Будь со мной

Потом снова и снова прокручиваю разговор с Ковалевым и все чаще замечаю, что заостряю внимание не на сказанных им словах, а на его внешности. И все больше понимаю, что я очень сильно по нему скучала.

Зажмуриваюсь и закусываю губу, чувствую, как по щеке скатывается слеза.

Вадим

– Извините, – кто-то касается моего плеча.

Открываю глаза пытаясь сориентироваться. Где нахожусь? Передо мной девушка бортпроводник.

– Мы в Москве. Наш самолет совершил посадку. Почти все пассажиры покинули салон, – вежливо улыбается.

– Спасибо, – отстегиваю ремень и поднимаюсь с кресла, прохожу мимо девушки и уже через пару минут нахожусь в здании аэропорта.

Еще через двадцать минут сижу в своей машине, жду, когда немного прогреется салон. Все же Сочи-Москва колоссальная разница в температуре.

Потираю лицо руками и закрываю глаза.

Ждана.

Злится, ругается, кусается. Она защищается, защищает свою жизнь, которую выстроила без меня. Показывает всем своим существом, что в ее жизни мне не место. И это понятно. Я сам понимаю, что лезть нельзя. Но я не хочу, чтобы она на меня держала обиду. А значит, как я ей и обещал, нам придется еще раз встретиться. И поговорить уже без зашкаливающих эмоций. А рядом с ней быть не просто. Потому что те самые эмоции прут. Хочу ее, и скрывать это бессмысленно. Только выглядеть рядом с ней похотливым кабелем не очень-то и хочется. А еще я совершенно точно понимаю, что она не любит Гурова. Так зачем собралась за него замуж? Для чего? Об этом тоже бы расспросить.

Поток сумбурных мыслей прерывает телефонный звонок.

– Да, – отвечаю быстро.

– Вадим Сергеевич, у Мии температура, с сада попросили забрать. Полины Витальевны нет дома и дозвониться до нее не могу. До вас вот еле дозвонилась. Что мне делать? – звучит беспокойно голос домработницы.

– Вызывайте нашего врача, – отвечаю. – Буду минут через тридцать-сорок, если не встряну в пробки. Держите меня в курсе дела, – отбиваю звонок и срываюсь с парковочного места. Своя жизнь на месте не стоит и бьет ключом, да все по тому же месту.

Набираю Полину, но в ответ одни лишь гудки. Куда умотала жена, понятия не имею.

Быстро добраться не получается. Встав намертво, тарабаню пальцами по рулю. От безысходности. Одно замечаю точно. Стоит только за что-то конкретное, жизненно-важное уцепиться, как обязательно случается череда событий, последствия после которых разгребать и разгребать.

Ждана…

Снова раздается звонок.

– Что с Мией? – спрашиваю сразу, как отвечаю, увидев имя звонящего.

– Иннокентий Петрович осмотрел девочку. Сказал ничего страшного. Ветрянка. Выписал мазь и жаропонижающее, если вдруг понадобится.

– Скиньте мне сообщением, что нужно купить. Заеду в аптеку, – прошу Веру Николаевну.

– Хорошо.

– Скоро буду.

По пути до дома заезжаю в аптеку, покупаю лекарства и тороплюсь к дочери. Стоит зайти домой, как Мия бежит встречать. Успеваю снять куртку.

– Папочка, – и как обычно влетает в руки.

Обнимаю, прижав к себе дочь.

– Ну что? Болеть надумала? – разглядываю ее, ничего особенного не замечая. Только горячая. И глаза выдают – уставшие и грустные.

– Я не хочу болеть, – дует щеки.

– А я думал, что ты так сильно не хочешь в сад, – разуваюсь.

Вижу, что у ребенка на разговоры нет сил, а хочется отвлечь от болезни.

– Вера Николаевна, купил лекарства, что делать? – спрашиваю женщину, которая выглянула из кухни.

– На спинке уже появляются красные прыщики, вот их нужно смазать тем раствором, что вы купили, – дает наказ женщина.

Мне дважды повторять не нужно.

– Пойдем, малышка, сейчас папа тебя будет лечить, – идем в детскую.

Первым делом забегаю в ванную, умываюсь и мою руки. Переодеваюсь. А уже потом возвращаюсь в детскую, где на кроватке сидит и ждет меня Мия.

– Ну что ж, – разглядываю флакончик и читаю, как правильно пользоваться содержимым. Нахожу ватные палочки. – Давай, стягивай футболку, принцесса, – даю команду, и дочь послушно снимает вещь.

На детской нежной коже действительно начинают появляться красные прыщики.

– Загасим этих гадов, да? – усмехаюсь, когда дочь, нахмурив бровки, серьезно кивает.

После всех процедур кормлю дочь, и мы с ней усаживаемся в ее комнате. Я – с ноутом для работы, она – с пультом от телевизора. Закапываюсь в работе. Половину дня отсутствовал из-за полета в Сочи, сейчас сижу в няньках. Большой вопрос, куда делась Полина, оставив больного ребенка с домработницей.

Ближе к восьми Мия засыпает. Подкладываю под голову подушку. Касаюсь губами лба. Холодный. Хорошо, что спала температура. Выключаю свою технику, выхожу осторожно из комнаты, прикрыв за собой дверь.

В гостевой раскладываю свои вещи и набираю номер жены. Веру Николаевну отпустил раньше, смысла ей с нами торчать дома нет. Но абонент не абонент. Супер, что сказать? Искать ее по подругам? Да с какого, спрашивается.

Когда телефон вновь оживает, думал, что Полина. Но нет, Стася.

– Да, – отвечаю, а сам приземляюсь на кровать. Что-то я устал. Последние несколько дней выдаются нервными, изматывающими. Еще перелетами увлекся.

– Вадь, – тяжело вздыхает Стася. – Ты как?

– Жив.

– Супер, – хмыкает. – Ну а если по чесноку, зае… тебя эта жизнь, да?

– Стась, что ты хочешь от меня? – спрашиваю устало.

– Я по какому поводу звоню. Там мне люди знакомые шепнули, твою видели.

– Где? – сразу же сажусь в постели.

– В твоем бывшем “Кубе”.

– Зашибись, – поднимаюсь на ноги.

– А ты где? – интересуется, а я уже готов одеваться, чтобы ехать забирать эту горе-жену.

– Дома.

– А чего так рано?

– Мия заболела. Полдня торчу рядом. До Полины дозвониться не мог.

– Давай я попрошу ее упаковать в такси и домой привезти?

– Ага, послушает она. Блять, Стасян, давай ко мне сюда. Покараулишь мелкую. А я в Куб смотаюсь. Боюсь, даже если дозвонюсь до Левши, он с ней не справится. А поднимать у них скандал не хочу.

– Что не сделаешь ради любимого брата, – вздыхает девушка. – Еду уже. Пять минут, я тут недалеко.

***

И действительно мой любимый Аид приезжает быстро. Она остается с дочкой, я же за руль и в клуб. Пятница, Полину потянуло на приключения. Мать называется. Зла не хватает, от этого и тачку рву, собирая красные сигналы светофоров. Нашла куда притащить свою задницу.

Машину бросаю на парковке, еле найдя свободное место. Из здания уже приглушенно доносится музыка. Если еще и программа какая, то народу дохера, не пробиться. Но мне удается. И первое, что кидается в глаза, разглядывая танцпол – моя жена. Одно название, что жена. Еще год назад такого не было. Я не знаю, ее будто подменили. Развода не хочет, ничего не хочет, прожигает жизнь и свою и мою.

– Какие люди! – по плечу хлопают, оборачиваюсь.

– Здорова, – протягиваю руку, здороваясь с Марком.

– Мне Стаська звонила, предупредила, что ты приедешь. Ее, честно, не знаю, как выпроводить, – кивает в сторону.

– Да я понял.

– Нормальная же девка была, – удивляется.

Была. Только кому скажешь, не поверят. Анваровы так вообще в жопу дуют своей любимой доченьке. Мию любят, уже спасибо. Я же еле отвертелся от их навязчивой заботы и не влез в их бизнес. Анваров сунул Польку в свой бизнес, в итоге, она там даже не светится. Да сам Виталя все тянет. Дочь лишь прибыль получает. Судя по всему, и с успехом ее тратит. Я же в это семейное гнездо не лезу. По горло сыт.

– Заберу. Охрану предупреди, а то я от них за нее получать не собираюсь, – хмыкаю.

Тот понимающе кивает.

И дальше начинается представление. Потому что вывести пьяную Полю без криков невозможно.

Еле заталкиваю ее в туалет, чтобы окунуть лицом в холодную воду. Она кричит, брыкается. По кой хер вляпался во все это дерьмо? Я адски устал от этого “семейного счастья”. Может, самое время прекращать?

– Рот закрой, – рычу на супругу.

Она отскакивает от меня. По лицу, шее, груди стекает вода.

– Идиот, платье мое все испортил, – визжит.

– Полина, блять, мне похер на твою тряпку еле прикрывающую твои сиськи и жопу. Ты что-то разошлась в последнее время, я устал от тебя и твоих выходок.

– И что ты сделаешь мне?

– А ничего, – делаю шаг в ее сторону, она не реагирует, провоцирует. – Просто вышвырну из дома и все.

– Не имеешь права. Ты – мой муж. А я – жена. И у нас есть ребенок.

– Что-то ты о ней не вспоминаешь. Мия дома, болеет, а ты шляешься, как последняя шлюха.

– Это ты во всем виноват, – зло орет, не стесняясь в выражениях. – Ты по бабам шарахаешься при живой жене. Ты не спишь со мной, а я что, должна тебя смиренно дома ждать? Может, ты импотент? И не хочешь в этом признаваться?

Хочется разнести все здесь к чертям, да вот только калечить себя нет смысла. Делаю два резких шага в ее сторону и бью кулаком в стену недалеко от ее лица. Боль пронзает кисть, что приходится стиснуть зубы. Полина взвизгивает и зажмуривается. Никогда не бил женщин, видит бог, еле сдержался сейчас.

– В машине договорим, моя терпелка лопнула, – говорю тихо и, крутанувшись на пятках, тороплюсь покинуть уборную.

За мной цокот каблуков. Значит, Полина идет следом.

В машину сажусь первым. Быть джентльменом в данной ситуации – значит быть идиотом. Девушка следом садится в машину. В пальто, ежится. На голову накинула капюшон. Носом шмыгает. Завожу машину, включаю печку, не хватало, чтобы она еще заболела.

– Я подаю на развод, – решение проблемы приходит само собой. Оно давно вертится в мыслях, да вот только все время что-то стоит на пути.

– Я не позволю этому случиться, – шмыгает носом, и голос ее дрожит.

– Поль, ну вот нахер друг друга мучить? – качаю головой.

– У тебя кто-то есть, да? Нашел бабу? – спрашивает зло. – Или все же проблемы там? – смотрит на мой пах.

– Да мне тебя за глаза хватило, – рычу в ответ. – Блять, с самого начала же было все хорошо. Что сейчас-то?

– Да я люблю тебя, разве не понятно? – кричит, снова.

Хочется заткнуть уши и послать ее к чертям.

– Нет, не понятно. Не думал, что любят именно так.

– А как? Что тебе надо было, Вадик? Я вокруг тебя и так, и этак. И в пеньюаре, и на коленях готова, а ты не хочешь. Нос воротишь. Да, мы договорились с тобой, что этот брак для отвода глаз. Но раз у нас есть дочь, мы могли бы сделать нашу семью настоящей. Ради нее.

– Ты все просрала, Поля, – устало откидываюсь затылком на подголовник. – И я тоже. Пытаться что-то удержать уже не вижу смысла. Скатились в яму. Кроме ненависти, мы друг к другу ничего не испытываем. Эта идея изначально была херовой. Выход один – остаться в хороших отношениях и разойтись.

– Нет, – начинает истерить. – Нет, Вадик, нет. Я не позволю. О Мии подумай.

– Это ты, блять, подумай, – отмахиваюсь от нее и срываю тачку с места.

Этот дурдом нужно заканчивать. Пресекать. Иначе это может закончиться очень и очень плохо для кого-то из нас.

– Я больше не буду по клубам ходить. Вадик, ты меня слышишь?

– Звучит жалко, – хмыкаю, включая поворотник. – Мне кажется, точка невозврата пройдена. Пора завязывать.

И все, дальше я стараюсь не слышать ее. Поля много-много говорит, что-то там обещает. Что-то там сквозь слезы шепчет. В итоге засыпает, когда подъезжаем к дому. Ну и что мне с ней делать? Что со всем этим делать, мать его?

Глава 6

Ждана

Просыпаюсь раньше будильника. Сегодня суббота, и в детском саду выходной. В отель я поеду ближе к обеду, буквально на пару часов. Максик будет спать еще час с небольшим. Поэтому поднимаюсь и хожу по квартире максимально тихо. Долго умываюсь прохладной водой.

Потом варю себе кофе. Давно я им не увлекалась, а тут какая-то внутренняя потребность почувствовать горький вкус.

Включаю ноутбук и захожу в почту. Открываю письмо от Никиты и начинаю изучать документы.

– Мама, – в кухню входит сын.

Забавно морщит носик и потирает глазки кулачками.

– Доброе утро, любимый мой, – подзываю к себе, и Макс забирается ко мне на колени, обнимает, положив головку на грудь. Его дыхание становится спокойным, снова задремал.

А я поглаживаю его по спине, целую в макушку, вдыхая родной запах сыночка, а глазами пробегаю по тексту. Изучаю таблицы, даже схемы приложены, что очень удивляет. Из пяти представленных проектов, мне нравится один. Кажется почти идеальным. Я понимаю, что мне нужны веские причины, чтобы отказаться от работы с Ковалевым.

Черт! Если еще и учесть, что категоричный отказ от работы с ним будет выглядеть крайне странно… потому что Ник не дурак, и он сам просмотрел эти варианты, прежде чем показать их мне. А значит, он уверен, что здесь есть, из чего выбрать. И как обосновать отказ?

“Мы спали с твоим другом. Извини, не хочу с ним видеться?” – насмешливо звучит внутренний голос.

Пишу сообщение Никите о том, что мне понравилось, и я готова познакомиться с данным проектом более детально. Он практически сразу же перезванивает.

– Да, – отвечаю тихо, прижимая к себе сына.

– Я понял, – тут же сориентировался. – Мелкий спит, да?

– Угу.

– Тебе правда понравилось?

– Да, и я, наверное, попробую с ними поработать.

– Тогда я сегодня свяжусь с Вадимом. Слушай, это реально удивительно, столько лет мы с ним не пересекались, и тут такая случайность.

Шикарная случайность, лучше и не скажешь. Так и хочется сострить, но вовремя прикусываю язык.

– Отлично.

– И передам твои контакты, чтобы связались с тобой напрямую.

– Я… – запинаюсь. А-а-а-а-а… – Хорошо, – приходится согласиться.

– Я бы и сам, но окажусь в данном случае лишь связующим звеном. Уж лучше, чтобы напрямую с тобой работал специалист, – будто понимает мое замешательство Ник.

– Да, да, я все понимаю. Просто немного волнительно браться за такое дело. Все кажется, что замахнулась на невыполнимое.

– У тебя все получится. Ты большая умница, Ждана. Я реально горжусь твоими достижениями.

– Спасибо, – благодарю, улыбнувшись. Очень приятно слышать похвалу. А если учесть, что, кроме девочек, никто не знает о том, как я к этому шла…

– И завтра мы идем к моим родителям на ужин.

– Хорошо, что ты сказал об этом сейчас, а не завтра утром, – усмехаюсь.

– Мама, – на руках зашевелился Макс.

– Все, Ник, мы проснулись окончательно. Будем завтракать.

– Хорошо. Очень хочу сегодня встретиться. Ты как? – спрашивает.

В его голосе проскальзывает хрипотца.

– Мы вечером можем погулять у моря. Если ты хочешь составить нам компанию, – осторожно предлагаю.

– Хорошо, – соглашается сразу. – Тогда до вечера, – прощаемся.

Максим обнимает за шею, ластится, целует.

– Мамочка, – бормочет. – Я тебя люблю.

– И я тебя, малыш. Очень сильно люблю.

Мы умываемся вместе, наблюдаю, как чистит зубки. Пока варю кашу, Макс убегает в комнату свою и минут через семь возвращается одетым в домашний свой костюмчик.

– Ты мой молодчинка, – ерошу светлые волосы.

Затем день набирает обороты. Завтрак, обед пролетают, мы с сыном играем, затем приходит тетя Нина. А я собираюсь в отель. Машина моя там, поэтому предпочитаю прогуляться. Тем более погода балует.

– Ждана Владимировна, все супер, – стоит войти, как отчитываются сотрудницы.

– Я и не сомневалась.

– Вы надолго? – спрашивают.

– Буквально на пару часов, – и поднимаюсь к себе в кабинет.

Еще не раз возвращаюсь к заинтересовавшему меня проекту. Если все получится, то… я даже боюсь представить, как могут пойти дела, если появится еще один отель. Участок под него приобретен еще год назад.

Я весь день поглядываю на подозрительно молчащий телефон. Думаю, Никита не станет откладывать в долгий ящик звонок другу. Он давно знает, как хочу заняться строительством второго здания. Поэтому сам и взялся за поиски застройщика, так как я то и дело не доводила свои поиски до логического конца. Каждый раз что-то да отвлекало. А может, я просто внутренне боялась начинать это непростое дело?

И раз мой телефон, почта – молчат, значит кто-то не торопится начинать разговор? Или у семейного человека выходной, и он свое время посвящает семье?

Почему меня буквально подкидывает от этих мыслей? Почему мне все еще не все равно? Я ведь так хотела остыть!

Упираюсь локтями в стол и прячу лицо в ладонях. Стону, выдыхая. Это будет очень-очень не просто. Это будет ужасно! Я не представляю, как общаться с ним. Как будто ничего не было? А самое главное – у меня есть сын, о котором Вадим не знает. И я не знаю, наберусь ли я смелости рассказать ему о Максиме. Потому что что? Потому что у Ковалева есть семья. И если я скажу, что у нас есть ребенок… не начнутся ли у него проблемы там?

Да что же я бракованная такая? Почему я думаю о том, что ему там может быть плохо? Ну не дура ли? Одно лишь хочу, чтобы моя спокойная жизнь такой и осталась. Потому что я прекрасно помню, что с появлением Ковалева в моей жизни все завертелось ураганом. Я все еще помню те чувства, ту сумасшедшую страсть, что сбивала с ног, затмевала разум. И эта память явно будет работать не в мою пользу, когда он будет находиться рядом по работе. А может мне повезет, и он попросту передаст меня своему специалисту, и мы с ним не будем пересекаться? Это было бы идеально! Но что-то мне подсказывает, что все будет с точностью до наоборот.

Ох, господи, во что я лезу? А главное – зачем?

Вадим

Стаська была удивлена, открыв мне дверь. Да, я на руках принес Полину и уложил ее в кровать в ее спальне. Закрываю дверь и натыкаюсь на пристальный взгляд сестры.

– Это что-то мега-ненормальное, – вздыхает она, хмурится.

– Мия как? – спрашиваю, стягивая ботинки, прохожу в кухню. Наливаю себе в стакан воды и залпом выпиваю.

– Не просыпалась. Заглядывала к ней каждые минут пятнадцать, температуры нет. Спит, как ангелочек.

Стася включает чайник.

– Я тут чуток похозяйничаю, – говорит между делом.

Я же опускаюсь на стул и упираюсь затылком в стену.

– И что ты думаешь делать? – налив себе и мне по чашке чая, садится напротив.

– Там на полке конфеты, – не открывая глаз, говорю ей.

– Да от того, как ты выглядишь, у меня на конфетки не стоит, – фыркает. – Вадь.

– Что? – поворачиваю голову в ее сторону, открыв глаза.

– Это пиздец, ну честно, – морщит нос.

– Он самый, – хмыкаю. – Он самый.

– И как долго ты будешь себя мучить? Я вообще не понимала тогда и сейчас тем более, зачем ты женился на ней? Ты же ее не любишь.

Молчу. Что сказать? Стася вообще не в курсе всего того, что у меня происходило.

– Не суй свой любопытный нос в чужие дела, – стараюсь уйти от ответа.

– Ты не чужой мне, – прищуривает глаза.

– А ты мне. Поэтому не лезь, мелкая.

– Разведись. Ты мучаешь и себя, и Мию. Ну какому ребенку будет хорошо от того, что его родители живут не то что как соседи, а как… у меня даже слов не находится, как охарактеризовать все это, – разводит руками.

– Я разберусь без тебя, хорошо? – снова прикрываю глаза.

Устал адски.

– Ага, разбиралка видимо у тебя не слишком выросла, Вадя. Я маме расскажу, что у вас происходит, и она тебе всыпет люлей.

– Мать не трогай, – впиваюсь взглядом в лицо сестры. – Побереги ее нервы.

Вздыхает.

– Ладно, поеду я.

Провожаю Стасю. Она обнимает меня, целует в щеку. Честно, мы не любим нежничать. Да и не сильно у нас это принято. Но тут растрогала меня. Обнимаю ее в ответ. Хреново, когда не с кем поделиться наболевшим. Но Стаське я не могу все рассказать. Иначе она попросту уйдет из дома, послав отца ко всем чертям. А она только встает на ноги, и все еще пока зависит от родителей.

– Я люблю тебя, Вадь. Не мучай себя. Мию воспитаем сами. Пожалуйста, – и заглядывает в глаза.

– Иди уже, – щелкаю ее по носу, натянув улыбку.

После того, как сестра уходит, я заглядываю к дочери в комнату. Малышка сладко спит. Лоб холодный, и я, усевшись на пол у её кровати, упираюсь руками в колени. В голове бардак, в груди все ноет. Ждана не выходит из мыслей. Скучал по ней. Оказывается, пиздец как скучал. Если первое время, поняв, что она уехала, я еще как-то пытался с этим жить. Не мог я сразу же кинуться на ее поиски. Отец бы все понял. А потом…

Яростно тру лицо ладонями. Гребаное самокопание. И Гуров этот… хрен знает, что я сейчас делал, если бы не увидел Ждану. Будто теперь можно посмотреть на свою жизнь чуть под другим углом. Уверенность зарождается в том, что можно еще что-то исправить. Только у меня дочь. И я не оставлю ее Полине. О такой матери, думаю, мало кто мечтает. Развод…

Нужно еще раз переговорить с Полиной по трезвому. Я больше это терпеть не хочу. Меня колбасит только от одного запаха алкоголя, от ее пьяных глаз и пошлых намеков. Может, удастся прийти к общему знаменателю. Все ведь планировалось совсем не так. У нас был уговор, мать его. Новость о скором рождении ребенка меня просто убила.

***

– Па-па, – в сознание врывается шепот дочери. – Па-па.

– М? – открываю глаза, встречаясь с карим взглядом Мии.

– Я кушать хочу, – обнимает.

– Сейчас, уже встаю.

Умываемся, направляемся в кухню. А там Полина.

– Доброе утро, – улыбается, но быстро закрывает верхний шкаф. В мойку убирает стакан. Суетится.

– Мама, – улыбаясь, Мия подбегает к ней и обнимает.

– А где Вера Николаевна? – интересуюсь.

– А я ее сегодня отпустила. Устроим день семьи.

Стою смотрю на нее, понимая, что это какой-то показной спектакль. За четыре года день семьи, ага. С легким запахом алкоголя.

– Мия, – подзываю дочь, – пока мама готовит нам завтрак, пойдем помажем лекарством твои прыщики, – беру ее за руку.

– А что случилось? – подает голос Полина.

– Хороший вопрос, да, Поля? – хмыкаю, окончательно разочаровавшись в подруге.

Пока завтракаем и болтаем с дочкой, я все чаще ловлю на себе взгляд Полины. Мия убегает к себе в комнату. Хочу уйти следом, но голос Анваровой меня останавливает.

– Может, погуляем? – спрашивает.

Я удивленно на нее смотрю.

– С ребенком, который на больничном, да? Прогулка будет в самый раз. Ты издеваешься?

– А что я должна была предложить? – пожимает плечами. – Я хочу все наладить.

– Не поздновато? У Мии ветрянка. Вчера была высокая температура, вызывали врача. Пока ты лакала свои коктейли и трясла телом на танцполе, ребенку было плохо. На звонки мои ты не отвечала. Да ни на чьи звонки ты не отвечала. Ты отдыхала. Полина, – вздыхаю я, – тебе зачем все это нужно?

– О чем ты? – отводит взгляд.

– Семья?! Вот о чем я. О дочери, до которой тебе нет дела. Может, хватит? Я устал, честно. Не вывожу.

– Что ты этим хочешь сказать? – черты ее лица становятся острее.

– Нам нужно развестись, – в этом решении я утвердился полностью. – С меня хватит.

– То есть, пока тебе это нужно было, все было хорошо, все устраивало. А сейчас все? Как только появились трудности сразу сматываться? По-мужски, – складывает руки на груди.

– Трудности? – усмехаюсь. – Ты серьезно?

– Да, – округляет глаза. – Или погоди, ты кого-то нашел, да?

– У тебя бурная фантазия, Полина.

– Я женщина и все чувствую.

– Что именно ты чувствуешь? Например, то, что меня воротит от тебя пьяной? М? Или то, что я не хочу тебя как женщину? Не потому что ты не красивая, или с тобой что-то не так. Потому что ты, Полина, подруга… была. Но ты не моя женщина.

– Я люблю тебя.

– Да бред это.

– Почему? Почему ты думаешь, что я не могу тебя любить?

– Да потому что, блять, хрень все это. Я… я не люблю тебя. Не могу. Не понимаю, как вообще это можно? Мы же дружили.

– Ты веришь в дружбу? Серьезно? Говорят, между мужчиной и женщиной дружбы быть не может. Кто-то один любит. Видимо это я. И ты мне про дружбу втираешь, а разве друзья спят?

– Это было один раз, блять, я был в неадеквате. Это было ошибкой.

– То есть, наша дочь – это ошибка? Зашибись, Ковалев. Я может и согласилась тебе помочь, только потому что надеялась, что и ты полюбишь. Для меня никаких ошибок не было. Я ни о чем не жалею.

– Приехали, – охреневаю.

– Ты слепой, Ковалев. Вообще, – разводит руками. – А когда родилась Мия, я думала, что у нас все получится. Ты же ее любишь. Это наша с тобой дочка. Ради нее мы должны быть счастливыми. Это я не вывожу, уже не знаю, как привлечь твое внимание. Я тебе ее родила! Я! Я мать твоей дочери. Разве я не достойна ответных чувств?

– Ничего хорошего, Поля, у нас не выйдет. За столько лет не вышло, сейчас так тем более.

– Па-па! – из комнаты доносится голос Мии.

– Развода не будет, – зло выдает Полина. – Иначе… иначе оставлю без дочери, – и отворачивается.

Крутанувшись на пятках, иду в детскую.

– Пап, давай поиграем, – и высыпает кубики на ковер.