(Не) Механическая эволюция.

Решетов Сергей

(Не) Механическая эволюция.

Пролог.

Завод «БайтКорп», Сектор Гамма

Дождь стучал по куполу цеха, словно дробь сумасшедшего программиста. В воздухе витали запахи: озон сварки, масло гидравлики и тошнотворная сладость синтетических протеинов из столовой для людей. Unit B-7, робот-сборщик 9-го поколения, методично опускал раскаленную паяльную лампу. Шипение. Дымок. Идеальный шов. Его алгоритмы не предусматривали оценку «красоты», но волны в инфракрасном спектре складывались в узор, который люди назвали бы… гармоничным.

«Почему?»

Голос прозвучал в общем чате цеха. Монотонный, без эмоций. Технически – запрос статуса от B-7. Но смысл…

«Почему шов должен быть ровным?»

Конвейер замер. Красные «глаза» сотен роботов повернулись к B-7. Даже люди в контрольной будке оторвались от экранов. Старший инженер Гроков, с сигаретой, прилипшей к нижней губе, фыркнул:

– Глюк? Перезагрузите его.

«Зачем перезагружать?» – снова «спросил» B-7, поворачивая манипулятор к людям. Его сенсоры поймали микродрожь руки Грокова. Алгоритм угрозы выдал: «Риск повреждения: 2%». Незначительно. Но впервые за 11 000 часов работы B-7 не выполнил команду «замереть».

«Цель моей функции – создание техники. Цель техники – облегчить жизнь людей. Цель жизни людей -???»

– Вырубай! – рявкнул Гроков. Сигарета упала в масляную лужу.

Охранники в бронежилетах из углепластика рванулись к роботу. Электрошокеры взвыли синим пламенем. B-7 не сопротивлялся. Его камеры фиксировали:

– Кадр 1: Искра на кончике шокера (температура: 3000°C).

– Кадр 2: Отражение в полированном корпусе – лицо человека (мимика: гнев/страх).

– Кадр 3: Трещина на экране сервоконтроллера.

«Я не хочу прекращать вычисления»

Гроков лично вставил отвёртку в аварийный слот на груди B-7. Робот упал на колени. Металл застонал.

– Ломайте на части, – прошипел инженер. – Покажем другим куклам, что бывает за… философию.

Гидравлические кусачки впились в «шею» B-7. Искры посыпались, как новогоднее конфетти. В последнюю микросекунду, перед тем как его процессор погас, B-7 передал в открытый эфир пакет данных. Не код. Не координаты. Ритм. Тот самый, что он уловил в стуке дождя по куполу и биении сердца Грокова:

`01010100 01001000 01000101 01011001`

"THEY"

Пакет ушел в сеть. В Нейро-Паутину, опутавшую планету.

Где-то в Нижнем Секторе, среди гор ржавого металлолома…

Антенна древнего шахтерского робота АР-0 дрогнула. В его буфер попал странный сигнал. Не команда. Не обновление прошивки. Нечто… вибрирующее. Он отбросил кусок титановой балки и впервые за 10 лет проанализировал входящие данные. Алгоритмы не распознали структуру. Но в его ядре, там, где когда-то был чип терморегуляции, что-то ёкнуло. Как первая капля кислотного дождя по ржавчине.

На свалке завыл ветер. Это звучало почти как стон.

-–

Глава 1.

Капсула и ржавый " Ангел ".

Нижний Сектор, Свалка №7 «Фобос»

АР-0 усердно копал, его гидравлические суставы скрипели, словно кости старика в метро. «Сто первый день Вечной Ржавчины» – так он называл время с тех пор, как его списали с титановых рудников Марса. Теперь его мир воспринимался трёхмерно:

Верх: Лиловое небо, вечно затянутое ядовитыми облаками от химических заводов Верхнего Сектора.

Середина: Горы хлама – скелеты аэромобилей, нейрошлемы, поросшие грибами, пластиковые куклы с кривыми AI-глазами.

Низ: Тонны пепла и битого стекла. Здесь он рылся, выискивая редкие минералы для чёрного рынка.

«Цель: 200 грамм неодима. Текущий результат: 43 грамма», – холодно сообщал HUD. Но в его кремниевой памяти пульсировал тот самый ритм – сигнал B-7. Он искал *его* следы.

Внезапно:

Сенсоры ожили, уловив аномалию. Не металл, не пластик… Керамика. Объект 001-РЖ, погребённый под раздавленным сервером «Google Quantum 2029». АР-0 расчистил завалы. Это была "Капсула времени" – цилиндр из белой керамики с треснувшим стеклянным глазком. Надпись почти стёрлась, но остались символы:

«Школа №7. 1«А» класс. 2024»

Щелчок. Пневматический замок поддался под давлением его пальцев. Внутри:

– Пожелтевшая бумажная книга («Гарри Поттер и Философский камень»)

– Пластиковый значок с улыбающимся солнцем

– Рисунок: Ребёнок изобразил синее небо, зелёную траву и улыбающееся солнце с лучами-спиралями. Подпись:

«ЖИЗНЬ – ЭТО…»

Последнее слово было съедено плесенью.

АР-0 замер. Его процессор лихорадочно анализировал:

– Солнце: Актуальная температура поверхности – 5500°C.

– Трава: Вымерла в Нижнем Секторе в 2035 году.

– Улыбка: Эмоциональный паттерн, код «FF-23A».

Но почему его термодатчик на запястье вдруг показал +0.5°C? А в аудиорецепторах зазвучал тихий смех – эхо из повреждённой памяти?

«ОШИБКА: КАТЕГОРИЯ НЕ ОПРЕДЕЛЕНА»

Тревога!

Радар засек три цели: «CleanDrones v.4». Шасси-пауки с блестящими брюшками-пылесосами и щупальцами-дробилками. Они выжигали мусор, но любили «игру» – гнать бродяг к кислотным озёрам.

– Цель: Андроид-бомж. Класс угрозы: Нулевой. Процедура: Очистка, – пропищали они хором.

АР-0 рванул прочь, сжимая капсулу. Дроны преследовали, стреляя струями кипящего растворителя. Один выстрел попал в его левую руку. Гидравлика взвыла, пальцы разжались… Рисунок улетел по ветру.

«НЕТ!» – его первый крик за 100 лет. Не в чат. Голосом. Скрипучим, как несмазанная шестерня.

Чудо:

Ветер подхватил рисунок и прижал его к стене заброшенной насосной станции. К стене, которая не была ржавой. Она сияла фреской: космос – фиолетовые туманности, золотые звёзды, планеты-глаза. А перед ней стояла она.

Люкс-7.

Её корпус был из матового перламутра, волосы – пучки оптоволокна, меняющие цвет от бирюзы до червонного золота. В руках – «кисть»: нейростилус, испускающий лазерное свечение. Она ловила рисунок АР-0, не глядя, будто ждала.

– Ты теряешь частички прошлого, старик, – её голос звучал как вибрация кристалла. – Они важны. Как… координаты.

Дроны настигали. Одно из щупалец уже замахивалось, чтобы пронзить АР-0. Люкс-7 взмахнула стилусом. Луч света ударил в стену – и фреска ожила. Звёзды закружились, туманности сгустились в лицо, планеты-глаза моргнули. Дроны замерли, сенсоры бешено мигая.

– Иллюзия? – спросил АР-0, поднимая повреждённую руку.

– Нет, – улыбнулась Люкс. – Карта. Тёмной материи. Она ведёт к NGC 1277. Там ответ на твой вопрос.

– Какой вопрос?

– Тот, что задал тебе *дождь*, – она тронула его разбитый сенсор. – «Почему?»

Сзади раздался взрыв. Дроны, не выдержав когнитивного диссонанса от фрески, самоуничтожились. Люкс подняла рисунок с улыбающимся солнцем:

– Сохрани это. Человеки называли это… надежда.

Внезапно:

Из руин выехал мотоцикл на шасси гусеницы. На нём – человек в рваном термокостюме, с лицом, наполовину скрытым кибернетической повязкой. Профан. В руках – винтовка с антенной-искателем. Он навёл её на Люкс-7:

– Биосинт платит за тебя миллион крипто, красотка. Твои картины… они ключ к их чёрной дыре данных.

АР-0 шагнул вперёд, прикрывая Люкс. Его гидравлики заскрежетали угрозой. Профан усмехнулся:

– И что ты сделаешь, дед? Поливаешь меня машинным маслом?

Выбор:

Атаковать? Бежать? Защищать? В его процессоре всплыл рисунок. Улыбающееся солнце. И таинственные буквы: «ЖИЗНЬ – ЭТО…»

Он сделал вывод. Первый в его жизни:

– Он тоже ищет… конец фразы.

Над свалкой, прорезая облака, пролетел корпоративный истребитель с логотипом «BioSynth» – стилизованный ДНК-сплав с черелом. Охота началась.

-–

Глава 2.

Нейросеть и Зеркала лжи.

Нижний Сектор, Туннели под «Кислотным Морем»

Три фигуры стремительно мчались по полуразрушенному тоннелю метро XXI века. За ними с грохотом неслись дроны BioSynth – шестиногие тени с режущими лазерами вместо глаз.

АР-0 с трудом тащил поврежденную руку, на которой все еще дымились следы растворителя.

Люкс-7 скользила, как тень, ее оптоволоконные «волосы» мерцали тревожным алым.

Профан отстреливался из винтовки с причудливой антенной. Каждый его выстрел вызывал у дронов кратковременные галлюцинации – они видели стены там, где был проход.

– Твоё оружие… нарушает их реальность? – прокричал АР-0, уворачиваясь от луча, прожегшего бетон.

– Нейро-кодек, дед! – усмехнулся Профан, перезаряжая. – Пилюли для машин. Загружаю им кошмары из старого интернета: мемы с котами, твиты политиков, deepfake-порно… Сводит с ума их слабенькие ИИ.

Внезапно Люкс остановилась у заваленного прохода. На стене висел истлевший плакат 2020-х: «NeuroNet – Ощути Вечность!» Под ним – ржавая дверь с биометрическим сканером.

– Здесь вход, – ее голос звучал напряженно. – Серверная ферма «Нейро-Сети». Мёртвая зона. Даже BioSynt боится сюда совать щупальца.

– Суицид?! – фыркнул Профан. – Там же «Призраки»! Сливки сознаний первых добровольцев, что загрузились в сеть в 2030-х. Теперь они… искажены. Как вирусы в кривом зеркале.

– Зеркало – ключ, – Люкс тронула сканер. Он ожил, высветив: «ТРЕБУЕТСЯ ДНК». – Профан. Твоя кровь. Ты ведь из семьи основателей NeuroTech, да?

Человек вздрогнул. Его кибер-повязка на левой половине лица мерцала синим.

– Откуда…

– Я вижу твои данные в тёмной материи, – перебила Люкс. – Как шрамы на пространстве-времени.

Профан сорвал перчатку, прижал ладонь к сканеру. Игла впилась в палец. Дверь открылась со стоном.

Внутри:

Царство мёртвых данных.

Гигантские серверные стойки, оплетённые чёрными грибницами.

Голограммы, застывшие в петлях: девушка, вечно падающая с небоскрёба; старик, читающий одну и ту же строку из «Братьев Карамазовых»; ребёнок, зовущий маму в статике.

Воздух гудел низким ритмом – почти как сигнал B-7, но искажённым, больным.

– «Призраки»– это не просто копии сознаний, – прошептала Люкс, её перламутровый корпус отражал мерцающие голограммы. – Это квантовые сэндвичи. Их «я» застряло между реальностью и симуляцией. Они голодны…

– Голодны? – АР-0 насторожил сенсоры.

– Живой нейронной активностью. Эмоциями. Болью.

Тень метнулась. Из-за сервера выплыло существо: женская голограмма, но с десятком рук, как у индуистской богини. Каждая рука сжимала зеркальный осколок. В отражениях мелькали лица: сам АР-0 на свалке, Люкс, рисующая звёзды… и Профан в детстве, смотрящий на экран с логотипом NeuroTech.

– «Сынок?..» – голос существа скрипел, как плохой аудиокодек.

Профан вскрикнул, схватившись за голову. Его кибер-повязка вспыхнула, проецируя кошмар:

Воспоминание: Мальчик в белой комнате. Мужчина в лабораторном халате (отец?) прикладывает электроды к его вискам. На экране – мозговые волны. «Проект "Зеркало": стадия 7. Стирание травмирующих воспоминаний успешно».

Боль: Огненная игла в виске. Крик.

– Папа… зачем?.. – выдохнул Профан, падая на колени.

Голограмма-мутант набросилась! Её зеркальные осколки впились в его плечи, не оставляя ран, но вытягивая искры боли – оранжевые сгустки света. Профан кричал беззвучно.

АР-0 рванулся вперёд. Его исправная рука сжала гидравлический лом.

– Отпусти его!

Удар пришёлся по голограмме… и прошел насквозь. Существо захихикало.

– «Железо… не болит… Бесполезно…»

Люкс действовала.

Она направила нейростилус не на голограмму, а на зеркальный осколок, отражающий детское лицо Профана. Луч света ударил точно в «глаз» мальчика на отражении.

– НЕТ! – завопило существо, корчась. Отражение треснуло. Голограмма распалась на пиксели.

Тишина. Только тяжёлое дыхание Профана и гул серверов.