Московские тени

– То есть убийца разбирается в ботанике и медицине?

– Или имеет доступ к специалистам, – Анна перевернула страницу. – Но это ещё не всё. Мы нашли интересные документы в сейфе Волкова.

Она показала несколько писем на фирменных бланках различных организаций.

– Волков действительно сотрудничал с международными комиссиями по реституции. Но не только с той, где работает Сара Коэн. Ещё с двумя фондами в Швейцарии и Германии.

– И что они ему писали?

– В основном благодарности за помощь в атрибуции. Но есть одно интересное письмо, – Анна показала документ на немецком языке. – Из Берлина, от некоего Фонда жертв Холокоста. Они сообщают, что нашли наследников семьи Штернберг – тех самых, чей портрет висел в галерее Волкова.

– И что дальше?

– А дальше Волков отвечает, что готов безвозмездно передать картину законным наследникам. И просит организовать встречу.

Елена почувствовала, как складывается пазл.

– То есть он собирался отдать картину стоимостью в несколько миллионов долларов?

– Похоже на то. И не только её – в списке ещё четыре произведения, которые он считал «спорными».

– А кто продал ему эти картины?

– Вот тут самое интересное, – Анна достала ещё одну папку. – Все пять произведений он купил в разное время, но через одного посредника. Роберт Штейн, арт-дилер, галерея на Патриарших прудах.

– Штейн… – Елена записала имя. – А что о нём известно?

– Гражданин Швейцарии, но последние годы живёт в Москве. Торгует в основном европейской живописью XIX-XX веков. Репутация безупречная, клиентура солидная.

– Слишком солидная для убийцы?

– Или как раз подходящая, – Анна сняла очки и протерла их. – Елена Викторовна, а что если Волков не просто собирался отдать картины? Что если он ещё и планировал рассказать, откуда они взялись?

– То есть подставить Штейна?

– Или разоблачить целую схему торговли спорными произведениями. Это бы ударило не только по Штейну, но и по всем, кто покупал у него подобные вещи.

Елена задумалась. Круг подозреваемых расширялся, но одновременно становился более определённым.

– Анна, завтра съездим к этому Штейну. Поговорим с ним неофициально, посмотрим на реакцию.

– А что насчёт Сары Коэн? Она ведь тоже может быть замешана.

– Может. Но пока у неё алиби – она работает в международной организации, у неё нет очевидных мотивов убивать Волкова.

– А если она работает не на ту организацию, за которую себя выдаёт?

Елена внимательно посмотрела на Анну.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, подумайте сами. Она появилась на следующий день после убийства, знала подробности о работе Волкова, которые не афишировались. И слишком уж удобно рассказала нам про угрозы влиятельных людей.

– То есть вы думаете, она подбрасывает нам версию?

– Возможно. Или она сама связана с теми, кто угрожал Волкову.

Разговор прервал звонок внутреннего телефона. Дежурный.

– Майор Светлова, вам посылка. Курьер принёс, без обратного адреса.

– Какая посылка?

– Небольшая коробка. Должен предупредить – прошла через сканер, ничего подозрительного. Но курьер странный был, в кепке и очках, лицо не разглядеть.

Елена переглянулась с Анной.

– Несите сюда. Осторожно.

Через несколько минут дежурный принёс небольшую картонную коробку, заклеенную скотчем. Никаких опознавательных знаков, только имя получателя, написанное печатными буквами.

– Что думаете? – спросила Анна.

– Думаю, нужно открывать. Но осторожно.

Елена надела перчатки и аккуратно разрезала скотч. Внутри коробки лежала фотография и записка.

На фотографии был изображён Андрей, выходящий из библиотеки с папкой документов под мышкой. Снимок явно сделан недавно, возможно, вчера.

Записка была краткой: "Любопытство может быть опасным. Особенно для тех, кто нам дорог."

Елена почувствовала, как внутри всё сжалось от холодной ярости.

– Ублюдки, – тихо произнесла она. – Теперь они угрожают Андрею.

– Что будете делать?

– Сначала обеспечу безопасность мужа. А потом найду тех, кто прислал это, и объясню им, что угрожать семьям полицейских – плохая идея.

Елена достала телефон и набрала номер Андрея.

– Андрей, где ты сейчас?

– Дома, читаю. А что?

– Никуда не выходи, понял? Никуда и ни за чем. Я сейчас приеду.

– Лена, что случилось?

– Потом объясню. Главное – сиди дома и никому не открывай дверь.

Она завершила звонок и повернулась к Анне.

– Завтра начинаем охоту. Проверим всё – Штейна, Сару Коэн, всех клиентов Волкова. Кто-то из них знает больше, чем говорит.

– А если это действительно международная история? Если за убийством стоят люди с серьёзными связями?

– Тем более нужно действовать быстро, – Елена уже надевала пиджак. – Пока они думают, что нас можно запугать фотографиями.

По дороге домой она размышляла о том, как быстро ситуация изменилась. Утром у них была загадочная смерть коллекционера, а к вечеру – убийство с международными корнями и угрозы семье.

Но Елена знала одно: чем больше кто-то хочет скрыть правду, тем важнее её найти. И никакие угрозы не заставят её отступить.

Особенно когда под угрозой оказываются близкие люди.

Дома Андрей встретил её с недоумением и беспокойством в глазах.

– Лена, что происходит? Ты выглядишь так, будто собираешься на войну.

– Возможно, так оно и есть, – она показала ему фотографию. – Кто-то следит за тобой. И не стесняется дать нам об этом знать.

Андрей внимательно изучил снимок.

– Это вчера, когда я ходил в библиотеку за материалами про арт-рынок. Значит, за мной действительно следили.

– И не только следили. Угрожали.

– Что ты предлагаешь?

– Временно быть максимально осторожным. Не ходить одному в безлюдные места, сообщать мне о всех своих планах. И главное – никому не рассказывать о том, что ты узнал про торговлю произведениями искусства.

– А расследование?

– Расследование продолжается. Но теперь я знаю, что мы на правильном пути. Иначе никто не стал бы нас пугать.