Единственная для братьев-кентавров

Я последовал совету, стараясь не отставать. И вдруг споткнулся о что-то твердое, спрятанное в зарослях цимеи. Перед нами оказалась целая груда из костей, ребер, черепов. Пес зарычал, его шерсть на загривке встала дыбом. Он с остервенением стал засыпать скелеты землей.

– Кристаллоиды превращают жертвы в удобрения для цимеи, – прошептал мне Вейн. – Теперь понятно, почему пес так их ненавидит.

Комок подступил к горлу – проклятые стекляшки! С ними надо разобраться. Обитатели Ктулху не должны страдать от этих извергов!

Пес двинулся дальше, вырывая кроваво-красные заросли. Мы молча шли за ним. Постепенно ландшафт менялся. Каждый шаг вызывал звон – будто идешь по стеклянному камертону. Из земли росли хрустальные щупальца. Они старались ухватить нас за конечности. Да еще чертово солнце слепило, отражаясь в стеклянных гранях, превращая путь в дорогу смерти.

– Вот дерьмо! – прорычал я, топча копытами стеклянные пальцы, ломая их, словно тонкий лед.

Пес не отставал от нас, его клыки крошили стекло. Постепенно мы продвигались дальше, пробивая в щупальцах тонкую тропу. Мы выбились из сил, отбиваясь от растущих кристаллов. Впереди показались холмы, покрытые нормальной растительностью.

– Доберемся туда и передохнем, – устало произнес Вейн. – Меня ноги не держат.