Стаккато чести

Зато его одноклассник Жозе оказался более разговорчивым и любознательным и спросил с придыханием:

– Ален, а за что вас наградили?

– У нас не очень принято хвастать подвигами, малыш Жозе, – скромно потупился офицер, и Сезар в душе зааплодировал лейтенанту. Он-то знал, что медаль «За отличие» даётся после первых двух лет службы, вне зависимости от заслуг. Но другие ученики этого не знали, а Ален продолжил максимально спокойным голосом: – Мы не спрашиваем друг друга, за что та или иная награда. Но всегда узнаём друг друга по блеску медалей или орденов.

Адора даже в ладоши захлопала и сказала приятным, грудным голосом:

– Ах, как прекрасно сказано, Ален. Право, я счастлива, что судьба свела нас со столь храбрым и столь скромным офицером!

Лейтенант покраснел, как варёный рак. Сезар хмыкнул про себя и кинул взгляд на светловолосую красавицу. Та, кстати, тоже сидела если и не красная, то порозовевшая. Впрочем, её подруга Инесса, судя по всему, восторгов подруги не разделяла. Рассеяно смотрела то на офицера, то на Жозе, и спрашивала лишь о практических вещах. Где будут жить, у кого проходить практику и многое другое. Лейтенант отвечал подробно, но не так охотно, как о наградах и чести офицера.

А вечером уже Сезар оказался в центре внимания, причём, сам того не желая. Остановились они в совсем небольшом городке Энкруф в довольно приличной гостинице. А когда спустились в зал, к Сезару смущённо подошёл капрал Гуго Бейл и спросил:

– Молодой господин умеет играть на гитаре?

– Умею, господин капрал, – удивлённо ответил Сезар.

– А вы не могли бы позволить сыграть мне пару песен, мсье? – капрал выглядел действительно смущённо: – Я давно не играл, но когда-то перебирал струны и знаю пару баллад.

– С удовольствием! – засиял Сезар, который любил слушать новые песни. Он сбегал в свою комнату и вернулся с инструментом. Протянул гитару Бейлу и проговорил: – Струны настроены!

Капрал взял лапищами инструмент, будто величайшую драгоценность. Присел на скамейку и стал перебирать струны. Не сказать, что капрал играл хорошо, но вполне себе сносно. Да и пел прилично, хоть и несколько однообразно. Вокруг собрался народ, и после каждой песни капралу хлопали. А потом ещё и чарку с вином поднесли.

– А молодой господин не сыграет? – спросил счастливо капрал. Сезар подумал мгновение и кивнул.

Глава 14. Магия музыки

Юный маг взял в руки гитару, чуть подстроил её, сел на скамейку и склонил голову к инструменту. А после провёл руками по струнам и тихо запел:

– Достали, достали, достали!

Ругая, плюясь и грозя!

На это ответим мы сталью,

Ведь честь потерять нам нельзя!1

Тихий голос мальчишки становился громче, рос и звенел, наполняя большой зал закусочной. Разговоры и смешки, которые слышались во всех концах зала, стихли вдруг. И даже те посетители, которые прохладно отнеслись к музицированию капрала, повернулись вдруг удивлённые. А струны под пальцами юного мага звенели всё громче, напряжённее. И голос его, с небольшой хрипотцой, звенел в унисон гитарной музыке:

– Когда на щеке отпечаток, – уже не шептал, а строго пел, чеканя слова Сезар:

– От пальцев, то значит всё так!

На хамов хватает перчаток!

Хватает на выскочек шпаг!

Посетители таверны и гости постоялого двора поднимались из-за столов, чтобы поближе взглянуть на юного певца. И даже Адора и Инесса встали со своих мест и с удивлением смотрели на Сезара. Юноша пел давно, лишь на первом году своей учёбы. Да и пел не настолько блестяще, в этом они готовы были поклясться! А потом концерты прекратились, и девушки подумать не могли, что мастерство юного мага настолько возросло. А Сид пел, и энергия песни плескалась в зале, будто поднимался ветер на море. Вначале слабенький, несмелый, а затем всё более резкий, пронзительный, как слова песни:

– Шагали, не ведая страха,

К барьеру, ну что же, пора!

Из белого шёлка рубаха

Рвала, полоскала ветра!!! – казалось, голос мальчишки прорезает пространство. И перед посетителями таверны вставала картина, как этот самый мальчишка с непокорными вихрами в белой шёлковой рубахе шагает со шпагой навстречу своему противнику. А Сезар терзал струны и пел, всё громче, отчаяннее. И посетители гостиницы, услышавшие песню, спускались со второго этажа тихо, чтобы не пропустить ни единого слова, зачарованные игрой и пением юного волшебника.

А Сезар, закрыв глаза, пел куплет за куплетом, и чувствовал настроение людей. Чувствовал их всех и каждого по отдельности. Их эмоции, переживания, страхи и восторг. И впитывал это всё, будто губка. И чужие эмоции подхлёстывали его самого. И он пел уже не только голосом – всем естеством своим, выплёскиваясь в каждой строчке. И когда закончил песню, в таверне воцарилась гробовая тишина. Сезар открыл глаза и смутился: вокруг него стояли, вероятно, все посетители таверны – человек тридцать точно. Стояли и молчали. И только через пару минут тишину нарушил один из посетителей – полный бородатый мужик, судя по одежде – купец:

– Клянусь Господом, я слышал много менестрелей, но чтобы пели ТАК! Не слышал никогда! – купец кашлянул смущённо и проговорил: – Сеньор, не будете ли любезны сообщить ваше имя? Я хотел бы запомнить его!

– Сезар де Берже, – хрипло проговорил юный маг. И смутился ещё сильнее.

– Сезар, а ты сможешь спеть что-то про любовь? – спросила вдруг смуглая Инесса, и посетители заулыбались и посмотрели на мага.

Сезар смутился ещё больше, но тряхнул головой и проговорил:

– Я попробую!

И вновь тронул струны… И вновь музыка обволокла посетителей таверны. И вновь они переживали, слушая каждое слово. А Сезар пел всем известную балладу о любви синьора к простолюдинке. И знакомая всем песня вдруг обрастала новыми смыслами, приобретала иное звучание. И голос мальчишки настолько тесно сплетался с гитарной музыкой, что, казалось, звенел, как и гитарные струны. И когда Сезар замолчал в этот раз, все присутствующие разразились бурными аплодисментами. А раскрасневшаяся Инесса подошла и поцеловала Сезара в щёку, отчего покраснел теперь и сам юный маг. А потом Сезар пел ещё и ещё, и чувствовал, как сила втекает в него. Как покалывает кончики пальцев. Как расходится по жилам и венам. И чем больше выкладывался де Берже, тем больше магической силы входило в него…

Только поздно вечером Сезар встал, обвёл взглядом присутствующих и произнёс тихо:

– Нам рано в дорогу, надо отдохнуть.

И зрители встали тихо и захлопали ещё раз. Дворянин поднялся наверх, в свою комнату, а слушатели его ещё долго сидели в таверне и рассказывали о необыкновенном певце-дворянине, заткнувшем за пояс многих менестрелей и трубадуров.

С утра всё неуловимо поменялось. Капрал Гуго Бейл встретил подростка внизу и доложил, что завтрак готов. А после завтрака подошёл к карете и персонально открыл перед Сезаром двери. И пробурчал, что ежели чего молодому господину понадобится, то он, капрал Бейл, всегда здесь, всегда рядом. В карете поначалу было тихо. И даже лейтенант де Фиел, вновь убравший с груди медаль, сидел тихо и посматривал на мальчишку совсем по-иному. А потом спросил:

– Ваш брат Рамон, наверное, очень гордится вами, Сезар?

– Он разбил две моих гитары, так как считает, что игра на инструментах и пение позорят дворянскую честь, – лаконично ответил де Берже.

Лейтенант хмыкнул изумлённо, и заговорил, горячась:

– Уж не знаю, как у вас в восточной провинции, но у нас в южной, а особенно в её столице Риберно очень уважают трубадуров и бардов! Именно дворян, которые владеют инструментом и сочиняют песни. И я вам скажу, что многие славные и храбрые дворяне, отлично показавшие себя на воинской службе, не гнушаются брать в руки лютню. Она более популярна у нас, чем гитара.

– В центральной провинции, – немного покраснев сказала Инесса, – Дворяне тоже часто музицируют. Я помню с детства, как в нашем доме во время балов и торжеств дворяне брали инструменты у музыкантов и что-то исполняли.

Адора де Сье качнула своими белокурыми локонами и проговорила:

– У нас на севере это не считается порядочным для дворян. Но, – она глянула на лейтенанта, на Сезара и быстро проговорила: – Лично я считаю, что здесь нет ничего зазорного. И если дворянин поёт так, как наш Сезар – грех не петь! Ведь пение – это тоже дар Господа! А не использовать божий талант – плохо.

– Совершенно с вами согласен, Адора, – даже прижмурился лейтенант, который явно испытывал симпатию к северной красотке, – Это действительно настоящий талант. И вообще стихосложение в нашей военной среде не считается зазорным. Один мой знакомый офицер…

Тут лейтенант жутко покраснел, но продолжил:

– Тоже пишет стихи. И я могу вам прочесть пару четверостиший.

– Конечно, просим, – милостиво кивнула Адора, и Сезар, наблюдающий со стороны, даже поразился, насколько быстро женщины чувствуют и понимают власть над мужчинами. Его с детства интересовали любые аспекты и нюансы взаимоотношений между людьми, и он наблюдал, наблюдал. Делая свои выводы и пытаясь разгадать характеры.

Лейтенант набрал в грудь воздуха и заговорил, почему-то начав гундосить:

– Полк наш маршем идёт!

Всё вперёд и вперёд!

Мы с оружьем в руках

И неведом нам страх!

Государь наш отец,

Прикажи наконец!

Мы накажем врагов,

Мы храбрее всех львов!

Адора милостиво кивнула и похвалила стих. А Сезар отвернулся в окно, и на вопрос лейтенанта, как ему творение офицера, только кивнул молча, чтобы не рассмеяться.

Глава 15. Дела гарнизонные

Гарнизонный маг Хуан де Колоридо – дядька в летах, с обвислыми седыми усами и блеклыми глазами, над которыми нависали кустистые седые брови, с утра был в плохом настроении. Вместо положенных пятерых магов минимум третьей категории ему прислали всего троих – и то пятой. Мало того, что маги были слабыми, так ещё и балбесы настоящие. Такое ощущение, что в Лансберг, как в наказание, отправили самых нерадивых выпускников магических школ. Впрочем, начальник гарнизона – такой же в годах Гильермо де Люпен – грузный, желчный, но невероятно умный, посмеиваясь, сказал магу:

– Любезный Хуан! В столице давно воспринимают наш город, как невероятную дыру и место для ссылки. Вот и шлют сюда самый негожий товар. Начиная от тканей и заканчивая магами, – и сам расхохотался своей шутке.

Де Колоридо хотел было обидеться, но засмеялся и сам, и спросил:

– А что вы здесь делаете, Гильермо? Ваш кузен – министр при короле! Должность имеет высокую, да и связи огромные в высшем свете… А вы сидите в этой, как вы изволили выразиться, дыре, и год от года отбиваете нападения вчаров.

– Так я брата и прошу, чтобы оставил здесь, – улыбнулся Люпен, – Я ведь за карьерой не гонюсь. Наград у меня столько уже, что десятерым хватит. А вот Родину защищать… Особенно здесь – мало кто хочет.

Начальник гарнизона достал трубку, набил её табаком и раскурил, попыхивая короткими затяжками:

– Я ж было уже на заслуженный отдых собрался, прислали мне замену – молодого хлыща из столицы, – начал он рассказывать, и маг затих заинтересованно. С Гильермо они уже лет десять знались, но эту историю он слышал от него впервые.

А начальник гарнизона раскурил, наконец, трубку. Прищурился благодушно и продолжил:

– Прислали заместителем, но брат написал, мол, присмотрись и сдавай дела, да на заслуженный отдых! Ну, и стал я присматриваться.

Маг откинулся на спинку кресла и всем видом показал, что слушает.

– И вот хлыщ этот, – Гильермо выпустил клуб дыма: – Вместо того, чтобы занятия проводить, рекрутов набирать и крепости проверить, знаешь, что сделал?

– Весь внимание, – буркнул маг.

– Начал заставлять солдат и офицеров говорить на лансбергском наречии! Этой смеси нормального языка с вчарским диалектом! Он, оказывается, сам родом отсюда, и считал, что ежели мы в западной провинции, то и язык этот должны знать. Прости, Господи, что языком это назвал.

Начальник гарнизона вновь попыхтел трубкой и заговорил:

– А когда я спросил, собирается ли он проверить фортификационные сооружения и объехать с инспекцией крепостицы, знаешь, что он ответил?

– Нет, но опять весь внимание, – маг ждал ответа с улыбкой.

– Что главная фортификация – это осознание своей идентичности солдат. И такую чушь понёс, что я хотел лекаря вызвать, который мозги вправляет умалишённым. В итоге, я послал его к чертям и отправил из крепости в столицу. Вместе с письмом к брату, что чувствую себя хорошо и готов ещё послужить. Вот и служу. Изредка брат интересуется, не надоело ли, но я пока ещё при силе. Да и кто лучше меня границу тут знает? Где вчары могут попытаться напасть, где пакость устроить. С теми крохами, которые нам выделяют, как финансирование, остановить их вылазки можно только опытом, да хитростью.

Маг весело расхохотался и спросил, вытирая слёзы:

– Так фортификации – это идентичность?

Начальник гарнизона нахмурился, но не зло, а эдак, благодушно, скорее. И ответил, тоже улыбаясь в усы:

– И знание лансбергского наречия!

Потом выбил трубку и спросил у мага:

– Так что там с вновь прибывшими? Совсем плохие? Ты же знаешь, вчары постоянно шаманов посылают, нам без магической помощи трудно.

– Да не сказать, что плохие, – вздохнул де Колоридо, – Но повозиться с ними придётся. Причём, двоих точно до четвёртой категории подтяну. А опытный маг четвёрка и двойку за пояс заткнёт! А уж шаманам точно отпор даст.

Эдак запросто цифрами маги и военные называли категорийных магов. И маг первой категории был единицей, второй – двойкой, ну, и так далее.

– А что там за практиканты? – заинтересовался Гильермо, – Вчера мне капитан Куино доложил, что практиканты приехали.

– Да я попросил, чтобы как-то прикрыть недостачу магов, из магических школ практикантов прислать на лето. Их бы в госпиталь определил, а из госпиталя опытных магов в строй поставить. А за лето как раз этих балбесов натаскаю. А тут такая удача – один из практикантов – аж первой категории. Правда, ему всего четырнадцать…

– Всего? – усмехнулся Гильермо де Люпен, – Я в четырнадцать уже первый бой принял.

– Ну, в наше время и люди другие были, уж прости за тавтологию, – ухмыльнулся гарнизонный маг.

– Неправда, – покачал головой Люпен, – Люди всегда одинаковые, что сейчас, что тысячу лет назад. Времена меняются, а люди не очень. Всё те же страсти, те же мысли…

– Я не склонен к спорам, Гильермо, – маг вяло махнул рукой.

– Я тоже, благодушно произнёс начальник гарнизона, – А как зовут единицу?

– Сезар де Берже.

– Не родственник ли барона де Берже?

– Младший сын. Его старший брат Рамон служил здесь несколько лет, если помнишь. Храбрый парень, хоть и с заскоками.

– Это который вылазку вчаров отразил возле Пинона?

– Да-да! Начальник гарнизона погиб, и он взял на себя командование. Маг хоть и не самый сильный, а вот офицером оказался – хоть куда.

– А остальные практиканты?

– Две девицы – очень сильные лекарки. Двоечка и троечка. И совсем молодой мальчишка – тройка.

Начальник гарнизона чуть подумал и сказал:

– Ты проверь этого де Берже. Если он в магии натаскан – отправляй на границу. В Дентелладо – там самое спокойное место. А то там у нас всего один маг, и тот, – Гильермо махнул с досадой рукой, – А девиц и второго мальчика оставляй здесь, при госпитале. Впрочем, решать тебе…

– Да я так и думал, собственно, – кивнул де Колоридо, – А маг в Дентелладо хороший, просто слабоват по силе. Но опытный. И Сезара многому научит за три месяца.

Слуга внёс в кабинет начальника гарнизона поднос с двумя чашками ароматного чая, поставил поднос на стол и удалился. Гильермо взял одну чашку в руки и кивнул своему приятелю, чтобы тот присоединился. Потом помолчал немного и спросил:

– А ты не слышал про столицу? Говорят, там вроде как с вчарами какие-то политесы разводят?

Маг взял чашку в руки, ругнулся тихо и ответил:

– Слышал. И сам видел в отпуске. У молодёжи тамошней вчарское в моду входит. Ты представляешь, в высшем свете балбесы великовозрастные вчарские пончо носят. Словечки их употребляют. Иногда и не поймёшь, что говорят.

Гильермо нахмурился и произнёс с досадой:

Пока мы здесь отбиваемся, там, выходит, уже и войну проиграли? Вместо того, чтобы раз и навсегда походом уродов этих усмирить…

– С ними заигрывают, – кивнул маг, – После последнего набега их величество вызвал посла и попросил объяснений. ПОПРОСИЛ!

Глава 16. На самой границе

Сезар навытяжку стоял перед своим руководителем практики и слушал немолодого мага:

– У нас здесь принято нести службу. Две недели в крепости, а две – в Лансберге. В Лансберге будешь учиться лично у меня. Там рекомендую кроме службы тоже учиться. Маг там – Гарсиа Транкуило. Письмо я ему уже написал – передашь. Через две недели жду здесь.

– Понял, господин маг, – гаркнул Сезар. Ему безумно нравилось, что его отправляли на настоящую службу. Что его здесь восприняли почти как равного, полноценного мага. Что не сюсюкались, а главное – что не пытались поддеть.

– Ну, раз понял, ступай, Сезар!

Подросток лихо развернулся, щёлкнув каблуками, и вышел из кабинета мага. Во дворе его уже ждал капрал Гуго Бейл, натянувший на самые глаза широкополую шляпу. Хотя, даже она плохо спасала от жары, установившейся в самый первый месяц лета.

Гуго Бейла прикрепили к молодому дворянину как помощника и адъютанта, и Сезар был этому очень рад. Он успел сдружиться с капралом, а тот, не имея своих детей, стал относиться к юному магу с отческой заботой. И не только оберегал дворянина, но и многому учил – от того, как мотать портянки, до различных приёмов, которые никогда не показывали учителя фехтования и кулачного боя. А приёмы эти были очень действенные.

Да и то сказать – одно дело красивые связки и выпады, и совсем другое – приёмы солдат, для которых главным было – пережить очередную схватку. Сезар за несколько дней узнал больше о том, как искалечить и вовсе убить человека, чем за все четырнадцать лет.

– Ежели ты рядом с противником и без оружия, – пояснял капрал, проводя занятие: – Бей, вот эдак, ладошкой снизу вверх в нос!

Коренастый капрал показал, как надо наносить удар:

– Нос у человека ломается сразу, и он уже не боец! Ежели вообще выживет!

– А если вчар? – тут же спросил Сезар.

– Вчару глаза дави или пасть рви! – авторитетно пояснил Бейл, – Вот эдак большой палец за щёку заводишь, и резко в бок! Щека легко рвётся хоть у вчара, хоть у человека. А нос вчару сломать почти нереально. Он у него сплюснутый, как у собак плоскомордых. А вот подбородок хрупкий у них.

А потом капрал показывал Сезару борцовские и болевые приёмы:

– Благородные, кхм, брезгуют облапливать, а зря. Вот эдак руку выворачиваешь, – Бейл вывернул руку Сезару и тот от неожиданности вскрикнул, выгнулся, потянулся за рукой. А Гуго проговорил довольно: – Видишь? И ты уже не боец! А вздумаешь кочевряжиться, я просто резко руку твою подниму вверх, и у тебя ключица ломается!

Капрал отпустил Сезара, и пока тот потирал руку, пояснил ему:

– Эдакие приёмы очень любят моряки из южной провинции. Норманны всё силой задавить пытались, а эти – как обезьяны вёрткие, раз! И уже сидит сверху и руку крутит. И вроде меньше в два раза, а верх одерживает!

– А я слышал, что северяне самые страшные в драке, – удивился Сезар.

– Правильно слыхал, – кивнул Гуго, – Норманны быстро приспосабливаются. А силища у них такая… Да и дикости много. Их у нас много служит. Им чем землю пахать – приятнее службу нести. Устроены так – воины, каких поискать!

В общем, многому учился у капрала Сезар. А сейчас увидел, что Бейл приготовил и коней, и поклажу. Юный маг легко вспрыгнул в седло, и они поехали к воротам. А капрал забормотал благодушно, но строго:

– До Лады – так тут крепостицу Дентелладо промеж собой кличут, целый день пути. Потому задницу береги! В обед, когда самая жара – остановимся, в теньке пару часов переждём. И по сторонам поглядывай! Нас всего десяток едет, а тут всякое происходит, не восточная провинция и не столица.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Здесь и далее стихи Алексея Стопичева