О главном

Мне почему-то казалось, что все писатели обязательно приукрашивают происходившее на самом деле. Злодеям приписывают жестокости, которых те не совершали. А хороших людей, когда они поступали правильно, обязательно изображали большими героями. И заставляли их делать всяческие призывы, похожие на те лозунги, которые вывешивали на здании магазина, на конторе и в клубе. Но я был уверен, что почти все, которые поступают правильно и делают хорошие дела – делают это просто потому, что они хорошие люди. А не потому, что на них подействовало написанное на плакатах.

Считал важным записывать рассказы моих родственников и их друзей о прошлом. Об их чувствах и переживаниях. Особенно о происходящем во время недавней войны. Мечтал, что мои записи помогут при написании книги: правдиво отобразить всё то, что на самом деле происходило в это время, а не только события, связанные с моей детской любовью.

Думаю, что и эта любовь со мной приключилась неспроста, а для того, чтобы заставить меня документировать то, чему был свидетелем я, или что видели другие, чтобы потом через десятки лет использовать записанное для обоснования новых своих представлений.

Из случавшегося в детстве, ещё одну ситуацию считаю важной, потому что запомнившееся тогда, намного позже заставило меня поменять представления о нашей действительности, открыть для себя новое.

Зимой в нашей хате колхоз определил готовить колёса для повозок. Не знаю или специально для этого так подобрали людей, или сами дедушки вызвались взяться за это дело своими силами, но тесали заготовки одни только наши родственники. Кроме родного дедушки, ещё четверо двоюродных и троюродных.

Во двор привезли множество искривлённых обрезков от стволов дуба. Искривлённые части стволов они отпиливали для изготовления частей обода. Прямые обрезки кололи и тесали из них спицы. Пилили чурбаки на заготовки во дворе, а тесали в хатыни в нашей хате.

После школы меня тоже вовлекали в их занятия. Собирал для просушки кору дуба и щепки и загружал их в топку русской печи, которая в это время уже не топилась, но была ещё горячей. Подавал кружку с водой, если кто из плотников просил попить.

Ни один из дедушек не курил, но табак нюхали. Я радовался тому, что запомнил, какая из табакерок кому из дедушек принадлежит. Табакерки с нюхательным табаком, стояли на припечке русской печи, и, когда дедушки останавливались на отдых, я спешил подать каждому его табакерку.

Мне нравилось слушать их неспешные беседы. Мог до вечера просидеть в ожидании команды подать воды, или собрать щепки, когда у плотника их накопилось уже много.

Все дедушки кроме моего участвовали в войнах. Антон Исаевич, Фёдор Алексеевич и Иван Алексеевич участвовали в Гражданской, а дедушка Андрей только в Отечественной. Он там и ногу потерял, и на одной ноге у него был валенок одет, а из штанины другой ноги торчала металлическая труба с резиновым наконечником.

Разговаривали взрослые часто о том, чего я не понимал, или что мне было неинтересно. И я с нетерпением ждал, когда начнут рассказывать про то, что немцы в нашем селе хозяйничали не только в эту войну, но и в ту, что раньше была. О том как вели себя в нашем селе во время оккупации румыны и итальянцы. В каких сражениях кто из дедушек участвовал.

Содержание таких воспоминаний я записывал в свою тетрадь. А вот рассказ дедушки Андрея о том, как он ногу потерял даже записывать не стал. Потому что до глубины души был возмущён его выдумками.

Вначале его рассказа всё было похоже на правду.

Немцы организовали наступление на их позиции. А перед атакой выпустили по ним много снарядов. Осколком от такого снаряда дедушке раздробило ногу выше колена. Штанина стала мокрой от крови. Хорошо, что, когда их направили на передовую, им всем выдали специальные матерчатые жгуты для того, чтобы кровь останавливать при ранениях. И обучали как ими пользоваться.

Дедушка не растерялся, быстро достал такой жгут, застегнул его выше раны прямо на штаны и, проворачивая специальную палочку, закреплённую в петле жгута, так его стянул, что кровь остановилась.

Когда дедушка пояснил, что жгут зажимается этой палочкой так, как сейчас ребятня зажимает ремешки, привязывая коньки к сапогам или валенкам, то даже я понял, как это действует.

Пока он останавливал кровь, немцы кинулись в атаку. При взрыве снаряда ранившего дедушку, его напарника убило, а пулемёт повредило и откинуло далеко в сторону. Поэтому он ничего не мог сделать против немцев.

В атаку враги бежали цепью, стреляя на ходу. Впереди бежал офицер без винтовки, только с пистолетом.

Поравнявшись с дедушкой и поняв, что тот жив, офицер на бегу, не останавливаясь, выстрелил из пистолета прямо дедушке в голову.

Дальше дедушка стал рассказывать такое, которого не могло быть ни за что на свете.

Он вроде бы успел рассмотреть пулю и понять, что она попадёт ему в переносицу. Чтобы этого не случилось, правой рукой стал отталкивать пулю влево. Оттолкнул не слишком далеко, потому что эта рука была прижата к земле. Понимая, что пуля теперь попадёт ему в висок, он тыльной стороной левой руки успел отбросить её дальше и она пролетела мимо его головы.

После этого, он потерял сознание и очнулся только тогда, когда наши отбили их позицию и грузили в кузов машины вместе и убитых, и раненых, чтобы увезти их подальше от передовой.

И потом в госпитале, когда ему уже ампутировали большую часть ноги, он не о ноге постоянно думал, а снова и снова переживал тот момент, когда смог своими руками избавиться от неминуемой смерти.

Пояснял, что вроде бы в палате показывал другим раненым ожоги на руках от пули, потому что она была горячей. На правой ладони ожёг не слишком сильный, потому что на ладони кожа грубая. А на левой руке ожог был очень глубоким. И этот след оставался у него заметным в течение нескольких лет. При этом он ещё и утверждал, что в госпитале другие раненые ему верили и сами рассказывали про чудеса, которые происходят на войне, когда солдат сталкивается с неминуемой гибелью.

Вмешиваться в разговоры взрослых не полагалось. Но я ждал, что другие дедушки начнут стыдить его за такие выдумки. Но никто из них не стал возмущаться. А Иван Алексеевич, даже как бы в поддержку этого нечестного рассказа пояснил, что его сын, а мой крёстный Григорий Иванович, когда пришёл с войны, то рассказывал о похожем чуде с экипажем танка. Не того танка, на котором он воевал, а на котором воевал его друг.

Их танк стоял с заглушенным мотором и даже люки были открыты. Но танкисты были внутри танка. И в этот момент в танк попадает немецкий снаряд. Снаряд пробил броню и влетел внутрь танка. И один танкист, который тоже, как и дедушка успел увидеть, что в них летит снаряд, схватил его и выкинул в открытый люк танка, так быстро что он даже взорваться не успел. И у этого танкиста тоже вроде бы ладони были обожжены горячим снарядом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Кожух – местное название овчинного полушубка.

2

Чаплийка – местное название железного ухвата на длинной деревянной ручке.

3

Черевики – кожаные тапочки.

4

Вэликихата – горница, парадная комната в традиционных хатах юга Воронежской области.

5

Рятувать – спасать (украинское)

6

Хатына – передняя комната в традиционной хате юга Воронежской области, совмещающая в себе прихожую, кухню и столовую.

7

Кивната – комната служащая спальней, в которой кроме кровати находились палати, маленькая невысокая лежанка, отапливаемая дымоходом от печки с плитой, и высокая просторная лежанка над топкой русской печи.