Полная история Макса Пейна с изменениями и дополнениями

– Что, раззява, патроны дома оставил? – я резко увёл дуло вниз, и приклад провёл нокаутирующий апперкот против своего же хозяина. Встречаться с этими парнями ещё раз мне хотелось крайне мало, в связи с этим, я наградил каждого из некогда пребывавших в этом мире двумя пулями. В сердце, в голову. Я – не садист, я – гипертрофированный прагматик. Вооружившись за счёт бывших «однополчан», я покинул комнату. Отсчитывая в кромешной темноте двадцать пять шпал, явскоре подался вправо и наткнулся на заветную дверь, ведущую в старую довоенную часть метро. Я был готов ко всему, даже к Алексу Болдеру, стоящему в обнимку с Люпино и хохочущему мне в лицо, поскольку именно за этой дверью часто проходили наши с ним аудиенции по коррекции стройных бандитских рядов.

Глава 3: ЧТО СКРЫВАЮТ НЕЗАПЕРТЫЕ ДВЕРИ

21 сентября 2014 г., 19:23

Дверь растворилась, и в нос ударил запах древности. Шаги эхом отдавались от стен и пола, под каблуком ритмично похрустывали зазевавшиеся тараканы. Отчётливый, легко узнаваемый звук воды, уходящей из сливного бачка, на рефлекторном уровне заставил меня прижаться к стене и щёлкнуть затвором. Диалог в комнате оказался необычайно содержательным:

– Эй, Рэмси, я уж думал, ты осматриваешь достопримечательности канализации!

– Давай, скажи ещё что-нибудь, и твой язык укоротят крысы, – натужно прокряхтел Рэмси.

– Эй, парни, здесь Люпино не пробегал? – поинтересовался я, возникая в проёме двери.

– Ты-ы!? – радость удачи заядлого рыбака и гнев богини Артемиды смешались на небритом лице приспешника. Он выхватил пистолет, но сделал это так неуклюже, что тот взмыл в воздух и опустился возле моих ног. Краем глаза я заприметил щель двери туалета, сквозь которую показалось дуло «Кольта». Шесть поочерёдных выстрелов окаймивших небольшой участок несчастной дверцы, и падение с глухим стоном довершили этюд несбывшихся надежд.

– Давай начнём заново, – предложил я и пнул пистолет обратно к верзиле. Тот спешно поднял его и нацелил на меня.

– Дубль два! Где Люпино? – повторил я свой вопрос. «Шкаф» поскреб клокастую «антресоль», не выдавая никаких признаков работы мысли. Образчик «спиленного огнестрела» выписывал в его руке нехилые «мёртвые петли». Когда он вжал курок, ствол дёрнулся в сторону, и пуля просвистела возле моего правого уха. Правнук петикантропа был под завязку накачен дешёвым пойлом, отсюда, собственно, и вся моя расслабленность.

– А теперь моя очередь, – резко сократив расстояние между нами, я ударом ноги в живот согнул амбала пополам и, впечатав спиной в кафель, уткнул «Беретту» ему в лоб:

– Где Люпино?!!

– Да он тебя на кишках подвесит, сучила! – выдавил качок, – тебе даже табличку не поставят!

– Ну, по крайней мере, в твоей картине мира уж точно, – пуля с щелчком пробила переносицу, голова его гулко бухнула о кафель. Как я и думал, растекаться по стене было нечему. Увы и ах, но при выпуске данной продукции производственные потери порой могли доходить до ста процентов. Мне придётся двигаться наугад, полагаясь на слух и чутьё. Я почти готов стать крысой, и мой хвост из мёртвых тел уже начал расти в алгебраической прогрессии. Я вышел в старостанционный холл. Отзвук дьявольского, леденящего хохота придал моим ногам недюжинную быстроту. За несколько секунд я пересёк пространство и, развернувшись на скорости, вскинул оружие.

– Люпино-о-о!!! – воцарившаяся тишина буквально рухнула на меня, проглотив остатки звуковой волны. Никого. Я стоял на распутье трёх коридоров. Глаза застилали потоки парного пота. Привалившись к стене, я отдышался. Погоня за галлюцинацией – это так мило. Но брошенный в ярости крик бумерангом вернулся назад, уже под видом громкого хлопка, чьи вибрации просто потрясли здешние стены, пол и потолок. Где это?! Справа! После непродолжительных исканий глазам предстала зиявшая на месте стены дыра, обнажавшая хранилище банка «Роско». Четверо дюжих ребят с поразительной синхронностью расфасовывали пачки банкнот по спортивным сумкам. Двое охранников, аккуратно сложенных друг на друга, были бездействующими свидетелями этой вопиющей несправедливости. Ночные гости, по всей видимости, не хотели выходить с поднятыми руками под прицелы полицейских и нашли альтернативный выход. «Лимонка», изъятая у Кактуса, помогла парням распрощаться с добрыми кусками мяса. Меня осыпал денежный дождь. Впервые за всю мою профессиональную деятельность. Едем дальше. Вестибюль банка «Роско» был разгромлен в пух и прах. Железные ставни, опущенные на окна, пока ещё сдерживали неистовое любопытство полицейских отрядов. Звенящий на столе телефон казался островком здравомыслия в море всеобщего психоза.

– Алло. – С Вами говорит шеф отдела по борьбе с преступностью! Немедленно сложите оружие и выходите с поднятыми руками! В противном случае мы начнём штурм!

– О, мистер Бравура, к чему такие затраты! Я только что провёл с ребятками разъяснительную беседу, и они клятвенно пообещали, что больше так не будут, никогда-никогда. Трубка легла на рычаг, прервав обвинительную речь моего теперь уже бывшего шефа. В какофонию звуков замешался новый: снаружи приступили к обещанной фазе операции при помощи газового резака. Прежде чем убивать Люпино, я обязательно поинтересуюсь, зачем его ухарям потребовалось столько денег и доведённое до непотребства помещение. Снова знакомое распутье. Только теперь я поверну налево. Тупик. Возвращаемся. Последний коридор. И снова я утыкаюсь носом в стену. Люпино исчез. Испарился. Или прошёл насквозь, что вполне вероятно, учитывая любовь к оккультным наукам. Джек умело сделал три вещи: раскрыл наш план, убрал моими руками ненужных людей и закрыл канал возвращения в полицию. Он также мог питать слабую надежду на то, что вскрытый козырь обретёт здесь своё последнее пристанище. Я вынужден был развернуться. Мне стоило отыскать Алекса… Жаль Бравуру. Он вряд ли заслуживал подобного пассажа. Но, увы, настало время перелистнуть партитуру и вступить со своей итальянской волынкой. Очень даже может быть, что эта партия раскроит вдоль и поперёк все остальные и окончательно испортит произведение. Я пересёк границу между двумя мирами одной и той же станции, аккуратно прикрыв за собой дверь. Пройдя по шпалам ещё две, я проторил путь на улицу через несколько плохо запертых помещений. Железные ворота отпирались магнитным ключом. Когда такового в наличии не имеется, хорошо помогает кнопка пожарной тревоги. Колкие снежинки витали в холодном воздухе, как напоминание о прошедшей буре. С каждым часом город всё глубже увязал в снегу. Едва лишь техника снимала очередной пласт, как тут же ложился новый. Снег издевался над упорным трудом, то усиливая, то вдруг ослабляя хватку.

– Чем обрадуешь? – обратилась ко мне припорошенная фигура, сидевшая у входа в метро. Это и был Алекс.

– Стеллинг мёртв. Нас раскрыли. Люпино ушёл прямо из-под носа. Бравура жаждет меня повесить. У меня к тебе масса вопросов, и мне хочется услышать ответы, – во мне смешались гремучим коктейлем все знакомые чувства. Я жаждал уткнуться носом в жилетку Болдера, но его роль во всей этой истории крайне меня настораживала.

– Стеллинг – крыса, продавшаяся мафии. Он понёс заслуженное наказание. Люпино в бешенстве – его план сорван. В рядах его головорезов произошёл раскол, и сейчас небольшое подразделение «еретиков» грабит банк одного из поставщиков Люпино. А все ответы на твои вопросы у меня в кармане, – невозмутимо продолжал Алекс, похлопывая по плащу, в котором выделялся пакет прямоугольной формы, – если бы не П. П., лежать бы мне рядом с нашим доблестным сотрудником. Снова эта загадочная фигура магическим образом разрешает сложившуюся ситуацию.

– Как ты узнал, что я выйду отсюда? – не унимался мой воспалённый разум.

– Эта станция – единственная, которую ещё не оцепили. Я всегда знал, что у тебя блестящее чутьё, и да, если ты не против, я бы хотел перекусить, – Алекс встал и направился в сторону горевшей в ночи вывески круглосуточной пиццерии.

– Итак, здесь покоится комплект наручников для всех и каждого, кто нам с тобой интересен, – Алекс похлопал объёмистый бумажный конверт, глядя на меня сквозь бокал янтарного напитка. Его слова исчезли во мне вместе с куском сдобренной смесью жгучих перцев «Маргариты». Всё выходит слишком гладко. Как в старой сказке. Иннервация ротовой полости прекрасно побуждала мозг лучше обрабатывать информацию и выстраивать мысленный ряд.