Как подружиться с драконом и остаться в живых

– Главное, не оказаться пешкой в чужой игре, – парировала она, делая вид, что отступает лишь для того, чтобы обойти его.

Он слегка склонил голову, позволяя ей пройти, но взглядом всё ещё держал, как клинком.

Аудитория, обычно шумная и пахнущая чернилами и лёгким запахом магии, сегодня была странно тихой. Десятки глаз были прикованы к возвышению, где стоял наставник, тот самый, чьё выражение лица обычно напоминало каменную стену, а сейчас гладкий ледяной пласт.

– Турнир, – начал он, обводя зал взглядом, который умел заставить даже самых дерзких прятать глаза. – Это не экзамен. Не соревнование. И уж точно не развлечение.

Шёпоты пронеслись по залу, словно сквозняк. Кто-то нервно поправил мантию, кто-то зажал амулет в ладони.

– Некоторые задания… – он сделал паузу, будто проверяя, все ли успели его услышать, – …могут стоить вам жизни.

В зале стало так тихо, что Ари услышала, как у кого-то с глухим стуком упала ручка. Она же, наоборот, чуть усмехнулась, приподняв подбородок. Бравада лучший плащ от страха.

Ну вот, началось. Сейчас половина поверит, что умрёт, а вторая половина что победит. А я, как всегда, где-то посередине в списке тех, кто ещё не решил, хочет ли вообще ввязываться.

Она почувствовала взгляд сбоку и, обернувшись, поймала глаза Кая. Его губы чуть тронула тень улыбки, не тепла, а хищного предвкушения.

– Не дрожишь? – тихо спросил он, наклонившись чуть ближе, чем позволяли приличия.

– Только от скуки, – ответила она, не сводя с него взгляда. – А ты, смотрю, в восторге. Наверное, мечтаешь о списке «тех, кто не дожил до финала» с твоим именем в графе «виновник».

– Скорее в графе «победитель». И да, – уголки его губ дрогнули, – уверен, твоё имя в списках тоже окажется. Вопрос только в каких именно.

– Держу пари, что в тех, где ты будешь ниже меня, – бросила она и, не дожидаясь ответа, вернула взгляд к наставнику.

Тот продолжал перечислять условия: магические барьеры, разрешённые и запрещённые артефакты, штрафы за помощь соперникам. С каждым пунктом зал становился всё тяжелее, воздух гуще.

Но Ари чувствовала, что самое опасное здесь даже не задания, а то, что Кай, похоже, собирался превратить турнир в их личную шахматную партию – с фигурами из живых людей.

Толпа, ещё мгновение назад единая, как плотная река, начала дробиться на ручьи, секции уходили каждая в свой угол арены, растворяясь в туманном полумраке коридоров. Ари шагала вместе со своей командой, которая напоминала не столько отряд магов, сколько разбежавшийся табун необученных жеребят: кто-то спотыкался о собственную мантию, кто-то громко спорил о том, кто понесёт общую сумку с артефактами, а один особенно вдохновлённый уже ухитрился потерять перчатку и теперь пытался вспомнить, на какой из скамеек её оставил.

Великолепно. Просто образцовый хаос. Если бы турнир давал приз за худшую дисциплину мы бы уже получили кубок, медаль и, возможно, памятную табличку на стене позора.

В противоположность этому зрелищу Кай и его команда двигались по залу стройной, почти пугающе синхронной колонной. Каждый шаг был выверен, мантии падали ровными складками, а в руках одинаковые посохи, блестевшие полированным деревом. Это был не просто отряд – это был парадный марш, за который любой военный оркестр продал бы душу.

Ари скосила взгляд на Кая. Он шёл чуть впереди своей группы, как офицер, ведущий личную гвардию, и, о, разумеется, заметил её взгляд.

Они встретились глазами. Он не стал махать или усмехаться, просто слегка замедлил шаг, позволяя расстоянию между ними сократиться.

– Постарайся не умереть, – произнёс он тихо, но так, чтобы услышала только она. Словно это было дружеским пожеланием… и приговором одновременно.

Ари ответила взглядом, в котором можно было утонуть, если не умеешь плавать в сарказме.

– Постарайся хотя бы вспотеть, – отрезала она, чуть приподняв подбородок.

Он усмехнулся, коротко, как будто это был не смех, а отметка в его мысленном списке.

– О, обещаю. Только не надейся, что это будет из-за тебя.

– Надежда тут ни при чём, – парировала она, уже отворачиваясь, – я просто люблю смотреть, как самоуверенность тает под жаром реальности.

Кай не ответил. Но Ари, уходя к своей секции, почти физически чувствовала его взгляд в спину, не просто взгляд, а невидимую черту, которую он уже нарисовал между ними.

Ну что ж. Играть так играть.

Подготовка к первому раунду

Академия ещё спала, но утро уже вцепилось в её стены мокрыми пальцами тумана. Каменные дорожки под окнами блестели, как чешуя спящей драконицы, отражая тусклое, почти обиженное солнце. Ветер лениво шевелил флаги на башнях, будто сам не был уверен, стоит ли тратить силы на бодрствование.

Ари лежала в постели, уставившись в потолок, и раздумывала, что хуже – предстоящий турнир или утренние сборы. Решить было непросто: одно грозило синяками, другое общением с соседками.

– Гениально, – пробормотала она вслух, выныривая из-под одеяла. – Собрать сотню подростков с магией в одном месте и дать им официальный повод бить друг другу морды. Прямо учебный план мечты.

В комнате пахло влажной тканью и чем-то сладковатым, явно из сундука Лиссы – та всегда умудрялась хранить вместе книги по боевой магии и пирожки с медом. Ари скользнула босыми ногами по прохладному полу, поёжилась, но не замедлила шаг.

В зеркале напротив отразилась она – взлохмаченная, с глазами цвета грозового неба, в которых, несмотря на утреннюю помятость, уже плясали искры. «Выиграем. Или, как минимум, выживем. Ну, или хотя бы умрём красиво».

Пальцы скользнули к ремням снаряжения, кожа приятно холодила ладони. Каждое движение было привычным, но в этот раз внутри сидела какая-то упрямая стальная нота. Победа сегодня не была для неё красивой метафорой, она казалась вполне себе осязаемой, хоть и пахла дымом.

Ари затянула последний ремень и, усмехнувшись собственному отражению, произнесла тихо:

– Пора сжечь пару правил.

За дверью общежития уже слышались шаги, кто-то спешил на плац. Воздух был полон недосказанности, и казалось, что стены Академии вот-вот начнут шептаться о том, кто сегодня вернётся, а кто останется частью её камня.

Тренировочный зал Академии был похож на крепость, пережившую десяток осад и при этом уцелевшую лишь потому, что враги решили: «Ну его, лучше не связываться». Каменные плиты пола были исполосованы трещинами, словно кто-то пытался нарисовать на них карту звёзд, но вместо неба использовал магический взрыв. Запах – смесь раскалённого железа, горелой ткани и чего-то ещё, что Ари не решалась идентифицировать. Возможно, бывшего студента.

– Опоздала, – голос наставника, сухой, как пергамент, отозвался от стен.

– Я называю это «театральной паузой», – лениво ответила Ари, скинув сумку и закатывая рукава. – Чтобы создать атмосферу.

Наставник, высокий, с лицом, которое не знало улыбок, двинулся к центру зала. В его руках уже пульсировал огненный шар размером с яблоко, но с темпераментом, как у стаи разъярённых грифонов.

– Сегодня контроль скорости. Три цели, три заклинания, ни одной ошибки.

– То есть как обычно: я стараюсь, а вы ждёте момента сказать «плохо».

Первый манекен ожил в дальнем конце зала, дёрнулся, как пьяный призрак, и метнулся в сторону. Ари подняла руку, вплетая в пальцы искры, и выпустила сгусток энергии. Манекен взорвался облаком дыма и обугленных тряпок.

– Перебор, – сухо отметил наставник.

– Простите, я не рассчитала… драматизм.

Второй манекен выпрыгнул сбоку. Ари ударила быстро, но магия сорвалась с контроля – вспышка оказалась такой мощной, что ближайший столик с тренировочными зельями жалобно вздохнул и превратился в дымящийся обломок.

Наставник закрыл глаза.

– Это была вторая ошибка.

– Я называю это творческим подходом, – невинно сказала Ари, заметая ногой горящие щепки.

Третий манекен попытался обойти её с тыла, но Ари, уже раздражённая, вложила в удар больше силы, чем следовало. Манекен не просто исчез, он превратился в горстку пепла, а пламя лижущейся дугой проскользнуло по стене, оставив на ней чёрный, как луна в безлунную ночь, след.

В зале повисла тишина.

– Ари, – наставник произнёс её имя медленно, будто пробуя на вкус яд. – Ты понимаешь, что на турнире противники будут не слабее меня?

– Да, – она вытерла лоб, и уголки губ изогнулись в усмешке. – Поэтому я и тренируюсь так, будто они будут ещё хуже.

Он вздохнул. Таких учеников он, вероятно, будет вспоминать на пенсии… если доживёт.

В коридоре за спиной Ари ещё витал запах гари и горелых тряпок – её собственное «ароматное» наследие после тренировки с наставником. Каменные стены дышали прохладой, но эта прохлада была скорее наблюдателем, чем утешителем: молчаливо фиксировала, как ученики уходят живыми… или нет.

Она свернула в соседный зал, намереваясь лишь забрать снаряжение и уйти, пока адреналин не сменился тупой усталостью. Но, конечно, судьба, этот любитель подлых шуток, решила иначе.

В центре зала, размахивая клинком так, будто рассекал воздух из личных принципов, стоял Кай. Сосредоточенный, подтянутый, в рубашке, прилипшей к спине от пота и всё это с тем высокомерным выражением лица, которое всегда хотелось слегка… скорректировать.

Он заметил её в отражении тренировочного зеркала.

– Ари, – голос был ровный, но в нём прозвучала едва уловимая насмешка. – Ты потерялась?

– Не думала, что ты тренируешься, – она шагнула ближе, скрестив руки. – Думала, победы сами приходят, если достаточно сильно их себе приписывать.

Он обернулся, и в уголке его губ появилась та улыбка, из-за которой у половины девушек в Академии колени таяли, а у Ари пальцы чесались.

– А я думал, ты занята тем, что придумываешь оправдания на случай проигрыша.

– Как мило, что ты веришь в моё поражение, – она склонила голову, в голосе мёд, в интонации яд. – Будет неловко, когда придётся признать, что твоя уверенность просто иллюзия.

Он отложил меч и, не сводя с неё взгляда, поднял ладонь. В воздухе между ними загустела энергия – лёгкая вибрация, как перед грозой. Ари ответила без слов: вспышка магии с её стороны проскользнула вдоль пола, задевая его тень.

Кай усмехнулся.

– Пугаешь или флиртуешь?

– Иногда это одно и то же, – её глаза сверкнули.

– Что, решила проверить, правда ли я такой хороший, как о себе думаю? – в его голосе была привычная смесь насмешки и самоуверенности.

– Нет, – она поправила ремешок на запястье и скривила губы в улыбке, которая могла бы сжечь бумагу. – Я пришла убедиться, что ты не только говоришь, но и двигаешься.

Первый удар чистая разминка. Его клинок свистнул в воздухе, её поток магии отразил его с лёгким, почти вежливым щелчком. Второй удар уже с намёком: он скользнул к ней, и воздух между ними стал плотнее, как перед бурей.

Ари ответила огненной дугой, нарочно бросив её чуть выше, чтобы задела потолок и осыпала его мелкими искрами. Кай усмехнулся, и его вихрь ветра смёл эти искры прямо на пол, где они взорвались маленькими, злобными хлопками.

– Осторожнее, – сказал он, – а то тренажёры на нас обидятся.

Как по заказу, один из манекенов в углу зала тихо хрустнул и завалился набок, лишившись половины головы. Ари невинно развела руками.

– Видимо, он просто не выдержал твоей харизмы.

Магия становилась плотнее. Его холодная, как сталь клинка, её быстрая, как вспышка пороха. В зале завыли сквозняки, поднятые его заклинаниями, а её иллюзии, стая полупрозрачных теней, закружились вокруг, сбивая ритм его атак.

Ещё один манекен разлетелся в щепки. Скамья у стены со стоном переломилась пополам, словно решила, что ей лучше умереть, чем быть вовлечённой в этот спектакль.

Кай перешёл в наступление, и в воздухе появилась острая, синяя молния, тонкая, как игла. Ари встретила её вихрем огня и удар грохнул в центре зала. Вспышка ослепила, жар обжёг кожу, и оба остались стоять, каждый с рукой, направленной на противника.

Тишина.

Тонкая линия дыма вилась между ними, там, где их заклинания столкнулись и, к ужасу обоих, погасли, уничтожив друг друга.

– Ничья, – произнёс он с лёгкой ухмылкой, будто предлагал ей танец.

– Или прелюдия, – поправила она, не отводя взгляда.

Они разошлись, как будто это был всего лишь обмен репликами, а не маленькая война, от которой пострадала невинная мебель. Но оба знали: продолжение будет. И оно, пожалуй, уже не будет «шуткой».

В зале ещё висел запах, смесь прожжённого воздуха, пыли и того едва ощутимого привкуса магии, который остаётся на языке, как послевкусие крепкого вина. Каменные стены медленно отдавали тепло, впитавшееся от их магического обмена, и даже солнечные лучи, пробившиеся сквозь высокие окна, выглядели не золотыми, а тускло-медными, словно сами устали смотреть на это.

Ари выпрямилась, сделав вид, что дыхание ровное, хотя лёгкие ещё тянуло жёстким комом. Она стянула волосы в хвост, чтобы хоть как-то спрятать дрожь в пальцах, и прищурилась на Кая. Он тоже стоял, будто только что прогулялся по рынку, а не устраивал локальный апокалипсис.

– Смотри, не сгоришь на первом раунде, – бросила она тоном, каким обычно предупреждают кого-то, что тот наступил на собственный плащ.

Уголок его губ чуть дёрнулся, но в глазах чистый вызов, холодный, как сталь.

– Скорее, поджарю кого-то другого, – ответил он, и это прозвучало не как шутка, а как аккуратно завуалированное обещание.

Между ними повисла пауза. Не из неловкости, из той особой тишины, когда два противника понимают: ещё шаг, и снова начнётся. Где-то в углу тихо заскрипела доска пола и даже этот звук показался слишком громким.

Она сделала вид, что оценивает трещину в стене, хотя на самом деле изучала его силуэт – плечи, расслабленные нарочно, и клинок в руке, который он всё ещё не опустил до конца.

– Так ты всегда дерёшься или только когда хочешь произвести впечатление? – спросила она, сладко-ядовито.

Он чуть склонил голову, как будто прислушивался к чему-то далёкому, и выдал почти невинно:

– Только когда противник этого заслуживает.

Ари ухмыльнулась, коротко, остро, будто метнула нож.

– Тогда боюсь, мы с тобой застрянем здесь надолго.

И они разошлись, каждый к своей двери, но, не видя спины другого, оба знали – эта дуэль не закончилась. Она лишь сменила форму.

Коридор встретил её тишиной, настолько густой, что собственные шаги звучали как вторжение. Каменные стены, холодные, с тонкими прожилками тени, казались обиженными на то, что стали свидетелями их перепалки, и теперь нарочно глотали звуки, не отдавая ни малейшего эха.

Ари шла, не торопясь, вяло ведя пальцами по шероховатой кладке, будто собирала на память осколки чужого спокойствия. В голове ещё звучал его голос – спокойный, как натянутая тетива, и такой же опасный.

Скорее поджарю кого-то другого. Да, конечно. Какое изящное хулиганство.

Она ухмыльнулась сама себе, криво, почти зло.

– Поджаришь… Ага, сначала попробуй дотянуться, – пробормотала она, зная, что в пустом коридоре её слова утонут.

Мысли прыгали, как искры от удара клинка: то о том, как он держался, нарочито расслабленно, то о том, что в его взгляде не было ни капли случайности. Каждый жест, каждое слово рассчитано. Почти неприятно осознавать: противник не просто силён, а умен.

Сарказм, обычно надёжный щит, начал сдавать позиции, и в голове тихо, почти незаметно сформировалось признание: Да, он хорош. И да это будет непросто.

Но следом встала другая мысль, упругая, как сталь в ножнах: Но я упряма.

Она остановилась у поворота, позволила себе ещё раз вспомнить, как он смотрел – прямо, не мигая, будто пытался запомнить её лицо не хуже, чем траекторию удара. И почему-то стало ясно: всё, что будет дальше, уже не просто игра.

Турнир обещал быть кровавым и сложным. Соперников будет много – с разными техниками, характерами, амбициями. Но только один из них стал для неё по-настоящему достойным.

К несчастью для него она уже выбрала.

Первый раунд

Туман стелился низко, как слишком усердный уборщик, которому вздумалось протирать пол между деревьями. Влажный, холодный, он цеплялся за сапоги Ари и лип к коже, будто пытаясь убедить её остаться здесь, в этой сырой тишине, а не идти туда, где будут ломаться кости и рушиться чьи-то последние надежды на жизнь.