Прирождённый целитель. С чистого листа

Та же причина участвовать в подпольных боях была у Лёни. Своей практикой я зарабатывал не очень большие деньги. В основном их хватало на карманные расходы и оплату по счетам, которые с каждым годом росли. Именно за новыми знакомствами и потенциальными пациентами я направлялся на этот праздник.

– Не хочешь со мной к Митрофановым? – поинтересовался я у брата, когда мы встали из-за стола.

– Что мне там делать? – хмыкнул Лёня.

– Например, можешь поговорить с кем-то на счёт работы.

– В таком виде? – удивился он, показав на кровоподтёки на лице. – Сомневаюсь, что кто-то предложит мне работу, если я появлюсь у Митрофановых с заплывшим лицом. Думаю, меня даже на порог не пустят.

С этими доводами нельзя было поспорить. Если после вчерашнего приключения у меня на лице не осталось и царапинки, то Лёня выглядел ещё хуже. Видимо, сказались полученные вчера повреждения.

– Давай приведу тебя в порядок, – произнёс я, и не дожидаясь разрешения, принялся за дело.

Диагностика показала повреждения на лице, трещину в одном из рёбер и пару гематом на ногах. В принципе, ничего страшного – многочисленные ушибы мягких тканей лица вылечить проще простого, чуть дольше пришлось повозиться с ногами. А вот ребро заставило меня попотеть. И ведь он наверняка чувствовал боль, но всеми силами старался её скрывать.

– Хватит, оставь немного для отца, – остановил меня брат, когда я почти закончил.

– Не дёргайся! – шикнул я на него. – Если процесс оборвать сейчас, то половина всего, что я делал, пойдёт насмарку. У меня хватит энергии на всех.

Пара минут целительного воздействия, ускоряющего регенерацию тканей, и всё готово. По сути, организм лечит сам себя, я лишь стимулирую эти процессы и даю ему необходимую энергию, которую до этого ему негде было взять. Ну, и до кучи обеспечиваю безопасное заживление, ведь любая рана может привести к заражению, так что приходится работать над ними, чтобы исключить эти проблемы.

Процесс абсолютно естественный, пусть и сложный. Такая возможность есть лишь у тех, кто владеет даром исцеления и обладает необходимыми знаниями и практическими навыками. Одного дара, увы, может оказаться недостаточно. Бестолковый целитель или самоучка с большей вероятностью наделает беды, чем поможет пострадавшему.

– Готово!

– Что-то ты долго сегодня, – проворчал Лёня, потерев ушибленный бок.

– Мог бы и поблагодарить. Хотя, о чём это я? Ты ведь невоспитанная свинья, от которой вряд ли дождёшься хоть каплю благодарности.

Лёня хотел что-то возразить, но я не стал его слушать, повернулся к нему спиной и направился к себе в комнату. Сейчас мне понадобится немного настоек, чтобы привести себя в порядок, а потом можно наведаться к отцу семейства и поделиться с ним частью своей энергии.

Я помнил каждую ступеньку на лестнице, ведущей к комнате отца. Раньше здесь был его кабинет, в котором он работал, а иногда и принимал пациентов. Теперь эта комната стала его темницей. Вот уже два года он ни разу не выходил отсюда, а навещали его только члены семьи. Нет, первое время приходили коллеги с прошлого места работы, друзья, целители, которых мы привозили из разных уголков нашей необъятной страны, но шли месяцы, и поток посетителей уменьшался, пока не сократился до членов семьи и Анатольича, который оказался единственным, кто не забыл сделанное отцом добро.

Я отворил дверь и тихо вошёл внутрь. Мать даже не пошевелилась, оставив без внимания мои шаги. Она держала отца за руку и что-то тихо шептала ему.

– Пришло время для новой экзекуции, – тихо произнёс я, стараясь не испугать своим неожиданным появлением.

Мать вздрогнула и посмотрела на меня, а затем молча кивнула и поднялась, уступая мне место возле отца.

Как же он похудел! Отца нельзя было назвать толстяком, но в былые годы он был вполне упитанным человеком. Теперь же в кровати лежал скелет, обтянутый кожей. За годы болезни он сбросил килограмм тридцать и сильно постарел. Борьба с недугом тяжело давалась ему, несмотря на все наши усилия.

Я сел на краю кровати и привычным для прежней жизни движением проверил пульс. Слабый, едва прослеживается. Левую руку прижал к виску, а правую положил на солнечное сплетение и закрыл глаза, чтобы как следует рассмотреть энергетическое тело.

Да, энергия покидала тело. Но самое странное, что ни одной явной раны, через которую она могла бы утекать. Просто уходит, и всё. Такое чувство, что энергетическое тело утратило свои возможности аккумулировать силу. Ещё и этот барьер, мешающий использовать дар. Как бы я ни старался, мне не удавалось полноценно пробить его. Вся энергия, которую я вливал в его тело, сокращалась вдвое, а затем медленно уходила. Где бы взять столько сил, чтобы снять барьер? Пригласить несколько целителей? Это Павловы уже проходили. Даже три целителя, которые одновременно работали над отцом, не смогли вернуть его к нормальной жизни.

С другой стороны, а что дальше? Положим, мы накачаем его тело энергией, запустим работу внутренних органов, но что делать с нарушением работы мозга? Отец всё равно не проснётся, потому как болезнь нарушила работу его нервной системы. Максимум, откроет глаза, но ничего не поймёт.

Я с ужасом понял, что Павловы поддерживали жизнь в человеке, которому может помочь только чудо. Думаю, после всех усилий они поняли, что исцелить отца семейства уже не выйдет, но любовь к нему и страх утраты не позволяли опустить руки и позволить ему умереть.

– Что-то не так? – забеспокоилась мать, заметив, что я слишком долго не приступаю к работе.

– Без изменений, – ответил я и принялся за работу.

Казалось, будто между энергетическим полем отца и моими ладонями существует какая-то преграда, которую я не могу пройти. Каждый раз одно и то же! Я сосредоточился на проблеме и продолжал накачивать тело отца энергией, чтобы пробить барьер. Ещё немного усилий и… Получилось!

На лбу проступил холодный пот, а я с облегчением выдохнул. Каждый раз мне приходится прикладывать больше усилий. И дело не в том, что я устал или стал слабее. Просто с каждым разом этот барьер становится всё прочнее.

Энергия наполняла тело, и я видел, как в нём происходили изменения: учащался пульс, выравнивались сердцебиение и дыхание, лёгкие дышали на полную силу, а кровь наполнялась кислородом.

Нет, на одной энергии далеко не уедешь. В воздухе витал аромат целебного шалфея, подпитывающего мои силы и помогавшего отцу справляться с недугом, а на столике рядом с кроватью стояла пустая миска. Мать старательно подкармливал отца жидкими кашами с питательными веществами.

Всё, больше не могу. От напряжения зашумело в ушах, а голова закружилась. Я бессильно убрал руки и посмотрел на измождённое тело, на котором проступил лёгкий румянец. Надолго ли? Утратив постоянную подпитку, энергия медленно вытекала наружу. Мы играем в догонялки со смертью, но рано или поздно она победит. Я должен найти способ помочь, пока ещё есть возможность что-то исправить!

Поднявшись с места, я ухватился рукой за спинку кровати, потому как ноги неожиданно подкосились. Кажется, в этот раз я малость перестарался.

Вернувшись к себе, бессильно плюхнулся на кровать. Поддержание жизни в теле отца забирало слишком много сил. Я чувствовал себя совершенно опустошённым, но иного пути не было. По крайней мере, пока не найду способ справиться с болезнью раз и навсегда. Если это вообще возможно.

До самого вечера я провалялся на кровати, изучая труды по анатомии. В строении человека я не обнаружил ничего нового, а вот о расположении энергетических каналов и их взаимодействии следовало почитать. Выходит, всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Каждый энергетический узел и канал имеет свои особенности, и их нужно учитывать. Для меня эта информация была открытием, а вот прежний Николай кое-что, да знал об этом.

Я не спускался даже на обед, сославшись на усталость, но мать принесла мою порцию наверх, и пришлось отдать должное её усилиям. После обеда я сам не заметил как задремал и проснулся только от звонка телефона.

– Ник, собирайся и выходи, я уже выехал! – прокричал в трубку Анненков.

Званый ужин! Как же меня всё это достало! Нет, чтобы отдохнуть в выходной день, так нет же! Придётся тащиться к Митрофановым. Надеюсь, хотя бы там не будет ничего необычного, а то родной брат и так заметил странности в моём поведении. Не хватало, чтобы Анненков запаниковал.

Я соскочил с кровати, сбросил рабочий костюм и направился в ванную. В шкафу дожидался мой парадный костюм, который я собирался надеть. Его же мне купили на первый день в академии. Выглядит вполне прилично, жаль только, что уже пару лет, как вышел из моды. Кто бы мог подумать, что в скором времени с деньгами будет так туго, что будет уже не до новых дорогих костюмов?

Уже перед выходом я поддался мимолётному желанию, достал из укрытия перстень и надел его на безымянный палец левой руки. Изумруд… Говорят, этот камень покровительствует целителям. Но кто мог дать его отцу? Ещё один целитель? Чем отец мог помочь другому целителю, чтобы тот мог отблагодарить его таким образом?

Сигнал машины заставил меня оторваться от созерцания украшения и поспешить к выходу.

– Ник, сколько можно ждать? – принялся отчитывать меня Анненков, когда я плюхнулся на заднее сидение автомобиля. – Пока ты возишься, всех симпатичных девчонок разберут.

У кого какая мотивация! Если я стремился найти клиентов для своей практики, то у Ярослава на этот вечер были свои планы.

Ехать пришлось на другой конец города. Если наш дом находился в юго-восточной части Дубровска, то Митрофанов построил свой роскошный особняк в новом престижном районе на северной окраине города.

Сейчас огромные кованые ворота были открыты настежь, а нас встречали слуги, которые помогли найти свободное место для парковки.

– Присмотрите за этой ласточкой! Сейчас таких уже не делают, – попросил Анненков, швырнув ключи от машины лакею.

– Не волнуйтесь, мы будем бережно относиться к вашему антиквариату, но гарантировать, что он не развалится по своей воле, к глубочайшему сожалению, не можем, – с издёвкой ответил мужчина, поймав ключи на лету.

– Нет, ну что за место! – возмущался Ярик, шагая ко входу в особняк. – Даже лакеи ставят меня на место и позволяют себе хамить. Что дальше?

– Если тебя постоянно ставят на место, значит, ты плохо его знаешь, – послышался рядом голос, в котором звучала неприкрытая насмешка.

– Ты ещё кто такой? – возмутился Анненков. – Я не пойму, в этом доме принято хамить?

– Иоанн Ягудин, если тебе это имя что-нибудь да говорит, – произнёс парень, с явным пренебрежением глядя на моего друга.

– А, Ванька! – просиял Ярик. – Какими судьбами в Дубровске?

– Не Ванька, а Иоанн, – поправил его парень. – И не тебе, чернь, совать нос в дела знати. Или ты думал, что я променяю Санкт-Петербург на эту дыру? Нет, я решил заглянуть к отцу, пока путешествую в рамках своего отпуска. Это вы, оборванцы, ничего в своей жизни кроме Дубровска не видели, а я только за этот месяц объехал почти всю Азию: Самарканд, Сиань, Пекин, Агра… Да что вам говорить, вы всё равно не поймёте!

– Пойдём отсюда, – потянул я Анненкова за рукав пиджака, пока он не вытворил чего. – Ты же видишь, тут у человека приступ навалившегося самомнения – цены себе не сложит. Здесь медицина бессильна.

– Вот как у такого замечательного человека, огромными усилиями создавшего целую клинику и собравшего под своим крылом лучших целителей, мог появиться вот такой недоносок? – сокрушался Ярик, пока мы поднимались по ступенькам, ведущим к главному входу в поместье. – Так и хочется въехать ему по морде, да только проблем не оберёшься.

– Ну, по морде – это грубо. Где твой аристократизм? Ты должен залепить ему звонкую пощёчину, только образно, втоптав имя в грязь. Знать не даром изучает философию и ораторское искусство, чтобы щеголять красивыми оборотами. За драку могут быть серьёзные последствия, за прямое оскорбление тоже привлекут к ответственности, а вот за изящную издёвку только зауважают.

– И откуда ты только набрался этой требухи? – нахмурился Анненков, глядя на меня с явным неодобрением. Парень понимал, что я прав, но крыть мои слова было нечем.

– Господа, приветствую вас в доме Митрофановых! – расплылся в улыбке швейцар и распахнул перед нами двери, избавляя нас от необходимости продолжать неудобный разговор. – Мы рады приветствовать вас в этот замечательный вечер и желаем вам приятного времяпровождения!

– Вот это уже другое дело! – просиял Ярик и с важным видом вошёл внутрь, а я поблагодарил привратника и последовал за другом. Посмотрим что будет дальше, но пока этот вечер вызывает у меня нехорошие предчувствия.

Глава 4. Званый ужин

Я не прогадал, отправившись к Митрофановым, потому как сегодня у них собрался весь цвет Дубровска. Хотя, как сказать цвет… Людей, которые действительно заслуживают уважения за их труд и знания, было немного. Тот же Жаров на праздник не пришёл, хотя куда ему в таком почтенном возрасте? Но были личности, которые требовали внимания.

Взять хотя бы хозяина дома – Валерия Николаевича Митрофанова. Человек сколотил состояние на торговле. Начинал с небольшого магазина одежды, а затем расширился до целой сети. И тут уже не только одежда, но и техника, обувь, бытовые товары… Почти половина магазинов в Дубровске так или иначе принадлежала ему, а состояние оценивалось в миллиарды рублей.

Я не торопился предаваться веселью, а старался как следует осмотреться. Вот тучный лысоватый мужчина с седыми бакенбардами и такими же седыми, как лунь, остатками растительности по бокам головы. Это Юрий Викторович Арбузов, местный банкир и ростовщик. Нажил своё богатство благодаря процентам с займов и вёл роскошную жизнь, ни в чём себе не отказывая, а потому частенько обращался за помощью к целителям. Такой клиент, конечно, мне не светит, потому как он привык платить хорошие деньги первоклассным специалистам, а тягаться с опытными целителями «Империала» я пока не мог. То же самое касалось владельца строительной компании Дмитрия Анатольевича Потехина. Человек, явно принадлежащий к высшей касте, который не станет довольствоваться услугами вчерашних стажёров.

А вот и рыбка помельче – Фёдор Иванович Печкин, хозяин небольшой фермы за чертой Дубровска. Места под поля вокруг города немного, да и подходящей земли нужно поискать, потому как рядом раскинулись густые леса, но этого вполне достаточно, чтобы зарабатывать хорошие деньги на продаже овощей и зелени. Что мне нравилось в этом человеке, так это его открытость. Он не пытался заходить издалека, как остальные, а говорил прямо. Я сам был такой и рубил правду-матку, из-за чего сталкивался с последствиями. Но сейчас приходилось играть изящнее, раз уж приходится иметь дело со знатью.

Заметив мой взгляд, Печкин направился к нам.

– Как поживаете, молодёжь? – поинтересовался он с улыбкой торгаша, который собирается всучить тебе спелый арбуз, а впридачу к нему ещё и мешок яблок. – Вижу, что лица бледные. Небось, студенты и одними кашами питаетесь?

– Стажёры второго года обучения, – важно ответил Анненков, отчего наш собеседник немного поник, понимая, что он допустил промах, а разговор не заладился с самого начала.

– Вам бы фруктов или овощей полезных в рацион добавить. Раз студенты, значит, целители, ибо у нас других академий для одарённых в округе не водится. Сами должны понимать, насколько важна здоровая пища.

– А если мы повелители стихий и в Дубровск на выходные приехали? – не унимался Ярик, окончательно ломая шансы договориться. Что же, придётся вмешаться и красиво продавать свои услуги, иначе рыбка сорвётся.

– Фёдор Иванович! А я вас сразу узнал! – начал я, говоря чистую правду. – Вы ведь хозяин той самой фермы, где мы сочные яблоки в том году покупали. Как же она называется…

– «Закромок Печкина», – пробасил мужчина.

– Точно! – просиял я, потому как в памяти Николая не осталось этой информации. – Вам, кстати, на ферме помощь целителей не требуется? Там ведь физический труд в цене, а он связан с травмами. Мы, к слову, не против попрактиковаться в целительстве и с навыками у нас всё в порядке – стажёры ведь в больнице работают, так что можем оказать посильную помощь.

– Да не помешало бы, что уж там! – покачал головой мужчина. – Сейчас самый сезон, работы валом, а работать некому. Я вот и сам спину сорвал, еле держусь.

– Хорошего целителя вам надо, – подкинул я идею.

– Надо! Да когда мне в больницу ехать, если с утра до позднего вечера на ферме? Вот батенька ваш в любое время дня и ночи был готов помочь. Золотой человек! Вы бы заглянули ко мне, а я в долгу не останусь. С деньгами у меня пока худо, урожай ведь только начал зреть, но в долгу не останусь!

Анненков едва слышно хмыкнул, пытаясь сдержать смех, но я даже бровью не повёл.

– На днях непременно загляну и решу вашу проблему, – пообещал я.

– Вот и славно! – просиял мужчина. Видимо, боль в спине здорово ему допекала.

Фёдор Иванович умчался искать покупателей, а я выдохнул. Первый контракт уже есть, хоть и не особо выгодный, но вечер уже прошёл не зря. Теперь бы ещё с кем-нибудь договориться на лечение в частном порядке, и можно считать вечер продуктивным. На роль семейного целителя я пока даже не замахивался – не тот уровень у стажёра, но случайная подработка пригодится.

– Ну что, довольна твоя душенька? – с издёвкой поинетерсовался Анненков. – Будет у тебя целый мешок лука. Или репы. Что там у этого Печкина на ферме растёт?

– И это в хозяйстве пригодится, а целитель должен быть готов помогать всем, кто страждет, – закончил я цитатой из какого-то старинного учебника, которая удачно пришла на ум.

Ничего, это сейчас приходится вот так крутиться, а через пару лет ко мне в очередь будут выстраиваться, чтобы попасть на приём. Так уж устроено ремесло у целителя, что признание приходит с опытом и далеко не сразу, а с порядочным количеством хороших отзывов от пациентов. Эффект сарафанного радио никто не отменял.

Анненков толкнул меня локтем в бок и кивнул в сторону, указывая на нашего сокурсника, который проходил стажировку в нашем отделении.

– Посмотри, как Завьялов вырядился. Никак пытается что-то кому-то доказать. Интересно, он дом заложил, чтобы такой костюм купить, или подписал вечный контракт?

– Меня другое интересует: что Дёмушка забыл на этом вечере?

Дементий Завьялов был зажатым парнем, нерешительным и немного бестолковым, что не раз играло с ним злую шутку. Между собой мы называли его Дёмушкой, потому как на Дементия он явно не тянул по характеру.

Мне было искренне интересно что этот парень делает здесь. Ищет с кем договориться о частной практике помимо больницы? Вряд ли. На дамского угодника он тоже не тянет, да и красоваться ему нечем. Дорогущий костюм хоть и производил впечатление, но денег у Завьялова не водилось.

Мой предшественник приблизительно понимал достаток каждой семьи, благодаря чему я мог составить мнение об окружающих людях. Тот же Митрофанов откровенно красовался, выставляя своё положение напоказ. Думаю, этот званый ужин был предназначен для того, чтобы дать возможность хозяину лишний раз похвастать своей состоятельностью, а заодно совершить несколько крупных сделок в неформальной обстановке. Вот почему здесь был и оркестр, и столько гостей. В другое время меня бы ни за что не пригласили сюда, но сейчас мы с Анненковым, как и многие остальные приглашённые, были здесь для массовки, чтобы создать видимость празднования с размахом и произвести впечатление на влиятельных гостей. А вот, к слову, и они. Я заметил троих мужчин, которые вежливо общались с хозяином дома и с огорчением узнал в одном из них Вельского. Что этому типу нужно здесь? Неужели Митрофанов хочет заманить его в один из своих коммерческих проектов?

Да, должен признать, этот тип знает толк в простых с виду, но эффектных костюмах. Вельский был одет в тёмно-зелёный пиджак и брюки в крупную клетку, из кармана торчала цепочка от часов, а в руках покоилась трость с золотым набалдашником. На высокой худощавой фигуре этот наряд смотрелся действительно эффектно.

В целом, я заметил одну характерную закономерность для нарядов гостей: те, кто был более состоятельным, отдавали предпочтение простым, но утончённым костюмам хорошего качества, а обычные люди наоборот старались выделиться и выряжались, словно новогодние ёлки. Мы с Анненковым были, пожалуй, исключением из этого правила.

– Гляди, это же Лия!

Анненков схватил меня за рукав и потащил в сторону, а затем кивнул в сторону массивных колонн, где под ручку с темноволосым мужчиной лет сорока стояла молодая стройная брюнетка, в которой я узнал свою одногруппницу, проходившую стажировку с нами в одном отделении больницы.

– Подумать только, она общается с Потехиным! Гляди, как она обвилась вокруг его руки!

– Яр, не шуми! Со стороны твоё поведение выглядит неподобающие, – одёрнул я друга. – Ты ищешь девушку на одну ночь, Лия ищет богатого покровителя, другие заключают взаимовыгодные сделки. Здесь у каждого своя охота, которой лишний шум не пойдёт на пользу.

– Что же, раз ты не собираешься мне помогать, пойду искать одинокую скучающую красотку, чего и тебе желаю. Молодость – она ведь не навсегда, нужно успеть воспользоваться этим чудесным временем.

Ты ещё будешь рассказывать мне о молодости, щегол? Да я целую жизнь прожил, и сам кого угодно могу научить. Да, наделал много ошибок в прошлой жизни и не собираюсь допускать их в этой, но в то же время, не собираюсь прожигать эти ценные годы на случайных барышень, с которыми могу больше никогда и не увидеться. Или ещё чего хуже – встречаться на улице и стыдливо отводить взгляд. Молодость для того и дана, чтобы направить неуёмную энергию на познание мира и создание основы всей последующей жизни: карьеры, семьи и уютного гнёздышка.

Анненков оставил меня одного, а я не успел и шагу ступить, как меня заметили.

– Николай!

Вельский окликнул меня, и я застыл на месте, скорее, от того, что не ожидал от него подобной наглости. После всего, что натворил, он ещё имеет наглость обращаться ко мне?

– Вы подумали над моим предложением? – спросил он таким тоном, словно вчера вечером не его люди пытались прикончить меня.

Что за мерзавец! Подумал ли я? Лучшим ответом был бы удар с правой в челюсть этому самодовольному типу. Но сейчас я не могу себе этого позволить. На каком основании я наброшусь на врага своей семьи? У меня нет никаких доказательств, которые могли бы разоблачить негодяя. Да, Анатольич свидетель, но его слова вряд ли сгодятся, ведь он наш работник, а значит, заинтересованная сторона.

Нет, нельзя действовать так открыто. Местная знать любит игры разума, намёки и продуманные ходы. Физическое воздействие – это крайняя мера, либо логическое завершение, символизирующее победу, но никак не импульсивный и даже безрассудный шаг.

– Понимаю ваше желание начать собственную практику, – продолжал напирать Вельский. – Но вы ведь не будете отрицать, что опыта и квалификации у вас недостаточно? Я же предлагаю вам перейти в мою клинику сразу после стажировки, где вы сможете работать плечом к плечу с лучшими врачами нашего города, набираться практики и оттачивать своё искусство.

Так вот из-за чего весь сыр-бор в отношении меня, то есть Николая! Вельский хочет заполучить меня в собственную частную клинику. Но зачем так настаивать? Неужели он настолько боится конкуренции, что готов физически устранять соперников? Вряд ли молодой зелёный мальчишка может в одиночку отбить клиентов у целой клиники. Или тут работает принцип: «не со мной, значит против меня», а все, кто против, должны быть сброшены с игровой доски?

Тогда я совершенно не понимаю Вельского. Ну, дождись ты пока я закончу стажировку и открою кабинет, а затем выдави с рынка. То ли я настолько ценный специалист даже на этом этапе, что Вельский непременно хочет меня заполучить в свою команду, то ли он не приемлет даже малейшей конкуренции.

Быть на стороне человека, который наверняка причастен к трагедии нашей семьи? Ну, уж нет! Наверняка этот тип подстроил болезнь отца, чтобы избавиться от конкурента. Вот только отец непременно поправится, и я ему в этом помогу. Посмотрим, как запоёт этот негодяй, когда заработает наш семейный подряд!

Но что ответить, чтобы Вельский получил отказ и понял, что его попытки убрать меня с пути оказались тщетны?

– Ваши доводы выглядели неубедительно, Владислав Гаврилович, – произнёс я, глядя ему в глаза.

– Очень жаль, – покачал головой мужчина. – До конца стажировки не меньше полугода. Надеюсь, вы измените своё решение.

– Даже не надейтесь! – я круто развернулся и зашагал в другой конец зала, показывая, что наш разговор окончен и беседовать нам больше не о чем.

– Что он от тебя хотел? – поинтересовался Ярик, когда я отошёл достаточно далеко от важных персон. На щеке парня красовался заметный алый след от пощёчины, но я не стал заострять на этом внимание, а просто ответил на вопрос: