Серьёзные отношения. Сборник рассказов о любви

Каждый, кого она бросала, уходя, говорил ей всякие обидные слова. Одной из самых любимых мужских угроз была фраза: «Вот влюбишься по-настоящему, ты меня поймёшь!» Женя не понимала, почему они считают, что их она любила не по-настоящему? Очень даже по-настоящему, просто не так долго, как им того хотелось бы.

Иногда Женя влюблялась даже в автобусе. Например, в улыбку или цвет глаз попутчика. Она смотрела на незнакомца и представляла себе их первое свидание, робкое касание рук, поцелуй, свадьбу, сколько у них будет детей. Что непременно у их сына будут его глаза или ямочки на щеках. Иногда мужчины замечали, как она их разглядывает, и пытались знакомиться, но Жене это было совсем не нужно. Ей было приятнее просто ехать в автобусе и представлять счастливую жизнь. Жизнь эта была идеальна: в ней никто не болел, не старел, не изменял. Ужины всегда были вкусные, после них не нужно было мыть посуду. Дети всегда были талантливы и хорошо воспитаны. Вся воображаемая жизнь была полна той самой Жизни. Выходя из автобуса, Женя забывала своего романтического героя. В другой день появлялся новый попутчик, придумывалась новая история любви, новая идеальная семья.

В реальности Женя не представляла себя в роли хранительницы очага. Домашний быт наводил на неё смертельную скуку. Женя понимала, что, выйдя замуж, лишится своей свободы, тихих вечеров и книг. Она не чувствовала себя одинокой, ей никогда не было скучно с самой собой. Вереницы поклонников было вполне достаточно для того, чтобы как-то разнообразить вечера.

Она не хотела брать на себя ответственность за чужую жизнь, ей вполне хватало ответственности за свою собственную.

С возрастом поклонников стало меньше, зато появились постоянные спутники. Они помогали решать Жене «мужские» дела: чинили краны, делали ремонты (поменяли старый подоконник), водили в театры. Никто замуж уже не звал, всем и так было удобно. Когда Жене хотелось с кем-то проснуться утром, она разрешала помощнику остаться у себя. Но утром романтика рассеивалась, благодарность оставалась во вчерашнем дне, быт накрывал тяжёлым одеялом: надо готовить завтрак, мыть посуду и поддерживать разговор о погоде. В момент, когда гость начинал строить планы на день и пытался вписать в них Женю, она смотрела на часы и говорила, что вот именно сегодня никак, что вот именно сегодня день рождения у её лучшей подруги, что она собственноручно должна приготовить торт и вечером, упаковав его в красивую коробку, отвезти подруге, что этой традиции уже двадцать лет и нарушать её нельзя. Поклонник вздыхал, но собирался и уходил, оставляя Женю в её маленьком мирке. Она принимала душ, пила ромашковый чай и садилась за перевод очередной книги.

Работу свою Женя очень любила. Она работала переводчиком в большом издательстве. Ей нравилось первой читать книги в оригинале и адаптировать их для читателей. Французские, итальянские и испанские писатели, по мнению Жени, лучше других писали о тёплых летних романах, о южной жизни вообще.

В молодости Женя хотела уехать жить к морю и даже пробовала снимать квартиру в Ялте. Прожила там почти год и поняла, что ей не хватает московской осени и суеты, поэтому без особых сожалений вернулась в свою квартиру, расположенную недалеко от ботанического сада.

Именно там, в Ялте, и случился самый долгий её роман. Они даже жили вместе недолгие, но очень яркие пять дней. Тогда Женя и поняла, насколько её тяготит присутствие другого человека в доме. Когда рядом какой-то другой человек, она не может сполна насладиться ни вкусом еды, ни хорошим фильмом. Если рядом человек, в которого она влюблена, то Женя способна наслаждаться только им, в результате это быстро надоедает. Желание бесконечно находиться рядом с возлюбленным сменяется желанием тишины, покоя и новыми книгами.

Тёплое осеннее солнце кинуло в Женино окно последний луч и закатилось за горизонт. Оранжевые отблески сделали осенний букет на подоконнике ещё ярче. Женя потрогала кружку – чай уже остыл. Она легко поднялась с кресла и пошла на кухню, чтобы заварить свежий чай и наполнить комнату новым ароматом.

Ия

Ия жила в небольшом городке. Дома с резными ставнями сбегали по склонам, ручьи текли к большой реке, жизнь была неспешная, как все песни в тех краях.

Ия любила сидеть на лавочке в старом яблоневом саду и слушать, как на соседнем пригорке поёт после суетного дня бабушка с подругами. Песня плыла, как туман над городом, окутывала землю и затихала, запутавшись в кустах крыжовника.

Старый маламут мирно дремал у ног Ии, лишь изредка подёргивая левым ухом. Девочка подсовывала босые ноги под тёплое пузо собаки, пёс был не против, только тихо ворчал себе под нос, что Ия снова бегала весь день босая, а бабушка про босоножки опять спросит, и придётся искать по всему двору.

По вечерам к Ие приходил соседский мальчишка. Даня садился на лавочку, подтягивал колени к подбородку и внимательно слушал. Песня его мало интересовала, ему нравилось сидеть рядом с Ией. Иногда ему казалось, что он готов вот так просто просидеть с ней всю свою жизнь.

Эта тонкая и звонкая девочка с короткой стрижкой и серыми глазами была самым близким его другом. С ней можно было говорить о чём угодно и не бояться, что она засмеёт или не примет всерьёз самую безумную его идею.

В учебное время они обсуждали уроки, помогали друг другу готовиться к контрольным, читали книги, часто выходящие за рамки школьной программы.

Самым лучшим временем были летние каникулы: cолнце встаёт рано, большой день впереди. Они брали велосипеды, бабушка давала Ие с собой блинчики с творогом или что-то ещё очень вкусное, и друзья ехали на речку. Возвращались к обеду, когда полуденное солнце нещадно жгло плечи, слепило глаза.

Послеобеденное время ребята проводили на веранде общего друга Кольки. Играли в шахматы, могли посмотреть какой-нибудь фильм, если сходились во мнении, что смотреть сегодня. Часто голосовали, получалось двое против одного. Конечно, Даня всегда становился на сторону Ии, кроме случаев, когда речь шла о «Пиратах Карибского моря». Их Даня смотрел сотни тысяч раз, но ему не надоедало. Бывало, что мама Коли кормила всех окрошкой на квасе или холодным борщом.

К ужину все разбредались по своим домам.

Когда начинали сгущаться сумерки, Даня бежал в яблоневый сад. Он знал, что Ия будет сидеть на лавочке, как всегда босая. Ему очень хотелось принести ей хотя бы носки, а лучше плед, чтобы в прохладных сумерках её плечи, набравшие за день тепло, не растратили его так быстро, а сохранили хоть каплю этой энергии на осень.

Всё было прекрасно, кроме того факта, что Ия после школы хотела уехать по обмену в какую-нибудь другую страну. Особенно её привлекала Япония. Чёткого понимания кем стать у Ии не было, но желание уехать было. Ладно если бы она хотела поехать учиться в Москву или Санкт-Петербург. Даня всё равно собирался поступать на инженера, а в столице выбор университетов больше, куда-нибудь да прошёл бы, не просто так он выиграл районную олимпиаду по математике. Да, от дома далеко и он будет очень скучать по отцу, маме и младшему брату, но ведь надо думать о будущем, о профессии, о своей жизни. Отец хороший, он поймёт. Мама поплачет, скорее для вида, но поддержит. Материально будет трудно – не беда, можно решать контрольные за деньги или подрабатывать репетиторством. Вон как хорошо Данька натаскал младшего брата, что тот единственный из класса написал контрольную работу по дробям на пять без минуса. Но заграница, другая страна – на этот шаг Даня не мог решиться.

Данька никогда не был за границей, Ия тоже не была нигде дальше Чёрного моря. Даньке хватало того, что есть вокруг: не всем же совершать подвиги и великие научные открытия. Есть люди, которым нравится просто жить: после работы читать книги, в выходные ездить на рыбалку. А если вдруг у тебя очень много свободного времени, то можно завести собаку.

За пять лет дружбы Ия хотела быть: дизайнером одежды, стоматологом, поваром, архитектором. Каждый раз, выбрав профессию, она кидалась в крайности: то с головой уходила в изучение биологии, то начинала хозяйничать на кухне вместо бабушки. Увлечение архитектурой принесло Ие шрам на лодыжке, когда она полезла рассмотреть поближе кладку на старой церкви, не удержалась и соскользнула, распоров ногу о железный прут. Тогда Даня нёс её на руках до самого дома (последние сто метров на спине), где передал из рук в руки разволновавшейся бабушке.

Даньке было немного обидно, что Ия планирует своё будущее без него, но справедливости ради надо сказать, что в любви ей он ещё не признавался.

***

Даниил Степанович бодро шагал на работу. По пути отвёл дочь в садик. Старший сын в этом году учился во вторую смену, поэтому задушевные утренние разговоры о «школе, жизни и вообще» были перенесены на вечер.

Конструкторское бюро, в котором работал Даниил Степанович, располагалось недалеко от железнодорожного вокзала. В жаркие летние дни работали с открытыми окнами, под шум проходящих поездов. Каждый раз, слыша гудок паровоза, Даня вспоминал день, когда провожал Ию в Москву. Уезжала она налегке, с одним чемоданом. Переживала о том, как бы не потеряться в большом городе и не опоздать на самолёт. Ия испытывала волнение перед первым полётом, новой жизнью. В её душе не было ни капли страха, только уверенность, что всё будет хорошо.

Ия получила шанс учиться по обмену в Японии. Всё, как она мечтала: не зря сидела над учебниками все эти годы. Даня знал от отца, что бабушка Ии приложила немало усилий для того, чтобы внучка получила эту возможность.

Как полагается при прощании на перроне, друзья обещали писать и звонить друг другу. Первые полгода они ещё переписывались, каждый рассказывал о своей новой жизни. Ия писала про университет в Токио, про правила проживания в общежитии. Даня писал про авиастроительный институт, про общежитие в Москве, про своих учеников, с которыми занимался математикой. День ото дня переписка становилась всё короче, к январю остались только поздравления с Новым годом и пожелания удачно сдать экзамены.

На последнем курсе института Даня женился на своей одногруппнице Оле. Спустя десять лет брака он не жалел о своём решении, жена и мать из Оли получилась прекрасная. Хорошая, милая, добрая Оленька, но рядом с ней Даня никогда не ощущал той трепетности, которую испытывал рядом с Ией.

Про Ию Даня больше ничего не знал, переписка прекратилась. Через год после отъезда внучки бабушка продала дом и уехала к сестре в Иркутск, так что даже спросить было не у кого. О детстве в памяти Даниила Степановича осталось много тёплых воспоминаний, а ещё сожаление о том, что так и не признался в любви самой замечательной девочке на свете.

Сара

До десятого класса Сара жила спокойно. Влюблялась, конечно, но всё так, мимолётом, между школой и кружками. Идя в старшую школу, она совсем не строила планов влюбиться, скорее наоборот – хотела максимальное количество времени уделить учёбе, чтобы поступление в университет прошло как можно успешнее. С первого по девятый класс у них в школе не было разделения по направлениям, все параллели были общеобразовательными. Классы старшей школы делились на четыре направления: А – физико-математический, Б – химико-биологический, В – гуманитарный, Г – общеобразовательный. Средний балл аттестата, полученного за окончание средней школы, был четыре целых и девять десятых (всё портила четвёрка по черчению), а значит, девушка могла выбрать любое направление. Сара знала, что будет поступать в технический вуз, поэтому и выбор сделала в пользу физико-математического класса, справедливо решив, что художественную литературу она почитает и так, если будет свободное время.

Тридцать первого августа десятый «А» впервые собрался вместе. С кем-то из ребят Сара уже была знакома, так как училась с ними с первого по девятый класс, но их, старых одноклассников, было всего десять человек. Плюс пятнадцать новых учеников, которых она не видела ранее. Странно, вроде учились в параллельных классах и должны были встречаться в коридорах, гардеробе или на школьных мероприятиях… Но нет, все лица были Саре незнакомы. Может быть, потому что она редко смотрела по сторонам и была погружена в себя?

Сару очень радовало, что её классная руководительница взяла их новый десятый «А», это придавало спокойствия среди всех перемен. Ребята сели за парты с теми, с кем уже были знакомы.

– Ну что, старшеклассники. – Ирина Николаевна обвела взглядом класс. – Поздравляю вас с новым учебным годом. Впереди у нас много работы.

Два часа Ирина Николаевна рассказывала про то, что их ждало в новом учебном году: про количество часов по разным предметам, олимпиады, подготовку к выпускным экзаменам. Но все присутствующие слушали учителя невнимательно. Сейчас их больше интересовало не то, что будет завтра или в предстоящие два года, а кто как изменился за лето, у кого какие новости, кто что знает про одноклассников, которые ушли поступать после девятого класса, и, естественно, кто все эти новые одноклассники, какие они, каким будет их новый коллектив.

Сара смотрела в окно, когда услышала своё имя.

– А старостой класса предлагаю оставить Сару Михайлову, последние два года она прекрасно справлялась с этой должностью. Ребята, вы не против? – Ирина Николаевна вопросительно посмотрела на учеников. Возражений не было, желающих занять должность старосты – тоже.

– Сара, ты как, не против? – Ирина Николаевна обратилась к Саре.

– Нет, не против, – немного растерянно ответила девушка.

– Вот и хорошо, все вопросы обсудили, остальное будем решать уже в рабочем процессе. Всем спасибо, все свободны.

Торжественная линейка первого сентября прошла, учебный год покатился, и нужно было бежать с урока на урок, с факультатива на факультатив и ещё не забывать про спортивные секции. Сара успевала всё и везде, в том числе отлично выполняла свои обязанности как староста: составляла графики дежурств, всегда знала, что задавали и в какие сроки это нужно сдать, обязательно обзванивала всех одноклассников, если вдруг расписание менялось.

Класс собрался просто замечательный. Все ребята понимали, ради чего они приходят на занятия, поэтому проблем с дисциплиной не было вообще. К урокам готовились ответственно. Нет, конечно, всякое бывало, всё же в пятнадцать лет можно себе позволить некие шалости, но больших неприятностей ни родителям, ни классному руководителю никто из ребят не доставлял. Когда они классом ездили в театр или ходили кататься на коньках, складывалось впечатление, что они вместе уже не один год.

Всё бы было хорошо и рассказать было бы совсем не о чем, если бы не один новый одноклассник…

Вообще физико-математический класс выбрали больше мальчики, чем девочки. Лучшая подруга Сары ушла в гуманитарный, где было двадцать четыре девочки и их любимчик Кирилл. Вроде ничего страшного, когда только девочки в коллективе, но Сара понимала, что ей бы так не хотелось, и хорошо, что в их классе собралось десять девочек и шестнадцать мальчиков. Но было бы гораздо лучше, если бы мальчиков было пятнадцать. Всего один из них портил весь её учебный настрой.

Саша не был красавчиком: рост примерно метр семьдесят, коренастый, с широкими скулами, уши имелись, глаза зелёные. Вот ну совсем ничего особенного. Но когда он начинал что-то рассказывать, Сара млела. Она была готова часами слушать его истории.

Сара не могла себе позволить, чтобы кто-то из окружающих узнал о её чувствах, поэтому приняла стратегию конкуренции. Она старалась быть лучше Саши во всём, ну кроме подтягиваний. Однако давалось ей это очень непросто. Часто бывало так, что она брала книгу в библиотеке, а Саша её уже прочёл; она учила к уроку самое длинное стихотворение, а он – целую поэму. Нет, конечно, во время урока никто полностью не читал у доски то, что выучил, так бы времени на всех не хватило, но Сара ни капли не сомневалась в том, что конкурент знает всё произведение целиком.