Милый Хайзенберг

Дмитрий Манаев

Милый Хайзенберг

© Д. Манаев, 2025

© Русский Гулливер, издание, 2025

© Центр современной литературы, 2025

Великан за шкафом

Стихи Дмитрия Мамаева изысканно просты и жизнеутверждающи – редкое качество на нынешнем депрессивном литературном фоне. Если предположить, что на свете существует «сильная поэзия», «глубокая поэзия», «умноватая или глуповатая поэзии», то поэзия Манаева – обаятельна. Читая его стихи – улыбаешься. Пусть автор и говорит о совсем невеселых вещах, но любое трагическое сообщение можно преподнести так, что публика посмотрит на него с другой стороны. Обаятельность вообще одно из главных мужских качеств и наряду с мужественностью, бескомпромиссностью, стойкостью, даром предвидения или незаурядным умом, находится в выигрышном положении. Женщины любят обаятельных мужчин, особенно обаятельных поэтов. Остальное – вторично.

Книжка поэта называется «Мой милый Хайзенберг». (В другом стихотворении Манаев обращается к неведомому мне «милому Нотиттлю»). Обериутская атмосфера книги допускает появления неизвестных слов, милых имен или даже материков, но я осмелюсь предположить что Хайзенберг («ах Вернер подожди не путай провода») в заглавии книги это – создатель принципа неопределенности в квантовой механике, утверждающего, что две сопряженные характеристики частицы с одинаковой точностью определить невозможно. Чем лучше мы знаем одну, тем хуже знаем другую. Явления микромира в обыкновенную жизнь переносить не стоит, но для поэта (тем более русского поэта) этот принцип должен быть интуитивно понятен. Электрон является одновременно и частицей, и волной. Почему бы и нет? Нормально. Между «да» и «нет» для нас всегда существует нечто третье. Линейности развития мира мы предпочитаем спираль и «вечное возвращение», и спокойно относимся к тому, что определить наше точное местоположение в любой системе координат сложно.

Мы не можем уловить положения Манаева в литературном (и любом другом) пространстве, потому что он живет по нелинейным законам художественной логики. Потому что он знает, чем отличается «июльский катарсис» от «июльского мимесиса». Готов «испещрить сон полумертвым детством, да простить себя на сто лет вперед», или обнаружить, что «десять миллиардов лет назад к нам вернулся первый снегопад». «Отпраздновать вьюгу миров в уютных полях мирозданья печати сорвать с белых уст». Он «сквозь гребни изменчивых улиц проникает в слепое кино». Если есть немое кино, то должно быть и слепое. Вполне житейское соображение, но здесь оно работает на сотворение поэтического пространства, где «пришедший трамвай» тождественен «навсегда ушедшему», потому что «Всё ведь равняется чему бы то ни было самому на самое что бы то ни было подмосковская ль пургаметель надсартовский ли снегодождь».

В его «равенствах» последующая строка может как бы отменять предыдущую, но отменяя ее – дополнять и преобразовывать. Это происходит не из-за интеллектуального усилия, а от «легкой руки». Ему нравится сочинять стихи, он делает это с кайфом. Поэтому кайф передается и читателю. Стихи пишет «с легкостью перелетов птиц», «тяжестью эдемовых яблок» и «глубиной первоначального колодца». «За шкафом есть пространство, где книги исчезают, где старые игрушки прощаются с зимой», – это тоже из квантовой физики или из «Алисы в стране чудес». «Топот незримых соседей с потолка переходит на стену», «на экране кому-то плохо, кошка всех ненавидит, в зеркале не остаётся, ни одной знакомой улыбки электричество необъяснимо, но уже почти не пугает.»

Манаев из тех мест, где бросают персидских принцесс в волжскую волну. Где цыгане поют про «лохматый шмель», а казаки кричат «сарынь на кичку». Он из сказок, городского или киношного фольклора, он – лучший поэт Саратова, русский богатырь. Манаев – великан, который прячется за шкафом. «Небо может свернуться в рулон и в углу заплачут великаны». Он не знает о своем величии, потому что смотрит на мир с «уменьшительным стеклом». Он – «без состава паровоз, сохнущий розовый трамвай, который убился об косяк сознанием нахмуренного лба». В Манаеве есть сила от ледостава до ледохода. Он – принципиально не толерантен. Живое не может быть воспитанным и усредненным. В книжке есть целый памфлет этой самой нетолерантности, но это на фоне вышесказанного звучит скорее как письмо о намерениях или констатация факта.

У Александра Еременко было стихотворение с рефреном «Примитивно? А надо еще примитивней». У Еременко за этой фразой скрывалось раздражение. У Манаева есть похожие строки, но с более миролюбивой интонацией. «И ещё упростить – до безмыслия. Надо, чтобы вообще ни о чём. Надо буквы и нефть как повис бы я. Надо надо квартальный отчёт». Поэт Манаев своей книжкой перед читателем отчитался лучше квартального отчета. Заставил улыбнуться. А горечь и серьезность, которая прячется в этой книге между строк, вырывается, например, в этом по-маяковски прямолинейном высказывании:

«Пусть впредь словес моих не прорастает семя. Пусть дьявол дребезжит: мол, занят абонент. Я стану немотой грядущих поколений. В последний, навсегда упущенный, момент».

Замечу для завершения своей краткой речи, что момент этот еще не упущен.

Вадим Месяц /март 2025/

Sonnets De L’absurde

I

О пёстрые воспоминаньяЗаботливых ночей без днаЗамешанные сизым смехомВ случайных призраках винаО чужеродность междометийСпасительная в пустотеЛиствы земли и крыш под солнцемНаш предпоследний паритетДарует легкое прозреньеИз-за стола из-за углаНо где-то надо стать на местоПусть недоделаны делаПусть тишина сияет звономЛишь бы рука не подвела

II

Когда бы эта жидкая веснаСлучилась невзначай и не со мноюКогда бы песни бархатных птенцовСтремились исчезать в безмолвных окнахКогда бы промурлыкал ураганСвою веселую вечернюю молитвуКогда бы ветви празднично слилисьВ последний и непроходимый подвигКогда бы по полям моих ЭдемовСпешили чудеса навстречу солнцуКогда бы далеко ещё нам всемДо полночи во что б она ни сталаЯ б сам с собой простился всё простивИ тихо сгинул и родился б снова

III

Ах милый ХайзенбергВзгляни весна листви́тсяИ умирает вдальБездумный пароходА если посмотретьВ глаза иных старушекУснёшь навернякаПод самый новый годИ прозвучит фаготИ барышни заплачутНо каждое письмоНе здесь и никудаАх Вернер подождиНе путай провода

IV

Ты посмотри на эти завиткиНа финтифлюшечки на пенныеБарашки плюнь душевноИ с оттягом помолисьСедое море не подскажетВида не подаст вовекТак и останешься другимТобою в поисках ответовГде же отлетят хвостыОсядут хлопоты на тяжкомДне бокала ешь себяИ лодку не качай не трогайЭту кнопочку мой другПоэт но иногда художник

V

Шагов твоих по сине-серым клеткамНезрима нитьРазлита суета в чужих карманахИ можно житьПод простынями спрятано блаженствоНе для себяПриветливо кончается последнийДень октябряНо всё ещё возможно и красивоВ руках небесПокуда зайцы солнца не сбежалиВ волшебный лесПока шаги и суета под простынямиИ мир чудес

VI

Я собираю эти семенаПо малым порциямПо клеточкам надеждыВ бокале полусладкого винаУже не видитсяТрепещущей как преждеСедая стынь намокших парусовНе повторит себяНе станет лучшеТеперь нам обозначить парой словИ небесаИ ласковые тучиСулят грозу и времени сполнаХватает чтоб посеять семена

VII

Прорваться бы сквозь воды ГибралтараИ завернуться б в самоё себяЧтоб стало и не много и не малоеЗачалось бы в начале ноябряСредь флагов и чудовищных похмелийСреди вселенную она тебе должнаПолтинник будет выморочный генийИ более не нужно ни хренаК себе себя давно не завлекаетНе пышет правилом не помнит оборотИ элипсы в штаны себе заправитИ красота и новый новый годГрядёт себе невыспроста спростаВсё суета всё братцы суета

VIII

Судьбы железо плавно убегаетПо зелени в открытый поворотЗенит камней известен будет в маеКогда уснёт восторженный уродНейлон обтянет славную скамейкуОстанется призывно нежный смехИ ускользнёт по тихому бродвеюИ глупостей не хватит нам на всехДрузей затмит седая сингулярностьНа обороте карточки твоейЖелезо будет бархатно коварнымДо немоты предшествующих днейГде даль стечёт неистово слабаСознанием с нахмуренного лба

IX

А это вам не этоА это вам не тоКривые сигаретыИзмятого пальтоНе перемелят всуеНе выглядят извнеКуда кого рисуетВесёлый кабинетАвтомобильных креселНеведом звездопадНо раз уж я не веселВсенижний будет радУбиться об косякНо это всё не так/17.04.23–18.06.23/

Deep in

Вселенная

Трепетный космоствоих карих глаз —рыжее летопод белым покровом.Мне бы в потокебезрадостных фразвыбрать то самое,главное слово —вспыхнуть зарницей,чтоб скрылся во мглесон, и, прикрытзолотистыми нитями,на миг блаженствадарован был мнекарего взглядакосмос пронзительный./01.06.16/

«Ну и пусть будет ветер…»

Ну и пусть будет ветер —И это смешно!Ну да будет вода —Какое нам дело?Человек пусть уйдётВ слепое кино —Ерунда! Мы останемся.Вишнею спелойСтруится закат,Ночь слезится звездой,И поет великанНад своею могилой.И кругом говорят:Ты не наш, ты иной!Истукан!Мы молчим.Молчание – сила!Чудесами и морокомНе соблазнить,Не сокрыть, не упрятатьБелесое в белом.Пусть уж будет злой ветерРадостно выть.Пусть уж льется вода —Какое нам дело?/02.11.19/

«За шкафом есть пространство…»

За шкафом есть пространство,Где книги исчезают,Где старые игрушкиПрощаются с зимой.И лампы свет не нужен,И тишина струится.Танцует пыльный кроликС лимонной кожурой.Не больно и не страшно —Едва протянешь руку,Едва глаза зажмуришь,Сливаясь со стеной,В рулон свернётся небо,Заплачут великаныИ этот мир чудесныйПромчится стороной.Тогда шагай, не бойсяВ пространство, что за шкафом,И возрождайся в тайне,И становись собой./06.01.20/

[Из]бытие

Все на привычных местахВсё по-прежнему странноТопот незримых соседейС потолка переходит на стенуНа экране кому-то плохоКошка всех ненавидитВ зеркале не остаётсяНи одной знакомой улыбкиЭлектричество необъяснимоНо уже почти не пугаетГолоса в телефонной трубкеРежут застывшую памятьИз темноты прихожейМашет пальто рукавамиВсе на привычных местахВсё по-прежнему странноИ я все сильнее влюбляюсьВ твой тёмно-синий свитер/06.01.20/

«Ещё осталось сладкой лжи…»

Ещё осталось сладкой лжиИ в разноцветии гирляндИ в неуместной ёлкеИ в просроченных обояхПод которыми таитсяИзначальность стенКак будто этот домВсегда был здесьКак будто мёрзлый светЭнергосберегающей лампадыБудет здесь и послеКогда уйдут все ночиИ чудес не хватитЧтобы наполнить пыльные бокалыЯ проснусьИ утро обязательно наступитНенужное и злоеПо привычкеВ пене неожиданного снегаУвидится забытое лицоНа краткий мигСжимающийся в вечностьЗа случайным поворотом коридораНа столикеСреди платков и шапокСреди газет и поцелуев невзначайСреди всей вопиющей правдыНеминуемых триумфовНа память нашим призракамОсталосьПол-литра счастьяИ немного сладкой лжи/16.01.20/

Интенсивный и мягкий

Я не умру никогдаЖрите мою жестокостьНа каждом щите рекламномПишите правдивые буквыПолзите на свет из склеповЧихая в лучистый полденьСкользя по траве к трамваямК чертям своимК новым брюкамЯ никогда не трезвеюМожно зловеще плюнутьВ первоначальный колодецИ поменять маршрутыТолько бы не повстречатьсяС последним не-человекомУ погребальной конторыНа дне рождения солнцаЯ никогда не живуНе упускаю возможностьЗла не держу в карманахБудет вам ещё скучноШпалы считать в надеждеВолны ловить рукамиВ календарях отмечаяДаты своих беспамятствНикто никогда не умретЕсли не протрезвеет/12.03.20/

«Вот так…»

Вот так:Живёшь себе, живёшь.И вдруг, как будто ветромФрточку открыло,Посыпались со столика цветы,Конфеты, фотографииВ дешёвых рамках,В миг одинОстыл твой кофе,Сигареты разбежалисьПо полам немытым,Пепел воспарил до потолка,А ты лежишьИ недоумеваешь:Как же так?Всё жил себе да жил,И тут вдруг – бац!И всё.И надоДальшеЖить./20.04.20/

Джинн

Обои не дружат с диваном.Кошки меняют цвет.Картофель, ведро и стаканыШлют межпланетный привет.Стирается ласковый вечер,Становится ржавой трубой.И нечем гордиться! Нечем!И будешь ползти сам собой —Лишь в сумерках, возле постелиСредь древних, поблекших картинВспялит кровавые бельмы,Взлыбится ласковый джинн./01.10.20/

Рагу

У баклажана грубая шкура.Срезаешь ножом.Материшься негромко,Беззлобно,Чтобы порядок был.Знаешь прекрасно:Кабачок будет грубее.Томат – непредсказуем.Коварен как женщина перец.Лук репчатый —Как понедельник.Чеснок нужен так жеКак понедельник —И неизбежен так же.Масло прогрелось.Кроши всё на ровные кубики.Вали всё подряд,С баклажана начав,В общую жаркую кучу.Не забудьПро всякую зеленьПо вкусу.Про соль не подумай забыть!Про жгучий перец вспомни!До опупенья тушиИ мешай.МешиИ тушай!Опупел?С чела пот сотри.Успокойся.ПокушайИ выпей немножко./10.10.20/

Руко-водство

И если не ешь – то пей.И если сердит – забей.И если тупой – молчи.Мерзнешь – клади кирпичи.