Война и Мир. Том 1-2

Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно-остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что-нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально-остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес. Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно портативного свойства, для того чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne,[242] как говорили, и часто имели влияние на так называемые важные дела.

Худое, истощенное, желтоватое лицо его было все покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.

– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.

Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.

– Ils m’ont reçu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles,[243] – заключил он.

Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.

– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgré la haute estime que je professe pour le «православное российское воинство», j’avoue que votre victoire n’est pas des plus victorieuses.[244]

Он продолжал все так же на французском языке, произнося по-русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.

– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?

– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – все-таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…

– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?

– Оттого, что не все делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.

– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было прийти в семь часов утра, – улыбаясь, сказал Билибин, – надо было прийти в семь часов утра.

– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.

– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а все-таки зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашею победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой особенной радости…

Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.

– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый? – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme[245] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности!

– Именно от этого, мой милый. Voyez-vous, mon cher:[246] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ça est bel et bon,[247] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам сюда хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l’autre,[248] как вам известно, – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez:[249] с нами Бог, а Бог с вами, с вашею столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!.. Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C’est comme un fait exprès, comme un fait exprès.[250] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.

– Как занята? Вена занята?

– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна, отправляется к нему за приказаниями.

Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.

– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement…[251] Вы видите, что ваша победа не очень-то радостна и что вы не можете быть приняты как спаситель…

– Право, для меня все равно, совершенно все равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать, что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности в виду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост, и знаменитый tête de pont,[252] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.

– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но все-таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.

– Но это все-таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.

– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша échauffourée de Dürenstein,[253] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots,[254] распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main а l’Autriche,[255] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Сàmpo Formio.

– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!

– Buonaparte? – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot. – Buonaparte? – сказал он, ударяя особенно на u. Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grâce de l’u.[256] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court.[257]

– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете, что кампания кончена?

– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во-первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), армия разбита, столица взята, и все это pour les beaux yeux du[258] сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher,[259] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.

– Это не может быть! – сказал князь Андрей. – Это было бы слишком гадко.

– Qui vivra verra,[260] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.

Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход, и парад, и прием императора Франца назавтра занимали его.

Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкетеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.

Он пробудился…

«Да, все это было!..» – сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.

XI

На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель-адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись для поездки во дворец в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.

Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nôtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, по-видимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные веселые шутки и пересуды.

– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища-дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?..

– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим-то пользуется этот донжуан, этот ужасный человек!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

Ну, князь, Генуя и Лукка – поместья фамилии Бонапарте. Нет, я вам вперед говорю, если вы мне не скажете, что у нас война, если вы еще позволите себе защищать все гадости, все ужасы этого Антихриста (право, я верю, что он Антихрист), – я вас больше не знаю, вы уж не друг мой, вы уж не мой верный раб, как вы говорите (франц.). (В дальнейшем переводы с французского не оговариваются. Здесь и далее все переводы, кроме специально оговоренных, принадлежат Л. Н. Толстому. – Ред.)

2

Я вижу, что я вас пугаю.

3

Если у вас, граф (или князь), нет в виду ничего лучшего и если перспектива вечера у бедной больной не слишком вас пугает, то я буду очень рада видеть вас нынче у себя между семью и десятью часами. Анна Шерер.

4

Господи, какое горячее нападение!

5

Прежде всего скажите, как ваше здоровье, милый друг?

6

Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.

7

Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцева? Вы всё знаете.

8

Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли, и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.

9

Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.

10

Кстати, – виконт Мортемар, он в родстве с Монморанси чрез Роганов.

11

аббат Морио.

12

вдовствующая императрица.

13

Барон этот ничтожное существо, как кажется.

14

Барон Функе рекомендован императрице-матери ее сестрою.

15

много уважения.

16

Кстати, о вашем семействе… составляет наслаждение всего общества. Ее находят прекрасною, как день.

17

Что делать! Лафатер сказал бы, что у меня нет шишки родительской любви.

18

дурни.

19

Я ваш… и вам одним могу признаться. Мои дети – обуза моего существования.

20

Что делать?..

21

имеют манию женить.

22

девушка… наша родственница, княжна.

23

Вот выгода быть отцом.

24

Бедняжка несчастлива, как камни.

25

Послушайте, милая Анет.

26

Устройте мне это дело, и я навсегда ваш… как мой староста мне пишет.

27

Постойте.

28

Лизе (жене Болконского).

29

Я в вашем семействе начну обучаться ремеслу старой девицы.

30

самая обворожительная женщина в Петербурге.

31

моей тетушкой?

32

увеселение.

33

Я захватила работу.

34

не сыграйте со мной злой шутки; вы мне писали, что у вас совсем маленький вечер. Видите, как я укутана.

35

Будьте покойны, Лиза, вы все-таки будете лучше всех.

36

Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война.

37

Что за милая особа, эта маленькая княгиня.

38

Очень мило с вашей стороны, мосье Пьер, что вы приехали навестить бедную больную.

39

Ах, да! Расскажите нам это, виконт… напоминающим Людовика XV.

40

Виконт был лично знаком с герцогом.

41

Виконт удивительный мастер рассказывать.

42

Как сейчас виден человек хорошего общества.

43

милая Элен.

44

Что за красавица!

45

Я, право, опасаюсь за свое уменье перед такой публикой.

46

Подождите, я возьму мою работу… Что ж вы? О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.

47

Милый Ипполит. – Ред.

48

Это не история о привидениях?

49

Вовсе нет.

50

Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях.

51

тела испуганной нимфы.

52

актрисой Жорж.

53

Прелестно.

54

народное право.

55

Вы собираетесь на войну, князь?

56

Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты…

57

А Лиза, ваша жена?

58

Будьте тем добрым, каким вы бывали прежде.

59

Но когда его переведут в гвардию…

60

до свиданья.

61

коронации в Милане?

62

И новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. О! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.

63

«Бог мне дал корону. Горе тому, кто ее тронет». Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова.

64

Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.

65

Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVI, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.

66

Палка из пастей, оплетенная лазоревыми пастями, – дом Конде.

67

Господин виконт.

68

Это говорил Бонапарт.

69

«Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой…» Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.

70

Никакого.

71

Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.

72

Бог мой!

73

Как, мосье Пьер, вы видите в убийстве величие души?

74

Превосходно!

75

«Общественный договор» Руссо.

76

Но, мой любезный мосье Пьер.

77

Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.

78

Выскочка, что ни говорите.

79

Ах, сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им попотчевать. Извините, виконт, я буду рассказывать по-русски; иначе пропадет вся соль анекдота.

80

лакея.

81

девушка.

82

ливрею… делать визит.

83

обворожительный вечер.

84

Так решено.

85

как отец посмотрит на дело. До свидания.

86

Княгиня, до свидания.

87

Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила. Очень мила. И совсем, совсем француженка.

88

А знаете ли, вы ужасны с вашим невинным видом. Я жалею бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.

89

А вы говорили, что русские дамы не стоят французских. Надо уметь взяться.

90

мой милый.

91

«Это известный князь Андрей?» Честное слово!

92

Ах, не говорите мне про этот отъезд, не говорите! Я не хочу про это слышать.

93

Мне страшно! страшно!

94

чего ты боишься.

95

Нет, Андрей, ты так переменился, так переменился…

96

Боже мой, Боже мой!

97

Прощай, Лиза.

98

Я хороший болтун.

99

эти порядочные женщины.

100

Я конченый человек.

101

Незаконный сын!

102

Без имени, без состояния…

103

Что делать, женщины, мой друг, женщины!

104

Порядочные женщины… женщины Курагина, женщины и вино.

105

милая или милый.

106

Уж так давно… Графиня… Больна была бедняжка… на бале Разумовских… графиня Апраксина… я так была рада.

107

Очень, очень рада… здоровье мамá… графиня Апраксина.

108

между нами.

109

Милая, на все есть время.

110

Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас… Какое прелестное дитя.

111

графине Апраксиной.

112

Беда – двоюродные братцы и сестрицы.

113

советницей.

114

не все розы… при нашем образе жизни.

115

Княгиня такая-то.

116

Он за мной волочился.

117

Почести не изменили его.

118

иногда.

119

мой друг!

120

Боренька.

121

милый дружок.

122

Мой дружок!

123

Мой друг, ты мне обещал.

124

И это верно?

125

Князь, «человеку свойственно ошибаться»…

126

Хорошо, хорошо…

127

Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.

128

Но добрый человек, князь.

129

Это его крестник.

130

Подумайте, дело идет о спасении его души. Ах! Это ужасно, долг христианина…

131

Ах, милая, я вас и не узнала.

132

Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались.

133

Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека.

134

Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?

135

Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; это верно.

136

Англии конец… Конец!

137

Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…

138

Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.

139

Прощайте, моя любезная.

140

Сотé с мадерой.

141

драгуном.

142

достоуважаемый.

143

С правительства доходец хотите получить.

144

Верно.

145

по пословице.

146

Да, да, да.

147

Нет еще, нет.

148

Разумовские… Это было очень мило… Графиня Апраксина…

149

черепаший.

150

Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.

151

Знаете пословицу.

152

Это к нам идет удивительно.

153

вдребезги.