то провёл по коже солнечным зайчиком. Она открыла глаза и замерла: воздух над койкой искрился звуком. Ноты материализовались в трёхмерных голограммах, каждая – капля вибрирующего света, переливающаяся от ультрафиолетового до кроваво-красного. Диссонансная, но пронзительно красивая мелодия напоминала плач новорождённой вселенной.

– Не бойся. – Голос проник сквозь рёбра, обойдя уши, и поселился где-то в солнечном сплетении, мягкий как шёлк и густой как смола. – Мы учимся. Ваш… язык.

Она приподнялась на локтях, чувствуя, как чёрная субстанция в ноге пульсирует в такт невидимому метроному. В углу каюты, где тень от шкафа всегда ложилась острым углом, теперь стояло… нечто. Не гуманоид, не животное – скорее сон наяву. Существо напоминало жидкий свет, застывший в момент падения: струи золота и серебра переплетались в бесконечных спиралях, то принимая форму цветущего кактуса с лепестками из плазмы, то рассыпаясь на рои светлячков, танцующих вальс. Его «кожа» мерцала, как поверхность нейтронной звезды, – каждый миллиметр казался испещрённым микроскопическими символами, похожими на ноты внеземной симфонии.

– Вы… – Тоня сглотнула, ощутив на языке привкус меди и лаванды. Девушке подумалось, что это могло быть побочным эффектом телепатического контакта. – Те, кто оставил послания в камне?

Существо «засмеялось» – воздух наполнился перезвоном хрустальных колокольчиков, смешанным с рокотом далёких звёзд.

– Послания? Нет. – Внезапно между ними возникла голограмма: Меркурий, пронизанный сетью светящихся тоннелей, пульсирующих в такт, напоминающий сердцебиение. – Музыка. Вселенная поёт. Мы… дирижёры.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Лунный реголит – это несцементированный продукт дробления и переотложения лунных пород, сплошным чехлом покрывающий поверхность Луны.

2

Постоянная тонкой структуры – фундаментальная физическая постоянная, характеризующая силу электромагнитного взаимодействия. Она была введена в 1916 году немецким физиком Арнольдом Зоммерфельдом в качестве меры релятивистских поправок при описании атомных спектральных линий в рамках модели атома Бора.

3

Триггвадоуттир (исл. Tryggvadóttir) – ударный кратер вечной тьмы, расположенный на северном полюсе Меркурия. Собственно, сам полюс находится около северного края его вала. Назван в честь исландской художницы Нины Триггвадоуттир, название присвоено МАС в 2012 году.

4

Частота Шумана – это стоячие электромагнитные волны низких и сверхнизких частот, заключённые между поверхностью Земли и ионосферой. По сути, это собственные электромагнитные частоты планеты Земля.