Полная версия
– Понадевают свои наушники – и вокруг ничего не существует, – молодой человек успел убрать свои глаза из ее поля зрения, не желая даже мимолетно участвовать в неприятном монологе женщины.
Спустя двадцать две минуты автобус остановился возле небольшого старого городского ухоженного парка с невысоким деревянным забором. Молодой человек вышел, вдохнул свежего воздуха с примесью черной дымной гари проезжающего мимо грузового автомобиля. До заполняющегося сотрудниками стеклянного офиса осталось проделать короткий путь мимо желтеющей рощицы, пройти к автомату с кофе, подняться в весьма душном утреннем лифте на восьмой этаж и почувствовать скрип старенького черного пластикового рабочего кресла, не забыв приветственно кивнуть несколько раз проходящим мимо коллегам. Проделав нехитрый и уже привычный маршрут и зажав красную кнопку включения на сером системном блоке, молодой человек услышал, как компьютер издал свою привычную мелодию включения. Светло-коричневый стол озарило голубым сиянием монитора. Он был на месте и готов приступить к своей любимой работе.
Шло время, минуты бежали в бешеном темпе, а его проект все никак не двигался с мертвой точки. Вносились бесконечные исправления, высылались комментарии и пожелания от заказчиков. И процесс больше походил на ежедневный ритуал: правки, исправления, правки и исправления. Никакого заключительного согласования. Кровь в висках застучала. В глазах появилась пелена. Мой подопечный опустил голову и с силой втянул в легкие воздух. Нельзя было терять самообладание и терпение, необходимо максимальное сосредоточение над рабочим процессом и деталями.
“Это моя вина, что клиент не мог согласовать и оплатить проделанную работу… Я недорабатываю, я ошибаюсь и не чувствую клиента…” – внутренне проговаривал он себе.
Молодой человек нажал на правую кнопку мыши, в сероватом всплывающем окошке щелкнул по надписи “Сохранить как” и сложил двадцать второй файл в разбухшую картотеку проектов, затем, кликнув на ярлык с изображением желтого конверта, в очередной раз прикрепил документ к электронному письму с коротким комментарием: “Файл с последними правками”. По его спине пробежала противная холодная капля пота, молодой человек вздрогнул и нажал на кнопку “отправить”. Теперь нужно подождать. Он взглянул на часы в темном углу его большого монитора: 17:48. Как быстро летит время, как быстро утекает его жизнь. Все время в этот момент его посещала одна мысль: а на что она уходит? На бессмысленные правки непонятных офисных строений. В перестановке туалетов в схеме с одного места на другое? Господи, как же он устал. Это все происходило сейчас исключительно ради одного: обеспечить себе достойную жизнь. Жизнь в тех условиях, которые он выберет, не оглядываясь на нехватку финансовых возможностей. Все, что происходит сейчас, только ради будущего. А что же будет потом? К столь подлому вопросу он никогда не был готов и никак не мог на него ответить. Что же будет после того, как они смогут себе позволить комфортную жилплощадь, будут жить на всю ширину своих желаний, не стесняя себя ни в чем? И каким он будет в этот момент? Измученный, облысевший, ленивый и разжиревший от недостатка полезной еды, движений и сна?
– Привет, – раздалось над ним. – Пойдем, нужно обсудить проект твой.
Это был один из заместителей президента компании. Одетый в темно-серый костюм, голубую рубашку с расстегнутой верхней пуговицей, он, слегка сгорбившись, стучал каблуками начисто отполированных кожаных туфель по офисному кафелю. В его походке виднелась вся та тяжесть просиженных лет за рабочим компьютером на неудобном стуле, где прошла его юность, молодость и зрелость. Его поступь – поступь усмиряющего свои творческие замыслы человека, спрятавшего все свои стремления вглубь своего дремлющего сознания. Они придут к нему во снах или перед тем, как он решит сомкнуть глаза, разбудят его. Не дадут остаться в безмятежном сне, выдавая идею за идеей, разожгут желание вновь творить, встать и реализовать то, что так давно потерял. Несколько раз подобная мысль даже поднимет его с кровати, под равномерный храп супруги, он пройдет за кухонный стол, возьмет ручку и блокнот. Постарается сделать несколько набросков… которые благополучно останутся в блокноте, а затем будут нещадно разрисованы его пятилетним сыном.
– Итак, шеф, вы хотели обсудить проблемный проект? – начал заместитель после того, как постучал в деревянную дверь их руководителя и заглянул внутрь.
– Да, заходите, – короткий и властный голос долетел в ответ.
– Здравствуйте, – проговорил молодой человек и проследовал за мужчиной в широкий кабинет. Стены были обшиты красным деревом, на тяжелом дубовом столе стоял современный тонкий монитор, а за ним, сложив руки на крепкой столешнице, глядя на них широкими глазами, спрятанными за очками в тонкой золотой оправе, сидел крупный мужчина, владеющий данной компанией.
– Мне позвонил клиент, – начал он. Голос у него был гулким, слегка вибрирующим и низким, – позвонил и попросил разобраться в ситуации с их проектом, который вот уже третью неделю мы не можем согласовать.
– Последние правки мы отправили сегодня, – ответил заместитель.
– Я уже в курсе, и снова вы допустили ошибки при проектировании их здания.
– Какие ошибки? – на полувдохе опередил заместитель своего подчиненного.
– Посмотрите в письме, которое я только что переслал. Я не об этом хотел поговорить. Точнее, не об ошибках, а о подходе. Почему вы никак не можете согласовать проект с ними?
– Сегодня-завтра согласуем, – начал было тараторить его заместитель, но властная ладонь поднялась вверх и остановила мужчину.
– Погодите, пусть специалист объяснит, мы его позвали именно для этой цели.
Мой подопечный откашлялся, сглотнул, посмотрел сначала на своего руководителя, затем на президента компании и вывалил все, что накопилось у него за долгие дни работы с проблемной компанией.
– Клиент вносит множество правок при согласовании, то ему нужен туалет на этаже, то перенеси его на второй, то нужны большие просторные кабинеты, а потом оказывается, что просторные – это не по 30−40 квадратов, как в стандартах у нас прописано, а семь-десять, – его усталый голос слегка выдавал волнение и нетерпение. – Также они постоянно торопят со сроками. И я не успеваю вносить правки, как они присылают новые. Три дня назад, например, я отправил им письмо с рядом правок. Они его подтвердили, я внес и отправил пару минут назад, но вот согласование, видимо, вновь не прошло по какой-то причине.
– То, что я слышу, – это признак плохой коммуникации с клиентом, вы не понимаете его потребностей, не слышите его совсем.
– Я не связываюсь с клиентами напрямую. Мне передает информацию наш менеджер, я работаю строго по техническому заданию.
– А что, менеджер не ваш клиент? – мужчина откинулся на спинку стула. – По-моему, это клиент, но только внутренний.
– Возможно, но речь сейчас о том, чтобы…
– Начать плотно работать с конечным клиентом, – видно было, как у владельца компании вскипало нетерпение. – Неужели вы не можете сходить на встречу вместе с менеджером? Может быть, там проблема? Вам необходимо это выяснить. И согласовать данный проект на этой неделе. В пятницу окончательный срок. Все понятно?
– Да, – заместитель быстро проговорил, не дав вступить в конфликт молодому специалисту.
Зазвонил телефон, мужчина за дубовым столом поднял трубку, а молодой человек с его руководителем в темно-сером пиджаке вышли за дверь. Прошли по коридору и зашли в небольшую переговорную комнату.
– Я не понимаю, что происходит, – тут же вспылил молодой человек. – Это почему я должен теперь работать и за менеджеров? Зачем мне тогда они?
– Погоди, – мужчина провел ладонью по волосам, – не нужно за них работать, а необходимо понять, верно ли менеджер передает обратную связь от клиента.
Он чувствовал, как внутри у него все закипало. Он трудился над проектом несколько недель без выходных, а его никто не хотел даже слушать. Его мнение ничего не стоило, он не принимал решения, а должен был просто доделать свою работу. Но теперь его работа зависела не только от него. Он посмотрел на своего руководителя и молча вышел из стеклянного помещения.
Прочитать письмо, связаться с менеджером, узнать о проблемах… Прочитать письмо, связаться с менеджером, узнать о проблемах… Ради будущего, ради их совместного будущего. “Лучше нигде не бывает, везде так, работа всегда тяжелая”, – твердил он себе, направляясь к своему рабочему месту. Он сел. У него всего лишь два дня. Он вновь посмотрел на часы: 18:34. Сегодняшний вечер и завтрашний день. Он должен закончить свой проект. Молодой человек сгорбил спину над клавиатурой, уставил свои покрасневшие от усталости глаза в яркий экран и открыл пересланное письмо от президента компании.
“Исправить немедленно!” – гласил текст внутри письма, а ниже следовала цитата из уже полученного ранее сообщения от руководителя отдела по работе с клиентами.
“Так тут же все исправлено”, – проговорил молодой человек скрипя зубами, созвонился со всеми действующими лицами и, выведав необходимую информацию, направился к своему руководителю в небольшое огороженное стеклянными стенами пространство.
– Можно? – спросил он, постучавшись.
– Да-да, заходи, – мужчина сидел сгорбленный, с выцветшими глазами, наблюдал за тем, как на его рабочем мониторе всплывали уведомления о пришедших сообщениях. Звуки перебивали друг друга до тех пор, пока один из заместителей президента компании не увел свой компьютер в спящий режим.
– Я выяснил все насчет дела с проблемным офисным объектом, – начал специалист, встав напротив небольшого стола. – Мы все правки уже выслали заказчику. Я еще удивился, как это они так быстро проверили. Оказалось, что никак. Они еще даже не открывали откорректированный документ.
– Хорошие новости! Значит, мы исправили ситуацию. – Мужчина смотрел, а взгляд будто смотрел сквозь него и уходил куда-то далеко, туда, где нет ничего. Где одна сплошная пустота?..
– Как это хорошо?! Вы понимаете, что весь скандал был просто так? Что они просто не проверили даже наших правок и нажаловались шефу, а шеф также не стал разбираться и просто…
– Поставил задачу, – перебил своего подопечного мужчина спокойным голосом. – Все хорошо, правки ты выслал. Срок выполнен. Ты молодец, – с его уст хвала звучала словно заученная формальная мантра, абсолютно безэмоциональная, скучная и невзрачная.
– Понятно, какие задачи мне следующие брать?
– Есть еще несколько объектов, которые у нас подвисли по разным причинам, нужно их доработать и продать клиенту. – Он вскинул пальцы и начал их по одному разминать. – Будет непросто, но если клиентов убедить, то это хорошие деньги для компании.
– А можно мне новый объект взять? Который я буду сам вести с нуля. За других дорабатывать – это хуже некуда. Особенно те, что уже не согласовали и они ушли в урну.
– Они никуда не ушли, они просто подвисли, и их можно реанимировать. Тем более что пока свободных задач нет, все распределены между специалистами.
– Какие сроки? – сжал скулы молодой человек. “Мне вновь подсовывают мусор”, – на этот раз про себя подумал он.
– Чем быстрее, тем лучше.
Молодой человек вышел. Его трясло от отношения к себе, его трясло от того, что ему просто сказали спасибо. Никто не собирался извиняться и уж тем более в благодарность давать ему собственную, интересную задачу, а не этот никому не нужный, просроченный, залежалый товар.
“Прояви себя, и тебе начнут доверять”, – как-то сказали ему на собеседовании. Он подразумевал, что в нем могут увидеть творца, того, кто будет развивать направления, созидать, строить нечто интересное, новое… Нет, вместо этого он проектирует никому не нужные коммерческие помещения, проекты которых лежат целыми пачками на рабочих бесконечно длинных деревянных столешницах. Но он же справился. Его проекты проинвестированы, и началась даже стройка. Ладно, первый, второй или даже третий. Но сегодня он, скорее всего, завершил уже пятнадцатый продукт своей деятельности, и ничего. Никакого признания, одни сплошные нервы, стресс да бессонные ночи. Он выдохнул и отправился за свой рабочий стол. Усевшись, он открыл сообщение с вложенным документом от своего руководителя.
Двойной щелчок компьютерной мыши ознаменовал появление круглого значка загрузки на мониторе моего подопечного. Изображение на рабочем столе слегка затемнилось, а затем открылась проекция незаконченного чертежа для будущей крытой парковки. В глазах молодого человека отражался не сбалансированный, цельный и описанный чертеж, а скорее изуродованный монстр, над которым работал не один десяток людей, и каждый из них привносил нечто новое, не разобрав предыдущие правки. Мой подопечный ощутил нутром, как его гнев достигает предельной точки, как вырывается из него все, что накопилось за длительные годы плодотворной, но бессмысленной работы. Его сжигало изнутри, перед глазами всплыли его руководитель и президент компании. Он ясно увидел, как швырнет груду накопившихся папок прямо им в лица… И выскажет все, что думает об их компании и отношении к сотрудникам. А затем тут же осознал, что это ничего не изменит. Его просто уволят одним днем, и он вновь окажется на бирже труда в поисках нового места, и никто не смог бы его уверить в том, что та самая компания окажется хоть на крупицу лучше нынешней, а скорее, станет значительно сложнее. Злость в какой-то степени угасла, но не ушла окончательно. Его раздражало то, что это его заслуга, что они смогли продать столь обсуждаемый будущий компактный торговый комплекс. Он выудил его из архива. Его умелые пальцы исправляли, корректировали, а затем он много часов составлял пояснительные записки, приходил на бесконечные переговоры с менеджерами и владельцами компании. И – о чудо! – точно спроектированный комплекс продался, большая строительная компания согласилась купить весь пакет документов, но с условием внесения небольших правок. Дали премию отделу продаж, дали премию их руководителю и сотруднику, а ему лишь выговор за длительный процесс внесения изменений. Он выдохнул. Пока он работает, пока его глаза изучают чужие ошибки, а мозг ищет исправления – он остается тем самым ненужным псом, которого можно пнуть, выместить на нем злость, а собака вернется, ведь куда ей еще идти? Где ее еще накормят, напоят… а затем подло пнут со злости. Он еще раз выдохнул, необходимо перестать себя жалеть.
Молодой человек посмотрел на часы: 19:02. Пора собираться домой. Сегодня он поедет раньше. А уже завтра, успокоившись, он займется этим самым вновь никому не нужным недоделанным парковочным комплексом. Дорогим, многоуровневым и имеющим слишком много лишних, ненужных пристроек, дополнительных сооружений и слишком мало парковочных мест для его будущего заработка.
Молодой человек проделал обратный маршрут из тесного, пока заполненного различными сотрудниками офиса в еще более некомфортабельный и более душный рейсовый автобус, где его встретил усталый, слегка пожухлый рабочий контингент разномастных личностей. У большинства из них на лицах балансировали злость, усталость и нетерпение, а в глазницах застряло равнодушие. Создавалось ощущение, будто их взгляд потух и внешние раздражители получат отклик лишь в момент агрессивного воздействия на их тела. Лишь несколько достаточно юных представителей человеческой расы оживленно вели дискуссию на современные темы, отчего крайне негодовала рядом сидящая пожилая пара. Молодой человек вышел на своей остановке и вновь зацепился взглядом за строящееся напротив через широкую автомобильную трассу здание. Оно должно было стать самым высоким жилым комплексом в его небольшом городе. Взгляд моего подопечного перешел на изображение будущей уже готовой постройки. Он вздохнул. “Когда-нибудь… Когда-нибудь я смогу!” – устало прошептал он себе.
Молодой человек направился дальше, по разбитому асфальту, по расколотой старой тротуарной плитке, а затем вышел к невысоким старым пятиэтажным панельным строениям. Скрипнула деревянная дверь в подъезде. Застоявшийся запах влажного нутра дома окатил его тело, и молодой человек двинулся к снимаемой недорогой жилплощади.
– Я дома, – открыв ключом железную массивную дверь, зашел он в небольшой светлый коридор. – Кто-нибудь еще тут есть?
– Кто-нибудь есть, – ответил женский голос, и раздались шлепающие шаги от резиновых тапочек. – Привет, ты чего-то рано сегодня.
– Да задолбали, если честно. Решил прийти вовремя.
– Что-то случилось?
– Ага, проект почти сдал. Осталось последнюю проверку пройти, и все.
– О как, – обняла она его и чмокнула в щеку, – можно поздравить?
– Рано еще, как согласуют, тогда можно будет…
– Голодный?
– Да, без обеда сегодня.
– Иди умывайся, переодевайся, и пойдем ужинать.
Молодой человек посетил ванную комнату, где смыл с себя всю накопившуюся офисную пыль, и отправился облачаться в удобную домашнюю одежду.
– Ну, рассказывай, как день прошел, – начала диалог девушка, закидывая первую порцию желтых макарон с беконом в сырном соусе себе в рот.
– Ой… Да не хочу, если честно, – он прожевал тянущийся сыр. – Если коротко, то получил за то, что все сделал вовремя, но никто ни в чем не захотел разбираться.
– Ну, такое тоже бывает.
– Знаешь, – проглотил он жирный бекон, – неужели теперь так всегда жить?
– В смысле, так – это как?
– Ну, вот так. Делать то, что тебе не нравится, получать за это деньги, а затем вновь делать то, что тебе не нравится, до тех пор, пока не превратишься в старого, потухшего мужика в пиджаке… Может быть, даже в дорогом.
– Это ты сейчас про кого-то конкретного?
– Отчасти да, смотрю на своего руководителя, смотрю на свою работу… И мне страшно представить, что теперь вот так всю жизнь.
– Не понимаю, я же ведь тоже работаю, мне так же бывает тяжко, но у меня таких мыслей нет.
– Может, потому, что тебе нравится то, что ты делаешь?
– Не всегда, – отмахнулась она и сделала глоток воды. – По-всякому бывает. Ты же помнишь, что, когда устроилась, я несколько месяцев впахивала, не то чтобы есть, а даже спать забывала. Сейчас, когда влилась, настроила работу, и стало полегче.
– Ну и ради чего вот это все?
– Ам, – она задумчиво словила растянувшуюся сырную нить губами. – Хороший вопрос. Я бы хотела расти по карьерной лестнице, развиваться, а потом создавать крутые рекламные кампании, креативные, масштабные. Мне это нравится, а сейчас я пока развиваюсь, вникаю во всякие там процессы, инструменты и все такое. А ты что скажешь, ради чего твоя работа?
– Да вот, я не знаю, – он вздохнул. – Я когда устраивался в архитектурный, мечтал о том, что буду проектировать что-то уникальное, изящное, интересное. Для людей на многие столетия. Чтобы след оставить свой и чтобы когда-нибудь сказали: вот это мой дед строил.
– Ну и что же тебя не устраивает сейчас?
– Хм, – невесело хмыкнул молодой человек. – А то, что я слева направо передвигаю туалеты, переделываю то, что никому не нужно. Ну и сверх всего – разрабатываю сложнейшие проекты парковок и складов… По факту просто пишу документацию формальную, не придумывая ничего нового.
– Так ты только же начал, что же думал, сразу тебе дадут целый район проектировать? Вряд ли же.
– Ну как только начал. Два года с хвостиком я занят одним и тем же, – он отпил из кружки. – Вкусный чай… Меня расстраивает то, что мир создан так: пока ты юн, глуп, ты смотришь, мечтаешь, стремишься. А с каждым годом, с каждой проблемой взрослой жизни мечты постепенно угасают, а потом ты и не помнишь, о чем мечтал, а просто живешь жизнь. Серую, скучную. Работаешь ради денег, деньги, чтобы жить, и жить, чтобы работать.
– Погоди, – она слегка наклонила голову. – А что плохого в простой жизни? Что плохого в том, чтобы работать там, где нравится? А потом делать то, что хочется.
– Так времени на все не хватит. Да и не всегда работа нравится.
– Ну, это уже тебе самому решать, на что у тебя есть время, а на что нет. Но подожди, потерпи, закончу мысль, – ее глаза озорно загорелись. – Ну разве мы не строим классные планы на будущее, где будем жить в красивой новой нашей квартире? Сделаем ремонт, какой захотим мы, а не какой-то хозяин-жмот, а? А потом дети, бессонные ночи и подгузники с…
– Так! Я ем! – возмутился молодой человек.
– Да, да, прости, – она улыбнулась. – Я все это к тому, что это ж как посмотреть на твою жизнь. Ты стараешься, работаешь, чтобы опыта набраться, все с самого начала изучить. Сам себя обеспечиваешь, мечтаешь о великом. Чего ж тут плохого?
– Если с этой стороны посмотреть, то ничего.
– Вот и я о том же, ты просто погрузился в агрессию, негатив и рассуждаешь исходя из злости. А надо оттуда вылезать, и станет полегче.
– Да, точно, – он погладил ее руку. – Спасибо тебе, действительно нужно несколько сменить угол обзора на свою жизнь.
Дальнейший вечер развивался плавно, элегантно и эстетически прекрасно. Два совсем еще юных по меркам людской зрелости представителя человечества, отужинав, направились в свои скромные покои, улеглись на еще более скромный, скрипящий и измятый диван, заменяющий им спальное место, обняли друг друга, посмотрели в ярко распахнутые глаза и со всей страстью впились в губы друг друга, заставляя их не самое удобное ложе кряхтеть от натуги. Когда страсть разлилась из их тел любовной энергией по комнате, а затем направилась ввысь, в самую гущу сплетения всех человеческих эмоций и чувств, они раскинулись по всей площади их своенравного дивана.
– Прекрасно, – протянул молодой человек.
– Да, согласна, – нежным голосом подтвердила девушка.
2. Первый заказ
Водитель
Глаза его открылись, дыхание сбилось, а на линолеуме скопилась лужица стекающего с его коротких темных волос пота. Вновь перенасыщенный мгновениями из прошлого сон, вновь видения, вгоняющие его в уныние и в состояние тревожной ответственности. Он с большим трудом поднялся. Тело затвердело, руки налились деревянной жесткостью. Под кожей в его конечностях будто бы собралось несколько тысяч ежей, снующих в разные стороны и бесконечно остервенело прокалывающих ее изнутри.
Он поднялся с холодного пола, размял руки, согнул и с хрустом разогнул коленные суставы, встал, завел руки за спину, надавил на ложбинку посреди нее и, в ответ услышав несколько звучных смещений позвонков, побрел в свою спальную комнату, по пути сняв с себя слегка влажные выцветшие черные джинсы.
На электронных часах дисплея его смартфона высветилось весьма раннее время даже для людей его профессии. В 2:21 ночи пользовались услугами такси лишь немногие жители из небольшого города. Всех желающих подзаработать водителей в столь поздний час ожидали бы сильно выпившие граждане, решившие утолить свою жажду развлечений посреди рабочей недели, либо же редкие пассажиры самолетов или поездов. Ни одна из выбранных когорт его не интересовала сейчас. Среди них не было тех, кто на самом деле ему был нужен. Мужчина не раз предпринимал неудачные попытки выискать среди них свою цель, но каждая из них заканчивалась крайне невыгодно: однажды девушку тошнило весь маршрут, и водитель не успевал вовремя остановить машину да отправить девушку на улицу вываливать содержимое своего желудка. Итогом поездки стало долгое, неприятное действо по очищению органических отходов черного, синтетического салона. А спустя несколько дней он подвозил троих молодых людей, поссорившихся прямо посреди их поездки, что повлекло за собой долгие препирательства из-за разбитого носа, а также очередную химчистку посадочных мест, но на этот раз от редких темно-красных капель крови. В связи с накопившимся опытом мужчина выбрал идеальное время для работы.
Еще оставалось почти шесть часов для освобождения себя от алкогольного дыхания и накопления запасов энергии на предстоящий рабочий трудный день.
Мужчина лег в двуспальную кровать, растянул конечности, насколько позволяли его нетренированные закостеневшие за долгие годы мышцы и связки. Пытаясь найти наиболее удобное место для ноющей шеи, он наткнулся взглядом на фотографию в серебристой раме, поставленной в давнее время на светлую рядом стоящую тумбу, когда в кровати проводило ночи в беспокойном сне трое человек и стоял совсем другой – более нежный, цветочный аромат. Сейчас же комната пропиталась его потом, старой нестираной одеждой и алкогольным смрадом.
Мужчина никак не мог воспроизвести в голове те запахи, что обитали здесь раньше, часто он пытался почувствовать их, ощутить во рту, посмаковать на языке, но единственное, что удавалось ощутить, – это лишь оставшиеся знания внутри его памяти. Он просто знал, какие покупались ароматизаторы, чем омывали свои нежные тела его былые сожители, но как бы он ни пытался, у него ни разу не получилось почувствовать весь перечень эмоций прошлого вновь. С этими мыслями его сознание постепенно погружалось в сон. На этот раз болезненная, воспаленная память, будто бы истратив на сегодня все свои запасы негативных моментов, решила вместе с мужчиной взять перерыв на длительный отдых. Его взгляд был направлен на темноволосую молодую девушку, запечатленную на фотографии в той самой серебристой рамке, подаренной… Кем? Им? Ее матерью? Значимость сего момента растворилась вместе с опустением его жилищной площади.