В эфире

Мария Суворова

В эфире

© М. Суворова, 2023

© Русский Гулливер, издание, 2023

© Центр современной литературы, 2023

«Всё, что я знала, стирается постепенно…»

Всё, что я знала, стирается постепенно.Уходит за поездом поезд со станциибез меня.Лают собаки шуму толпы на замену.Не оборачивайся,не надо.Иди.Это временно.Это игра.Всё, что я знала про город, стирается,не подлежит замене.Троллейбус уходит по несуществующим проводам.Вовремя запиши на дисквоспоминания о мире,или не мире,или не о войне.Стол, за которым написаны были книги.Дом, за которым холм, поле, река…Как они шли, перезваниваясь в своём эфире:с поля – коровы и два быка.Это я помню, такое не забывают.Хрустнуло что-то тогда,надломило наверняка.Нет, не любила ходить за водой,любила ходить за вареньемв лавочку у разрушенной церкви.Там пахло сладковсегда.Это я помню, а дальше – как будто пусто:есть заголовок статьи,но страница удалена.Кажется, жизнь иногдане подлежит замене,и вычеркнутая из меня половинастёрта, погребена.Это те главы, в которых рука дрожала,почерк менялся,менялись все имена.Самые прочные из меня вырывались корни:мама,папа,семья.Что я скажу об этом в эфире:в облаке нет места,переполнена голова?Всё, что я знала, стирается постепенно.Город во мне стирается постепенно,строятся новые города.Но, понимаешь, одно остаётся в теле:рана, подобная пулевой.Рана, которая не видна на рентгене,рана чуть выше, чем требовалось, чтобыотформатироватьменя.

«Проснуться от воздуха жаркого…»

Проснуться от воздуха жаркого,криков птиц…Такое лето на севере бываетне чаще, чем раз в десять лет.Оно отмеряет, что сделано,а что – и не начинал.В воздухе нет совершенно никакого движения —Недвижимый горячий океан.Самое время задуматьсякуда дальше идти.Раньше не знали названий улиц,наугад выбирали пути.Время заставило выучить,проложить маршрут.Но кто тогда знал, что навигаторыпостоянно врут?Самое время опомниться,включить звук.А, если копнуть глубже, то вспомнится:мост,пруд,водонапорная башня,берёза качается,бабушки жизнь перетирают,никак не перетрут.Я просыпаюсь от их говора,и каждый разкак будто глянцевая поверхность разумаразрушается,как будто камень падает в воду,и разбегается тишина.Такое лето на северебывает не чаще, чем раз в десять лет,но сколько для нас таких лет отмеряноне рассчитаноникем.

«Вентилятор шпарит, как ужаленный…»

Вентилятор шпарит, как ужаленный,Разгоняя бабочек с твоего пиджака.Целый месяц без холода,Без малейшего ветерка.– Калифорния, что ли?– Нет, Вологда, моя беда-да-да.Мы встретились вовремя,Из-за этого одновременно болят головы,Предвещая дожди,Да что там, дожди,Чувствуя напряжение в воздухе,В электрических проводах.Записки оттаяли на холодильнике,Не помешает написать их снова.Но как жить, когда в жаре застреваетКаждое сказанное слово,И связь теряется на полуслове,И ты – такой невообразимо сонный,Что не можешьПризнаться даже себеВ том, что было сделано неправильноВ той пятнице и в том четверге,И где многоточие оказалось лишним,И кого ранил запятыми,Расставленными слишком точно —Кувшинки на синей холодной воде.Нам точно досталосьНечто большее,Иначе за чтоТак ошпарилиВ кипящем молоке?Ещё до рождения,Ещё во сне.

«Смешались запахи в тяжёлый клубок…»

Смешались запахи в тяжёлый клубок.Зной.Изнываешь под крышей,Сгораешь без неё.На двоих поделить теньИ двигаться только по желанию.Бледное тело становится смуглым от солнца,Солнечным, как на закате, от желания.И каждая капля потаВ русле первых морщинСглаживает тон кожи, блестит.Блестит, кажется, воздух,И темнеет в глазах,Ты пьян от волнения,Проваливаешься в сон,И тут же возвращаешься назад.Смешались запахи.Укутывают жарким полотномРомашки, лютики, кипрей,Вода и тина, пыль, песокИ деревянное крыльцо,И молоко…И всё немного будто бы искажено,Как через закалённое стекло,Когда смотрел на свет,Но видел тень – не свет.Всё здесь дыханию подчинено:Молчание, сомнения и страхи,Движение и возвращение обратно.

«Мы живём, кажется, только летом…»

Мы живём, кажется, только летом,Когда выше щиколоток подорожник,Когда всё, что было нельзя, становится можно:Оставаться на улице допоздна,Покупать мороженое,Не отвечать на звонки,Легче дышать,Не надрываться,Не тревожиться.Мне кажется, некоторые из насНе вовремя родились,Или не до конца вылупились,Так и остались в последнем учебном днеНа доске – аккорды и мелодии,Стёртые наполовину,Утонувшие в чувстве вины,Поглощённые самобичеванием,Самоиронией.Но живём и кажется, что так надо:Делать голос тише,Сбавлять темп, если не успевает тот, кто рядом…Только летом чуть больше воздуха,Чуть больше неба,И меня – чуть больше,В остальном – по-прежнемуЗапятых в предложении или нет,Или больше, чем надо.

«Нас связывает незыблемая тишина…»

Нас связывает незыблемая тишина:Я никогда не скажу – когда,А ты – почему.Все, пролетевшие между нами, годы —Коричневая болотная вода,Песчаные берега.Нас связывает неисчезающая пустота.Я никогда не признаюсь – зачем,Ты не ответишь – куда.Но на это есть причины:Слишком твёрдое «да»,Недостаточное «нет».И не убегай от меня,Время на нашей стороне,Если не обращать вниманияНа перемены погоды,Ну, и что, что болит голова?Значит, так надо.Найдётся и для тебя наградаЗа пройденные километры.Маленький город – одна пустая полоса,Каменным джунглям – не ровня,И до тебя было две минуты, не больше,И до тебя было совсем не больно.На физкультуре выстраивались ровно,Дышали друг другу в затылки,И бежали по кругу,Делали разминку.Рваный резиновый стадион,Асфальта – лишь кромка,Мой любимый вид спорта – совсем нефутбол,А красивая футболка.Кто распорядился так, чтобы были рядом?Все пути ведут в маленький город,Скрывающий изъяны.Нас связывает тишина без изъянов,Наша общая природа,И все пролетевшие годыНарисованы одной рукой.

«У меня ещё не прошло…»

У меня ещё не прошлоГоловокружениеПосле того, как посередине летаВырвалась из земного притяженияМоя планета.Посередине аномально жаркого летаРазливалась рекаВопреки заветам,Как посередине Ветхого завета,И не было света.По телевизору говорили —Конец света.У меня ещё не прошлоГоловокружениеОт того встречного ветра,И от каждого прикосновенияНе прошло ощущение —Это вне времени.А помнишь – город окутал смог —Жёлтый песок?Почта закрылась на перерыв,И я до нитки промокла,Уматывая с работы,Пересекая собственную трусость вброд,Чтобы сбиться с нот,Быстрее выбиться из сил,Упасть без сил,Открыв ротВ рот.У меня ещё не прошло ощущениеГоловокружения.Может, стало реже,Но нередкоПроявляется дурацким волнением,Лепетом несвоевременным,Ладонями мокрымиВремя от времени,Периодически дрожащимиКоленями,Нервами,ЩекочущимиНаречия твоего времени.

«На кого ты похож этими утренними часами…»

На кого ты похож этими утренними часами:На разбросанные по траве лепестки обручальные,Или рябь воды, уходящую из-под ног,В тот момент, когда ты у моих ног?На кого мы похожи этими летними днямиВ самом долгом из всех ожиданий ожидании:На движение по воображаемой спирали,На тревогу, страдание, радость,В мельчайших деталях прописанное расписание?Быть похожим не плохо, но и не хорошо.Яблоко от яблони, так принято, вроде,Так все становятся на одно лицо.Передают из поколения в поколениевоспоминания,Определяют траектории будущего,Выбирают, кому быть, а кому сказать до свидания.

«мягкие волосы тонкие…»

мягкие волосы тонкиеневозможно такие переплеститонкие волосы пальцыбудь осторожнапылинки не сдуй с душивот она мамина носа горбинкапапина лба высотакороткостриженая блондинкаумная головаутро откроешь окна ветерпервым коснётсялегковыдернуть из седого виска волосинкутолько не у себявычеркнуть из to-do листасамую сердцевинулюбявыбежать из ненавистного карантинакрича

«Один лист разрезан, другой – нет…»

Один лист разрезан, другой – нет.Ровное зелёное полотно.Лапы растопыренные смотрят в окноКонтуры монстеры – лицо.Вот она – загадочная темнота.Руку протяни – увидишь тень.Это на моей стороне фонари горят,А на твоей – нет.Что-то пошло не так,Но точно чтоМне не сказать,Почувствовать – да.Тянутся ветви к окнам, а из окнаСмотрит на нас тень,Линия,Красота.

«пропущу мимо ушей…»

пропущу мимо ушейне допущу близко к сердцутам больше нет местана лишние словахотя кто знаеткак всё повернётсявозможно завтраснова отдам безвозмездноласточки пёрышколепесток ромашкиписьмокак так случилосьчто рана не заживаетхоть и не ножеваяне коленку поцарапалаа всего лишь на душемаленькая вмятинано почему ощущениячто слишком ветренои снег в лицоа на улице при этомтепло и темнокуда ушла от менялёгкость летняясвет весеннийпочему осталось всё у тебяя не жалеюмало иметь всё этонадо знать как распорядитьсягрозовой тучейи солнечным днемно где моя радостькто следом за ней ушёлгде наша сладостьдеревенское молокои снится что приближается что-томорскоене доедешь до негоне дойдёшьиногда мы все оказываемся тамгде нет выборагде просто ждёшьи не знаешькак всё повернётсякто следующим придётглавное чтобы нашлосьместодля того что отдают безвозмездногрейся моей горячей душойпока она так близкок твоему сердцу

«Как так получилось, что уже середина лета…»

Как так получилось, что уже середина лета,А мыслями – в середине февраля:Когда никто не стремится на улицу,Когда волосы распущены для тепла.Как так получилось, что подъезд холодный,А за порог выходишь, и сбивает с ног жаркая волна?Но у меня нет, и никогда не было жаропрочной стенки:Встречаешься с проблемой,Ныряешь в неё с головойИ погружаешься навсегда.Как так получилось, что, планируя летоВ прошедшем неопределённом,Я падал уже тогда.Хотя и не возникало никаких подозрений,И не было ни намёка на перемены,На то, что единственная большая переменаЗакончилась определённо.И как будто бы без меня.Как так получилось, что уже середина лета?Яблони пропустили, черёмуху и сирень.И большую волну половодья:Прошедшую, совершенную, долгую,И белые ночи. И первую, и вторую грозу.Как так получилось, и можно ли всё исправить?Если бы было иначе, если бы – наоборот.Но это по-прежнему звучит неоднозначно,Запутанно и безучастно, как согласование времён.

«Небесный послеоперационный шов…»

Небесный послеоперационный шов —Как бы понять, что это было?За солнцем в черноту всё небо укатилось.И на раскрытом теле красный шрам, и серой ниткойПодвязан страх, зашит обман, и только имяОсталось, но произнести не смог,Был только выдох. Только выдох.И ты понять не смог, что это было.Как жить остаться после тех минут покоя?Река. Вода. Закат. Нас двое.И каждый думает, что хуже быть не может.Дышать не может. Ждать не может. И прощать не может.И каждый думает, весь этот ужасЗа то, что год не до конца, не так, как надо, прожит…И каждый знает – обернуться можноНазад. И посмотреть на прошлоеНе резко – осторожно.И всё понятно станет, и поставишь точку,Но каждый думает, что жить – не срочно.На небе послеоперационный шов,И нет гармонии. Закрыты окна, двери.Клавиши на пианино. И на обложке книги —Жёлтый мотылёк, стекло, веранда.И почему сейчас всё это стало важным?И почему сейчас всего так мало?

«переживать что не пережить столько дождей…»

переживать что не пережить столько дождейчто свет разольётся последевочка собирает в воде лепестки яблоневые                                                              не розовыедостаёт из воды складывает в горсткуи я смотрю на неё безразлично по-взросломучья-то неизвестная девочкаещё подростокрядом маленькая белая горстказамедляю шаг поворачиваюа там взрослыйздоровенный кот прячется в ожидании солнцавыглядывает из подъезда и совсем не мёрзнетпрохожу мимосмотрю на то как под ногами плаваютбелые белые белыелепесткильдиныяблоневые не розовыепереживать что не пережить столько водыцвета глубокой ночиволосы от воды кудрявыеот воды размякли подушечки пальцеви кожа холоднаяи глаза пронзительны нестерпимозажмуритьсячтобы перетерпеть и проскочитьмгновение бессилиякак пережитьпереживаниепрощениеусилие

Ганна

1Ничего нет хуже, чем, зная о боли, терпеть боль.Вот, лежишь сам себе поперёк горла,Сам себя поперёк изгибая.И, да, у меня внутренняя Ганна – сильная и волевая.Ганна заваривает чай, слушает гром, затем медленночитает.Ничего нет хуже, чем ждать беды —Её предчувствие останавливает на полуслове.Ганна в этот момент тихонечко режет лимон ножом,Останавливается, передумывает, улыбается и уходит.Так проходят годы – тёмные и дрянные,Как ни крепись, но крепкими остаются только винаНо Ганна не пьёт. Ганна стережёт дверь.Смотрит в глазок каждые две минуты и кивает.Ничего нет хуже, чем просто боль —Не острая, а тупая.2просто скажешь что всё будет хорошозатуманенный сонный вечернадвигающаяся грозаГанна читает книгу я вижу её глазасколько лет прошло думаюа она по-прежнему хорошапросто скажешь что место и времясовсем не помехаруку подашьпальцы подцепишьно вырвусь и отвернусьи хоть наша жизнь в некоторые моменты настолькохорошаГаннанастолько хорошачто сколько лет прошло не важнои чья это семья не важнопросто скажешь попозже об этомчтобы я до последнего не понималачто отнимаюкого отнимаюу тебя илиу самой себя3Останавливаешься на полуслове и больше – ни слова.Так можно молчать долго, болезненно и непреклонно.Будет казаться, что ты обижен, сломлен или ушёл в себя.А это просто маленькая Ганна легла спать.Помнишь, читать на ночь, расчёсывать волосы?Тогда и называли без отчества,Тогда прошлое было безоблачно.Но то лето показало —Всё разом может вывернуться наизнанку,Если не удержать планку.Вот подруга зовёт на прогулку.Вот подруга забывает мячик.Умоляю, кричит, умоляю – позвони в домофон.И бегом на последний этаж, бегом!А что там? Ладно бы что-то дельное.А то – фотографии летние,Глазки красные и сиреневые.И больше – сказать нечего,Показать – особо нечего.Вот такие они берега Сочи,Рассказываешь, а я думаю,Мне и этого не суждено, впрочем.На секунду закроешь глаза,Тайком вздохнёшь.