Мироеды

Офицер оглядел солдат. Тут были и новобранцы из учебного полка, и бывалые воины, видно, направленные после выздоровления из госпиталей. Одеты, правда, были кто во что, несмотря на лето, многие в шинелях. Знаки отличия самые разнообразные: пехота, артиллерия, были и кавалеристы.

Именно на них решил опереться подхорунжий и чётко скомандовал:

– Кавалеристы, три шага вперёд!

Нехотя, расталкивая товарищей, вышло человек десять. Никифор подошёл к ним вплотную и стал разглядывать вышедших, переходя от одного к другому.

Внимание привлек здоровяк в фуражке зелёного цвета, лихо сдвинутой набок. Остановившись возле него, офицер спросил:

– Кто таков?

– Рядовой Михайло Панько, конюх, – нехотя представился солдат.

– Ты не казак? Где служил, откуда родом?

– Не… не казак, – протянул опрашиваемый, – служил в кавалерии, в обозе конюхом, когда кузнецом лошадей ковал.

– Говор у тебя южнорусский? – уточнил офицер.

– Гуляйпольский я, – сказал конюх и широко улыбнулся.

– В разведку со мной пойдёшь, – неожиданно предложил подхорунжий.

– Пешком не пойду, а коня дадите, чего бы не съездить, – так же миролюбиво ответил здоровяк.

– Добро! – похвалил его Никифор Тимофеевич и продолжил – есть ещё желающие?

Гражданин офицер, можно со мной ещё земляк пойдёт, неожиданно проявил инициативу Михайло.

– Земляк, хорошо, давай его.

– Так вы знакомы, Петро, давай к нам, чего ты там развалился, – конюх обратился к кому-то за строем, и, через некоторое время, перед офицером предстал тот самый визгливый солдат, которого Никифор выволок с нар за хамские выкрики.

– Петро стало быть? – с сомнением осмотрев неряшливо одетого солдата, спросил казак.

– Петро, – кряхтя ответил тот.

– Представься, как положено, – потребовал подхорунжий. – Рядовой стрелкового отделения Петро Колисниченко, господин офицер, – приняв стойку, смирно доложил воин.

Обращение «господин» Никифор оценил, в четвертой армии и в целом на Румынском фронте не очень приветствовали приказ номер один Керенского,9 да и о событиях в Петрограде узнавали в основном из немецких пропагандистских листовок, которые те милостиво сбрасывали с аэропланов.

– Ты на лошади удержишься, рядовой?

– Удержусь, не сомневайтесь, – бодро ответил Петро.

Ладно, ещё есть охотники? – снова громко обратился к строю Боглачёв, и взгляд его зацепил знакомое лицо.

– Василий, ты что ли? – радостно произнёс уральский казак.

Действительно, в конце строя стоял его односельчанин – Василий Зырянов. Одет он был в новую полевую форму уральского казачьего войска. Фуражка прикрывала чуб, зелёная полевая рубаха, погоны с цифрой 9, буквами Ур, синие шаровары.

– Я! – бодро ответил молодой казак, вытянувшись по стойке смирно.

Никифор искренне обрадовался, увидев земляка, на войне любое знакомое лицо, как весточка из дому.

– Ты как тут? – продолжил с расспросами офицер, подойдя к парню поближе.

– Призван по мобилизации в ноябре шестнадцатого года, направлен в учебный казачий полк, по окончании отправлен в девятый казачий полк Уральской казачьей дивизии на пополнение, -отрапортовал Зырянов.

– Вот и добро, значит, со мной пойдёшь, раз прибыл на пополнение.

– Не хотелось бы, господин подхорунжий, необстрелянный я, – попытался оправдаться Василий.

Ничего, я земляка в обиду не дам, со мной айда, надежнее будет.

Боглачёв подхватил односельчанина под локоть и повел его рядом с собой.

– Панько, Колисниченко за мной, – попутно скомандовал офицер.

На сборы потребовался целый день, пока нашли коней, карабины, револьверы системы наган, гранаты, всё это могло пригодиться в разведке, но главное, были нужны карты и артиллерийская труба для скрытого наблюдения за противником.

Гуляйпольцы оказались вояками грамотными, с оружием обращались справно, с конной подготовкой у них было похуже, но это для разведывательного разъезда второе дело. Не с пикой же в конном строю галопом скакать, достаточно удержаться в седле, так что Никифор не без основания рассчитывал, что с заданием они справятся.

Выступили ранним утром, ещё затемно.

Тактика ведения разведки была довольно проста. Разъезд скрытно выдвигался на нейтральную полосу, где, замаскировавшись, наблюдал за противником. Так длилось весь световой день, ночью перемещались в другое место и снова наблюдали.

Порученный для наблюдения участок фронта был достаточно большим, и для его полной разведки могло потребоваться несколько дней.

Ночи в этой части Румынии, которую называли Молдавией, были приятными, правда, короткими, но тёплыми. В воздухе пахло травами, ветер был ласковый, туманов почти не было, а значит, и неприятной сырости тоже.

Перейдя небольшую речушку вброд, четверо всадников нашли холм, покрытый густым кустарником, на левом берегу реки Серет.

Единой линии окопов противника тут не было. Место трудное для ведения войны большими отрядами. Топкие низины, лесные кущи, высокие берега, река широкая: до сотни сажен от берега до берега – всё это создавало сложности для полноценных боевых действий. Можно было организовать рейд в тыл врага, нанести ему существенный ущерб и даже захватить участок местности – плацдарм. Для этого и проводилась основательная разведка.

Никифор Тимофеевич воевал с пятнадцатого года и хорошо понимал, что от него требовалось.

Как только солнце поднялось, разогнав ночной сумрак, он нашёл подходящую ложбинку для установки артиллерийской трубы, залёг для наблюдения.

Распоряжения солдатам он отдал загодя. Гуляйпольцев оставил под холмом вместе с лошадьми держать тыл, а Василия взял с собой для сноровки и помощи.

Главная опасность была – обнаружить себя, правый берег назывался «командным», высоким. Наши секреты находились в низинах, противник хорошо видел стрелковые ячейки и часто обстреливал их.

Разведчики расположились на холме, между русскими секретами и основными позициями окопов первой линии. Требовалось сохранять внимательность, не выдавать себя, иначе по ним тут же открывали пулеметный огонь, а иной раз и снарядов не жалели.

– Василий, слухай сюда, – вполголоса начал наставлять молодого казака подхорунжий, – следи за берегом справа налево до вон той хибарины.

Никифор указал на строения с черепичными крышами на правом берегу реки.

– Я буду смотреть слева направо и тоже до места, потом поменяемся. Всё, что увидишь, говори, занесем в карту. Понятно тебе?

– Чего тут непонятно, – в ответ буркнул Зырянов.

Никифору ответ односельчанина не понравился, он как-то внутренне почувствовал, что в настроениях его подчинённых что-то поменялось.

Ещё перед отъездом заметил, Михаил и Петро горячо убеждали в чём-то молодого казака, правда, разобрать разговора не получилось, заметив его приближение, они замолчали, и вот теперь ответ не по уставу, строптиво.

Наблюдение вели полный день, только и тут не было удовлетворения. Зырянов халатно относился к порученному делу, на замечания реагировал вяло, всё больше лежал молча.

Разговорить про родное село тоже не получилось, ответы были односложными: «да», «нет». В конце концов, внутренне плюнув на замкнутого земляка, подхорунжий развернул карту для составления отчёта.

– Василий, иди к гуляйпольцам, скажи собираться, как стемнеет, будем место менять, – распорядился офицер и, спустившись на дно лощины, принялся за донесение.

«На участке позиций против полуострова Котуль-Лунг-Михаля впереди главной позиции имеются вынесенные вперед окопы с одним рядом рогаток, усиленные одним – двумя рядами кольев. За фермой пулемёты», – писал он в донесении, когда услышал за спиной шуршание шагов. Обернувшись, увидел всех троих своих подчинённых. В следующий миг, не успев даже понять, что происходит, получил сильный удар в голову и потерял сознание.

Придя в себя, Никифор Тимофеевич почувствовал, что связан, во рту кляп. В голове путались мысли, он силился понять происходящее. Рядом с ним шёл неспешный разговор, видимо, его «пленители» ещё не разобрали, что он очнулся.

– Мы в Гуляйполе к Нестору Ивановичу Махно10 подадимся, он для нас командир и защитник, – говорил конюх.

– Давай с нами, казачок, – предложил Колисниченко.

– Я с вами, как обещал, только с фронту выбраться, а там посмотрим, – отвечал Василий.

Никифор застонал от боли в затылке.

– О, … очнулся, бестия, – радостно вполголоса оповестил своих сотоварищей Панько и тут же предложил, – ну давай, как задумано.

Предатели обступили своего офицера, и конюх приподнял его под руки, прислонив к дереву.

– Ты, наверное, царю батюшке, Николашке кровавому, верой и правдой службу служил? Погоны офицерские нацепил, – начал издевательски Петро, – за шиворот меня из барака выволок, думал я тебе прощу унижение, а вот и не прощу. Сейчас мы тебе, гнида, погоны твои царские навечно к плечам прикрутим. Давай, Михайло.

Панько распорядился:

– Держите его, чтобы не дёргался.

Подельники схватили офицера, не давая ему шевельнуться. Конюх, приставив к погону гвоздь для ковки лошадей, с огромной силой молотком ударил по нему. Послышался хруст костей, железный штырь пробил погон и плечо, от боли Никифор едва не потерял сознание, хлынула кровь.

Мучителям этого оказалось мало, они пробили и второе плечо подхорунжия, наживую прибив погоны к плечам, после чего бросили свою жертву, истекающую кровью, на траву.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Декретом от 11 июня 1918 года были созданы комитеты бедноты, сыгравшие значительную роль в ликвидации кулачества. Комбеды руководили процессом перераспределения конфискованных земель на местах и распределением конфискованного инвентаря, продовольственных излишков, изъятых у кулаков.

2

Здесь и далее курсивом выделяются слова уральского диалекта. На Урале не один говор, там их несколько и создавались, возникли они пришедшими из разных мест европейской России переселенцами и местными, коренными жителями Урала. Частица «ся» в разных сёлах отличалась последней гласной, где-то звучало чистое «и», где-то, чистое «а», где-то мягкое «я», а где-то звучало нечто среднее между открытым «а» и твёрдым «я». Ещё много взято из, присутствующих в языке, южно-уральских и башкирских слов (айда, балык, малахай, сайдак, шаром и другие).

3

малуха, небольшой часто гостевой дом

4

МИРОЕ́Д, -а, м. Разг. Тот, кто живет чужим трудом; кулак. – Прежде господа рвали душу, теперь – мироеды да кабатчики. Во всякой деревне мироед завелся. Салтыков-Щедрин, Первое официальное наименование слова «кулак», в «Энциклопедическом словаре» Академии наук 1794 года издания, где формулировка слова «кулак» обозначала: – перекупщик, торговец, (том 3, стр. 1060). Кулак – мироед крепко связанные понятия слово попало в энциклопедию, то оно (слово), было в употребление у народа, и имеет происхождение более древнее и устоявшееся определение.

5

комаринский – плясовая

6

Офицерский чин в казачьих войсках, соответствующий званию младшего лейтенанта.

7

урядник (унтер-офицер) соответствует званию сержанта

8

Официальное название знаменитой солдатской награды – знак отличия военного ордена Святого Георгия – только незадолго до начала Первой мировой войны поменяли на более привычное для нас сегодня – Георгиевский крест. Впрочем, солдаты между собой ее давно так звали. А еще по-простецки, но уважительно – «Егорием».

9

Приказом, среди прочего вводилось равенство прав «нижних чинов» с остальными гражданами в политической, общегражданской и частной жизни, отменялось титулование офицеров.

10

Не́стор Ива́нович Махно́ 26 октября [7 ноября] 1888 Гуляйполе, Екатеринославская губерния, Российская империя. Украинский анархист и революционер коммунистического толка, активный участник гражданской войны 1917—1922 на территории России. Командующий повстанческой бригадой, входившей в состав 3-й Украинской советской армии. Командовал Революционной повстанческой армией Украины. Создатель Вольной территории или Махновщины.