Война с бесом в царстве небесном

Олег Асиновский

Война с бесом в царстве небесном

Памяти о. Александра Меня

«Можно вернуть мёртвого к жизни.

Но ещё лучше вернуть к жизни живого».

Коцкер Ребе

© О. Асиновский, 2023

© О. Белова, фото, 2023

© В. Бородин, иллюстрации, 2023

© Русский Гулливер, издание, 2023

© Центр современной литературы, 2023

Евангелие сегодня: Асиновский

Среди прочего, сложился у меня цикл «История в евангелиях», не один десяток этюдов. В том числе, о евангелии в современном кино, кажется, чуть ли не все обзирал, что выходило. Только в основном это масс-культура, что само по себе огорчительно, а главное, произведена-то верующими. Когда атеист лепит масс-культуру, ему простительно, а нам… И вот историку Бог послал… Олега Асиновского. Я сперва не вполне понял, с чем имею дело, потому что он в ФБ давал по строчке, а это как рассматривать Сикстинскую мадонну под микроскопом. Сейчас с его разрешения поместил целиком его книгу у себя на сайте: http://krotov.info/2/persons/01_a/Asinovskiy_Oleg_F.htm.

И вот что я вам скажу. Порциями буду говорить, а начну вот с чего. В русской культуре переложений Евангелия мало, разве что Мардарий Хоныков, 1679 год. Впрочем, возможно, что это Симеон Полоцкий. В любом случае, опус Хоныкова страшно похож на перевод с латинского барочного оригинала, который, правда, пока не обнаружен (впрочем, и не очень искали).

Вот в ХХ веке появились две великолепные книги. Первая – Михаила Булгакова, вторая – Венедикта Ерофеева.

«Мастер и Маргарита» написана во вполне традиционном западно-европейском жанре: Иисус приходит к христианам проверить глубину веры. «Евангельская» часть романа вовсе не та, где описана Страстная Неделя, а именно часть московская.

Иисус пришёл в обличьи Воланда – а что тут такого? По Сеньке и мессия! Но верные Иоанн – Коровьев и Азазелло. Карнавал так карнавал. Кто скрылся под маской Геллы? Да хоть Магдалина, какая разница, важна структура.

Через треть века появились «Москва-Петушки», произведение несравненно более мощное и глубокое. И тут Христос, от имени Которого развивается повествование, приходит и проверяет, но насколько же изощрённее и тоньше текст!

У обеих книг есть одно общее: написаны они неверующими.

Еще полвека прошло, и появилась книга Олега Асиновского. Это – описание Христа, написанное христианином.

Роман или поэма? Скорее, поэма, только абсолютно современная, по- настоящему» европейская», без рифм и почти без размера (но за этим «почти» изысканнейшая техника, именно поэтическая). Поэма, выстроенная вполне по Данте, от ада к раю, но только Данте совершенно не интересовался Христом, да и веру свою никак не проявлял, почему поэма, возможно, великий памятник итальянского языка, но никак не христианской веры. Не случайно всё, что осталось от Данте, это любовная интрижка учителя и ученицы и всякие живописные мучения супергероев. Какое уж тут христианство – победная песнь озлобленной мстительности, причём довольно мелочной.

Характерно название книги Олега Асиновского – тяжеловесное как чугунное облако: «Война с бесом в царстве небесном». Коммерчески абсолютно провальное, в отличие от «Божественной комедии». Богословски тоже провальное, потому что в царстве небесном бесов быть не может по определению. Литературно предельно выверенное, потому что средневековый христианин радовался, что между адом и раем пропасть, современный плакал бы по такому случаю, но не плачет, потому что знает, что схождение во ад повлекло за собой заволакивание ада в рай.

В раю бес есть, и это и есть «я», «современный верующий».

Война с бесом в царстве небесном – война с собой, со своим языковым багажом, который столько же помогает веровать, скольком мешает. Возможно, мешает чуть больше.

Более всего быть с Богом мешают слова о Боге и даже слово Божие, поскольку Слово Божие – Библия – есть жонглированите Бога словами о Боге, а слова-то норовят выпрыгнуть и жонглировать Жонглёром. Что ж, тогда Бог бежит от слов о Боге:

«Царство небесное падает в землю семечком с древа Воскресения Твоего. Лес Воскресений Ты насадил Отцу Твоему. И заблудился в тихом лесу Отец. И не вышел из леса к Тебе Он.

На зов, на шёпот Твой».

Борьба с бесом есть борьба с собой, это борьба Иакова с Богом, Иакова вместе с Богом – против Иакова. Борьба, в которой «жизни Твоя и моя сменяют друг друга».

Борьба идёт за Христа. Веровать в Воскресение – не проблема, проблема понять, какое отношение То Воскресение имеет к себе.

Асиновский делает старинный ход, возвращается в шумерско-вавилонскую древность, превращая ультра-абстрактные понятия в ультра-конкретные, так что у него не Воскресение, а порхающие стайкой воскресения. Воскресение – не событие, а «местность, свободная от души, тела» (заметим отсутствие «и» – синкопа, главный, даже единственный признак того, что это не проза, а поэзия, и не дурная). Поэзия, которая сперва кажется бабьим бормотаньем Парки, но при этом постоянно оборачивается афоризмами.

«Ты не существуешь, и всё потому, что находишься не в той точке, в которой Ты существуешь».

«Воскресение заменяет преданностью покорность, счастье любовью».

Это евангелие, потому что в центре не Воскресение, Христово либо своё, в центре Иисус. Сам Отец оказывается под судом:

«Не плоти Твоей, не душе, только Тебе делает больно Отец».

«Кто переживёт Тебя, тот доживёт до Отца», – это о чём? Это о невозможности перевода Бога в Человека, как невозможно перевести «переживёт», потому что тут потребуется самое меньшее два задания: остаться в живых, когда Иисус умер, и пережить смерть Иисуса как свою смерть.

Это евангелие, благая весть, потому что спасение вытесняется с того места, на которое его возводит любовь к себе. Ишь, спастись! Hunde, wollt ihr ewig leben! Спасение, оказывается, лишь условие Воскресения, не наоборот: «Позади спасение, впереди Воскресение». Воскресение не отвёртка-отмычка, не мгновение перехода из одного «Позади спасение, впереди Воскресение». Воскресение не отвёртка-отмычка, не мгновение перехода из одного состояния вещества в другое, воскресение оказывается совершенно самостоятельной сущностью:

«На горе Воскресения луга Царства небесного». Воскресение важнее жизни, важнее «я»: «На время душа, Воскресение навсегда».

«Воскресение заменяет преданностью покорность, счастье любовью».

Воскресение, в конце концов, важнее жизни: «Воскресение шар, а Спасение пустота внутри шара. Ты Спасением жив, а Воскресением Ты не жив. И любви полна пустота, и горит холодна».

Зато и вечность оказывается не бесстрастной ледяной пустыней, а кипятком:

«В Царстве небесном семья Воскресений, Воскресение Дева, Воскресение Младенец, Воскресение Отец, кипение страстей».

Никакой ереси или адогматизма тут нет, тут здоровый христианский буддизм, как и в коане Иисуса «кто спасёт свою душу, погубит её» (Лк 17:33). В проборматывании Асиновского:

«По Царству небесному пылинки души Воскресения ветер развеял, погас, возле себя их собрал, и стала живой опять, перестала душой быть душа».

Чеканности Данте тут не в помине, проборматывание напоминает Хлебникова и Мандельштама, но идёт бесконечно дальше.

Чудо в том, что это проборматывание не наскучивает, не усыпляет, не зомбирует, а прямо наоборот: пробуждает способность говорить – говорить прозой, то, чему изумлялся Мещанин во дворянстве.

Неужели и я говорю прозой? Да нет, мало кто говорит прозой, большинство говорящих не говорит, не мычит, а только телится, бессмысленно и беспощадно к себе и окружающим. В том числе, религиозными словами.

Нет ничего, чего человек не мог бы опошлить, а больше всего человек стремится опошлить самого себя, чтобы так подстраховаться от упрёков. Пошлый человек – никакой себе и немножечко и для человек. Не придерёшься. Не хороший и не плохой.

Плоский как небытие. Просвечивающий и потому кажущийся настоящим христианином, если лежит на христианстве, настоящим буддистом, если на буддизме, а по сути чёрная дыра, смерть-в- всех окружающих.

В войне человека за себя с собой победитель – «ад любви».

Спасение? Иисус спасает Бога Отца от ада и рая. В таком раю, спасённом от рая, с таким Богом, спасённым от Бога, не соскучишься, и в такой вечности не будешь искать, чем бы себя занять, потому что «себя» исчезнет, «Бог» исчезнет, а что появится, того, как сказано в Библии, не слышало ухо, не видел глаз, а только вот поэт напоэтствовал.

Священник Яков Кротов

О книге

Нынешний эпос Олега Асиновского – жест литературной радикальности, уровня Лотреамона и Сен-Жон Перса, требующих полностью переподчиниться авторской воле. Причем не только его эстетической, но и этической (точнее, если вспомнить Кьеркегора, «религиозной») позиции, ведущей к спасению читательской души. Минимум, к её переформатированию или же некоторой трансформации. Временной, хотя бы…

На меньшее поэт не согласен. Такой молитвенный эпос, важен Асиновскому не для литературных целей, но средством достижения эффектов, лежащих уже вне изящной словесности.

Вот почему ему так важны ему эти сложно организованные, изощренно простроенные между НЛП и барокко, массивы словесных наплывов, волн, молитв, псалмов, констатаций, обобщенных в нарративы. Погрузиться в них можно лишь отринув привычное и повседневное, перенастроив свой собственный внутренний хронотоп. Выделив внутри обычной читательской жизни, автономную и маленькую жизнь. Требование, конечно, дерзкое и амбициозное (понятно же, с кем и с чем здесь Олег соревнуется – и это не Лотреамон), но если пройти по этой торной тропе обе части диптиха Асиновского до самого конца, станет реальным положительный ответ на вопрос о возможности существования религиозной поэзии в нынешнем мире и том, какой она могла бы быть…

Дмитрий Бавильский

Читая эту книгу, я долго не могла определить, что передо мной: стихи, проза, псалмы, притчи, молитвы или дневник глубоко верующего человека, обладающего способностью объясняться с миром метафорами? Но, чем дольше я читала, тем больше укреплялось во мне убеждение, что в данном случае важен не жанр, а то, что находится внутри текста: эмоциональный, мучительный, предельно откровенный разговор автора с Богом, с каждым, умеющим и пока еще не умеющим, но готовым научиться с л ы ш а т ь земным обитателем, с самим собой, наконец. Читая, я думала о том, как нуждается в этой книге тревожный, охваченный войной мир, уже освоивший науку ненависти, но изо дня в день прогуливающий уроки любви. Тексты Олега Асиновского заполняют эти пробелы, делая человеческое существование более осмысленным. «Все великие книги написаны только о любви». – Сказал мне когда-то преподаватель литературы. Чем дольше я живу, тем вернее кажутся мне эти слова. «И ребёнок вернётся живым с войны, не возвратив души в ад. И как стыд тишина окружит дитя. И Воскресит Тебя. И очистится тишина. И прекратится война между адом и раем такая сякая, неверная светлая молодая…»

Ирина Евса

Эта книга не для чтения. Эта книга для впитывания. Прочесть её, значит – стать почвой духа и приготовить её – сухую и бесплодную – для дождя. Возможно и для Потопа, не знаю. Самый долгий дождь на Земле, согласно книге рекордов Гиннеса длился 247 дней. Это не совсем так. В каком-то Девоне дождь длился несколько миллионов лет. Приготовьте свою почву духа к такому дождю. А смоет вас или одарит плодоношением, не ваша вина. И все-таки ваша.

Сергей Золотарёв

Когда Олег написал мне, что пришлет свою новую книгу, я почему-то стал вдруг думать об отце А. Мене. Получаю присланную по эл. почте «ВОЙНУ С БЕСОМ В ЦАРСТВЕ НЕБЕСНОМ», вижу: «Памяти о. Александра Меня». – Не бывает ничего случайного. Но случается много единственно необходимого и сущностного. Новая книга Олега Асиновского и похожа на прежние его книги и, в то же время, абсолютно иная. Она производила странное впечатление, когда выкладывалась автором в его ФБ, фрагментами, но – завораживала и тогда. Теперь же, в виде «сложившегося пазла», в своей цельности, приглашает к погружению и растворению в себе. Она текуча и предназначена тем, кто в Пути. «ВОЙНА С БЕСОМ» – для немногих, для тех, «кто понимает и не гонит» (Елена Гуро; и это имя «тишайшей матери русского авангарда» всплыло здесь как бы само собой – вспомните её «Бедного рыцаря»). Но, возможно, и для тех, кто не знал прежде Олега, не читал его книг, для первой их встречи с этой «чудно-безумной душой»…

Священник Сергей Круглов

Каков жанр новой книги поэта Олега Асиновского? Я бы назвал его – молитвой (вероятно, и не только я, книга не зря посвящена памяти о. Александра Меня); напряженная личная поэтическая речь – та часть молитвенного диалога, которую человек может как-то зафиксировать знаками и передать сотаиннику-читателю (другую же часть, произносимую Богом, читатель услышит, почует – в строках ли, между – сам). Приходские школяры из воскресной школы затвердили, какие бывают разновидности молитвы к Богу: просительная, покаянная, благодарственная; эта – какая?.. В речи Асиновского – и та, и другая, и третья, и еще четвертая, восьмая, одиннадцатая: и яростно любовная претензия Иова, и любовно яростная нежность дуэта Песни Песней, и потрясенно безмолвная глоссолалия Тайновидца, иногда – тихая беседа состарившихся супругов, сумеречные посиделки Рильке: «…каждый слог дороже золота ценя при этом».

Выговаривая молитву, поэт-индивидуум превосходит себя, свое «я», становясь поэтом-личностью, притом не растворяясь в безликом абсолюте, но – преображаясь, становясь собой-настоящим. Читая эту книгу, мы сможем вместе с автором испытать то, что в нас самих свидетельствует, как высказался некогда Бодлер, «о некой нетерпеливой скорби, о мольбе нервов, об изгнанной в мир несовершенства природе, которая желала бы немедленно, на этой самой земле, обрести открывшийся для нее рай».

Арсен Мирзаев

Стихи Асиновского – литургические. Это смелый, почти на грани дозволенного, поэтический опыт, когда автор использует ритмический строй псалмов и церковных служб, искусно вплетая в повторяющиеся (как под сводами храма) строки о вечном и мучительном воскресении души яркие «пробуждающие» образы, выводящие текст за условные границы воскресения души яркие «пробуждающие» образы, выводящие текст за условные границы канонической церковной поэтики. Его надо читать «насквозь», внимательно следя за внутренним развитием интонации, которая почти незаметно уходит от гимнов, тропарей и «премудростей», превращаясь в прямую речь почти незаметно уходит от гимнов, тропарей и «премудростей», превращаясь в прямую речь автора, разлетаясь на капли десятками «пословиц» и «присказок», и вновь соединяясь в торжественный литургический поток. Литургия шумит как дождь. Ею наполнен весь мир, в который вселен человек – единственный для Бога и себя свидетель вселенной. Свидетель, заложник, воин, беглец, жертва и победитель. Война между телесным и душевным, между смертью и воскресением происходит каждую секунду.

Противостояние, в котором сгорают наши надежды и страхи, выплескивается в мир кровопролитием, самоотвержением, отчаянием, ликованием, болью, невыразимыми гармониями и диссонансами… И живая, и мертвая природа наполнены красотой и гармонией. Все, что вне человека – божественно, будь то бросок тигра, ураган или удар молнии. Нам, людям, трудно увидеть литургическое совершенство лишь в собственных поступках. Трудно почувствовать в неровном, ускользающем бормотании своей жизни ее высший, горний смысл. Но без него – немыслимо, и любой из нас прислушивается сам, как может, лучше или хуже. Хотя что значит «хуже» и «лучше»? Ведь каждый, входящий под своды храма меняет его акустику – своим дыханием, перемещением, шепотом, взглядом. Каждый становится причастником таинства. Главное – войти.

Сергей Ташевский

Есть такой жанр в литературе «Стихотворение в прозе». Это такая форма, где лирическая речь совмещается с некоторой краткостью, где основное внимание направлено на инверсию, на выразительность текста, где существенную роль играет ритм и выразительность. Есть и более древний жанр, вернее религиозное песнопение, которое входит в состав Псалтыря. То есть – псалом. Автором псалмов Библия считает царя Давида. Мне кажется, что Олег Асиновский продолжает вот эти две ветви литературы в своих сочинениях. Он умело применяет различные варианты метафизики, показывает своё понимание отдельных частей Книги Книг, различных апокрифов, и иных мифологических сказаний.

Евгений Чигрин

Часть 1

Война с бесом в царстве небесном

Крошечный лес в глубоком лесу, кроткий и хрупкий,встаёт до небес. С боязнью красивости. Посуше, порезче.Поосмотрительнее ночи. Промелькнёт и вернётся ночьза звездами. Оросит их лучами, дивная соблазнительница.Дикая и застигнутая излишеством, разновидностьюнищеты. Изощрённостью любви к одиночеству.О, как страшно и сладко из дня не погасшего, выйти изпламени, и заново в тот же самый день войти. Возвратитьсяи жить одним днём. Проводить в нём дни другие свои.Наслаждаться днями. Радоваться и бояться неразлучных,гулких, будущих и минувших. И крадутся они. И придути пришли. Росли, росли, сгущались, мерцали стайкидней. Слетались под сень последнего Неба из ада, из рая.Становились тенями, клубились ад, рай в днях тенях.И безвременье подступало. Лето, зима ли, весна ли, осень.Отступало и застигало Тебя и меня в наших днях. Пленялосьнами. Опаляло нас. Зияло и рассыпалось. Охраняло насдруг от друга приветливое безвременье. Железное, медное,серебряное, золотое, истуканчиками, светлячками, яркимии прозрачными. Стайками неминуемое безвременье летнее,весеннее, осеннее, зимнее. Пустыня истуканчиков маннойкормила. Собирали манну с луны, с солнца и звёзд, какпчёлы мёд. Брат для сестры, для брата сестра, светлякдля светляка. И занавесь разрывалась. Невидимо видимокормилось безвремений в пустыне заветной, не тайной,не явной. И собирались в стайки братья и сестры, капелькидождика, снежные хлопья. Не было родины. Не былои чужбины. Свет струился между ними. Небо слоилось,маленькое самое, адом и раем. Тишина стояла.Такая, какая прошла жизнь, впереди те же ночи и дни,звёзды, солнце, радуги и луна. Снег и дождик. Тайна светла.Явь под лучами тайны встречает свой холодок. И сгущаетсяявь. Обращается в камень на самом последнем маленькомНебе. Камня глаза нас в себя, Тебя и меня погружают.Смотрим, глядим мы из россыпи глаз неподвижных.Жизни Твоя и моя сменяют друг друга. Жизней не видим.Наблюдают за нами, одна тайная, другая явная. Не долго,не коротко. Торопятся не уходят. Долгая и короткая.Поздняя ранняя. С камешка, с камешка. Под камешек,под камешек весна и зима, лето и осень. Как сердцев колодец на ведре колокольчике. К Тебе, о если бы родинавозвращалась. Стучалась, медлила гостья, звенела. Росыс неведомой родины здесь и сейчас, как с ветвей листва.Капля за каплей. И, как завтра, вчера. И только сегодня надродиной гостьей. Холодной совушкой. Тёплой укромной,как звон колокольчика хрупкой ракушкой. И радуги,радуги, дневная, ночная, ящерки семиглазые. Под камешек,под камешек. С камешка, камешка. В бездонное облаконочное дневное. Осёл молодой в облаке и ослица родинугостью стерегут. Близко к ней не подходят. Около неёбродят. Холодные тёплые. Кроткие страстные. Невесомыестранники. Глаза опускает ослик, ослица поднимает глаза.Занавесь разрывается невидимых взглядов. И радуги,радуги ночная, дневная разлетаются. Отворяется дверцана небо. За дверцей прелестницей дверцы и дверцы.Тесные светлые. Свободные тёмные. Родина гостьято светла, то темна. То злая, то добрая вестница, вестницанам, Тебе и мне о том, что после будет нас. И предчувствуемвласть родины над собой, словно по морю плывём к чужимберегам Ты, я. Ворожит явь тайне волнами. Уплываеми уплываем. Убываем и убываем.Непрозрачное мелькает. Милое неуловимое. Гневливостьили чувственность. В сутолоке судеб. В опыте скорби.Надменность и неуверенность. Сентиментальность страха.И день вчерашний над сегодняшним днём, как солнцевстаёт. Одинокое, пёстрое. Холодное, тёплое. Позднее,раннее. Согревается хладом дня вчерашнего сегодняшнийдень. И не сходит с небес Небо последнее ни ко мне,ни к Тебе. Живёт отдельно от нас здесь и сейчас. И сердечкистучат, Твоё и моё день за днём, день за днём.Только потомки мы плоти и души своих, Ты и я. И бежимсебя. И невидимо видимо нас. Ни души. И душа Твояоблекает Тебя в тело Твоё. И сама не живёт в Нём. И душа мояне живёт в моём теле. И встретились, бестелесные на Небепоследнем, душа и душа. Вместе ждали Суда страшного.Иногда расставались. Соблазнялись телами своими.Подражали телам опять и опять душа и душа, Твоя и моя.И тишина стояла. Облекалась, прозрачная, светлая в тёмную,гулкую тишину. Тёмная в светлую облекалась. Неустанно,усердно в кротости и смирении. Искушались свободойпротив собственной воли. Вот и бы нам так, до суда, до суда.И после него надо мной и Тобой, мне и Тебе, то на светлойстороне, то на тёмной стороне свободы. Вот‐вот и спасёшься,не пройдёт и дня, Ты от меня. И стоит тишина.Как заново родились, я и Ты, для любви Твоей и моейк себе. И как только любовь оставила нас, не пересталисебя мы любить. Не любовью доброй, грозной не любовью,с Тобой, с покорностью и готовностью. Были избранным мынародом, приближенным к не любовям. Холод был тёплым,холодным было тепло. Вот какой мы народ, Господи с Тобой,Ты да я. Из ларца, из ларца. Как дошли мы до жизни такой.И прошли стороной. Последнее Небо темнело, светлело,в бездну летело. И в бездне, и в бездне, как тело без тела,душа без души, последнее Небо царило. Царь не щадил царя.Не щадила царица царицу. Брат сестру, сестра брата, мужажена, жену муж. И слушали тишину.В торопливо-радостные дни что забывалось, то случалось.Была душа утешением сердцу неверному душе своей.И день не день, и ночь не ночь для долгого взора. Ужелиболь негодование, деятельное участие жалости, слабости,нежности бедного сердца в жизни души нищенки. Страхперед холодом радости узнавания. Чтобы прощалосьне прощаемое. И судьба обманывала ожидания, не вступалав близкие отношения, приходила и уходила. Невозможногохотелось душе от сердца на Небе последнем. Взглядастороннего. Касания лёгкого.Молодое и светлое горе мгновеньями нечаянной радости себяуслаждает. Радость играет с огненным горем в игры Твои.Сам играешь с Собой. Приходишь за мной. Ужели пришёлза моей душой мягкими веяниями отчаяния. Последнее Небонас разлучает. Душа соединяет, плачет и радуется.Жизнь остановилась. Предстоит возвратиться изпредчувствия в чувство. Страшно и сладко себя ощущатьсвоей тенью. И не иметь тени, чуть уловимой бегущимимимо неё телом, душой. Отголосками вольного невольногоодиночества с Тобой.Спасенье душе в облике плоти её. Является из стремленияне ждать себе спасения. Спасения телу ждать. Отторгаяот себя плоть. Создавая между собой и телом, в строгостии последовательности, Небо последнее.Души страсти мшистые башни, вросшие в скалу одинокуюплоти. Колокола на вершине пустой горы никто не услышит,никто не придёт. Горе чужое гулкое поглощает своё звонкоекротостью незлобивой. Только что жизнь опять началасьдля Тебя, для меня. Наши объяты тела ожиданием встречис нами. Истончается счастье. Не Воскресаем, радуемсявместе Небу последнему. Встретимся, где не ведаем.Мечтает молитва. Свивает своим мечтам гнездо покаяния.В нём на распутье растут горы из моря. Огненный лёд поморю плывёт. Гнёздышко море свивает из льда. За вратамигнезда тишиной распалён шёпот Твой.Не раз душа оставляла Тебя, пока Воскресал. Оставаласьодна. Была не с Тобой. И не звал за Собой душу к Отцув тишину, в тишину. И не ждал от Отца ни зла, ни добра.Ни света, ни тьмы. И Воскрес, и разбил сердце Себе в тишине,в тишине.Вдохнуло Отцу душу Твою Воскресение Твоё. И дыханьявнутри Отец Твоего, как душа во плоти. И мертва Твояплоть. И стяжаешь её живою душою. Упала звездаи стала луною. И полна тишина Тобою. И стайкой душаВоскресений жива в сердце Отца, как страх за Тебя.Выбирает Отца душа Твоя, а тело Твоё Тебе отдаёт.И бесплотный Отец свободен в душе от плоти Твоей.И вольна Тебя плоть забрать у Него. Вольна и душаоставить Тебя, как страх за Отца. И занавесь разорвалась.Ты Воскрес, и был Тебе свет. Отцу была тьма, покаВоскресал. И Твоей душой на Суде Своём Он судит Себя.Не будет Суда. Не был и был. К Тебе шли волхвы. ВолхвыТвои шли к Отцу Твоему. До звезды Ты вернулся к Нему.В тишину, в тишину.Забирает душа Тебя от Отца. И душе отдаёт Отец Твой,ей в небесах, а не Тебе Себя. И ради неё оставить готовЦарство Своё. И жив не Отцом Ты, а душой. И смертьюСвоей делишься с ней. И когда умираешь опять и опять,она возвращает Отцу Твоему снова и снова живогоРебёнка. Воскресшего Сына, как весточку от Марии.Стайку небес оставляешь душе. Небо живое и мёртвоенебо за ней затворяешь. И поёт её тело живое Тебе, а ейТвоё мёртвое тело поёт. И Отец Твой, как эхо. И как толькоВоскреснешь, уйдёт от Тебя. И вновь позовёшь Отца.Отзовётся не Он, а душа.Душа разбивает сердце Твоё. Отец в нём живёт. И сердцеОтца разбивает душа. Над Тобой и Отцом облик её,как солнце встаёт. От звезды до звезды лики души.Бессердечна, пустынна лествица ликов. Как неводнебесный от Царства до Царства, от Тебя до Отца. И камняна камне душа не оставит. Пока Воскресает и сердцаразбивает. Как ящерки на камнях, ад и рай. Ни Отца,ни Тебя. Одна душа. И по лествице вверх к ней Отец.Вниз по лествице Ты. Молитвой застигнутые и нагие.Душа забрала жизнь у Тебя. И явилась опять за смертьюТвоей. Вернул Тебе смерть живую Отец. Душу Твою не сталзабирать. И осталась душа с мёртвым Тобой. И скинииТы поставил в душе смерти Своей и Себе. И сияли, как свет.И пламя разверзлось в сияющем свете. И в пламени Деватанцевала и пела Отцу Твоему. В тишину, в тишину.От Марии родился Ты. А душа Твоя родилась от Отца.И явился Деве Отец Твой, пришёл за Твоей душой. И душуТвою отмолила Мария и отпустила.Дней Тебе прибавляет Твоя, а не себе душа. Дни Своиоставляешь душе и встречаешься с ней в днях Твоих.И Воскресает из них она, и на миг оставляет Тебя.Утро сияет. Бегут облака. Усыновляет Тебя душа Твоя.И звенят голоса Твой и её. И солнце поёт Тебе и Твоейодинокой душе. И живёшь перед ней, и живёт пред Тобойсердце Твоё. Ты единственный Сын и Спаситель душиот небесной судьбы, и на небо летит, и сердце болит.Как башня оно, как чаша без дна в облаках, в облаках. Грядаоблаков. И настежь окно. И радуги в нём танец с дождём.Свиделась с незримым обликом Своим под звездою Мария,и дождь был. Ветер светлел, начиналась гроза, разгоралась,летя за облака. Погасала звезда. Пряталась тьма в погасшейзвезде. Сияли во тьме капли дождя. Дева в дожде от капельдождя пряталась от Себя. Молясь душа, оставляла Тебя.Один Ты живёшь, и Мария с Тобой. Надышала душа,а не Отец, Деву Тебе. Дни Твои Мария остановила.Ты родился и жил днями Марии. Днями Отца душа жила.Дни Его были с душой, не с Тобой. Дождь шёл.В облике Твоём Дева к Тебе грядёт. Взгляд её страшен.Очи добры. Грядёт Мария к Тебе в облике Твоём. Как облаков дождь. Как метель в снег. Как в холод тепло. Как двор в дом.Вот родина. Вот чужбина. Затворись на чужбине. На родинезатворись. Бойся, благодари. Окошко отвори.Пока я живой, душа жива. Настанет когда день мойпоследний. Встречу его без неё. В бездне исчезнупоследнего дня. И как не было меня. Одна душа.Мне отдаёт тело своё душа моя. Облекаюсь я плотьюеё, не своей. Молится о душе плоть. Остаётся со мной,расстаётся с душой. Во плоти ни души. Молитва и Ты.Ожиданье Тебя меня убивает. Я Воскресаю, оскверненныйсобой. От себя я спасаю душу и плоть. Встают предо мнойтело с душой. Прячу глаза от них. И тишина стоит.Отдал Тебя Небесам Отец, а Сам не Воскрес. Ни дняТы не жил на Небесах без Отца. Воскресла душа Твоя.Воскресла и не жила ни жизнью небесной, ни жизньюплотской. Как Ты с Отцом.Глаза Суда Твоего распахнуты широко. И пустота в глазах.Погружается Царство небесное в пустоту Воскресениянеминуемого. Безудержного, как смерть. Воскресение —местность свободная от души, тела. Воскресли не они,не плоть с душой. Воскрес Ты на Суде над ними Твоём.Любовь страшна. Не плоть она и не душа. Она погасшаяпрекрасна, светла, бесстрастна. Отца на страже Сын стоит.Легки Воскресения стены, колеблемые Сыном. Мятежным,неустрашимым, неудержимым, любимым. ИскусителемВоскресения близостью, милостью, зависимостьюи закрытостью.Из жизни уйти, не возвратиться в смерть. Как семьине иметь. Как иметь семью. Страха желать. Не умирать,не Воскресать. Душа заставляет себя жить. Отпускает меня,Тебя Воскресив.Рождается страх от желания страха. От жалости к нему,спасшему душу. Паденьем души из Воскресенияподнебесного в небесную жизнь беспощадную к душебесстрастной.Непрестанно душа Воскресает Воскресения после.В ощущениях плоти душой бесплотной. Ответ пред душойна Суде держишь. К Тебе ей Воскреснуть, как прощенья усмерти просить. У страха пощады. Собирать и разбрасыватьстрах. Бесстрастно желать.Ожидание дня срывает покровы с ночи. Звёзды становятсягромче, тише лучи. Воскресенье минувшее преследуетдушу. Милостью страха спастись и спасаться опять.Не Воскреснуть, Воскреснув. Последнее небо выше и выше,как простить и унизить. Последнее небо ярче и ярче, какпропасть и остаться.Боли боится в страхе душа. Сжигает она боль страхом.Огонь обступает бегущую пламени душу, как бесстрастьесочувствия.Страхом душа спасает себя от победы над ним ощущенийсвоих. Небо, как дым. Как пламя, душа. Как расстатьсяи остаться. Как маленьким стать от счастья. От горябольшим, огромным, чужим. Любовью не любить. Любитьне любовью. Молиться плотью. Сгубить плоть душой.Родиться Тобой, не собой.Волей плоти Воскресает душа. Страхом светла, погружаетсяв страх. Освобождается от себя. Вот и душа не душа.А счастье души остаться в живых, Воскресая.Душа страх отягощает собой. Ускоряет душа его, обретаяв страхе покой. Воскресая в границах страха, невыносимабыла, невинна. Любя Воскресать, не любила себя.Воскресение себе душа родила. Младенец душиВоскресение. Ребёнок её тих и подвижен, как жизнь послежизни.Как дотронуться и отпрянуть. Как в дом нагрянуть.К ласковому страху тянется душа. Воскресает в тайнеот Тебя. Никогда не одна с собой, Воскресает в Твой дом.Оставляет его Тебе, в доме Твоём. Воскреснув, исчезнувв нём. Не больно душе не иметь сердца. Больнее душе сердцеиметь. Воскреснуть не сметь. Не бояться боли отворённой.Ласкаться к боли затворённой. В отечестве Воскресениемразорённом. Смирением воспалённым, как первой любовью.Душа Воскресает из Воскресшего тела. Она оставляет телоВоскресшее. Живёт без него тревожно, легко. Встречас душой Тебя убивает. А душа остаётся живая. Чужая себе.Родная Тебе. Как любовь потаённая. Грозная, не утолённая.Бесстрастная, ласковая. Желанная, страшная. Как наказаниюи прощению покаяние в Воскресении. Во всякий деньоставленности чудесной. Как не Воскреснув, Воскреснуть.Воскресшему телу утешно, тревожно с Воскресшей душойего в доме одном. Доля её Воскресать. Дома плоть оставлять.Обрастать Воскресениями плоти. Как стены окнами.Как двери замками. Как смирения страстью смерти бояться.Душа душой не родилась. Сама с собой она сплелась.И родила Тебя. Отца оставила, Марию. Ты родился.Боится жизнь Твоя Тебя. Ты вырастил Отца Себе. БылДевой Твой Отец, пока Ты не Воскрес. Воскрес когда,Отец Младенцем стал. Как телом душа. Как Марияразвитием не жизни, а событий. Как не спасаться, спасать.Как перестать Воскресать.Воскресение тень жизни души. Ты победил душу мукойТвоей с ней. Чувства к душе оставили Тебя без неё, наединес Воскресением её. Перестала душа быть душой. Воскресили ушёл.Птаха страх певучая. Душа себя не мучает. Мучает Тебя.Любит Воскресать. Гулькать, клевать. Воскресение —дерзость. Смирение – риск не Воскреснуть, жить. Отечестволюбить. Улететь, прилететь. Не быть, остаться. Любить,не прикасаться.Душа себя смиряет страхом. Она страшна, пока прекрасна.Прекрасен страх. Душе пропасть. Как перестать боятьсяТебе души Твоей. Как не встречаться с ней, не расставаться.Как Воскресать, не Воскресая. Как очистить её Воскресениеот неё. Побыть денёк Тобой.Защищает себя страхом душа. От безжалостности к себе.От жалости к Тебе. Подчиняешь душе Воскресение души.Ты беззащитный от Марии Младенец. Искупление жизниневидимой видимой жизнью. Сын любимый. До любвидоживший. Переживший любовь. Только Мария с Тобой.Дева, не Отец в последний день.Отчаянье – малое стадо печалей. Горе – стадо большое.Только страх беспечален. Безопасен, играет с обитателемстраха. В игру Твою Воскресать. Жизнь от дожитияосвобождать.Угодливость позора страху узорчата, как Лествица,бесстрастна. Плотской позор бесстыден, трепетный,безлик. Обликом ужасен, прекрасен страх души, стыдлив.Ты не простил и Воскресил.Страх утешает падшую душу разлукой с Тобой. БольюВоскреснуть Твоей о светлой душе. Душа Тебя побеждаетЦарством Твоим, расставаясь с Ним. Победительницалюбви. Ты не спаситель души. Спасительница Твоя душа,губительница себя.Доверие к страху Воскресение очищает от Воскресенияощущений. От подчинения им спасенья души. От спасатьсястыда Воскресает душа. Умаляет Тебя собой. Жаждет душойостаться. Не Воскресать, не расставаться.Душа увлекает Воскресение за собой, исчезнув в Нём.Останавливает душа Воскресения сердце сердцем своим.Небесная жизнь в душе не небесной, как в тишине ветер.Как шёпот страха в ночном тумане. Как то, что послеосталось Тебя. Не плоть, не душа.Беспечален страх остаться собой, не стать Тобой. Страхрадостное пространство. Для обстоятельств исчезновенияЦарства небесного. Для не желания жить. Для желаниябыть. Девой, Отцом, Ребёнком. Ни души не иметь, ни плоти,ни одинокости.В состоянии страха душа прекрасна. Она не причастная.Ни к смерти, ни к Воскресению. Сдерживает их. Воскресатьжеланиями. Желаниями помирать. Расставаться, мерцать.Перестать ждать.Не тревожит страх гордости пропасть. Разбегается гордостькругами по страха глади. Солнце к звездам восходит. Как кмолчанию шёпот. Как к шагам топот. Как к отчаянию воля.Как страстная радость к радости кроткой. Как Воскресать,не тревожить.Бесстрастен страх, безопасен. Страх возникает вдругиз отсутствия к нему чувств.Беззащитен, стыдлив. Как во плоти души жизнь. Как душутелом пережить. Как Воскреснуть, не освободить.Себя ожиданием страх освобождает. От Девы, от Отца,от Младенца Царство небесное. Дева, Младенец, Отец не наНебе, а здесь. В объятиях страха ад. Рай в объятиях страха.От ада, от рая спасаться. Как Воскресать, не прощаться.Страх весёлый, лёгкий страх зовёт Тебя сюда. ОбратноВоскресать с небес. Не оставаться здесь. На небесахне оставаться. Царство Твоё там не живёт, где жив Ты.Счастливый, не Воскресший. Как полюбить, не встретить.Страх избавляет. Наслаждение страхом от движения счастьяк Тебе, от Тебя. От отсутствия Твоего доступностью Твоей.В предчувствии наслаждения умаленьем Твоим. Не Отец,не Дева, не Сын. Перед Девой, Ребёнком, Отцом никтоне одинок ни в аду, ни в раю. Войду пропаду. Пропаду выйду.Остановлю жизнь Твою жизнью моей. Ты Воскреснешь.Страх хоровод состояний покоя. Россыпь узоров страха.По дням, отстоящим от жизни на расстоянье судьбы.Не уходя, возвратиться. Не Воскресая, родиться. Телу, душе.Тебе, не себе.Жизнь возвращается. Близкая самая. Самая дальняя.Беспощадно к Себе Воскресение. Жалостлив страхВоскреснуть к страху смерти за Воскресением. Бессердечнос Тобой Твоё смирение перед Отцом. Дева к Тебе придёт.Заберёт у Отца Тебя. Не разлучит, не отдаст. Ты и Онаперестанете Воскресать. Не расстанетесь никогда.Для Отца Воскресаешь. Для Себя умираешь. Страшно Отцудушу Твою забирать Себе, не отдавать Тебе. Ты, Сын души,расстаёшься с душой. Душа не с Тобой, она с Отцом. Егозовёшь, не зовёшь её.Сам с собой играет страх. В Твою игру с Отцом. Расцветает,цветёт. Соцветия страха ветвятся. Отца наготой, спящей,летящей к Тебе. Не прячет Отец её от Тебя. Ест хлеб, пьётвино с Тобой. Не зовёт, ждёт.Страх пропадает вместе с душой. С ней он тяжёл. Без неёон лёгок. Отец её он. Она, ребёнок страха, его не оставляетбез себя. Не домашнего, не бездомного отца. Ни на родине,ни чужбине. Растит родину отцу, растит чужбину.Как очиститься, не сгинуть в чистоте ненависти, любви.Не пришла пора помирать. Пора пришла расставатьсяс раем, с адом. Не искать иных. Не любя, любить.Страх погасает вдруг в страстях по нему. Властвуютстрасти над страхом погасшим. Одна страсть ярче другойубивает его. Убийствами страха милуют убиенноголасковые убийцы.Заласкают, сгинут. Возвратятся к страху страсти искатьпощады. От мёртвого, желанного, за оконного, домашнего,от страха не ужасного. Как расстаться с собой, не статьТобой. Перестать Воскресать. Тебя застать.Воскреснув, жива страхом душа. Она оттенок страха,доверчивого к душе. Посверкивает в просвете междуОтечеством и чужбиной. Как не умение жить из уменияВоскресать здесь и сейчас. Как бояться себя. Как Тебяне бояться. Как расставаться с собой. Как не оставатьсяс Тобой. Как соблюдать субботний покой. Как не соблюдатьпокоя. Воскресать понемногу.Здравствуй, страх. Страх родной разлучает с собой.Возвратясь, гонит прочь от себя в чужой страх. Чужогоне страшно родному страху. А тишина страшней. Страхав ней чернеца за вратами монастыря. То отворятся врата,то затворятся. Как достучаться. А войдя, не назваться.А уходя, остаться.Любимый страх винит себя, как инок. За жизнь в монастыре.За смерть в монастыре. За неумение умереть страх чернец.Страха горят огоньки на полянах в степи. Как на горахцветы каменеют в росе огоньков. Яснеет плоть чернеца.Каменеет страха душа. Она Воскресает. В не запретное Деве.В запретное Отцу. А живу, потому что помру.Жалостью жалит, не убивает. Страх помереть. Радуга бела,как снег. Жалит страх змея себя птенца. Прячется в радугахстрах над праздным собой. Как с Тобой помирать тепло.Как жить с Тобой холодно. Кротким, страшным, как гроздьрадуг. Как в Царстве небесном гроздь. Родин в Нём, чужбин.Позови, освободи от жизни. От смерти освободи. Не гони,не зови. Не полюби, прости.Страх себя не ощущает страхом. Ощущает себя безучастнымк себе. Бесстрастным, прозрачным. Как лес без деревьев.Как дуновение ветра в листве. Как игра в рай. Как в ад игра.Как в Царстве небесном оставаться до смерти. Как отдатьдень Тебе Твой. Не забрать с Собой.Мучает страх цветущий себя. Цветения прелестью покаяниераспаляет. Похотения покаяния отворяются страху.Затворяются в нём благодатном. Без любви счастливомна чужбине в России. Страх отгорает. Подпускает близкок себе жизнь без дней. Рядом он с погасшим собой себязастаёт. Живого, полного днями. Как солнце лучами.Как оклик молчанием.Страх оставляет после себя только Тебя. Отдаёт свои дниТебе. Они без него. Светло с Тобой страха дням. ДушаТвоя с ними. Ни Отца, ни Марии. Роса в пустыне. Пустыняв росе, как крик в тишине. Как Воскресить не хотеть. ХотетьВоскреснуть. Оглядеться, исчезнуть. Одеться в сердце.В одежды сердца летящие. Страшные, светлые. Как тишинаотечества на чужбине. Как нагота тесная, неуловимая.Занавешенная, застигнутая.Страх наделяет чувствами душу. Пока страха не было,душа не имела чувств. В себе пустоту она наполняла собой.В прятки с пустотой играла. Свободная в Царстве небесномот Воскресения, от смерти душа. Мертвее, чем мертва.Живее, чем жива.Из Воскресения к Тебе забирает страх остаться безТебя. Сладко бояться Воскресать. Затворять за собойВоскресение встречей с Тобой. Страшно, как дышатьВоскреснув. Как бежать из отечества на чужбину. Как лечьв землю зимнюю. Как очутиться в весне в зимней земле.Как довериться бегству сердца. Как сердце остановить.Хотеть жить.Молится страх, о чём душа боится молиться. Он даётнасладиться боязнью душе. Явленной ей страха тайноймолитвой. На ледяных вершинах молитвы чистой.Как монастырь без иноков.Страху досталась после души её жизнь. Жизни мёртвыедни с ним рядом, живым, смерти не знали. Тесней и теснейприжимались к нему. Не прикасался день к дню. Боялисьдруг друга. Его не боялись, страха спокойного. Как душаплоти. Как чернецов боится монастырь. Как молитватишины.Праведник страх в Царстве небесном является бесу.Поднимается ветер. Стоит тишина. Низкие небеса извысоких растут облаков. Как море из волн бегущих на горуиз моря. Как лодка несущая гребцов на восток, вёслана запад. Кроме Тебя, никого у дьявола не осталось. Ребёнокдьявол посуху шёл за Тобой по морю тишиной. Как родинадомой на чужбину. Как плоть пережить. Сгинуть в душе.Как застигнуть в себе Тебя. Воскресить, не ждать.Боль готовит к страху себя. Погасает она. Разгораетсястрах. Страх погасает. Разгорается боль. Рассыпается плотьна частицы души. Как уйти в монастырь. Как молитвуостановить. Возвратить молитву Тебе. Затвориться в Тебеот неё. Как не быть чернецом. Быть с Тобой.Страх собирает в Царстве небесном Отца, Деву, Тебя. Сияютстраха глаза Деве, Тебе, Отцу. Снег весенний на зимнемснегу. Тихая грусть тропинок лесных в гулком лесу. Слышнатишина. Деревья чернеют в ветвях тишины. Открываетсявид с прозрачных ветвей на глаз лес. Оставь Себе менястрашного. Я чаща лесная. Тропинка Ты многоочитая излюбви в зависимость.Дикая вишня с утра расцвела на страха крылах. Вишнилесные цветы в россыпи лепестков. В крошеве долгой жизнив жизни короткой. Ни живых, ни мёртвых. Ни ада, ни рая.Расцвела яблоня цветами вишни. На стенах Иерусалимскихтам в России.Страх не предатель. Не властен он над собой. Его родинасудьбой останавливается на чужбине. Не подчиняетсяжизни судьба. Ни Твоя. ни Отца, ни Марии Останови жизньсудьбой. Плоть душой останови. Не неволь, отпусти.Душа государство. В границах своих пропадает она,Воскресает. Ни следа от себя не оставляет душа государство.Прячется за стенами. Выходит из стен на войну потаённую,светлую. Особое мастерство из дома Воскреснуть.В пережитое домом после души. По небесному Царствугуляет Воскресения ветер. Душа собирает урожай на ветруЦарств своему государству. По зёрнышку, по зёрнышкуЦарства клюёт. Расклёвывает, расклёвывает душаВоскресеньями Царства пленённые. Урожаем собранным,съеденным. Войной Воскресений с Царствами. Прощеньявойной с покаянием. Побеждённым прощения страхомдомашним. Государство душа в государстве. Пленённомбесстрастием воевать, побеждая. Воскресать не Воскресая.Тебя провожать Воскресать. Урожай собирать ВоскресенийТвоих. Жить хотеть, жить не хотя. Не быть и дышать.Тебе Воскресать к Воскресшей душе Твоей, не ей к Тебе.Посылает душа Отца за Тобой. Плотью Его облекает онасебя, не Тебя. Страшно Отцу Твоему расставаться с душой,Воскресать в её плоть. Дни доживать Твои во плоти души.Как воплотиться в Марию, родить Сына.Ад, рай монастыри души. В монастырях душа чернецане жива, не мертва. В жертву душе чернец приносит себя.Высокую боязнь смерти боязни низкой Воскреснуть. Не начужбине, не в отечестве. Молится он без Тебя. С Тобоймолится, не молясь. Уходит из монастыря.Помощи ждёт страха душа. Ищет зависимости онаот него, защитника её. Страхом застигнутая, как тишинамонастырская молитвой инока. О милости Сына к Отцу.Забери и помру. Отпусти и Воскресну. Пощади от смерти,Сын. Отец, от Воскресения пощади. Лишь бы войны не быломежду смертью и Воскресением. Ты с войны возвратился.И молитва остановилась.Девственный страх не умеет себя защитить от Воскресшейдуши. Душа разрушает целомудрие страха участью в нёмВоскресать. Он ягнёнок, волчонок. Волчица душа. Инокиняона. Страх инок. Родила черничка чернеца. Ушла измонастыря. Без вины виноватая с молитвой о страхе.Отпускает душа меня от себя. Я с Тобой не одинок безнеё. Ты во мне Воскрес, не она. Не было дня Воскресениядуши. Тебе свои дни душа отдала. Расцвела, как монастырьоставленный чернецами. Иноки стали молитвами монастыря.Камни чернецам молились. Веселились кельи пустыев отечестве, в чужбине. Тени иноков в кельях пели, кружились.Радовались, танцевали. И тишина стояла за отечеством,за чужбиной. Они не отсюда, отечество и чужбина. Как деньутренний, как вечерняя ночь перед войной.Плоть ложь. Не правда душа. Завтра война. ПрячетсяЦарство Твоё от Тебя. В Нём ни души, ни плоти. Ты без нихТвоего больше небесного Царства. Солдат неизвестный Оно,то в раю, то в аду пропадает. Не воюет, не судит. Заберути отпустят к телу, к душе. Не к Тебе на войне.Перебегает страх из ада в рай, из рая в ад. С детскимдоверием страх нерастраченный ни адом, ни адомна Воскресение, в Царство небесное перебегает. Не предательстрах ни ада, ни рая. Не защищается, не защищает. А морекакое глубокое. А какие волны высокие. Монастырь горныйниже моря, выше волн. Стоит тишина. Ты в волнах. Отецв глубине. Пестик чернец. Монастырь тычинка. Как с войнывозвратиться молитвы с молитвой. Как в любви тишину уйтина войну. Как Ты от Марии к Отцу.Чаемое от Тебя Отцом. Как летящее облако, опоясанноемолниями, зарницами. Жизненных сил Твоих неустаннымприливом к Отцу. Прости Ему смерть Твою. Утешением будьТвоей смерти. И Отец Воскреснет.Сына родить инстинкт Марии. Дева белый олень. Тень оленячерна, как Младенца глаза.Страх в глазах совершенен, ветвист. Как путешествие Девывниз из Воскресения к Сыну. По ступенькам глазастымстраха. По чернецам, по ласточкам рогатым из Царстванебесного обратно. По Лествице инстинкта ниже и нижеМария к Ребёнку. Олениха к оленёнку.Буря туманна, как туча бегущая за облака. Как за ручьямирека. Как над морями брега реки. Как в травах цветы.Как оставить монастырь. Из бесстрастной печали рождаетсяярость остаться. Тщета покаяния, попутная. Как участьмолитвы к иноку прибиться. Любить инока, ненавидеть.Жить с ним, чернецом, как Мария с Отцом. Как проситьо своём не родину, не чужбину. Как домой не проситься.Не молясь, молиться.С мёртвых пчёл живые цветы мёд собирают. Сочныемолнии трав озаряют сборщиков мёда в соты хитона нагого.Страха страдающего Твоего однотканный хитон Твойодомашнивает Тебя. Не плоть, не душа птенцы наготыТвоей. Ты птенец тела, души, Воскресший из них. Добытчикстрашный из молитвы молчания. Любви из прощания.Против чернеца и плоть, и душа инока. Только молитваза пределами Воскресения тела и души, как монастырьстоит. Кельи и кельи в монастыре Тебе и Отцу. Девы живутв кельях Твоей и Отца, невесты монастыря и жёны егос Отцом и с Тобой. Как окно за окном. Как окошко в окошке,облако жён и невест плывёт в тишине молитвы. И не чернецинок на чужбине, на родине инок не чернец. За монастырёмродин, чужбин он один на один с собой. Как Марияс Младенцем он. Как Невеста с женой Жениха. Как не бытьи позвать.Кружится, как лист Царство Твоё над павшей душой.Не ропщет душа, топчет себя. Как тропинка бежит по росена листке. В пропастях горных, в глубинах морских зимнейросы, осенней, летней, весенней. В ветреных радугах,в облаках неподвижных. Как любя, ненавидеть. Как остатьсялюбимым. Как перестать молиться, не расстатьсяс молитвой.Погасшим звездам башню луна возводит из звёздне погасших. Пустыня луны мерцает тенями от башни.В круговороте теней то ночь на луне, то день. То холоддневной, то ночная жара. Воскресая душа, являет Тебя ОтцуТвоему на луну, на луну. Как мужу жену. Как жениху невесту.Как зиму в лето, осень в весну. Как в лунном лесу слушатьдуш тишину. Как вдруг уйти на войну. Как возвратитьсяс войны, с луны, с луны.Память о страхе. Как моря полоска на отмели узкой.Как остров бегущий из пены морской на берег свой.Как птиц и листвы возвращение с чужбины весеннейв отечество зимнее. Как искупление любви к себеВоскресением к Тебе. Как победить в войне с Тобой себя.Как в Доме Твоём пропадать. Как не оставлять Твоего Дома.Как бежать из свободы в неволю. Утешаться неволей, какстрастью к свободе.Воскресая душа, слепящей полна пустотой, как ЦарствоТвоё Тобой. Как чаща лесная опавшей листвой. Дикостьдуши столь явно прекрасна красотой не яркой. Воздухпрозрачен, как ястреб летящий по разверстому лесу наднебом кромешным. Движенья деревьев облака повторяют.Капли зияют в дожде. Радуг крыла звенят в тишине.Поднимается лес выше птицы парящей над чащейпрозрачной. Как мерцающий ястреб в капель ручье в листве.Как явь во сне. Как участие яви в войне сна светлого дочерна. Как бегство с войны в коготки чужбины, в родиныкогти. Как боль после боли. Как любовь залюбовная к родинеи чужбине. Как долгие птицы в ястребе кратком. Как уходя,оставаться.Царство небесное, как стена между Тобой и Отцом. Рассветотгорел. Пламя погасло. Солнце восходит на холоднуюгору бело-пурпурного утра. К Отцу Ты вернулся из любвик Тебе Отца. Из византийских глаз Его в Иерусалим Твой.Ни родины, ни чужбины в Византии, в Иерусалиме. Марияв пустыне осталась Одна. Сын Девы Воскрес. Младенца Отецзабрал у Неё. Оставил Деве Царство небесное. И ВоскреслаОна из Царства. Волчица кормящая Своих Волчат, Сынаи Отца. Едят и молчат. Доели Деву и Воскресли. ВыпилиВолчицу и ушли из Москвы в Рим.Тело Воскресло. Не Воскресла душа. В Царстве небесномрождаются семьи бледов Коней в теле, в душе. Лошадей,жеребцов, жеребят согласное ржание. Лёгкая рябь светлыхочей в нищете бесстревожной, плоти на родине, душина чужбине. Как победить молитву сияньем оставленностибесстрастьем и страстью. Как Воскресать, не спасаться.Тела вокруг образуется плоть Воскресения. Радостьсохраняет скорбь чистой как в любви, так и в ненавистиплоти к телу.Во плоти Воскресая душа, пустыню творит в теле себе.Тело степь кочевая. Кочевник в степи Воскресение души.Ты ощущение Воскресения Твоего от встречи Его с душойТвоей. Мёртвая плоть Твоя живёт, как душа в Царственебесном. Прощается с Воскресением тело Твоё, как ДевойТы, как с Ты Отцом у Неё во плоти. Один на Один с Собойостаёшься, Ребёнок домашний. Корень здоровый плотив душе, сон во сне.Воскресенья мгновенность. Далёкие зовы Его в рассеянномсвете тела, души. В волненье житейском стоит, как горана выпуклых скалах. Так страх Воскресать распадаетсяна душу и тело. На расставание с плотью, с душой. С семьёйВоскресений. С новизной ощущений Младенца в теле, в душеДевы Марии. Как путешествие с войны воина мёртвогодомой.Ожидание долгожданное соблазняет оставленностиобаянием. Одержимостью плоти, души Воскресениембеспощадным к небесному Царству в них. К страданияподвигу под кровом радости. Под личиною воли победитьТобой себя. Войти в ад, как в рай. В райском аду принуждатьк Воскресению душу и тело.Душа Воскресая, Тебя от себя защищает. Её плоть становитсяТобой, расстаётся с душой. В чужое душе, в родное Тебевыбирает душа куда Воскресать из Царства небесного ей.Ни ада, ни рая, ни тела за ней. Рай, ад, плоть они инстинктыдуши. Сладок плен душе инстинктов её. Жить с Тобой,как без Тебя. Завтра война. Сегодня перед войной летозимой, весна осенью. Светла косточка-лодочка души воплоти. Мёртвая плоть защищает душу живую. Как жизнь довойны. Как в монастырь уйти воевать с молитвой. Как уходяоставаться. Как умирать Воскресая. Как жить хотеть.Молиться не сметь.Похищает душа из Царства небесного день свой. И приятно,и больно душе в беглом к ней дне, в объятиях дня вожделетьсебя. Негодовать на власть свою над собой. ПротивитьсяВоскресению, столь яростному и мощному, упорномуи плодовитому, как с родины убытие.Из Царства небесного душа по Лествице во временапоследние поднимается. Открывается душе на Воскресениевид сверху вниз. Воскресает она, уходя из небесногоЦарства. Оставляет от себя в Нём, ступеньку за ступенькойсвоё Воскресение из Спасения своего. К Тебе смертномуживая душа возвращает клеточку за клеточкой Твои. Смертибоится своей, не боится Твоей смерти в молитве. А сердцеостановить, как возвратиться с войны. К чужому ему своему,к родному Твоему. Воскресению молиться, Победителюпокаяния. Не просить, не бояться.Уповает душа на страх. Укрывает его собой от Тебя.Отрекается от себя душа, Воскресая из страха раковины.Жемчужина бесчувствия, бесстрастия стражница страстная.Удовлетворяется, Воскреснув тем немногим, что дано ейЦарством небесным. На родине, на чужбине войной с нимимолитвы за них не родных, не чужих. Как победить молитвуТобой. Полюбить нелюбовь.В развалинах Царства небесного прячется местностьсвободная от рая и ада. И душа Воскресает двуликая,чистая от ликов Твоих и Отца. Вытесняет она страх из себя.Отцовский и Твой. Далеко, далеко за Воскресений воинствок Отцу Ребёнка. Так мёртвые идут на войну. И живымис войны возвращаются. И соблазняется страхом душа.И вожделеет плоти его, Воскреснув из тела своего.На каменном острове гора острая. Перерезает она теньюсвоей остров. И море глубокое бежит с горы остройтенистыми реками. С вершины небесного Царства, как теладуша вниз к теням Воскресения обоюдоострого. Как мечвознесённый Отцом над Тобой и Марией. Как после войныжить.Создано Царство небесное Отцом по образу и подобию.Страха Твоего за Отца творящего Сына из души и тела МарииДевы. Из ничего Младенца Тебя Себе, не телу и не душе.И победу над телом одержала душа. И началась война душис собой. И возвратилась в плоть.Личность страха чиста, беспечальна, безбытна. Без грёзыи скорби. Скитается она от Отца к Ребёнку, от Сына к Отцу.По жизни вольной, бездомной. И вдруг по домашнейв даль безначальную. Как отвага расстаться тела с душой.Как Воскреснуть душе безобразной в прекрасную плоть.Как участвовать безопасно. Как домой уйти с войны.Как спастись от молитвы тишиной любви.Сила души жить без любви. Разрушительная и желаннаязамкнутость в себе открывает душе пресыщениесобой девственности её. Избавление от уз воплощениямученичества в искушение Воскресением тёмным светлогоВоскресения. Как довериться светлому и не исчезнуть изтёмного Царства небесного. Как порознь с душой жить.Испепелять душу осверепелую невинностью перед ней адаи рая. Как не иметь куда возвратиться. Как спасти от себя райи ад. Как подчиняться и оставлять.Не оставила после себя плоти душа. Воскресая из Царстванебесного. В тело цветущее очищением от смирения душибестелесной. Чистой, бесплотной, как колодец в ведёрке.Как солнце сияющее из погасшей звезды. Как бояться жить,Как из монастыря уйти в травы, в цветы. На гору высокуюзвёзд над солнцем. Как звенеть колокольчиком из теладуше. Как по ветру лететь в тишине.Страха посланец Ты падшей души. Пала светла душаТвоя рядом с Тобой. И оставил её, и стало светло Тебе,не душе. И тени над ней сгустились Твои. И в соблазнахона струилась теней. Ледяная в горячих тенях пропадала.Разрушала себя Воскресением Твоим, не своим. А в Царственебесном стояла неистовая тишина дикая. Потаённая,беззащитная, яркая, звонкая птица с ликом звериным,крылатым. Как Мария в пустыне с волхвами. Как отпуститьи остаться.Призрак души Воскресает в душе. Является ей в Царственебесном. И душа тенью призрака своего, становитсяплотью его. Перестаёт быть собой. Рыбой, птицей,зверьком. Марией, Отцом, Тобой.Живёшь с Отцом, не узнаёшь Его. И в страхе Твоём обретаетпокой Отец Твой. И преследует Отца Тебе неведомый страхузнавания. Созревает в Отце, как молния в грома раскатах.Как любовь к расставанию с Тобой, пока Ты живой. И дождьидёт из молний, громов. То огненный, то ледяной, какМария в пустыне. Как не видеть и слышать.Страха предтечи не душа и не тело. Не Царство небесное.Не Воскресение тела из тела, души из души. ОткрылсяТы Отцу Твоему не плотью и не душой. Он, рождённыйТобой Отец. Плод дуновения Твоего Воскресения. Семечко,косточка, зародыш дыхания.Стойкая, сочная мякоти вязкость. Как опытностьВоскресать в Царств небесных стада. В ту пору до-чувствия,из которой не вернуться не в плоть, не в душу. Как мучитьмолитву её тишиной. Не Отцом, не Тобой, не собой.Как пережить себя и Тебя, и Отца молитвой. Как любя,ненавидеть.Страдающий страх бесстрастен. Пресыщен собой.Как чистой душой душа падшая. Охваченная восторгом.Мороком воображения. Видением сияющим. Взоромлазурным плоти на душу.Беззащитность души во плоти неощутима Воскресшему телу.И жертвует душу тело своему Воскресению. И не Воскресаетдуша. Созерцает она Царство небесное, пока не Воскресла.И умаляется перед душой смиренной её Воскресениемятежное. И тяготится Оно Собой, как плоть душой.Осязаемый страх отпадает от невидимого себя. И творитдуша тело себе. Деяниями страха плоти стать душой.Перестать оставаться собой. Воскресая к душе, расставатьсяс ней.Чувственности приманка страх пробуждающий.Как проснуться и спать. Как мучаться и не страдать. Тишежить души и плоти своих. Помирать первым. Воскресатьпоследним.Бесстрастна душа. Пережила себя, не дожила до Тебя.Обрела Твою Плоть, осталась с Тобой, рассталась с собой.Податлива страху, текуча. Как курица, напуганная ястребом,когда её топчет петух, высиживает ястребоголовых цыплят.И увидели они высокое дерево на берегу потока, и однасторона его была охвачена пламенем от корней до кроны,тогда как другая – зеленела и покрыта была тучной листвой.Событий души хроника плоть. И умоляет душа тело прерватьна мгновение Воскресение её. И направляется Царствонебесное строго на восток от солнца или на запад от луны.Беженец небесное Царство из рая, из ада. Золотой корабльпод серебряной мачтой.Заветная сдержанность. Открытое безразличие. Бдениенад своими страстями. Ни один удар судьбы не похожна другой. И плоть не плоть. И душа не душа. Воображаемаяуслада. В которой поровну есть от монаха и от искателяприключений.Забирает из ада Тебя Отец Твоего к Себе, в ад Свой.И в Отцовском аду души живут. Твоя и Отца покоем высоким,душа и душа. Ответвляется Царство небесное телесноеот бесплотных души и души. От стволов душ божествомженским. У божества рот, нос, глаза дрозда. И резвится в рекелосось. Пением дрозд лосося влечёт из реки. И солнце стоит.Ад проницаем для счастья. Разочарование в себе приятнодуше падшей. Пробуждает в ней жалость и желание.Ад сливается с раем. Так рождается Царство небесное.Как посмел я Воскреснуть? Ни плоти, ни души не имеяво плоти. Воскресая из ада, из рая. Из пустоты принимаято преувеличенное состояние Воскресения моего над теломи душой.Уединяются от Тебя в Царстве небесном тело и душа Твои.Созерцают они Отца Твоего, расставшись с Тобой. И сходишьв ад Ты, не плоть, не душа, не Отец. И небесное Царство адотворяет Тебе. Без тягостных сомнений и страстей о теле,о душе, об Отце.Смертью тела душа жива. Воскресает она в мёртвую плоть.Отводя от себя своё Воскресение. Плотью колеблемоесамообладание души Воскресать неожиданно, страстно.Звоня в колокольчик маленький, звонкий, далёкий.Видение тела душа. Танец души неподвижен. Петляющийпо влажной от росы траве заяц замедляет свой беги в удивлении привстаёт на задние лапы. И роса зайца пьёт.И тишина поёт.Звёздам солнце окно. Небо в окне, как в глубокой травевысокий цветок. Как вечерний час, опоясанный утреннейзарёй. Как трепет бесшумный листов в чаще лесной.Как Воскресать не прямо сейчас, а когда-то потом.Проводник плоть души. Обманываться рада душа теломв Царстве небесном. Так ненависть к внешней судьбеуступает место ненависти к себе. Мраморно чистой.Обретающей обособленность фонтана. Как умение различатьэмоциональной волей. Одинокою гордость, невозмутимую.Созданную или выбранную бегством от жизни.Война круговая чаша. Самолюбивая уязвимость войны длитприкосновение. Мужчины к мужчине, женщины к женщине.Плотно любовь запирает двери и окна чувств. Не безтщания и не без подробностей. Не без обаяния фантазией.Перебредающей через узкую полоску. Нежных белыханемонов. Тёмно-синих колокольчиков. Напоянных росамивечеров летних.Душа холодна, как плоти тепло. И становится плотьхолодной, доступной, как лёд. Словно тепло происходитне от неё самой, но от отсутствия души во плоти.Душа Воскресая, себя ощущает падшей капелькой телав Царство небесное. И пробуждает в теле желание спастисьот Воскресения последствий души из плоти. И небо стоитвысоко, высоко над душой. Плотью спасённой её Тобойот меня. Далеко, далеко Воскресать от Тебя.Душа и тело, ища себе свою противоположность,утоляют голод в сердцах друг друга. И душа забираетВоскресение тела. Тронув слегка падшей собой мёртвуюплоть. И отшатывается от плоти душа. И вновь на неёнабрасывается. Не жадно, а как бы случайно. Потрясеннаявстречей с плотью Воскресшей.В пещере души вспыхивают белые светлячки от светлячковчёрных. Кров даёт светлячкам пещера душа. Потокулетящему. Истоку счастья звенящего тишиной. Страхучужда, тишина пребывает в бездомной тревоге звёздо солнце. Обладает немногим, что было бы хорошо самопо себе. Перескакивает с одного на другое. Создаёт всёостальное после себя. Как Ребёнок Отца. Как Сына Мария.Как во плоти возвратиться к душе. Как исчезнуть хотеть.Как Воскреснуть не сметь.В Царстве небесном неведома телу душа. Ни следа от душиво плоти. Душа и тело два белых оленя во мраке небесногоЦарства. Уединяется с оленем олень в светлой во тьме.И рождаются оленята, ад и рай. Прекрасные и ужасные.Разные и одинаковые. Жалкие и безжалостные. Очарованныесобой под солнцем, луной, звездами. Не спасаются,Воскресают.Одна душа в ад, другая из ада. Судьбы душ остаются в аду.Души бегут судеб друг друга. Впадает в состояние искушениявстречей душа падшая с Воскресшей собой. И небо плывётдождём по росе. В лодке грозе под парусом грома. И ласточкилетят над морем.Чувственности приманка душа. Распаляет душа себяотсутствием тела. Зияет она в Царстве небесном, безднав бездне. Одна бездна ад в душе, другая рай в ней. И врай, вожделенный душой, поднимается адское пламяиз бестелесной неё. Не отягощённой искушениямиВоскресения. Движениями Воскресения, обращённымив прошлое, как солнце к звёздам.Душа Воскресая, отпускает на волю плоть от себябесприютную. И по Царству небесному скитается телов пустыне души. И видит душа голубя, летящего с омаромв клюве. С шероховатого камня лошадиный череп. Нечто подхолстиной.Ад наделяет телом Воскресшим падшую душу. ПлотьВоскресая, распыляет по аду пылинки души. Сцепляетих жаром волнения. Из ада Воскреснув, исчезнутьи возвратиться пылинкой к душе. Соединиться с душойи обрести покой. На маленьком самом небе последнем в аду.Светлом, как дети в войну.Пока душа не родилась. Желание души родиться пленяеткрасота обладания. Душой места своего рождения. Плодамивоображения падшего Воскресения и прекрасного.Поднимаюсь по склону горы. Открывается взору озеро,следом лес. Надо выбирать: или озеро, или лес. Вот толькогоры-то нет. Мария и Твой Отец без Тебя. С Ними Ты и Один.Забери Их к Себе. Увидь и оставь. Отлучись и предстань.Душа свою пустоту заполняет потаёнными мечтаниямио Воскресении тела. И всякий опыт, сколь бы ни был онглубок. Всякое восприятие, сколь бы ни было оно утонченнои обостренно. Будут дарить меня лишь горькой грёзойо бесконечной энергии. Которой мне никогда не данопричаститься. И даже в лучшие мои мгновения во мне будутдва человека. Один из которых тяжёлым взглядом смотритна мгновенные признания второго.Образы плоти возникают в душе. Фантазии, запахи тела.Одно и то же действие Воскресению легче совершить принизменной движущей силе, чем при возвышенной.Под ударами знания об одиночестве. Даже перед лицомнаивысшей красоты. Ритм жизни в раю сбивается в дрожьрая. Бесчувственного, спокойного. Переброшенногомостиком через Царство небесное, как душа через тело.Так останавливает сердце себя душой. Воскресающейв мёртвую плоть из детского сердца. Так любовь к Тебе онастрасть не спасаться и Воскресать. В любви разлучницес жизнью зовущей быть трусом.В Царстве небесном рай островок падшей души в телеВоскресшем. Огромная водоросль в лесном озере,благоуханно ветвится рай. Чайка, лесная птица, по озерубродит, аки посуху по морю. И пьёт воздух крылами чайка,как радуга.Послушание тяжести рая искушает душу в раю.Саморазрушением ради спасения. Ранит раем себя падшаядуша. Играет она с собой в Тебя с Отцом.Зависимость от каприза жить оказывается рабством.Царства небесного раю.Полезностью искушений. Желаний молчанием.Преданностью телу, душе, не Тебе. Лето на луне. Осеньна солнце. Весна на звездах. Зима собирает цветы с луны,с солнца, со звёзд. Дожить бы до жизни такой, в которойни плоти, ни души. Только Ты.Раем себя искушает душа. Переживания рая душой изгоняютеё из него. Позволяют душе страдание самой чистейшейгоречи. Страдание, предназначенное для преступников,как гарантия подлинности Воскресения.Страдает душа в раю. И душу рай оставляет. И душаВоскресает из рая. Удаляется от себя в нём. То с собойрасстаётся, то с ним. Как с чернецом молитва.Тело душу творит себе из разлуки с ней. Пришла пораотказаться от души, чтобы быть достойным оплодотворитьеё бесплотным собой. Привязанностью к себе, не к ней.Счастья хотеть и не сметь иметь, как детей на войне.И возвратиться с войны победителем их. Из сна о душек Тебе.Доверие к искушению. Телом души, душой плоти. Подавляетжелания их смирением Воскресения перед ними. Ниточкойлюбви колеблемой. Привязанностью молчания к шёпотуотрешённости. К шорохам снов, полных стона и ликования.Как воздух к дыханию.Ты силой меня возьми. Вызови во мне сопротивлениеТебе. Огради Себя мной. Стеной тела, души моих.Не милосердствуй к ним Воскресшим. Сердце останови.Детей возврати с войны.Неведомы тела пределы душе. Жертва так же запятнанасилой, как и палачи. Говорят маленькие птицы на языкахбольших птиц. И душа болит. Боль её способ плоти являться.Как дрозд ястребу. Тяжестью и благодатью.Согласие Сына от Отца родиться. Порождает в Отце взглядна Младенца, ещё не рождённого. Остр, зорок, точен и строгплоти вздох о Воскресшей душе. Ребёнок в процессе игрыможет со смехом перенести физическую боль. Которая,будь она частью наказания, стала бы для него чудовищнымиспытанием.Плоть, отделившись от собственной души. Можетнеуловимо вылепливаться другими душами. Вмешиваться,отсутствовать, вкрадываться. Пребывать праздной,податливой. Летящей и спящей.От зла в себе и от в себе добра. В сторону плоти бесплотнойотступает плотская душа. В равновесие Царства небесногово плоти и Воскресения души. Душа Воскресая, обладаеттем, от чего отказывается тело её, Воскресшее прежде неё.И чернец расстаётся с монастырём. И сердце поёт инока.Молится оно без молитвы. Как унижение, которое заставляетотказаться даже от ощущения безнадёжности. От счастьяради любви. Как пропасть и не судить.Доверие тела душе мучает душу. Душа избегает страдания.Её отрешённость от плоти полна бесстрастной любвик жизни во плоти. Не бывает отрешённости без боли. Болине бывает, претерпеваемой без ненависти и лжи. Рядомс которой, светла и лукава, не стояла бы луна над звездами.На маленьком самом небе последнем. В теле Воскресшемв ощущениях души, не в своих. Как любить, не Воскреснув,душу и тело. Просить прощения за любовь. Не утешения,а очищения от себя, любя.Между реальным адом и воображаемым раем душа выбираетад. Необходимость выбора ставит душу в положение тела.В состояние умирания за то, что сильно, а не за то, что слабо.Или хотя бы за то, что будучи в раю слабым, всё же хранитореол силы ада.Ужас преступника передаётся палачу. Невинный в моментстрадания знает правду о своём палаче. Палач же его не знаетеё. Падшая плоть спасает душу от холода силы души. Вот какощутить себя дома, находясь в изгнании. Как не спасаться,спасаясь. Как не Воскресать, Воскресая. Как не воевать,убивая.В Царстве небесном сгорают Воскресшие тело, душа.Вот как к Тебе из огня являются не Воскресшими плотьс душой. Огненными над Тобой поднимаются пламениязыками из ада, из рая. Дерзость и раболепие только чтона волю отпущенных рабов возрастают одновременносо счастьем не Воскресения тела из тела, души из души.Куполом иллюзий. Жёсткостью, стойкостью. Внятностью,нервностью. Полнотой искушений грёзами о душе и о теле.С обеих сторон: стороны палача и стороны жертвы. Воткак мёртвые дети с войны возвращаются к детям живым.И сердце болит.Воскресение без сомнения в Нём тишины. Оно плотью,душой воображаемое умирание. И в Царстве небесноевозвращается Воскресение. Печалью Своей о теле и одуше. Тягой Воскресения к распространению страданияза пределы души и тела. Безнаказанностью ада и раяв небесном Царстве.Душа позволяет себя любить. Как собаки или кошки,получающие пищу, тепло и ласку. И, как они, жаждетполучить их как можно больше. В зависимости от случаялибо привязывается, как собака, либо, как кошка,равнодушно позволяет себя любить.Праведность не деятельна. Безобразная и прекрасная,рабыня бесстрастия. Как бы жалка не была, навлекает онанаказание не на себя. Царством небесным за Воскресение.На рабыню другую, любимую и чужую, навлекает наказание.Благодать и тяжесть.Благодеяние – страсть. Внимание, связанное с желанием.Не с волей, а с согласием Воскреснуть. В не возделанноеВоскресением Царство небесное. В счастливое бесстыдствоуйти и возвратиться. В заботу воображения мёртвого телао плоти живой. На расстоянии от себя стоять, как душа.О завтрашнем дне не заботятся ни душа, ни плоть. Разза разом становится телом душа. Страдает она, бесстрастная,от себя, не впадая в состояние кошмара. И поселяется воплоти. Чужая себе, а телу родная. И день души длится.И каждая проходящая секунда завтрашнего дня уноситдушу к чему-то, что ей не по силам перенести. Как отмолить,не простить и любить.Тело, душа моментами страсти Воскресения к Царствунебесному живут. Ничуть друг друга не наследуют,не преследуют. Не мешают Воскресать и расставаться.А Воскресли и встретились, и расстались. И смерть изнебесного Царства к ним возвратилась чистая. Как жизньпосле жизни. Как только сердце остановилось.Невозможность – дверь к чудесному. Можно лишьпостучаться в неё. Открыть должен кто-то другой.Чтобы выбраться из мечтаний, нужно прикоснутьсяк невозможности души стать телом. И о завтрашнем днесегодня не беспокоиться. Царство небесное падает в землюсемечком с древа Воскресения Твоего. Лес ВоскресенийТы насадил Отцу Твоему. И заблудился в тихом лесу Отец.И не вышел из леса к Тебе Он. На зов, на шёпот Твой.Зло – оно не что иное, как само добро. В круговоротеВоскресений Твоих. Весеннее небо в тиши осенней листвы.Дети войны тела и души – Отец и Ты. И к Деве пришлипастухи. Не к Тебе, не к Отцу Твоему. В листву, в листву, какмуж в жену.Себя не щадит душа. Бежит она, не Воскреснув,в Воскресение тела. И помыслы плоти чисты об исходе души.Душа, Воскресая, повторяет в направлении обратномВоскресение тела. Она возвращается в плоть, оставляяеё. Сначала на время, потом навсегда. И звёзды стоят, надзвездой звезда. И тёмная сторона ночи становится светлой.Как ощущение телом Воскресения души на ощупь в ночи.