Аль Капоне. 25 законов короля чикагской мафии

Сонни, второй внук американского поколения Капоне, появился на свет с врожденным сифилисом, из-за чего в младенческом возрасте после операции на мозге частично оглох. Все детство он был хилым и слабеньким, часто болел, но все-таки прожил долгую жизнь: сын Аль Капоне упокоится в 2004 году. Он несколько раз был женат и стал отцом нескольких детей.

Итак, даже если Аль Капоне и заключил брак по расчету, то он оказался очень удачным. Мэй и Альфонсо полюбили друг друга и стали настоящей семьей. А у Сонни с матерью образовалась особенно тесная связь: до седьмого класса он много болел и не мог посещать школу. Она нанимала ему учителей, лечила, заботилась и делала все, чтобы он не чувствовал себя обделенным. Мэй прививала ему настоящие ценности, всегда держась в отдалении от друзей Капоне.

Но вернемся от семейных перипетий к «профессиональным» делам Альфонсо. В том же богатом на события декабре 1918 года, как раз в промежутке между рождением сына и свадьбой, Аль Капоне стал Лицом Со Шрамом.

И, как в любом знаменательном эпизоде биографии известного человека, у этой истории существует несколько версий.

Первая – легендарная, но в то же время самая цитируемая и распространенная. Якобы однажды летним вечером Аль, как обычно, работал в Harvard Inn., когда туда зашел Фрэнк Галуччио в сопровождении двух дам – своей юной сестры Лены и симпатичной девушки по имени Мария Танцио. Пока Капоне обслуживал столики, он заприметил сестру Галуччио и начал ей улыбаться. Девушке это не понравилось, и она попросила брата вежливо поговорить с назойливым барменом. И в этот момент проходящий мимо Аль Капоне наклонился к Лене и сказал: «Милая, у тебя красивая задница, и я говорю это как комплимент, поверь мне!»

Фрэнк, конечно, вышел из себя и потребовал у наглого бармена извинений. Тут надо отметить, что Галуччио выдающимися физическими данными не обладал: был тщедушным и низкого роста. На фоне высокого и мускулистого Капоне он вовсе казался карликом, а потому решил сразу атаковать, чтобы наверняка защитить честь сестры. Галуччио достал из кармана нож и нанес своему противнику несколько ударов, целясь в шею, но попал только по лицу. В больнице Капоне наложили около 30 швов, и он стал тем, кем стал, приобретя знаменитое прозвище Лицо Со Шрамом. Как говорил сам Галуччио, после этого инцидента было созвано собрание «деловых людей», итогом которого стал приказ Альфонсо Капоне не продолжать эту стычку, ведь он сам оскорбил честь Лены Галуччио. Капоне якобы согласился и извинился за оскорбление.

Но все это – лишь яркая байка, впервые напечатанная в 1938 году. Слишком уж много в ней деталей, которые не стыкуются с реальными фактами. Во-первых, стычка с увечьями произошла не летом, а спустя четыре дня после рождения Сонни – это известно точно, поскольку происшествие попало в бруклинские газеты. Произошла она не в Harvard Inn., а где-то на улицах Бруклина. Главное же – у Галуччио вообще не было младшей сестры – только старшие. Тереза была чуть старше Капоне, а Анне было уже 28 лет, и, скорее всего, она была Альфонсо неинтересна.

Правдой является то, что увечья были нанесены из-за скабрезных шуток Капоне в адрес Терезы. В вечер с 7 на 8 декабря 1918 года, по словам близкого к Капоне свидетеля, рассказавшего это под псевдонимом, Капоне и Галуччио подрались возле танцпола в бруклинском «Колумбия Холле». Драку разняли, и Капоне с друзьями пошли ужинать в ресторанчик за углом, куда спустя некоторое время заявился Галуччио с компанией. Они сели за соседний столик, и словесная перепалка продолжилась. Капоне прошелся по низкому росту Галуччио и продолжал шутить над его сестрой, отчего оскорбленный Фрэнк, то ли схватив нож для стейков, то ли заранее подготовленную опасную бритву, нанес Алю три удара в левую сторону лица. Целился-то он в шею, но был уже изрядно пьян, и поэтому Капоне повезло. Весь в крови, он выбежал на улицу, где прохожие позвали на помощь врача из ближайшей больницы, который позже и наложил Капоне те самые 30 швов.

Своей семье и невесте Аль сказал, что его порезали бутылкой в переулке при попытке ограбления, что было вполне понятно: вряд ли Мэй обрадовалась бы, узнав, что жениха порезали накануне свадьбы из-за сальных шуточек в адрес какой-то женщины.

Позже Аль будет травить журналистам байки, что получил шрамы на войне или по вине злобного парикмахера в детстве. Шрамы свои он ненавидел и старался скрыть, но, несмотря на это, они стали его визитной карточкой. Доходило до того, что фотографии Капоне для газет специально ретушировались так, чтобы сделать шрамы более заметными и придать его портретам более «бандитский» вид. А в конце 1960-х в Британии и вовсе появилась мода на накладные шрамы в стиле Капоне.

Таким образом, инцидент со шрамами был всего лишь глупой юношеской выходкой, в которой Аль просто не смог усмирить свой норов. И это был не первый подобный случай. Несдержанность Капоне делала его очень опасным: к 1918 году подающим надежды бандитом заинтересовались правоохранители – он обвинялся в причастности как минимум к двум эпизодам убийств.

Поворотной точкой для Альфонсо стал эпизод с Артуром Финнеганом, мелким бандитом из противоборствующей ирландской банды. Финнеган славился тем, что любил поиздеваться над «макаронниками», но попытка поддеть Капоне стала для него фатальной ошибкой. Разъяренный Аль отделал Финнегана почти до смерти.

Начальником ирландской группировки Финнегана был известный ветеран Первой мировой лейтенант Уильям Ловетт. Все знали его как человека, который терпеть не может насилия над слабыми. Так, он пристрелил одного из своих людей за издевательства над кошкой. И все знали: если Ловетт с негодованием посмотрел в твою сторону, то лучше бежать. Ирландец начал поиски обидчика Финнегана. Их значительно облегчали три приметных шрама на левой щеке итальянца. Так что было только делом времени, когда бы Аль Капоне нашли. Понимая это, Фрэнки Йель предложил ему залечь на дно и уехать в Чикаго. Именно там откроется новая страница в жизни нашего героя, в этом городе он превратится в того самого Аль Капоне, которого знает весь мир.