У чёрта на рогах

Опять этот мерзкий смех. Мне стала страшно. Холод в области копчика, лёгкое головокружение и тошнота, глушат смех.

– Ладно, – согласилась я, лишь бы не билии быстро принялась стирать пока, не опоздала в школу.

По дороге от школьного автобуса, я поняла, что надо бежать отсюда, пока не поздно. Сначала я пошла вместе со всеми, чтобы не привлекать внимания, но когда прозвенел звонок на урок, то вместо того, чтобы идти в класс я остановилась, оторвалась от толпы и быстро пошла на выход. Бабуля-уборщица на проходной лениво спросила меня, куда я собралась с уроков, я ответила. Что у меня болит живот и что меня отпустили.

Я шла домой и мысленно ругала себя за то, что послушала тётю Розу. Теперь весь класс, вся школа будут дразнить меня. О чём только я думала? Наверное, о еде. Надо было сразу идти до Полины Михайловны, онабы нашла другой выход из положения. Так жестоко точно бы не поступила. Мне, кажется, что она и сама пришла бы к нам, чтобы узнать, почему мама не выходит на работу. Но мама периодически и довольно часто плохо себя чувствует, поэтому никто не придёт. Я пришла домой и твёрдо решила спрятаться и не выходить ни к кому.

***

После занятий, детей первой смены привезли в детский дом. Они должны были переодеться, пообедать и идти сменять вторую смену на работе. Перед тем, как войти в грузовик до работы проводится линейка и перекличка с целью выявить, все ли на месте, никто-ли не отлынивает от работы:

– Лебедева!

– Здесь!

– Линник!

– Здесь!

– Малинина! – тишина… – где Малинина?

– Я знаю, – подняла руку девочка, которая заставила Вику стирать свой платок.

– Кто разрешил выкрикивать из строя? – девочка потупилась и молча подняла руку, – говори!

– Она сбежала с уроков.

– Куда?

– Не знаю.

– А говоришь, что знаешь. Не знаешь – молчи! Все в кузов по местам!

За Викторией отправили комиссию с собакой. В первую очередь они отправились по адресу проживания девочки и оказались правы. Стук в дверь, Малинина не открывает.

– Есть кто дома? – в ответ на громыхающий басом вопрос Вика молчит, – Зоя и Виктория Малинины здесь проживают? – не унимается командный мужской голос.

– Конечно, здесь. Спрашиваете ещё, – возмущается противный, гнусноватый женский голос.

– Если вы сейчас же не откроете, мы имеем право взломать дверь, на основании угрозы здоровья и жизни несовершеннолетнего, – отчеканил тот же мужской голос.

После тридцати секунд ожидания второй женский голос скомандовал:

– Ломайте!

Сильный рывок двери- пробой предательски скрипнул. Я мигом шмыгнула под стол, прикрыла себя скатертью и забилась в самый угол, как мышка, как только я успела это сделать второй рывок вырвал пробой и дверь с грохотом о стену отворилась. В дом вошли. Я стараюсь не дышать. Минуты не прошло, как передо мной появилась собачья морда и громко гавкнула. «Предательница! Как ты могла?» – пронеслось в моих мыслях. Она гавкнула ещё два раза мне прямо в лицо. Собаку отвели и передо мной возникло лицо милиционера.

– Нашлась, пропажа, выходи уже.

Позади от него я услышала, как та женщина хвалит собаку.

– У-у, – промычала я носом, отрицательно кивая головой.

Милиционер, схватил меня за запястье и вытащил из моего укрытия.

– Лучше бы вы мою маму так искали и привели меня к ней, чем на меня время тратите! – выкрикнула я в сердцах, срывая голос.

– Мы уже везде разослали запросы– пока безуспешно. Ведутся поиски, возможно, её уже нет в живых, – как гром среди ясного неба известил высокий дядька в форме.

– Кстати, учитывая репутацию Зои Борисовны, – многозначительная пауза и взгляд в сторону милиционера, добавила кругленькая, низенькая женщина с нелепой причёской, – мы просто обязаны позаботиться о ребёнке. И не думай, что мы на тебя тратим своё время, – обратилась она уже конкретно ко мне, глядя мне прямо в лицо, – ты нам нужна, – в конце сказанного, она даже довольно улыбнулась.

«Всё понятно- ещё одна стерва, недолюбливающая мою маму из-за того, что она красивее и может понравиться, ну хотя бы вот этому сельскому представителю власти. Бедная моя мамочка, вырасту- всем отомщу за неё!» – подумала я.

***

«Что, если она заблудилась в лесу? Вдруг её съели звери? Может, она лежит где-то, ей больно и нужна моя помощь?» – от этих предположений, я превратилась в отрешённое существо. Даже не помню, как меня привели в детдом и как я вырубилась спать.